Зоомагический факультет. Болотные хроники

Глава 7

Утро началось с хаоса, достойного побега разъярённого кракодрея. Сначала я проснулась от того, что Луна рухнула на кровать, пахнущую болотной мятой и дымом, и тут же засопела. Подруга явилась под утро, поэтому то, что она не встала вовремя не удивительно. А с какой стати проспала я? Это так и осталось тайной.

Стук в окно прозвучал, как удар молота по наковальне. Я подскочила, сбросив одеяло, которое тут же схватил летучий мышонок Луны, решивший, что это новая игра. Часы на тумбочке показывали восемь утра – мы проспали на целый час.

– Луна! Вставай! – завопила я, спотыкаясь о её сапог, брошенный посреди комнаты.

Подруга вскочила, спросонья схватив зачем-то со стола пустую кружку:

– Это пожар? Враг? Где?!

Мышонок, перепуганный криками, рванул под кровать, утаскивая мой носок. Я распахнула шторы и увидела Ксандра, стоящего под окном с выражением человека, который уже представил наш некролог в газете «Зоомагические хроники».

– Вы вообще живы?! – крикнул он, указывая на часы. – Борк рвёт и мечет! Через пять минут старт у озера!

– Уже готовы! Бежим! – соврала я, захлопывая окно, чтобы он не увидел, как Луна пытается натянуть толстовку наизнанку, а я выковыриваю кроссовок из-под кровати, где его придавила стопка учебников.

Собрались за три минуты. Луна забыла застегнуть рюкзак, из которого сыпались сушёные ягоды, а я заколола волосы карандашом, надеясь, что это подобие прически продержится хотя бы до обеда. Мышонок, сидя на подоконнике, презрительно чистил лапкой перепончатое ухо.

Профессор Борк встретил нас у ворот станции, скрестив руки на груди. Его взгляд мог бы заморозить лаву.

– Поздравляю, – прорычал он. – Вы умудрились опоздать на инструктаж. На втором же проекте. Повторять для вас не буду. Надеюсь, ваша интуиция заменит знания.

Мы промолчали, а мой желудок предательски заурчал, напоминая, что завтрак остался на столе в виде забытого яблока.

– Куда идём? – прошептала я, пристраиваясь рядом с Ксандром и Верном, который жевал краюху хлеба, словно торопился прожить жизнь в ускоренном темпе. – Лес? Болото?

– Озеро, – буркнул Ксандр, поправляя ремень рюкзака. – Редкие рыбы-хамелеоны. Чешую считать, узоры записывать… Или что-то в этом духе. Я, если честно, на второй минуте перестал слушать.

Луна, шагавшая сзади, внезапно ахнула:

– Ой, а я щётку для чешуи взяла?

– Даже если нет. – Верн обернулся, демонстрируя торчащий из его рюкзака предмет. – У меня две. Держи, пока Борк не увидел.

Мы шли к озеру под перекличку цикад, а я пыталась придумать, как считать чешую без инструктажа. Может, по цвету? Или направлению узоров? Ксандр, казалось, читал мои мысли:

– Если что, делай вид, будто всё под контролем. Борк обожает уверенность. Подсмотришь у кого-нибудь.

Ближе к обеду мы добрались до места. Озеро лежало перед нами, как опрокинутое зеркало. Вода переливалась изумрудным и серебристым, а рыбы-хамелеоны мелькали у поверхности, меняя окраску быстрее, чем Луна переключала темы в разговоре. Борк, всё ещё хмурый, раздал сети и блокноты.

– Начинаем! – объявил он, и в его голосе прозвучал намёк на азарт. – И да… – он бросил взгляд на нас с Луной, – если упадёте в воду, учтите, она ледяная.

Луна тут же отступила на шаг, а я поймала задумчивый взгляд Ксандра.

Рыбы, как оказалось, считали себя полноправными хозяйками озера и совершенно точно не собирались нам облегчать задачу.

Озеро было поразительно красивым, я никак не могла налюбоваться. Вода переливалась всеми оттенками изумрудного, а под поверхностью мелькали тени рыб-хамелеонов, чья чешуя вспыхивала то алым, то сапфировым, будто кто-то рассыпал в глубине драгоценные камни. Над водой кружили стрекозы с крыльями, как витражи, отбрасывая радужные блики на наши лица. Где-то в камышах квакали жабы-невидимки, их голоса звучали, словно переливчатый смех.

Борк, бросив на нас взгляд, полный скепсиса, разделил группы. Решив, что если мы все будем суетливо ловить рыб, ничего хорошего из этого не получится. Мы с Ксандром, Луной, Верном и Фенриком получили задание распутать сети – гигантские полотна, сплетённые из паутины болотных пауков и усиленные магическими нитями. Сети лежали на берегу, запутавшиеся в узлы, будто их специально скрутил разозлённый водяной. Ну или несли безалаберные студенты в своих рюкзаках.

