Зоомагический факультет. Болотные хроники

Глава 11

Мы всё же оторвались от мракосов. Или нам так казалось. В любом случае, фасеточные глаза перестали таращится на нас из кустов, и Борк объявил привал на плато в предгорье – узкой полосе плоской земли, зажатой между скальными выступами. Каменистая площадка напоминала ладонь, раскрытую к небу: по краям торчали острые утёсы, как обглоданные кости, а под ногами хрустел мелкий щебень, перемешанный с жёсткой травой цвета старой бронзы. Солнце, висевшее низко над горизонтом, бросало длинные тени, превращая наши фигуры в гигантские силуэты на скалах.

Самораспаковывающиеся палатки были у всех, и нам снова предстояло выдержать сражение с ними. Тонкая ткань дрожала и переливалась перламутром, то натягиваясь в чёткий треугольник, то сминаясь в нелепый комок.

Луна щёлкнула кристаллом, и палатка резко выросла вверх, как грибница после ливня, уперевшись верхушкой в невидимый барьер.

– Опять глючит! – фыркнула подруга, со злостью щелкнув ладонью по шелковистой стенке.

– Не психуй! Давай помогу, – Верн взял ситуацию в свои руки и аккуратно поправил деформированный каркас. Его пальцы скользнули по узорам на ткани, и палатка внезапно замерла, приняв идеальную А-форму.

Луну это полностью устроило, и мы с ней направились за водой. Ручей петлял меж камней, словно ртутная змейка. Вода, прозрачная у берегов, в омутах становилась чёрной, будто в неё пролили чернила. На дне поблёскивали кристаллы – прозрачные, с радужными бликами внутри, напоминающие застывшие капли стекла. Фенрик, зачерпнув котелком, вдруг отдернул руку:

– Они… как будто шевелятся! – Мы с Луной лишь переглянулись. После мракосов странные камни казались пустяком. Только подруга задумчиво пробормотала.

– Зарисовать, что ли…

Но дальше слов дело не пошло, планшет и альбом, она так и не достала.

Профессор Грим, одетая в поношенную куртку с десятком нашитых карманов, брюки, заправленные в сапоги с потёртыми голенищами, расставила котлы, в которых мы принесли воду на плоском камне, похожем на жертвенный алтарь. Её руки, обмотанные бинтами до локтей, мешали густую жидкость, от которой валил дым то ядовито-зелёный, то лиловый, будто гнилые сливы. Пар клубился кольцами, принимая форму спиралей, а запах стоял резкий, напоминающий смесь гари и переспевшей хвои.

Я присела на краю обрыва, глядя, как ветер гонит по ущелью клочья тумана. Ксандр без слов рядом. Мы не говорили с ним про тот поцелуй, но парень незримо присутствовал рядом со мной. А я не возражала.

– Думаешь, это сработает? – спросила я, указав на котёл, где дым теперь складывался в подобие короны.

– Будем надеяться, профессор знает, что делает, – буркнул он, но взгляд выдавал напряжение.

Борк швырнул в котёл горсть какой-то резко пахнущей травы. Жидкость взорвалась фонтаном искр, осыпая землю фиолетовыми брызгами.

– По глотку! – Он разлил зелье по жестяным кружкам. – Не нюхать, не разбавлять!

Луна сморщилась, поднося чашку к губам:

– Пахнет, как пот тролля после марафона.

– Зато мракосы не придут за твоими кошмарами, – огрызнулся Борк, залпом выпивая свою порцию.

Тени сползали с гор, цепляясь за камни. Палатки теперь напоминали призрачные купола – их полупрозрачные стенки мерцали, как крылья светляков. После гадкого зелья мир вокруг не изменил, мое самочувствие тоже, даже страх не отступил, и как понять, что варево подействовало, я не знала. Судя по мрачным лицам вокруг, этого не знал никто.

Солнце спряталось за горами, оставив плато во власти ночи. Воздух стал ледяным, словно сама тьма высасывала тепло из камней. Мы сидели тесным кругом у костра, угли которого трещали, выбрасывая искры-светляки в черноту. Пламя отражалось в базальтовых скалах – тысячи крошечных огоньков, будто невидимые существа наблюдали за нами из трещин.

Галеты крошились в пальцах, словно пепел, а вяленое мясо пахло дымом. Луна разломила головку сыра, её нож дрожал, оставляя неровный след. Верн, обычно болтливый, молча жевал. Только Фенрик пытался шутить, но получалось у него это еще хуже, чем обычно.

