Анатомия чувств

43

Кромешную тьму половины четвертого утра лишь изредка прорезали одинокие огни, когда в конце изнуряющего путешествия ты различил наконец за окном вагона предупреждающие сигналы и крышу железнодорожного вокзала Вероны. Ты предусмотрительно вынес ваш багаж в тамбур. Поезд стал снижать скорость, пока не остановился у перрона, и ты слегка потряс спящую Сельваджу за плечо. Она открыла глаза, ничего не понимая.

— Приехали, — сказал ты тихо, наклонившись над ней.

Чуть позже, спотыкаясь от усталости, вы вышли навстречу ночному föhn[33] теплого и влажного воздуха.

Несмотря на приличный вес багажа, как только ты сделал первый шаг по веронскому перрону, ты почувствовал себя дома, на тебя вдруг снизошли покой и умиротворение, ты был вновь принят в лоно малой родины, которая видела твое рождение, которая заботилась о тебе по мере возможностей.

Задумчивый вид Сельваджи, ее густые длинные черные волосы, обрамлявшие грустное лицо, и ее молчаливость, напротив, остались прежними. В сущности, признался ты сам себе, чувствуя, как отчаяние мгновенно пронзило тебя, с этим городом ее ничто не связывало, кроме тебя — брата и любовника, которого, по ее собственному выражению, она знать больше не хотела.

Поездка в такси была короткой, и когда вы вышли у переулка, ведущего к дому, то поняли, что едва стоите на ногах от усталости, поддерживая друг друга.