Беременная для Зверя

Глава 96. Арина

На занятиях Асии Бекхановны я не появляюсь. Пусть кому-то другому нанятый Рустамом преподавателем рассказывает о том, как принято гостей встречать, где встать, кому какое место выделить. Не моё это всё. Гостей в доме Зверя не бывает. Кругом только охрана, прислуга и мёртвая тишина.

До самого позднего вечера нахожусь в комнате, лёжа на постели. Снова стучат. Зовут в столовую к ужину. Горький ком к горлу подкатывается. Я хорошо могу представить просторную столовую, в которой буду ужинать одна за длинным столом. Потом снова тенью по дому слоняться.

Зверь появится. Но поздно ночью. Или под утро завалится. Привычно своё возьмёт так, как можно. Осторожно потрогает меня, словно я сломаться могу от его напора. Доведёт до умопомрачения и отстранится сыто. Своё добро готов выплёскивать. Мне нельзя… Ничего нельзя. Я скоро с ума сойду в этом доме.

И это видео…

Пятый наотрез говорить отказался. Промолвил лишь, что Мадину Зверь проучил. Кислота внутри разливается. Проучил? Как? В бандитском жаргоне я не сильна, а эти слова всё, что угодно означать могут. От грубого траха до избиения или другого унижения. Они же все изверги. Убийцы. Вспоминаю, как Зверь мне о своих планах в самом начале рассказывал, как потом Кристина по рукам всей банды кочевала… Дурно становится. Я не хочу сомневаться. Но сомневаюсь.

Вынужденное одиночество лишь сильнее клубок нервов разматывает и натягивает до предела.

Кажется, я всё-таки засыпаю. В слезах. Настойчивый стук в сон врывается. Я сажусь на кровати, с трудом разлепляю зарёванные и заспанные глаза. За окном начинает смеркаться.

— Чё, ломать дверь? — слышатся приглушённые голоса.

— А вдруг переодевается? Зверь потом твою рожу на очко натянет… — слышится голос Булата. — Ещё постучи. Вдруг уснула просто.

— А вдруг ей хуёво стало и в мою смену?

— Уже не твоя. Пересменка прошла… — возражает Булат. Стучит по двери. — Арина!

Я вздрагиваю и просыпаюсь окончательно. Встаю с кровати, оправив одежду. Платок остаётся валяться на кровати. Пусть валяется, думаю с раздражением. Зверь мне своё навязывает, не спрашивая.

Несколько часов назад я всё была готова принять, но сейчас внутри зреет бунт. Пусть ответит, думаю с яростью. Что и почему он делал с Мадиной. Когда это было? Там, экране, и дата была. Но мне ревностью всё затмило. На дату не догадалась посмотреть. Когда это происходило? Или происходит?

— Всё в порядке. Сейчас открою, — говорю возле двери, открывая.

Два высоченных охранника вздыхают с видимым облегчением.

— Я спала. Вы что-то хотели?

— Проверить. Нормально всё? — взгляд Булата останавливается на непокрытой голове.

Перебрасываю копну волос через плечо.

— Да. Нормально. Если у вас всё, я хотела побыть одна.

Булат кивает, отправляет второго охранника прочь со словами:

— Свободен. Теперь я точно смену принял…

— Покеда. Увидимся!

Булат кивает, потом обращается ко мне:

— Прислуга спрашивает об ужине.

— Ты территорию обходишь или тарелки разносишь? — спрашиваю с глухим раздражением.

Лицо охранника вытягивается. Я сержусь на себя в тот же миг. Этот охранник мне ничего плохого не сделал. Я зла не на него. Не стоит срываться на посторонних. Устало провожу по лицу ладонью.

— Извини. Скажи, что я есть ничего не буду. Нет желания…

— А-а-а… — тянет Булат. — Передать что-то на кухню? Вроде в таком положении особенного хочется.

— Спасибо. Хочется, но перетерпится. Можешь спокойно обходить территорию дальше. Если я буду голодная, то сама спущусь на кухню и поем.