В котелке кипел травяной чай, с запахом мяты и шиповника. Профессор Грим сидела чуть поодаль, её пальцы перебирали сухие стебли в мешочке.

Ксандр придвинулся ближе, его плечо коснулось моего. В руках он вертел амулет в виде медной круглой бляхи.

– Чай остывает, – пробормотал он, но никто не потянулся за кружками. Зелье, выпитое ранее, оставило на языке привкус железа, а в горле – ком, будто проглотили уголь.

Где-то за спиной, за пределами круга света, зашуршало. Борк резко повернул голову, его тень на скалах вздрогнула, став на мгновение двурогой.

– Ветер, – сказала Грим слишком быстро, словно оправдываясь. Её чашка стояла нетронутой, и пар над ней вился странно – то замирая, то вытягиваясь в тонкие нити, похожие на щупальца.

Луна обняла колени, её ногти впились в кожу. Даже Верн перестал жевать, застыв с куском мяса в руке. Тишина давила, как тяжёлое одеяло, пока где-то в ущелье не завыл ветер – долгий, пронзительный звук, будто сама земля стонала.

Костёр захлебнулся, угли потускнели. И в этой внезапной полутьме все увидели: на скале над палатками мелькнул свет. Не радужный, как у мракосов, а тускло-зелёный, как гнилушка. Он погас, едва Борк поднял факел.

– Пора спать, – сказала Грим строго. – А то скоро будет мерещится всякое.

Мы не двинулись с места. Даже когда чай остыл, а звёзды закрыли небо, будто дырявое покрывало. Даже когда ветер принёс запах сырости с болот. Все было страшно и мы понимали. Зелье, чай и факелы были лишь жалкой попыткой обмануть тьму.

Фасеточные глаза вспыхивали в темноте, как россыпи битого стекла, улавливающие малейший проблеск света. Их холодное сияние множилось, окружая поляну неровным кольцом – то приближаясь, то отступая, будто мракосы дышали в унисон. Воздух наполнился едва слышным жужжанием, словно под землёй вращались гигантские шестерни.

Визуалка, которую Ксандр спас у муравейника, прижалась к его спине, её пальцы впились в его куртку, будто пытаясь найти шов, чтобы спрятаться внутри.

– Тихо! – он оторвал её руки, отодвинувшись так резко, что камень под сапогом хрустнул. – Не привлекай их внимание!

Её слёзы блестели в свете дрожащего костра, но она замолчала. Лишь изредка срывалась на тихие всхлипы.

Борк встал, его тень на скалах вытянулась, как фигура древнего стража. В руке он сжимал посох с набалдашником, где мерцал кристалл, тусклый, как затухающий уголь.

– Отставить панику! – его голос прорубил тишину как топор. – Зелье действует. Спите, и они уйдут. Нечего разводить панику!

Луна швырнула в костёр обгорелую ветку, искры взметнулись, осветив её перекошенное лицо:

– Как уснуть, если они… – она замолчала, увидев, как пара глаз в темноте резко сменила цвет с синего на кроваво-красный.

Профессор Грим молча указала на палатки.

– Молча. Идете и ложитесь спать. Ну все, кроме защитников. Парни подежурят. В конце концов, это их прямая обязанность.

Ксанд с Верном и еще двумя парнями застонали, но спорить не стали, а остальная группа, ворча, поползла к укрытиям. Мы с Луной застегнули входной полог палатки, но не отпустили ткань, небольшое сетчатое окошко, величиной с ладонь позволяло видеть, как Верн и Ксандр встали спинами к костру. Их спины были напряжены. Ксандр крутил в пальцах амулет-подвеску, а Верн держал нож лезвием вниз, будто готовился к бою.

– Думаешь, они смогут остановить мракосов? – прошептала Луна, зарываясь в спальник.

– Не знаю, – ответила я, следуя примеру подруги.

Снаружи Борк начал бормотать заклинание, его слова сливались с шёпотом Грим, создавая низкий гул, будто роя пчёл. Воздух в палатке стал тяжёлым, пахнущим медью и полынью. Глаза Мракосов в темноте замерли, затем начали гаснуть, один за другим, как окна в покинутом доме.

Но когда Луна наконец закрыла глаза, я заметила – в дальнем углу поляны, за пределами круга света, осталась одна пара глаз.

