Зоомагический факультет. Болотные хроники

Глава 5

Пещера встретила нас гротами, словно вырезанными из гигантского чёрного янтаря. Стены сверкали прожилками минералов, переливающихся, как чешуя дракона при свете фонариков. Сталактиты свисали с потолка то тонкими иглами, то массивными колоннами, напоминавшими хрустальные люстры заброшенного дворца. Каждый шаг отзывался эхом, будто сама пещера перешёптывалась с нами на забытом языке.

– Смотрите! – Луна указала вверх, где под сводом клубилась тёмная масса. Летучие мыши висели, словно живые украшения. Их черные кожистые крылья были сложены зонтиками.

Стоило Верну неосторожно кашлянуть, как стая заполошно сорвалась в полёт. Воздух наполнился шелестом сотни крыльев, а фонарики выхватывали вспышки изумрудного и сиреневого – будто кто-то рассыпал в темноте драгоценные камни. Обратная сторона крылышек мышей, оказалась яркой.

– Ой, чёрт! – Фенрик замертво влип в стену, когда что-то маленькое и пушистое вцепилось в его капюшон тонкими когтистыми лапками. Мышонок, отставший от стаи, бился в ткани, надсадно попискивая.

– Не дёргайся! – Луна, забыв про дистанцию, схватила Верна за рукав. – Тут надо осторожненько. Лучше я сама. К Луне присоединилась я, да и сам Фенрик в попытке избавиться от мышонка, проявлял суетливую инициативу.

Пока мы трое пытались распутать зверька, профессор Борк бубнил что-то про «протоколы» и «утраченные возможности науки». Мышонок, наконец вырвавшись, сел на ладонь Фенрика, дрожа всеми тремя сантиметрами своего тельца. Его глазки-бусинки уставились на нас со страхом. Мне стало жалко звереныша. Он один, без стаи среди таких страшных нас.

– Отпусти, – я невольно улыбнулась. – Он совсем крошечный.

Фенрик, краснея, разжал пальцы. Мышонок метнулся в темноту, и вокруг нас стало тихо. Остальная стая уже давно скрылась в лабиринтах пещеры.

– Гениально, – Борк записал что-то в блокнот. – Теперь в отчёте будет: «Объект исследования был утерян из-за жалости. Вы же зоомаги, а не трепетные барышни!»

– Я не зоомаг! – тут же открестилась луна, я же была зоомагом, но все равно не понимала, почему, это должно помешать мне быть трепетной барышней? Я в всегда любила природу и животных, поэтому и пошла учиться на зоомагический.

Мы двинулись дальше, глубже в пещеру. Стены начали светиться бледно-голубым, будто впитав лунный свет. Шёпот камней, сначала едва слышный, нарастал:

«Ты думаешь, справишься? – зашипело у меня в ухе. – Бабушка права. Ты так же слепа, как твой отец. Никогда не найдешь то, что ищешь…ты такая же неудачница».

Я стиснула фонарик, пытаясь заглушить голос. Камни, казалось, копались в самом дне памяти, выуживая то, о чём я боялась думать даже ночью.

– Кира, идёшь? – Ксандр обернулся, его фонарик выхватил моё лицо из темноты.

– Да, просто… – Я махнула рукой, будто отгоняя мошкару. – Камни болтают ерунду.

Он замедлил шаг, показывая на стену, где летучие мыши оставили следы когтей на кварците:

– Мне они шепчут, что я плохо готовлю. Не верю – я мастерски жарю яичницу.

Я благодарно фыркнула, и голос камней на мгновение отступил. А вот лицо Ксандра осталось сосредоточенным, и мне показало, что с ним камни говорили не про готовку. Интересно, про сто? Впереди Луна и Верн спорили о чём-то, их фонарики танцевали в такт жестам. А я шла, повторяя про себя: «Они врут. Они просто врут». Но в груди щемило, будто кто-то сжал сердце холодной рукой.

Пещера раскрылась перед нами новым залом, где сталактиты и сталагмиты срослись в колонны, словно поддерживая небо. И где-то в этой красоте камни продолжали шептать, выискивая слабину. Но пока Ксандр шёл рядом, их голоса звучали чуть тише.

Пещера ветвилась, как лабиринт древнего колдуна. Стены, покрытые биолюминесцентными лишайниками, мерцали холодным синим, но их таинственная красота меркла под натиском камней-болтунов.

– «Твои заклинания никуда не годятся… Даже мышей поймать не можешь, а они ведь маленькие…»,– прошипело у меня в ухе.