– Кто вообще их так завязал? – Фенрик потянул за край сети, и она ответила ему мерцающим импульсом, словно живая.

– Это защитное заклятие, – пояснил Ксандр, осторожно касаясь узлов. – Чтобы сети не порвали речные духи. Распутывать надо против часовой стрелки, иначе…

– Иначе что? – Луна уже повернула узел влево, и сеть вдруг дёрнулась, как пойманная змея, и потянулась к ее руке.

Подруга ойкнула, плюхнулась на задницу и проворно отползла на пару метров.

– А я говорил, что не стоит прогуливать инструктаж, – грозно заявил Борк, который, как мы думали, уже забыл про нашу оплошность.

Фенрик покрутил сеть в руках, пытаясь завернуть ее в нужную сторону, но выронил, и часть мерцающих ячеек скрылись в озере.

Вода у берега забурлила. Из глубины всплыли пузыри, а на поверхности зазмеились волны, будто озеро заворчало в ответ на нашу наглость. Рыбы-хамелеоны метнулись прочь, оставляя за собой шлейфы золотистого света.

– Фенрик! – простонал Ксандр, выхватывая нож и перерезая нить, которая начала светиться угрожающе. – Вы с Луной два вредителя! Сейчас рыбы призовут стражей! Выдергивай скорее!

Фенрик с Верном и подоспевшим им на помощь профессором вытащили сеть и отодвинули ее подальше от берега.

– Теперь распутывайте! – приказал борк и пока не развяжите все узлы, не подносите к воде. И всех богов ради, не смейте больше просыпать! Все беды от вашей безалаберности.

Сети оказались хитрее, чем мы думали. Каждый узел сопротивлялся, словно не желая расправляться. Верн, пытаясь распутать особенно упрямый, нечаянно задел пальцем магический шов – нити вспыхнули синим, но быстро потухли.

Полностью распутанную сеть мы несли в озеро на вытянутых руках. Закидывать их пришлось втроём: Ксандр и Верн держали края, а я и Луна толкали тяжёлое полотно в воду. Фенрик в это время отвлекал пасущуюся у самого берега электрическую выдру, бросая ей кристаллы-приманки, которые она с хрустом пожирала.

Помог нам профессор Борк, он закинул сеть в воду одним уверенный и точным движением.

Из воды тут же, разорвав несколько ячеек, вынырнула самая выдра, которую спугнул Фенрик. Она щелкнула зубами, швырнув в нас брызги, от которых по коже пробежали мурашки.

– Красиво! – Луна замерла, восхищённо рассматривая тварь, пока та не метнула в неё комок ила.

– Работайте быстрее! – крикнул Борк уже с другого берега, где следующая группа уже вытаскивала первую рыбину с чешуёй, переливавшейся как лунная дорожка.

После распутывания сетей, руки дрожали от напряжения, а одежда покрылась липкой паутиной.

Сети магическим образом действовали на рыб. Поверхность заблестела, как покрытая инеем, а рыбы-хамелеоны, будто одержимые, начали метаться, меняя цвета на агрессивно-багровые. Их чешуя светилась, создавая узоры, похожие на руны опасности.

– Кажется, они не в восторге, – прошептала я, отступая, но сети уже натянулись, поймав первую добычу – рыбу с плавниками, как крылья феи.

Туман стелился над водой, как дым от костра, а ветер шевелил камыши, издававшие звук, похожий на шепот. Тут было красиво и умиротворенно. Мрачноболотье вообще поражало воображение первозданной красотой. Мы уже выловили несколько рыб – их переливающиеся тушки лежали в корзинах, а Луна, присев на корточки, старательно выводила в блокноте каждую чешуйку, будто расшифровывая древние письмена. Я делала пометки о странных узорах на плавниках, когда вдруг услышала всплеск и крик.

Девушка-визуалка, рыжеволосая и хрупкая, как тростник, наклонилась слишком близко к воде, пытаясь поймать мелкую рыбешку, чья чешуя мерцала, как лунная пыль. Камень под её ногой подался, обвалившись в воду с тихим шорохом. Она исчезла за секунду – только всплеск, да круги на воде, расходящиеся в стороны.

– Эй! – Ксандр сорвался с места раньше, чем кто-то успел понять, что случилось. Он нырнул в ледяную воду, даже не сбросив куртку, которая тут же превратилась в якорь и потянула его на дно.

Я бросилась к краю обрыва, сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Вода была мутной, словно её перемешали с чернилами, и только пузыри на поверхности указывали на борьбу, которая происходила на глубине. Через мгновение Ксандр вытолкнул девушку к берегу, и та, захлебываясь, уцепилась за камни. Верн и Фенрик подхватили её, а я протянула руку, чтобы помочь Ксандру выбраться, но парень почему-то медлил.