А потом костёр захлебнулся, и наступила тишина. Ночь выдалась неестественно тихой, будто сама земля затаила дыхание. Сначала сквозь стенку палатки еще доносилось бормотание Борка – низкое, монотонное, как гудение трансформатора.

Но постепенно голоса стихли, сменившись гулом, напоминающим далёкий колокольный звон, но и он скоро затих и мы уснули.

Утро ворвалось резко: солнце выкатилось из-за гор, ослепив лучами. Мы выползли из палаток, потягиваясь, и собрались у костра, где уже кипел чугунок с овсянкой. Профессор Грим, сидя на валуне, разливала чай по жестяным кружкам.

– Ну вот, а вы боялись! – жизнерадостно сказал Борк. – Никто вас не тронул. Несколько особей ушли сразу же не почуяв добычу. Пара мракосов проторчала у лагеря до утра, но и они под утро сдались! Профессор Грим знает свое дело.

– Они… вернутся? – дрожащим голосом спросила Луна, обхватывая дрожащими руками кружку с чаем.

– Нет. Они потеряли след. – Грим бросила щепотку сухих листьев в костёр. Дым потянулся спиралью, будто рисуя защитный круг. – Ваши сны теперь закрыты для них.

Ксандр молча жевал галету, его взгляд блуждал по скалам, где ночью мерцали чужие глаза. Верн, обычно болтливый, ковырял ложкой в каше, будто выискивая ответы среди овсяных хлопьев.

Мы ели молча, слушая, как ветер перебирает камни в ущелье. Деть только начался и я надеялась, что он окажется не таким насыщенным, каким выдался вчерашний.

После завтрака мы убрали за собой посуду, собрали рюкзаки и отправились к пещерам. Лагерь убирать не стали. После бессонной ночи никто не хотел после целого дня в пещерах отправляться в долгий путь домой.

Утреннее солнце разорвало тучи, превратив ночные кошмары в блёклые воспоминания уже не такие пугающе. Впереди нас ждал новый день. Горная тропа вилась серпантином меж скал, обрываясь в пропасти, где внизу журчали ручьи с водой цвета изумруда. Их потоки искрились, будто там растворили тысячи светлячков. От воды поднимался спиралями пар, рисуя в воздухе невидимые символы.

Лиловые лютики, раскрывавшиеся при приближении, словно зрачки цеплялись за камни и тянулись тонкими шелковистыми усиками к ногам. Я пару раз запнулась и не упала только благодаря поддержавшему меня под руку Ксандру.

Деревья с корой, покрытой серебристыми чешуйками, чьи ветви шевелились, как щупальца, росли на каменистой почве. Такие же подвижные, как ветви, корни позволяли деревьям дотягиваться до глубоко пролегающих грунтовых вод.

Нам встретился ручей-обманщик. Его вода, прозрачная у истока, через пару шагов становилась кроваво-красной, а затем возвращала цвет, будто дразня. Такой эффект достигался из-за концентрации мелких рачков. Пить из такого ручья было категорически нельзя, о чем нам несколько раз сказал профессор Борк.

В тени прятались ящерицы с крыльями, как у стрекоз. При нашем приближении они истерично вспархивали с камней, а в расщелинах мелькали тени существ, похожих на кроликов, но с рогами антилоп. Один, зазевавшись, уставился на нас янтарными глазами, затем растворился в воздухе, оставив лишь запах прелой шерсти.

Я шла рядом с Ксандром, его рука то и дело касалась моей спины, аккуратно поддерживая на крутых подъёмах. Пальцы парня задерживались на мгновение дольше необходимого, а в глазах читалось что-то, что я боялась интерпретировать.

– Смотри под ноги. – Он указал на узкий выступ, где камень был покрыт скользким мхом. – Тут провалиться недолго.

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя, как тепло его ладони проникает через ткань куртки. И испытывая одновременно неловкость и трепет.

Поцелуй в ту ночь на вышке что-то изменил между нами. Он висел невысказанным вопросом.

Ксандр, хоть и действовал ненавязчиво, все же вёл себя так, будто мы пара. Поправлял мой рюкзак, когда он сползал с плеча, делился водой, отгонял назойливых мошек. Но вслух мы так и не затрагивали тему наших отношений. Точнее, вопрос они вообще есть или нет. И я не знала, какой ответ хочу услышать.

К полудню тропа упёрлась в ущелье – узкую щель меж двух скал, будто горы расступились от удара гигантского клинка. Камни по бокам были покрыты чёрными подтёками, похожими на застывшую смолу, а воздух пах серой и мокрым железом. Где-то в глубине слышался шелест – то ли ветер гулял по расселине, то ли чешуя гигантского змея скользила по камням.

