Беременная для Зверя

Глава 36. Арина

Дорога до номера кажется короткой. Будто сделала всего шаг — а за спиной уже дверь захлопывается.

Мы наедине со Зверем остаёмся. Четыре стены. Они сжимаются. Свободного воздуха мало становится. Он вмиг закипает, как кипяток. Я пальцами креманку плотнее обхватываю. Она прохладная от мороженого. Остужаюсь хотя бы так. Но мороженое на тепле подтаивать начинает. Шарики уже сверху немного оплывают.

Зверь подходит ко мне. Шаги у него тяжёлые, звучные. Каждый из них трепетом во мне отзывается. Гулом странным. До каждого уголка тела добирается эта вибрация.

— Ешь, пока всё не растаяло, — резко приказывает мне. Отбирает креманку, ставя на комод, и зачерпывает пальцем сливочную массу.

Разносит её по моим губам и проталкивает палец внутрь.

— Пососи.

Осторожно языком сливки слизываю с его пальца. Зверь чаще дышать начинает. Захват пальцев крепче становится. Он ими мой подбородок обхватывает и палец ещё дальше проталкивает. На корень языка нажимает.

У меня рефлекс появляется.

Зверь нажим ослабляет. Но палец не вынимает. Язык мой по всей длине массирует и снова вглубь пробирается.

— Щёки втягивай и соси. Справишься?

Моргаю согласно. Глаза прикрываю. Зверь меня по щеке треплет свободной рукой.

— Нет. В глаза мне смотри. Мне нравится… Двигай по нему.

Зверь обхватывает мою шею сзади и нажимает. Вынуждает двигаться вперёд и назад. На палец свой длинный нанизывает.

— Сильнее соси.

Его палец выскальзывает до последней фаланги. Я отодвигаю голову назад. Зверь шею зажимает стальной хваткой.

— Не рыпайся. Делай, что говорю.

— Зачем мне делать это? Дети не родятся, если ты…

Он резко лицо своё ко мне приближает. Шипит в самые губы.

— Если я что? Договаривай, если начала.

Щёки полыхать начинают. Я глаза в пол опускаю. Но лучше бы в другое место смотрела. Потому что мой взгляд натыкается на внушительный бугор на джинсах Зверя. Его дубина снова на взводе. Готова трудиться.

— Дети не родятся, если я тебя в рот трахну, да? Спущу всё до капли, глотку спермой залью. Говори… Ну же! — рычит он. — И в глаза мне смотри.

Он вынуждает меня смотреть прямиком в бездну его тёмных глаз. И там, на дне, вижу, как наши тела переплетены. Он хочет этого. Безумно и страстно. Так же хочет, как его корёжит от мысли, что меня нужно в живых оставить. Кажется, он был бы рад выдрать меня, затрахать до смерти и избавиться, развеять прах по ветру. Чтоб без следа. Чтобы ничто не напоминало ему обо мне. Это странное притяжение. На грани ненависти и безумного, слепого желания.

Я слишком неопытна и почти не знакома с плотской стороной отношений. Но он взламывает меня, вспарывает чувства и вытряхивает наружу. Оголяет нервы до животного состояния, до инстинктов обнажает. И я понимаю, что это отталкивающее притяжение будоражит его. Точно так же. Не вытравить его из-под кожи. Оно как вирус в крови — исчезнет, только вместе со смертью.

Так странно чувствовать себя настолько беспомощной перед этими чувствами. И он это нутром понимает так же. Но принимать не желает. Хочет свободным остаться. Поэтому злится. Низводит меня до состояния его вещи.

— Учись сосать. Зубы спрячь. Если потом скребанешь по болту — пожалеешь, — командует Зверь.

Я делаю несколько посасывающих движений. Во рту ещё сливочный вкус чувствуется, но следом солоноватый появляется. От его пальцев. С металлическим привкусом. Вдалеке. Как эхо кровавых дел. Вбираю палец глубже, а внутри всё дрожит.

Зверь толкается до упора и нажимает на корень языка.

— Дыши носом. Старайся не выталкивать из себя. Держи… — приказывает Зверь. Второй рукой мою шею поглаживает. Нежно. Осторожно. Вкрадчиво.

Пытаюсь сдержать рвущийся рефлекс. Удаётся лишь несколько секунд. Потом Зверь отпускает меня. Палец вынимает и гладит им губы.

— Для начала сойдёт. Прогресс. Хорошая ученица, — ухмыляется. — Научишься сосать и горловой отменно делать будешь…

— И что тогда? — перебиваю, вспыхивая. — У тебя нет той женщины, кто твой… твой член бы сосал? — быстро выпаливаю слова.

