Ангел с разбитыми крыльями

Глава 14

Ева

Сегодня солнце не показывалось с самого утра, небо над Ломбардией хмурилось, как перед дождем, и на северо-восточном шоссе второй день моросило, словно сама погода отвечала моему настроению.

В первую половину дня я успела съездить в Милан и снять наличными свои небольшие сбережения. После чего заехала в пару магазинов на выезде из города и купила для нас с Марией блеклые куртки и неприметные шапки в отделе распродажи. Не забыла про краску для волос и кое-какие вещи на первое время.

Карла с утра не позвонила и не оставила никаких сообщений. Я боялась думать, почему, и в то же время не хотела знать. В её туристическое агентство мне больше пути не было и, как только вышла из банка, я сразу же заменила карту мобильной связи в телефоне на запасную, которой пользовалась ещё до переезда в Бергамо и всё это время носила с собой.

А чтобы «потерять» старую, заехала на автобусную станцию и уронила её на ступеньки автобуса, направляющегося из Милана в швейцарский Берн, в который «по ошибке» заглянула.

Уже в полдень, возвращаясь из Милана по шоссе в сторону Брешуа, думая о нашем с Мари настоящем и наблюдая, как дворники смахивают капли мороси с лобового стекла, я неожиданно передумала продавать свой старенький «Фиат».

После ремонта Ангела мой небольшой седан меня не подводил, и половину дороги я придумывала причины, почему не могу без него обойтись.

Лучше куплю аэрозольную краску и перекрашу автомобиль где-нибудь в лесу. И лучше в неприметный серый цвет. Люди никогда не запоминают марки серых машин, незнакомцев в серых куртках, и безликие лица в надвинутых на лоб шапках и в солнцезащитных очках.

Сегодня солнца не было, поэтому на моей голове сидела серо-коричневая кепка неопределенного оттенка, капюшон и очки за один евро с прозрачными пластиковыми стеклами в грубой оправе, с которых я сняла наклейки кукольных глаз.

Я приехала в Брешуа к часу дня и в следующий час успела посмотреть из машины несколько мотелей, прежде чем остановила выбор на самом неприметном. Думаю, нам с Марией лучше провести в нем несколько дней, прежде чем мы переедем в съемную квартиру в другой части города.

Однокомнатная квартира сдавалась недорого, и дом был старый, а место, когда я к нему подъехала, и близко не напоминало коттедж синьоры Белуччи и холмы Бергамо, к которым мы успели привыкнуть. Однако это было лучше, чем жить в тревоге и страхе за наши жизни, и я решила сегодня же вечером списаться с владельцем.

У меня ещё оставалось немного времени, прежде чем придет пора ехать в школу за Марией, вчера я не поужинала и теперь ужасно проголодалась, поэтому решила выпить кофе в одном из местных ресторанчиков, и купить что-нибудь для дочери.

Проезжая по тихой улице, заметила вывеску «Синьор Помпоне, горячие закуски», остановилась на парковке перед ней, заглушила двигатель «Фиата» и вышла. Сняв капюшон, вошла в ресторанчик. Он оказался небольшим, но уютным залом всего на несколько столиков, с центральной барной стойкой, соединенной с витриной, за которой стоял мужчина средних лет.

Посетителей в ресторанчике можно было пересчитать на пальцах одной руки, я сделала заказ — двойной эспрессо и пару горячих брускетт с моцареллой и ветчиной — и прошла за угловой столик у окна.

Сев у стены, получила свой кофе, сделала глоток горячей и ароматной арабики, попробовала брускетту и уже приготовилась уйти с головой в свои тревожные мысли, когда внезапно входная дверь в заведение распахнулась, звякнул колокольчик, и в ресторанчик вбежал мужчина лет пятидесяти.

Он быстро пересек широкими шагами расстояние до витрины, взмахнул рукой и громко обратился к бармену, явно охваченный переполняющими его эмоциями.

— Эй, Густаво! Тащи свой зад ближе, пока меня не порвало!

— Привет, Бад, — отозвался бармен, поворачиваясь к вошедшему и откладывая в сторону полотенце, которым только что вытер место рядом с кофейным аппаратом. — Что случилось?

Он подошел ближе и положил ладонь на барную стойку.

— Помнишь, о чём мы говорили с тобой в прошлый вторник? — взволнованно спросил незнакомец. — Так вот, я знал, что нераскрытые убийства богачей в нашей провинции — это старый след! А точнее, новая война мафиозных кланов спустя двадцать лет!

Он громко шлепнул ладонью о стойку, явно давая понять, что оказался прав.