Охранник прощается и отходит в сторону, но замедляет ход, заметив мужчину, сдавшего смену. Он возвращается.

— Ты же ушёл? — хватает за локоть.

— Совсем забыл, — оправдывается второй охраник. — Вишню…

— Какую, на хрен, вишню? — хмурится Булат, останавливая жест второго охранника с небольшим жестяным контейнером. — Не положено. Тем более, в мою смену!

— Вишня? — оживляюсь я, выходя в коридор. Отбираю контейнер, силясь открыть крышку. — Это я просила…

— Постой, — Булат тянется ко мне. — Кто пронёс? Когда? Нужно проверить! Стой! — повышает голос.

Но мои пальцы цепляют крышку, снимая её с небольшим усилием. Все замирают. Глаза Булата прикованы к контейнеру. В воздухе разливается сочный, густой вишнёвый аромат. Видимо, несколько ягод раздавилось. Во рту скапливается слюна. Не терпится выхватить пригоршнями и раздавить языком мякоть, выплёвывая лишь косточки.

— Это. Всего лишь. Вишня… — показываю ягоды. — А ты что подумал?

Левый уголок глаза охранника дёргается. Выдыхает спокойнее. Второй говорит:

— Я проверял же… Час назад. Всё путём. Ты чё дёргаешься?

Охранники удаляются, переругиваясь. Я слушаю их удаляющиеся голоса.

— Двигай кальсонами на выход! — покрикивает Булат. — Ещё раз ты что-то мимо меня пронесёшь… Я тебе башку снесу.

— Да хули ты такой нервный, а? Ты и Тахиру башку снести хотел из-за пса, из-за ягод психуешь…

— Я не знал, что там ягоды. Если я не знаю, что внутри, априори, это опасность… Усёк?

— Арпиори. Что это такое?

— Априори, кретин!

— Гды ты таких умных слов набрался?

— Я их тогда набрался, когда ты ещё палец во сне сосал.

— Сам ты сосал, а я…

Захлопываю дверь. Забравшись на подоконник, беру ягоды из банки. Косточки оставляю на крышке. Терпкий, кислый вкус разливается на языке. Возникает непередаваемое чувство эйфории и приподнятости над землёй. Когда получаешь желаемое, удовольствие прямо в центр бьёт так, что весь мир в размытый фон растворяется. Есть только желанный вкус. Багровый сок ягод. На языке. На губах. Хочется смаковать его снова и снова.

Пальцы запачкались в красном. В очередной раз пальцы хватают не круглые ягоды вишни, а что-то другое. Замираю, словно током поражённая. Глажу подушечкой пальца свёрнутую трубочкой бумажку. Небольшого размера. Лежит на самом дне. Местами сильно размокла от сока ягод. Положить её сюда мог только Тахир.

Немного помедлив, достаю её. Развернуть или нет? Если Зверь узнает, на куски Тахира порвёт. Места живого на парне не оставит.

Даже если в записке нет ничего, один факт тайного послания уже преступен. Порочен. От него веет тайной. Запретом.

Запретное всегда рвётся туда, куда нельзя. Даже сквозь решётки и сквозь выстроенные несколько рядов охраны. Но если ты сам один из них, то ты уже внутри системы. Знаешь ходы-выходы, лазейки и слабые места. Я долго держу этот несчастный клочок в ладони.

Открыть или выкинуть, сделав вид, будто ничего не видела? Но потом разворачиваю. Осторожно. Едва дышу. Ощущение, как будто я что-то нарушаю.

Бумага местами так сильно промокла, что едва не рвётся. Выдранный листок в клеточку. Из блокнота, видимо. Кривые буквы. Наспех нацарапанные.

«Я сабрал самую спелую вишьню. Надеюсь тебе панравиться»

Смеюсь. В тишине огромной комнаты смех звучит неожиданно громко. Тахир — тот ещё грамотей. На мгновение во мне просыпается учительница и хочется пройтись по записке ручкой, с красной пастой, чтобы исправить ошибки. Но на записке и так много тёмно-красного, расплывающегося пятнами…

Как будто знак.