Золотой перстень с рубином

Глава 8.

Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.

Все последующие дни слились для Ани в одни бесконечно длинные сутки. С самого утра Татьяна Александровна и Дарья решали, чем заняться сегодня - отмывать ли люстры или стирать портьеры. А может, их просто хорошо протрясти на улице, выбивая пыль, иначе сохнуть тяжёлые шторы будут добрую седмицу. Два бесконечных дня обсуждался список гостей и меню. К концу второго дня Аня разбиралась в сортах говядины, понимала, чем отличается филе-миньон от филе-соте и знала, кто в Петербурге привозит самую свежую стерлядь.

Отдельная трагедия была с гардеробом Натали. Той срочно понадобилось самое шикарное платье, но на заказ так быстро никто не шил, и весь дом вынужденно выслушивал горестные стенания от единственной и самой любимой дочери графа Ильинского.

Аня пряталась в своей комнате или в детской. У них с Сашей была своя атмосфера и всеобщая суматоха не отражалась ни на мальчике, ни на его гувернантке. По крайней мере, внешне Аня была спокойна и весела. А ночью, когда накатывали мысли и сомнения, она старалась прогнать их прочь – допоздна читала при свече, отчего на нее мило сердилась Глаша, мол, глаза сломаете. Днем же Аня с Сашей занимались, много читали, обсуждали прочитанное, играли в настольные игры. Иногда, когда в доме случался совершеннейший переполох, гувернантка отпрашивалась у графини и они с Сашей шли гулять в сквер у Медного всадника. Если не было дождя, то собирали листья для гербария, болтали и любовались Невой на Английской набережной. По реке ходили баржи, небольшие корабли и маленькие изящные яхты. Жизнь на воде кипела, промышленники пытались успеть до ледостава завершить свои дела. Некоторые катера и баржи уже пристроились на зимовку, а персонал получил расчет и разбрелся по родным деревням до весны. У Сената, прямо на набережной устроился рыболовный садок, и они с Сашей иногда ходили смотреть на то, какой товар продается на возведенной деревянной барже, окруженной рыболовными суденышками. Над баржей как флагшток возвышалась кирпичная труба, из которой валил дым. А в помещении продавали всевозможную рыбу, выловленную в заливе. Мальчик мечтал стать капитаном и походы на набережную всегда вызывали в нем восторг.

Павел Андреевич целыми днями был в министерстве или скрывался в кабинете под видом страшной занятости и будущей проверки правоохранительной системы. Николя постоянно не было дома. Ане казалось, что за всю неделю они встретились не более пары раз. Он уже не был так ошарашен, но все-таки выглядел задумчивым.

Внешне спокойный и уверенный в себе, он с ума сходил от переживаний. Когда мать сказала о домашнем ужине, Николя напрягся. Нет, он не боялся встречи с князем. И даже понимал, для чего это затеял отец. Просто он знал, чувствовал, что Лилит обязательно выкинет какую-нибудь дрянь. И вот, каков будет результат её выходки, только предстояло узнать. Отец оставался непреклонен. Карьера была для него важнее всего на свете, поэтому можно было совершенно легко пожертвовать чувствами сына. Николай не испытывал обиды на отца, но не понимал, почему ему нельзя просто отсутствовать на этом вечере? Так было бы определенно лучше для всех. Но, наверное, в представлении батюшки, столкнуться с прошлым и выйти достойно из ситуации было равносильно взрослению, становлению мужчины. Ну что ж, он сделает все возможное для этого.

Дело о террористах застопорилось. Участники, по всей видимости, залегли на дно, напуганные шумихой. Гнездилов даже немного расслабился и вновь составлял Николаю компанию в мужском клубе. Так было легче. Можно было забыться в компании офицеров, выпить и пообщаться с дамами. Правда, в основном Николя останавливался на выпивке и иногда картах. Но играл с умом и не поддавался запалу обыграть всех вокруг. На женщин даже смотреть не хотелось. Слишком много от них в итоге хлопот и проблем. Все мысли его были поглощены предстоящей встречей с Лилит, а также Аней, которая вдруг как будто стала скрываться, а при встречах лишь холодно кивала ему как просто знакомому, соседу. Словно и не было этой искры меж ними в утро после допроса, когда ее щеки пылали от румянца от одного только взгляда на него. Отчего так происходило, Николай не понимал, но кажется, догадывался. Скорее всего, история с княгиней Оболенской и до гувернантки-таки дошла, а значит, и у нее были какие-то сомнения по этому поводу. Выяснять, что именно, он не имел желания – подспудно боялся, что она разочарует его и начнет что-то требовать. Потому домой возвращался, когда обитатели особняка уже спали. К Ане заходить больше не решался. Зайдешь – тогда уже не выйти, силы воли не хватит. Но предложить девушке ему было нечего. Он вообще не знал, как повернётся его жизнь дальше.