– Да замолчите! – огрызнулся Фенрик в ответ на что-то слышимое только ему, швырнув в стену пустую флягу. Камень проглотил её с довольным звоном.

Я шла и пыталась заглушить шёпот камней всяким бредом, который только лез в голову

«Коготь, крыло, тишина, покой —

голос камня – меня не тронь!»

Помогло. Хотя бы на пару минут.

– Стая справа! – Верн метнул сеть с магически-резонансным полем, но мыши просочились сквозь барьер, словно сквозь сито. Их крылья оставили в воздухе лишь дрожащие голограммы.

– Попробуем воспроизвести их частоты! – Я настроила карманный артефакт на ультразвук, но мыши, словно дразнясь, синхронно отразили импульс, заставив фонарики мигнуть, а должны были полететь на него, как мухи на мед.

Через полчаса Фенрик, решив действовать «по старинке», раскидал кристаллы-приманки, имитирующие звук добычи. Такие же, как использовала я, только их было много. И частоту Фенрик использовал другую. Но с тем же успехом, что и я. То есть, ни с каким.

– Они же хищники, да? – пробурчал Фенрик, наблюдая, как мыши игнорируют кристаллы.

– Нет, – ответил Борк, не отрываясь от сенсора. – Они питаются эхом наших эмоций, поэтому они и живут в этой пещере. Камни вызывают эмоции, а мыши их поглощают. А ваши потуги на них не действуют. Ловите сетями и руками.

Фенрик печально вздохнул и молча засунул кристалл в карман.

Когда мы вышли в зал с тремя коридорами, даже Борк замер. Пространство взмывало вверх, словно горло исполинского зверя. Сталактиты, сросшиеся со сталагмитами, образовывали арки, а под ногами змеился ручей, светящийся фосфоресцирующим зелёным.

– Как тут интересно! – восхитился профессор. – Разделимся.

Надо осмотреться тут внимательнее! – Борк раздал нам мерцающие в темноте клубочки с нитями из сплава лунной паутины. – Привяжите у входа. Если потеряетесь – дергайте. Мы вас найдем. Главное, не оборвите. Это сложно, но с вас станется!

Борк поделил нас, и я оказалась в паре с Ксандром. Парень кивнул в сторону левого тоннеля, чьи стены дышали холодом:

– Пойдём? Если не боишься?

– А если боюсь? Здесь оставишь? Сомневаюсь. – Я привязала нить к выступу, чувствуя, как камни тут же зашептали:

«Ты трусиха! Ты подведешь его. Ты всех подводишь»

Я тряхнула головой, прогоняя напрягающее бормотание, и повернулась к Ксандру.

– Ну что? Идем?

Тоннель сужался, заставляя нас нервничать. Камни нашептывали:

«Ты не справишься… Зря мама верила в тебя…»*

Я вцепилась в амулет на шее и постаралась выставить магический щиток вокруг разума.

– О чём они говорят с тобой? – спросил Ксандр, сканируя стены фонариком.

– Говорят, разные глупости. Вообще, не про меня, – соврала я, переступая через трещину, откуда сочился пар.

– Врёшь. Но ладно… – он усмехнулся. – Мне шепчут, что я пересалил суп вчера.

Ксандр тоже врал, но я тактично сделала вид, будто не поняла.

Внезапно впереди послышалось шуршание – не крыльев, а будто что-то ползло, цепляясь чешуёй за камень. Фонарик выхватил из тьмы гладкую стену, но звук повторился – ближе, громче.

– Что это? Может, подземный змей? – я аккумулировала силу, готовая ударить в любой момент. Понять бы еще чем и куда.

– Или мыш-мутант, который всё-таки проголодался… – Ксандр прикрыл мой фонарик, погрузив нас в темноту.

Тишину разорвало низкое рычание. Или смех. Камни зашептали хором:

«Ты проиграешь…» и сейчас я была склонна с ними согласиться.

– Держись ближе, – Ксандр выдвинул щит, его голос звучал спокойно, будто мы гуляли по парку. Хоть кто-то не впадает панику.

Светящаяся нить за спиной пульсировала, словно живая. А впереди, в кромешной тьме, что-то ждало. И это что-то мне совершенно не нравилось.

Шуршание за спиной становилось громче, будто кто-то пересыпал тонны битого стекла. Я успела подумать: «Если это змея – то невероятно большая и лучше не попадаться ей на пути».