— Я вечером заступаю на смену в полицейский отдел и узнаю все подробности. Но… святая задница, Густаво! Клянусь, это месть!

В ресторанчике висела тишина, поэтому все пятеро его посетителей вместе со мной косились в сторону вошедшего мужчины и хозяина.

— Бадди, ты прямым текстом можешь сказать, что случилось? Я уже давно отошел от дел в полиции, ты же знаешь. Кого-то снова подстрелили?

— Бери выше, друг! Похоже, семнадцать лет назад старый дьявол Санторо говорил правду, и тот скользкий адвокатишка из Стеццано, которого недавно грохнули, его таки подставил!

— Да ладно?! — глаза бармена расширились и загорелись интересом. — Чёртовы яйца!

— Ты что, новостей не слышал?

— Не успел ещё. С утра сегодня один кручусь, пока Изольда на сырную ферму уехала. А что там?

— Нашли мертвым Джанни Скальфаро! Повесился ночью на ветке дерева у себя в саду. Ещё и наговорил на видео перед смертью себе на пожизненный.

— Кто? Скальфаро?! — от недоверчивого возгласа бармена все в ресторанчике перестали есть. — Быть такого не может. Этот ублюдок всегда выходил сухим из воды, даже когда в его машине нашли труп проститутки с чулком на шее. И чтоб его и совесть замучила?! Бад, ты сам-то в это веришь?!

— Точно тебе говорю, Густаво! С утра вся полиция гудит! Смотри сам, что новостной канал передает…

Вошедший незнакомец потянулся к краю стойки, схватил пульт и включил телевизор, висевший на стене прямо напротив моего столика. Настроил нужный канал на запись новостного эфира и увеличил звук…

Я не собиралась слушать новости, это всё меня не касалось. Пожалуйста, это было слишком! Я просто хотела поесть.

Но как только в зале прозвучало имя Скальфаро, застыла на стуле, сжав в руке стаканчик с кофе, ощущая, как на затылке поднимаются волоски и холодеют щеки.

— …Этим утром в пригороде Милана на своей тайной вилле был обнаружен мертвым местный бизнесмен, владелец сети заправок и ночных клубов, Джанни Скальфаро. Личность весьма неоднозначная и даже опасная, который негласно являлся одним из криминальных авторитетов Ломбардии, не раз преследовался полицией, но которому до сих пор удавалось уходить от руки закона. Прибывшая на место преступления полиция обнаружила на вилле следы перестрелки и тела трех мужчин, предположительно…

Господи, нет! Я не хочу это слышать! Я не могу!

Но и встать нет сил.

Рука дрогнула, стаканчик выскользнул из пальцев, и недопитый кофе разлился по столу, но никто этого не заметил.

— … Эффектом разорвавшейся бомбы стала обнаруженная следственной группой предсмертная видеозапись Джанни Скальфаро, сделанная им незадолго до смерти и размещённая в сети, на которой бизнесмен признается в убийстве Ремиджио и Лары Санторо, совершенном им и группой молодых людей семнадцать лет назад. А также сообщает детали преступления и называет имена всех соучастников, виновных в смерти известной модели и ее мужа.

Напомним нашим зрителям, что Джанни Скальфаро уже проходил обвиняемым по делу убийства четы Санторо, но был освобожден из зала суда за недостатком улик по требованию стороны защиты, которую представлял небезызвестный адвокат Фредерико Ла Торре.

К недавней смерти адвоката Ла Торре и его сына Массимо мы вернемся позже, а сейчас известно, что после видеозаписи признания Джанни Скальфаро совершил суицид, повесившись в саду собственной виллы.

Семья бизнесмена пока никак не комментирует произошедшее, сославшись на шок и тяжесть возможных обвинений, но уже ясно, что полицейский департамент возобновит расследование старого дела, которое ляжет несмываемым пятном на репутацию фамилии.

Конечно, следственной группе ещё предстоит установить детали произошедшего и во всем разобраться, а мы продолжим вас держать в курсе событий. Следите за новыми выпусками криминальной сводки…

Мужчины в ресторанчике повернулись друг к другу и стали что-то обсуждать, бурно жестикулируя, а я едва могла дышать, прижав ладони к вискам и повторяя услышанное…

— Тела трех мужчин.… Господи… Пожалуйста, нет!

Но если до этого моё сердце трепыхалось, то когда на экране телевизора внезапно сменилась картинка и появилось изображение знакомой школы — белое здание с красной крышей, периметр забора, окруженный группой карабинеров, полицейские машины с включенными сигнальными огнями, и замелькали жёлтые заградительные ленты….