– Что там? – крикнула Луна, но ответа не последовало.

Ксандр скрылся под водой снова, будто его что-то схватило за ногу. Поверхность забурлила, и вдруг вспыхнули синие искры – словно кто-то поджег саму воду.

– Электрические угри! – завопил Борк, подбегая к берегу. – Отойдите от края!

Но я уже не слушала. Схватив верёвку из рюкзака Фенрика, кинулась в воду. Холод ударил как нож, но адреналин гнал вперёд. Под водой тьма была почти абсолютной, только слабое свечение чешуи мелькающих рыб-хамелеонов. Ксандр бился в паутине подводных корней, опутанный ими по пояс, а вокруг него кружили тени с длинными, змеящимися телами. Электрические угри. Их жабры мерцали голубым, готовясь ударить разрядом.

Один из них метнулся к парню, но я успела схватить камень со дна и швырнула его в сторону. Рыба развернулась, на секунду отвлекшись, и я рванула к Ксандру, перерезая корни своим ножом. Он вырвался, толкнув меня к поверхности, когда угри сомкнулись вокруг нас.

Мы вынырнули задыхаясь. Верн и Фенрик, стоя по пояс в воде, закинули верёвку, обмотанную изоляционными тканями. Ксандр схватился за неё, я за него, и нас вытащили, как мешки с провиантом.

– Идиоты! – Борк тряс кулаками, но в его глазах читалось облегчение. – Вы что, решили стать жертвами естественного отбора?!

Ксандр, дрожа от холода, усмехнулся:

– Зато теперь знаем… угри здесь крайне гостеприимные.

Девушка, которую спас Ксандр, молча протянула ему теплый плед, который достала из рюкзака. Её руки дрожали, но она держалась молодцом.

А озеро, успокоившись, снова засияло безмятежным изумрудом. Лишь глубоко в толще воды, там, где царила вечная ночь, мерцали синие огоньки – напоминание о том, что некоторых обитателей Мрачноболотья лучше не тревожить.

Хочу представить вам снежно-нежную новинку от Екатерина Ильинской, где есть

Озеро, окутанное вечерней дымкой, отражало лучи уже опускающегося к горизонту солнца, словно золотые нити, сплетенные в грубой ткани воды. Ксандр стоял на берегу, спиной к воде и стягивал с себя мокрую рубашку. Ткань с хлюпающим звуком отделилась от кожи, обнажив рельефный пресс, на котором ещё блестели капли воды. Поймав заинтересованные взгляды парень хмыкнул и отвернулся, а я невольно задержала взгляд на его спине – мышцы играли под кожей, пока он резко встряхивал головой, рассыпая влажные пряди. Холод, казалось, выбелил его кожу до мраморной бледности, а губы посинели, словно подкрашенные чернилами.

– З-здесь к-когда-нибудь б-бывает тепло? – Его зубы стучали так, будто он пытался выбить морзянку.

Верн и Фенрик, успевшие развести костёр меж камней, утащили Ксандра к огню. Пламя лизало сухие ветки, выбрасывая искры в подступающие сумерки. Рядом устроилась спасённая визуалка наивными, большими глазами с глазами, как у лесной нимфы. Она намеренно придвинулась к Ксандру так близко, что их плечи почти соприкасались, а её смех звенел слишком высоко и призывно, чем просто дико меня раздражала.

– Может, тебе мой плед? – Она накинула ткань, «случайно» коснувшись шеи Ксандра.

Я отвернулась, делая вид, что сверяю записи в блокноте. Цифры популяции рыб расплывались перед глазами: «12 хамелеонов, 5 электрических угрей…». Чернильная клякса замарала угол страницы – видимо, рука дрогнула, когда та самая визуалка засмеялась в очередной раз. Бесит!

Костёр трещал, будто издевался над моими попытками сохранить хладнокровие. Фенрик, сидящий напротив, ловил мои взгляды и подмигивал, словно знал, какие мысли крутятся в голове. Верн же выражал поддержку прямее и проще – протянул мне шампур с подгоревшей колбаской:

– Держи. Лучше ешь, а то вернемся еще непонятно когда.

Ужин прошёл в странной смеси усталости и нервного смеха. Даже Борк, обычно строгий, разрешил нам кидать мелкие камушки в озеро, рисуя на безмятежной глади дорожки из “блинов”, пока электрический угорь – тот самый, что чуть не поджарил Ксандра, не показал свой силуэт на поверхности. Его голубоватое свечение мелькнуло, как напоминание, что озеро – это собственность загадочной фауны мрачноболотья, а не пришлых студентов.