— Есть. Всех собрать — очередь нефиговая соберётся. Но зачем искать, когда шлюха под рукой?

— Я не шлюха. И не стану ей.

— Станешь.

— Ни за что!

Зверь складывает руки под грудью. Рубашка натягивается на плечах.

— Прикольная ты. Ризван с тобой вечно о чем-то треплется. Есть о чём перетереть, значит? Ну, давай… Расскажи. Кем и почему ты не будешь.

Я распахиваю глаза. Всматриваюсь в его лицо суровое и жестокое. Не мигая. Глаза жжёт. До боли. Но не мигаю.

— Я не стану твоей шлюхой. Добровольно. Ни за что.

— Сломаю, — обещает Зверь.

— Ломай. Ты и так мою жизнь испоганил.

Зверь губы поджимает в тонкую линию, потом резко в волосы пальцами впивается. Тащит меня через всю комнату, к двери.

— Не ценишь ты хорошего отношения, Малая. По кругу пустить тебя, что ли? — рычит, прижав меня щекой к двери. Пальцами талию обхватывает и по заднице шлепок отвешивает. Гладит. Потом за бёдра обхватывает и трётся об меня своим огромным членом. Через одежду. Не раздевая.

— Потом тебе самому противно до меня дотрагиваться будет, — говорю через силу.

Не знаю, чего добиваюсь. Ризван велел мне смирной быть. Рот на замке держать. А я перечу. Нарываюсь? Так, что ли?

— Противно?

Зверь смешок испускает и разворачивает меня к себе лицом.

— Кто сказал, что мне не плевать? Кто? Крылья расправила, а? Подрезать?

Он наталкивается на меня жарким корпусом. По двери так распластывает, что дерево тонкое трещать начинает под напором наших тел. Выставляю ладони вперёд. В мускулистую грудь упираюсь. Горячо. Влажно. Влажно?

Только сейчас замечаю, как рубашка тёмная в двух местах к его коже прилипла. Пальцы мои мокрые и тёмные. От крови.

— У тебя кровь…

Зверь переводит взгляд вниз. На мои дрожащие пальцы.

— У тебя кровь. Много крови, — повторяю. — Неужели ты ничего не чувствуешь? Тебе нужна помощь.

Зверь отстраняется и смотрит на меня, как на инопланетянина.

— Помощь? Дурная, что ли? Это херня. Царапина.

— Иногда из-за царапины может сильное воспаление начаться.

— Да ну? — ухмыляется. — Ты меня видела. Думаешь, подохну из-за царапины? Зря надеешься.

— Я зла никому не желаю. Даже тебе.

— Врёшь, сучка, — презрительно цедит сквозь зубы Зверь.

Медленно расстёгивает рубашку и сбрасывает на пол. Она влажным комком падает на пол.

— Ты меня ненавидеть должна. Кровь своё берёт…

На правой стороне груди Зверя порез глубокий. Кажется, оттуда кровь сочится.

— Мне кажется, что все вы ошибаетесь. Я не дочь какого-то Пороха.

— Восьмерить пытаешься? — хмыкает Зверь.

— Что?

— За другого себя выдаёшь, — поясняет Зверь. — Зря. Пятна врать не будут. Сведения. Всё сходится…

Зверь на постель садится и подманивает к себе рукой.

— Давай, Малая. Хотела лепилой побывать? Приступай! — Зверь смеряет меня пристальным взглядом. — Чего ждёшь? Особого приглашения?

Я пальцы в замок сжимаю. Мне чудом удалось избежать позорного насилия. Но легче не становится. Ни капли.

— Я не умею. Боюсь навредить, если полезу.

— Боишься мне навредить? — Зверь ухмыляется и разглядывает меня. — Подойди. И достань из кармана моего телефон.

Приходится исполнить приказ. Нырнуть пальцами в тесный карман джинсов. Опасно близко от его вздыбленного, как мачта, члена.

— Дай сюда. Приглашу лепилу, он тебе будет говорить, что делать…

Не надо — хочется возразить ему. Но разве моё мнение учитывается?

Через пару минут на пороге номера появляется невысокий, щуплый мужчина. Рябое, невзрачное лицо. Но взгляд колючий. И пальцы крючковатые — сильные. Ловкие.

— Постой, Дрон. Говори ей, что делать. Хай выполняет…

— Уверен? — Дрон растирает сухие пальцы. — Бабы от вида крови в обморок хлопаться любят. А тебя шить придётся. Рана небольшая, но глубокая.

— Уверен. Она только с первого взгляда задохликом кажется, — фыркает Зверь и прикрывает глаза. — На самом деле об неё гвозди гнуть можно.

— Тогда начнём, — пожимает плечами Дрон и начинает раздавать указания.