— А сейчас прямое включение из студии с нашим коллегой, находящимся в Нижнем Бергамо, где сегодня, как известно, заминировали младшую школу…

…Оно рванулось из груди и оборвалось вместе с моим криком:

— Мария!

Я не помню, как выбежала из ресторанчика и села в машину, только звук двигателя и визг шин при повороте. А дальше летела из Брешуа в Бергамо на «Фиате» так быстро, что едва не стала виновницей нескольких аварий.

Бросив машину открытой на подъезде к школе, побежала сначала к полицейским, а затем во двор балетной студии.

Едва не закричала, не обнаружив там дочь. Лишь молодые женщины, преподающие в школе, стояли отдельной группкой, и несколько детей играли сразу за ними. Но моей Вишенки среди них не было.

Страшная догадка буквально обездвижила каждый нерв в теле, перед глазами потемнело, и я с трудом устояла на ногах.

— Где Марио? — кинулась к учительнице, забыв, как выгляжу. — Где мой ребенок?!

Женщина повернулась ко мне и испуганно моргнула.

— Ох, это вы, синьора Риччи. Добрый день, я вас сразу и не узнала! А Марио здесь нет, его забрали.

— Что? — мой голос лишился звуков, а кровь отлила от лица. — Кто забрал?! Когда?!

— Его папа. Где-то час назад.

— Кто?! — вот теперь голос вырвался из меня изумленным вскриком, а дыхание забилось где-то в горле.

— Отец вашего ребенка. Он так сказал, а Марио подтвердил. У нас здесь сегодня ужас, что творится! — с чувством пожаловалась женщина. — Мы не можем рисковать безопасностью детей, вы же понимаете.

Я ее не слышала. Я могла думать только о том, что Лоренцо нас нашел! Он здесь, и теперь решил отнять самое дорогое, что есть в моей жизни!

Святая дева, помоги!

— О, нет! — я вдруг закричала, потеряв контроль. — Нет, нет, и нет! Вы не имели права отпускать её!

— Анна, успокойтесь. — Во дворе все повернулись и стали смотреть в нашу сторону. — Вы не предупреждали, что вашего Марио нельзя отпускать с отцом.

— Я не верю! Она не могла с ним уйти! Не могла сама!

— Она? Постойте, о ком вы говорите?

— Моя девочка!.. Кому, отвечайте! — я затрясла за плечи ничего не понимающую женщину, последними усилиями прогоняя отчаяние, которое вот-вот грозило меня захлестнуть. — Кому вы ее отдали?! Где она?!

— Анна, успокойтесь.…

— Господи, что с ней? — услышала голоса со стороны. — У неё же сын.

— Стресс, наверное. У нас не каждый день минируют школу. Бедняжка, видимо, позже всех узнала о ЧП.

— Анна, стойте!

Но я уже бежала к месту, где оставила «фиат», на подкашивающихся ногах. Чувствуя, как всё во мне ломается — силы, надежда, моя придуманная реальность, все остовы, которые держали меня до сих пор.

Моя жизнь рушилась и грозила оборваться, если что-то случится с Марией. А Лоренцо ненавидит её. Он всегда ревновал меня к дочери и держал в страхе обещанием, что избавится от неё, если я не рожу ему ребенка…

Проклятый Фальконе! Я готова была травиться таблетками, лишь бы только никогда не стать матерью его детей. И если бы не Мария… ушла бы вслед за мамой и Сантой!

Я не замечаю, что плачу навзрыд. Подбегаю к машине, открываю дверь и оказываюсь внутри. Сдернув с головы кепку, смахиваю с лица очки, раскрываю сумочку и начинаю лихорадочно вытряхивать из неё содержимое. Документы и карточки вылетают, деньги разлетаются — плевать! Мне нужен телефон!

Но аккумулятор разряжен, а старая-новая карта не активирована, и включить сотовый не получается, чтобы позвонить…

Господи, я не знаю, куда и кому мне звонить! Разве что Габриэлю или синьоре Лидии. Но чём они смогут помочь?

Злить Лоренцо — только нажить смертельного врага. Никому такого не пожелаешь!

Я выжимаю газ и мчу в Верхний город, почти не видя дорогу из-за застилающих глаза слез. Заехав во двор, бросаю машину открытой и бегу к дому.

Синьора Лидия что-то кричит из окна — я не слышу. Её голос просто белый шум в грохоте моего сердца. Споткнувшись о каменную плитку двора, падаю и разбиваю колени, а с ними и ладони в кровь. Но тут же вскакиваю и бегу дальше.