– Красивый, – прошептала Луна, зарисовывая угря в блокнот. – Но лучше любоваться издалека.

Дорога обратно пролегала через лес, где тени деревьев вытягивались, как длинные пальцы, цепляясь за наши брюки. Визуалка шла рядом с Ксандром, её смех тонул в шепоте листвы. Я отставала, делая вид, что поправляю шнурок, но Верн, словно читая мысли, замедлил шаг:

– Не переживай. Он терпеть не может, когда на него вешаются, – сказал парень с легким сочувствием в голосе.

– Мне всё равно, – соврала я, пнув камень, который с грохотом покатился в кусты.

У входа в корпус Ксандр обернулся, его лицо подсвечено фонарём. На мгновение мне показалось, что он что-то хочет сказать, но визуалка уже тащила его за рукав, показывая что-то в своём блокноте.

– Спокойной ночи, – бросила я в пустоту и захлопнула дверь, оставляя за ней треск цикад и шепот ночного леса.

В комнате пахло дымом и болотной мятой. Луна тут же со стоном рухнула на кровать, обняв подушку. Ее мышонок с упоением доедал пойманную на подоконнике ночную бабочку со вкусом чавкая. Я старалась не смотреть на его трапезу. Присела у окна, изучая, как фонари станции мерцают вдали, словно светлячки, запутавшиеся в паутине.

Ночь окутала станцию синеватой дымкой, а воздух пропитался ароматом мокрой хвои и дымом потухшего костра. Сон совершенно не шел. Я сидела на подоконнике, прижав колени к груди, и смотрела, как луна пробивается сквозь ветви древних дубов, отбрасывая кружевные тени на пол. В чашке дымился крепкий чай – слишком горький, но я добавила дольку лимона, надеясь, что кислинка прогонит не только излишнюю терпкость, но и тяжёлые мысли. Летучий мышонок, словно чувствуя мое настроение, забрался на колени, свернулся клубком и замурлыкал, как крошечный котёнок. Его крылышки подрагивали во сне, а усики щекотали ладонь. Он был ужасно милый, и оказалось совершенно невозможно не почесать его за ушком, от чего мурчание стало громче.

За окном царила тишина, которую нарушал лишь шелест листьев да редкие крики ночных птиц, похожие на скрип ножниц. Я уставилась на тёмный силуэт лабораторного корпуса, где всё ещё горел одинокий фонарь – наверное, какой-то одержимый зоомаг допоздна корпел над исследованиями. Мысли кружились вокруг сегодняшнего дня: вспышки электрических угрей, холодное прикосновение воды, смех наглой, так некстати упавшей в воду визуалки…

Внезапно справа между деревьями скользнул черный силуэт. Я прищурилась, но мышонок уже вскочил, насторожив уши. Прежде чем я успела встать, в окно тихо постучали. Сердце ёкнуло, чашка едва не выскользнула из рук.

– Ты с ума сошёл? – прошипела я, разглядев за стеклом Ксандра. Он стоял, подняв воротник плаща и спрятав руки глубоко в карманах. Его волосы, всё ещё влажные, прилипли ко лбу черными прядками, а глаза казались темнее обычного – будто в них отражалась сама ночь.

Луна заворочалась в постели, пробормотав что-то про «летающих лягушек», но не проснулась. Парень прыгал на улице под нашими окнами, и всем видом демонстрировал, что очень просит меня выйти к нему.

Мне стало любопытно, что ему может быть от меня надо.

– Сейчас, – беззвучно проартикулировала я, накидывая толстовку, и скользнула к выходу из комнаты.

На улице было прохладно, особенно если сравнивать с погожим днем. Ксандр стоял в двух шагах и не спешил вынимать руки из карманов.

– Ты что тут делаешь? – спросила я, ненамеренно копируя его позу.

– Не мог уснуть, – пробормотал он, глядя куда-то поверх моей головы. – Думал, ты тоже.

Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной, но пальцы непроизвольно сжали край толстовки. Мышонок, оставшийся в комнате, постучал лапкой по стеклу, словно напоминая о забытом чае.

– Я думала, ты не будешь спать вместе с той визуалкой, которую спас. Она висела на тебе весь день, – обиженно заметила я и отвернулась.

Он поморщился, будто укусил кислый фрукт:

– Терпеть не могу прилипчивых девиц. Так ты пойдёшь со мной?

– Куда?

– Это сюрприз, – уголки его губ дрогнули в полуулыбке.

Сова на ближайшей ветке внезапно захлопала крыльями, взмыв вверх. Я вздрогнула, а где-то в болотах квакнула жаба, её смех эхом разнёсся в темноте.

Но отказывать к Ксандру все равно не хотелось. С ним мне было определенно опаснее, чем без него.