Ксандр резко дёрнул меня за рукав, и я послушно двинулась за парнем, стараясь ступать неслышно. Оказывается, в камнях был провал, который Ксандр заметил раньше, чем я. Мы втиснулись в нишу, узкую, как щель между мирами. Здесь было неуютно, холодные влажные камни заставляли дрожать. Ксандр, чтобы уместиться вжался в меня всем телом, буквально впечатав в холодный камень. Палец парня лег на губы – по коже разлилось тепло, а к щекам прилил жар. Мне следовало не таять от его прикосновений, а опасаться монстра.

– Тихо, – прошептал Ксандр, и дыхание коснулось моих губ, пахнуло мятной жвачкой и адреналином.

Сердце колотилось так, что, казалось, камни подхватят его ритм и устроят рок-концерт. Я зажмурилась, пытаясь не думать о том, как близко бедро Ксандра прижато к моему, или о том, что его фонарик, зажатый между нами, светит прямиком мне в пупок, словно подсвечивая абсурдность ситуации.

Снаружи послышалось шипение – не змеиное, а словно кипящее болото. Тень закрыла вход в нишу: что-то массивное, с чешуёй, отливавшей ядовито-жёлтым, проползло мимо. Его бок задел выступ, и камень рассыпался в пыль с тихим хрустом.

«Оно просто огромное… Или, мне кажется, из-за темноты?»* – мелькнуло в голове.

Ксандр не шевелился, но его рука дрогнула на моей талии. Я не была уверена, от страха или от того, что моя куртка съехала, открыв полоску кожи.

– Ты дышишь слишком громко. – Он наклонился так близко, что наши лбы едва не соприкоснулись.

– Это ты дышишь, – прошипела я, но тут же пожалела – монстр замедлился.

Его голова, огромная и угловатая, как у дракона из дешёвой голограммы, повернулась к нашей щели. Глаза, как два гниющих фонаря, замерли в паре метров от нас. В горле пересохло. Ксандр неосторожно двинулся, и его губы случайно коснулись моего виска.

«Если выживем, нам будет максимально неловко», – подумала я, чувствуя, как мурашки побежали по спине.

Время замедлилось. Монстр был где-то совсем рядом, и мне странно, почему он не нападает. Возможно, просто выжидает подходящий момент.

Хотелось кричать, но я могла лишь цепляться за плечи Ксандра и вживаться в него всем телом. Это единственный источник тепла в этих пещерах.

Глаза в глаза, губы к губам в метре от выжидающего монстра.

– А что если тварь меня сожрет, а я даже не узнаю, какие на вкус губы Ксандра. Это ведь будет несправедливо? – подумала я и привстала на цыпочки.

Монстр фыркнул, выдохнув облако серой пыли, и пополз дальше, даже не подозревая, какой момент разрушил. Его хвост, шипастый и чешуйчатый, скользил по полу, оставляя борозды. Мы замерли, не смея выдохнуть, пока звуки не стихли.

– Кажется, ушёл, – Ксандр отстранился на сантиметр, но руку с моей талии не убрал.

– Кажется, ты мне все рёбра сломал, – я попыталась улыбнуться, но голос дрогнул.

Парень хотел ответить, но вдруг светящаяся нить за спиной дёрнулась – раз, два, будто кто-то резко потянул её извне. Мы обернулись синхронно. В конце тоннеля, где остались остальные, что-то завыло, и фонарики погасли.

Мы рванули обратно в зал, едва не споткнувшись о собственную светящуюся нить. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться и остаться в том проклятом тоннеле. Но то, что мы увидели, заставило нас замереть.

Огромный змееподобный монстр, ещё минуту назад грозивший раздавить нас в пыль, теперь лежал скрученный в магические путы, похожие на мерцающие неоновые цепи. Его чешуя, сливающаяся от ядовито-жёлтого к кроваво-красному, тускло поблёскивала под лучами фонариков. Голова, размером с телегу, была прижата к полу кристаллическим куполом, из-под которого доносилось глухое бульканье.

– Опоздали на праздник, – Верн стоял рядом, зарисовывая змея в блокнот дрожащей рукой. – Борк его усыпил, пока вы там прохлаждались.

– Мы не… – начала я, но Ксандр перебил, указывая на змеиную пасть:

– Смотрите, у него вместо зубов кварцевые сталактиты!

Профессор Борк, стоявший на уступе, как античный герой, поправлял очки и диктовал Фенрику:

– Запишите: змей-литофаг, предположительно гибридный вид, поглощающий минералы. Обратите внимание на рубцы вдоль хребта, скорее всего, следы схваток с летучими мышами.

– Профессор, он же не проснётся? – Фенрик тыкал палкой в ближайшую чешуйку, отскакивая при каждом вздрагивании монстра.