– По описаниям он должен быть где-то здесь. – Профессор Борк провёл пальцем по карте. – Змей питается магией. Значит, все амулеты, кто забыл снять в лагере, снимаем сейчас. И не используем магическую силу, если не хотите стать его завтраком.

Ксандр снял с шеи шнурок с оберегом и плотно сжал зубы, а я невольно залюбовалась красивой линией его челюсти.

– Ты готова? – спросил он, словно спрашивал не про поход в ущелье, а о чем-то более важном. Я кивнула, пытаясь сдержать легкую дрожь волнения. Где-то в темноте ущелья что-то шевельнулось, и тени на стенах затанцевали, будто ожившие чернила.

Мы уже около часа шли по горному, узкому ущелью, растянувшись в длинную шеренгу.

Первым шел профессор Борк, а замыкала процессию профессор Грим. Мы с Луной, Верном и Ксандром оказались в середине. Сразу же за постоянно спотыкающимся Фенриком.

Стены, цвета копчёной бронзы, нависали так близко, что порой приходилось поворачиваться боком, царапаясь плечами о шершавые выступы. Воздух был густым и влажным, словно мы пробирались по джунглям, а не по горам. Сверху через расщелины в скалах, пробивались косые лучи солнца, освещая кружева паутины, сотканной из нитей радужного тумана. Под ногами хрустели осколки – то ли кристаллы, то ли окаменевшие капли яда, оставленные змеем за века жизни.

Когда профессор Борк резко остановился, вовремя затормозить успели не все. Парень из защитников, идущий следом, едва не врезался в него, но успел ухватиться за выступ скалы.

– Вам, наверное, лучше не смотреть… – начал Борк, но мы уже протиснулись вперёд, как стая голодных ворон.

Змей лежал, распластанный по дну ущелья. Кожа отсутствовала. Оголившееся мясо было сине-чёрным, испещрённым прожилками. Вокруг глазниц теперь пустых, вились мухи с крыльями цвета окисленной меди. Их жужжание напоминало скрип несмазанных шестерёнок.

– С него… сняли шкуру? – голос Луны дрожал.

Профессор Грим, подвинув нас, подошла ближе.

– И это не самое страшное, – мрачно заметила профессор Грим.

– А что страшнее? – поинтересовалась бледная, как мел визуалка, тряхнув рыжими кудряшками.

– То, что это сделали совсем недавно.

– Браконьеры, – подтвердил Борк. – И похоже, они где-то здесь.

Ветер внезапно сменил направление, донеся запах гари и металла. Где-то выше на скале щёлкнул камень.

– Быстро уходим! – профессор Грим подозрительно оглянулась по сторонам. – Нужно как можно быстрее сообщить на зоомагическую станцию.

Мы попятились, спотыкаясь о камни. Ксандр подхватил меня под локоть, когда я оступилась. Его пальцы сжались так крепко, что останутся синяки.

– Не задерживаемся, – прошипел Верн, таща за собой Луну.

Но я обернулась. В просвете между скалами, там, где тень сливалась с камнем, мелькнул силуэт – высокий, в плаще-хамелеоне. Лезвие в его руке блеснуло, отразив солнечный зайчик, и на миг я увидела: на клинке висит полоска кожи, всё ещё переливающаяся изумрудом.

В ущелье что-то оглушительно завыло, будто сама гора закричала нам вдогонку. Мы бежали, пока кристаллы под ногами не сменились обычным щебнем, а воздух не наполнился запахом полыни вместо серы. Но даже когда лагерь показался вдали, я чувствовала – где-то за спиной тень притаилась, слившись с камнями, и её глаза всё ещё следят за нами.

Нам оставался последний рывок, когда за спинами послышался нарастающий гул.

– Быстрее! – крикнула профессор Гримм. – С ними сильный колдун! Он пытается вызвать обвал. Боевики, выставляем щиты!

Парни сработали мгновенно, но все равно не смогли остановить чужое заклинание, и скалы под ногами загудели. Я испуганно схватилась за Ксандра, когда поняла, что под моими ногами рушится горная порода.

Секунда и я сорвусь вниз.

– Осторожнее! – закричала Луна, а Ксандр сильнее ухватил меня за талию, но камни под моими ногами неумолимо посыпались вниз, увлекая меня и парня за собой.