Беременная для Зверя

Глава 67. Арина

Странные дни. Особенные. Проникнутые похотью и всепоглощающей страстью. Когда голос хрипеть от криков начинает, а простыни влажные не просыхают. Сексом и потом пропитанные насквозь. Как и я — им, Зверем, полная и накачанная его семенем. Он меня не щадит в постели, но я чувствую, что даже в самой яростной долбёжке его нет желания разорвать и причинить зла. Даже когда без слов над столом нагибает и всаживает без предупреждения, заставляя трястись.

— Давай, Малая… Да. Двигайся на меня. Бери его полностью…

И пальцами ягодицы мнёт, подстёгивая словами жаркими. Я проигрываю ему во всём. В сексе, особенно. Он меня под себя подминает и прогибает. Эмоции оголяет до состояния пустоты и эйфории вместо крови в венах.

Это странная передышка перед бурей. Когда должно рвануть вот-вот так, что всем мало не покажется.

И это происходит, когда конверт с результатами доставляют.

Зверь нетерпеливо конверт плотный вспарывает и в буквы вчитывается. Я в это время переодеваюсь. После раунда секса. Кожа ещё влажная немного после душа, а в номере пахнет сексом — и нами. Дурманящая смесь. В голове — лёгкий туман и звенит-звенит, едва слышно. В каждом сантиметре тела томление разливается, до самых пальчиков ног.

Но то, как Зверь напрягается, в лютом камне застывая, о многом мне говорит. Я дурное всем сердцем чувствую.

— Рустам? — спрашиваю.

Сейчас мы вдвоём. Можно и по имени его звать. Когда другие рядом находятся, я его только Зверем называю.

Он не отвечает мне. На бумагу смотрит так, что спалить взглядом может не только лист, но и всё вокруг.

Подхожу к мужчине. Внутренности скручивает в комок тугой и болезненный. Осторожно за локоть его трогаю. Он резко оборачивается ко мне. Взгляд бешеным огнём полыхает. Мне страшно становится. Морозом стылым охватывает от макушки до пят.

— Не Рустам. Забудь, — скрипит зубами, едва выплёвывая слова.

Руками бумаги плотные в шар сминает и швыряет его. Из номера Зверь выметается быстрее смерча. Даже дверь за собой не прикрывает. Я боюсь пошевелиться некоторое время. Потом бумаги поднимаю и пытаюсь понять смысл написанного. Вот мои результаты, а вот те, что в прошлом сделаны.

Много слов непонятных и цифр. Но итог жирным чёрным шрифтом внизу выведен. И уже его смысл мне понятен.

«Отцовство подтверждается»

Я перечитываю строки снова и снова. Как будто от того, что я в десятый раз перечитаю, что-то изменится. Нет. Ничего не меняется.

Я — дочь Порохова. Настоящая. Истинная. Кровь крови, плоть от плоти.

Разглаживаю бумагу пальцами. Слёзы в глазах собираются и капают, расплываясь пятнами мокрыми на бумаге.

Изменилось ли что-то во мне? Не чувствую. Ублюдку тому, что моим отцом зовётся, я точно не нужна. Бросил он меня ещё младенцем.

Но для Зверя эти цифры и слова финальные много значат. Может быть, он надеялся на ошибку? На крохотную, едва возможную, но ошибку?

Её не случилось. Теперь я — без всяких сомнений для Зверя на одну доску с врагом кровным становлюсь.

И всё, что было между нами, назад откатывается. Как море во время отлива, чтобы потом обрушиться на песчаный берег и яростно смыть все следы.

Поднимаюсь и бреду на выход. По коридору. Но путь мне преграждает широкоплечий Ризван.

— В номер вернись. Зверь пару часов назад отъехал. Но скоро вернётся.

Мужчина разворачивает меня и ведёт обратно.

— Пару часов? Какие пару часов?

Мне кажется, что только минут пять прошло. Но оказывается, что я ошибаюсь. Я, наверное, глупейшая из смертных, если ещё многое не поняла.

Не будет для меня ни счастливого финала, ни хорошего обращения. И если забеременею, что это изменит? А для ребёнка? Вдруг Зверь и его, кроху, тоже ненавидеть станет?!

Внезапно меня рвотным спазмом скручивает. Ризван не отходит, не отскакивает брезгливо. Только придерживает за талию и кому-то в сторону говорит, чтобы уборщицу вызвали.

— Пойдём. Тебе прилечь надо.

Действия простые, но мне они кажутся сложными. Я словно в ступор впадаю, только сейчас понимая, что я раньше думала только о себе и огорчалась. Я думала, только моя жизнь загублена, а на кону гораздо большее стоит. Ребёнок Зверя и моим будет. Моим…

— Ляг. Отдохни. Ты завтракала?

Я моргаю. Солёной влаги в глазах так много, что лицо бородатого кавказца передо мной расплывается и дрожит мутной рябью. На бок поворачиваюсь и вытираю слёзы.

— Ела или нет? Что съела? На что тебя тошнит?

— Не ела ничего. Не успела.

Ризван ладонь тяжёлую на плечо отпускает, думая о чём-то.

— Сколько дней прошло? Вроде рано ещё…

— О чём ты?

— Не залетела ли ты уже от Зверя? — спрашивает Ризван. Гладит по плечу, успокаивая. — Обычно тошнота и слабость позднее начинаются. У тебя прям сразу, что ли?

— Нет. Меня от другого тошнит. От отношения дурного, — упрямо возражаю.

Не может быть, чтобы я так быстро умудрилась забеременеть от Зверя. Или не быстро? Он меня своей спермой столько раз до предела накачивал, что со счёту сбиться можно. А с момента первого раза достаточно времени прошло. Неужели он ещё в деревне после первого раза меня обрюхатить смог?

— Нет. Быть этого не может… — говорю вслух, словно самой себе.

— Да ну? — усмехается Ризван. — У всех по-разному, Ариша. Кто-то долго пытается детей завести, других Аллах щедро одаривает сразу. Тест сделать надо.

— Нет. Не будет никакого теста. Я беременной быть не могу, — повторяю, как заклинание. Не верю в то, что я принадлежу Зверю полностью, и что его месть изощренная Пороху осуществляется. Через меня и во мне.

— Отрицаешь возможность? — ухмыляется Ризван. — С такими-то стараниями Зверя неудивительно, что ты от него залетела. Теперь принять это надо и с любовью плод растить.

— Я не беременна! — набрав полные лёгкие воздуха, выкрикиваю я. — Не беременна! И никогда не стану!

Ризван отстраняется от меня.

— Ты не больна. По карточке медицинской ничего о женских болезнях не сказано. Но в младенчестве ты едва выжила. Это может стать проблемой. Надо тест сделать и под наблюдение врачей хороших тебя поместить.

— Откуда тебе так многое известно обо мне, Ризван?

Кавказец от ответа уходит, игнорирует мой вопрос.

— В любом случае, я отдам приказ, чтобы тебе в номер принесли лёгкий завтрак. И тест на беременность. Это я тебе сам принесу.

— Не надо.

— Надо, — обрубает. — Тест утром лучше делать. Не ходи в туалет пока.

— И откуда тебе столько известно? — язвлю я.

— Оттуда. Жена у меня есть и сын. А теперь соберись, Арина. Ты не размазня. Теперь уже точно известно, что не размазня, — усмехается, глядя на смятые листы бумаги с результатами теста-ДНК. Мне их выправить до конца так и не удалось.

И удастся ли исправить хоть что-то из того, что есть сейчас? Жизнь моя под откос несётся. На полном ходу. Выпрыгнуть не только страшно, но уже и поздно.