– Через семь минут и тридцать две секунды будет как новенький, – Борк щёлкнул хронометром. – Так что, если вы закончите болтать…

Мы бросились работать. Луна зарисовывала узоры на чешуе, я сканировала ауру, а Ксандр, к моему ужасу, умудрился отколоть кусочек кварцевого зуба «на сувенир».

– Ты с ума сошёл? Он же проснётся и захочет свой зуб обратно! – прошипела я, пытаясь вырвать кристалл из его руки.

– К этому времени, мы будем уже далеко. – Парень ухмыльнулся, пряча добычу в карман.

Змей дёрнулся, путы затрещали, и Борк рявкнул:

– Отходим, если не хотите стать его обедом!

Мы побежали к выходу, цепляясь за светящиеся нити. Фенрик, несясь впереди, развивая нечеловеческую скорость.

Мы выскочили из пещеры, едва слыша за спиной рёв проснувшегося чудовища.

Борк, уже ждавший у входа, записывал в блокнот последние данные.

– А мышей-то мы так и не изучили… – раздался чей-то печальный голос. Но меня это волновало меньше всего.

Мы вывалились на пригорок, как выброшенные штормом медузы. Солнце, казавшееся неестественно ярким после пещерной тьмы, слепило глаза, а ноги дрожали от адреналина и усталости. Фенрик рухнул на траву, раскинув рук

– Эх, мечтали о летучих мышах, а получили зубастую змею-переростка…

Луна, всё ещё дрожащими руками, перебирала снаряжение:

– Хоть бы одна мышка осталась! Хоть крошечный! Хоть… – она замерла, услышав шуршание в своей сумке.

Из кармана с сухим пайком высунулась крошечная мордочка. Мышка размером с ладонь с крыльями, напоминавшими пергамент, уставилась на нас круглыми глазами-бусинами. Потом вылезла целиком, села на сумку и чихнула. Выглядела она при этом умильно, как котёнок.

– Это… э-э-э… мини-мышь? – Верн пригнулся, пытаясь рассмотреть зверька.

Мышь, не обращая внимания на наши споры, взмахнул крыльями и приземлился на рюкзак Луны, валяющийся в траве. Подруга застыла, словно её заколдовали:

– Он… он позирует! – прошептала она и тут же схватила карандаш.

Мышка повертела головой, расправила перепончатые крылья и замерла, будто понимая важность момента. Потом внезапно взлетела и уселась Луне на плечо, уютно устроившись в складках её шарфа.

– Он тебя выбрал, – фыркнул Фенрик. – Теперь ты официально Мать Мышей!

Профессор Борк, до этого молча наблюдавший, достал очки и присмотрелся внимательнее.

– Интересная особь. Возможно, отбилась от стаи.

– Значит, мы всё-таки выполнили задание! – Я потянулась погладить мышку, но та шикнула, показывая крошечные, но острые зубки.

– Лучше не трогай, – усмехнулся Ксандр. – А то укусит за палец.

– Он останется с нами? – Луна осторожно повернула голову, будто боялась спугнуть своего питомца.

– На станции есть карантинный блок для мелкой живности. Так что можешь взять, – Борк записал что-то в толстом блокноте. – Но если он вас укусит – лечить будете за свой счёт.

Обратный путь мышка проделала на плече у Луны, гордо взирая на мир, словно покоритель вселенных. Фенрик то и дело пытался подсунуть ей крошку печенья, но зверёк лишь фыркал.

– Как назовешь? – спросил Верн, а Луна озадаченно посмотрела на своего питомца.

– Пока не думала.

Мышка, тем временем, уснула, свернувшись калачиком на плече Луны. И начала похрапывать, как крошечный моторчик.

– Храпуля? – предложила я, но подруга сделала страшные глаза.

– Только через мой труп!

Но потому как переглянулись парни и одобрительно хмыкнул профессор, я поняла, что с именем угадала.

Дальше мы шли в молчании и до зоомагической станции добрались под вечер. Она встретила нас оживление и будоражащим запахом жаренного на углях мяса.

– Если меня не покормят, – простонал Ксандр, я превращусь в самое злобное чудовище Мрачноболотья!

Я громких заявлений делать не стала, но чувствовала себя примерно так же.

К счастью, зоомаги были не такими жестокими, едва мы скинули рюкзаки, как нас пригласили к накрытым прямо на улице столам. А этот день оказался не так уж и плох. Мы выполнили миссию, приобрели нового питомца, и нас ждет отличный ужин.