Забежав в подъезд, взлетаю по ступенькам, распахиваю незапертую дверь квартиры и вбегаю в прихожую, ожидая увидеть там ненавистное лицо Фальконе. Готовая до смерти впиться в него ногтями, только бы вырвать дочь.… Попытаться убить его ещё раз, только бы избавиться от страха, который он с собой принес.

— Мария! Мария! Девочка моя, где ты?!

Забежав в квартиру, мечусь по комнатам, распахивая двери.… и внезапно ударяюсь об увиденное, словно о невидимую преграду. И замираю на пороге кухни.

— Мария…

Вишенка, целая и невредимая, сидит за столом с фломастером в руке, и что-то рисует на альбомном листе. Но встревоженная моим голосом, поднимает голову и замечает меня.

— Мама?

А я уже поворачиваю лицо и встречаюсь взглядом с холодными, пронзительно-синими глазами своего ночного Азраила.

Высокий и широкоплечий, на небольшой кухне, он стоит у плиты и перемешивает деревянной лопаткой мясо на сковороде. Заметив меня, возвращает взгляд к плите и высыпает на сковороду только что отваренную пасту…

— Привет, Соле.

Что? Привет?!

Мой мир, несущийся с откоса в бездну, только что врезался в стену, а он.… привет?!

— Так это… Это бы ты?!

В моем голосе столько изумления, что я задыхаюсь. Глядя на Ангела и на дочь, без сил сползаю по стене на стул, понимая, что не способна говорить.

Сумка падает на пол, из разбитых ссадин на коленях течет кровь…

Я закрываю лицо руками и громко всхлипываю навзрыд. Хочу сдержать отчаяние, и не могу, оно рвется из меня вместе со слезами облегчения и бессилия.

— Я тебя ненавижу.

— Это случайность, Ева. У тебя не отвечал телефон, а я оказался рядом.

— Нет. Ты слишком жесток ко мне. Снова! Уходи.

— Мама? Мамочка!

Вишенка спрыгивает со стула и подбегает ко мне. Обнимает ручками за плечи.

— Все хорошо!

— Нет, — я качаю головой, — всё ужасно, милая. Я потеряла контроль и чуть не потеряла тебя.

Я обнимаю дочь и прижимаю к себе.

— Уходи, Ангел. Ты сегодня меня почти убил.

В тишине кухни слышен зуммер сотового, и это не мой телефон. Это сотовый Ангела.

Он включает его и коротко произносит:

— Да, синьора Мангано, это я. Всё в порядке с Марио, он дома. Нет, не волнуйтесь, вы всё правильно поняли. Сейчас я передам телефон жене. Анна?

Я не смотрю на него, когда через долгую секунду протягиваю руку. Но мы соприкасаемся пальцами, и это всё равно, что поймать разряд тока оголенной плотью. Даже с закрытыми глазами я чувствую на себе его взгляд. И чувствую его.

Однако реальность ещё не разбилась, она вся в трещинах, но чудом держится, и я беру себя в руки и отвечаю испуганной учительнице, что была не права. Что переволновалась.

Да, это стресс виноват и ужасные новости. У меня с мужем всё прекрасно. Спасибо, что она понимает. До свидания.

После чего без сил опускаю телефон на стол и разжимаю пальцы.

Ангел уходит. Я слышу, как за ним закрывается входная дверь, но все равно не могу открыть глаза и оторваться от Вишенки. Вдыхаю ее запах, прижимая к себе.

— Мамочка?

— Мария…. солнышко, как ты меня напугала! Почему ты не дождалась меня? Ты же помнишь, что не должна ни с кем уходить.

Она рассказывает, почему. Щебечет взволнованно что-то о полиции и мальчишках. Об учительнице, балетной студии, Фонзо и снова о мальчишках.

Говорит про то, что во дворе было страшно, пугали бомбой, а в арке с мальчишками ещё страшнее. Что она ехала на настоящем мотоцикле и показала Ангелу кондитерскую Гаспара. И что они купили там наши любимые пирожные.

— Мамочка, мы соврали учительнице, что он мой папа, но он меня не обижал! А ещё Ангел спросил, что ты больше любишь — курицу или рыбу. Я сказала пасту! И все равно с чем, правда?

Мария ещё что-то рассказывает, но я не слышу. После пережитого шока и мысленной встречи со своим прошлым я ещё долго сижу, прислонившись виском к стене и гладя дочь по волосам.

Сегодня Ангел показал мне, как легко я могу всё потерять.

Сегодня Ангел остался жив.

Ненавижу его.