Биение истинного сердца

Глава 4. О воспоминаниях, посуде и легенде

Квартира Тернитасова. Когда утро становится днём? Или это философский вопрос?

— Ну и что мне с то… с вами делать, Есения? — Арсений запирает дверь за Петром Алексеевичем и смотрит на кошку.

Называть её на «вы» странно, но иначе тоже как-то не очень. Арсений в целом не сильно замороченный человек и легко переходил на «ты» с новыми знакомыми. Да и у магов не очень-то и принято «выкать». Внешний возраст почти у всех находился в диапазоне от двадцати до сорока лет, и как-то негласно принято ориентироваться на ранг, ибо внешне перед тобой может стоять двадцатилетняя девушка, а не внешне она родилась ещё до революции в мире людей. Маги, разумеется, не бессмертны, и тоже стареют, но происходит это гораздо медленнее, чем у людей. И чем выше у мага ранг, тем позже умирает организм.

Магия — это не просто что-то волшебное, приходящее из ниоткуда и уходящее в никуда. Это энергия в чистом концентрированном виде. А маги — губки для энергии, накопители. В людях она не задерживается, а вот маги впитывают её отовсюду и концентрируют. Свет чаще напитывается позитивными людскими эмоциями. Засмеялся ребёнок — в пространство выбросилась позитивная энергия, маг прошёл и впитал её в себя. Тьма же больше предпочитала страдания, поэтому и обитали они чаще в неблагополучных районах. Арсений, если честно, не чувствовал сильной разницы, ведь энергия — это просто энергия, у неё нет плюса или минуса. Она либо есть, либо её нет. Но всё же приятнее ходить мимо радостных людей.

Арсению тридцать было уже… лет двадцать. Совсем крошечный срок для мага, но это не мешало глупо хихикать, вспоминая вопрос из человеческого фильма про вампиров и оборотней «и давно тебе семнадцать?». Там в принципе фильм, да и книги тоже — сплошная комедия для тех, кто обитает рядом с «волшебством». Ни один вампир или оборотень не станет близко общаться с человеком. Да даже маг не станет. Хватило когда-то опыта.

Ведьм ведь не просто так сжигали. Жили когда-то, не тужили, да случилось молодой ведьме влюбиться в простого человека. Раскрылась она далеко не сразу, разумеется. Пожили сначала вместе, детей завели. Время шло, она всё так же оставалась молодой, а он, увы, старел, как и все люди. Тогда-то она и призналась, что не совсем обычный человек. Рассказала ему про способности, про то, что энергия сохраняет молодость, что дети у них родились совершенно обычными. И она, конечно, понимала про не вечную жизнь, готова была уйти вслед за ним, когда детей на ноги поставят, а он… Он решил, что она и подобные ей — порождения дьявола. Подключил церковь, поднял шум…

Люди боятся всего, что выходит за рамки «нормальности». Боятся настолько, что предпочитают просто избавиться от выходящего за рамки, а не разбираться, что там да как, и пытаться понять. И запретить непривычное на всякий случай не помешает. А ещё «исследовать», пытая. Арсений и сам знатно обалдел, когда к нему в квартиру постучались Стражи. Думал, очередные свидетели Иеговы развлекаются. Оказалось, хуже. Иеговы просто фанатики, и Арсений не осуждает их, ведь каждому необходимо верить во что-то или кого-то, кто поможет, кто поддержит, кто вытащит из любой передряги. Особо продвинутые верят в себя. Остальные же часто тонут в попытках переложить ответственность на высшие силы. Надеются, что будет ещё одна жизнь, в которой они наконец-то будут счастливыми, главное, правилам следовать. Только вот прикол в том, что каждый сам творит своё счастье и реальность. Сам делает выбор. Не существует ничего правильного и неправильного. Есть только жизнь, в которой любое решение — верное и необходимое именно в данный момент. И Арсений тогда сделал свой выбор.

Квартира Тернитасова. Чуть больше двадцати лет назад.

Арсений делает глоток из кружки, бездумно смотря в телевизор. Ему тридцать, за окном унылый ноябрь, впереди не менее унылые выходные, а в понедельник опять ждёт порядком надоевший офис и очередная взбучка от начальства из-за плохого отчёта. Жизнь буквально бьёт ключом. Гаечным. По затылку. Он отставляет кружку на подлокотник и тянется к пульту, чтобы как обычно переключить канал на время рекламы, да так и залипнуть на другой передаче, пока там реклама не начнётся.

Раздаётся звонок в дверь, и Арсений хмурится, смотря на настенные часы. В восемь вечера к нему даже пожилая соседка не стучится с просьбами поправить антенну. С хмурым вздохом он встаёт с дивана под весёленькое «Честер любит “Читос”», раздающееся из телевизора, и идёт к двери. Как осторожный гражданин, он для начала смотрит в глазок. Лысищи — тот ещё край чудес. Тем более, в пятницу вечером.

На лестничной площадке стоят двое мужчин, возрастом примерно, как и Арсений. Прилично одетые, на лице вселенская скука, не переглядываются и стараются держаться подальше друг от друга. Арсений вновь хмурится. Для всяких свидетелей Иеговых поздновато. Они обычно по утрам предпочитают окучивать одиноких старушек. Да и продавцы супер-мега-пылесосов, которые всосут даже душу, появляются только в выходные.

— Кто? — Арсений всё же решается подать признаки жизни, а не раствориться в недрах квартиры, притворяясь ветошью.

— Арсений Андреевич, мы к вам с разговором. Это важно.

Арсений ещё раз смотрит в глазок. На ментов не похожи. Да и не нарушал он ничего. Что-то внутри подсказывает ему не открывать, ибо тот, что стоит слева, выглядит слегка подозрительно и как-то мрачновато даже для пятничных Лысищ, но Арсений всё равно хватается за вертушку замка и проворачивает дважды, а затем он осторожно приоткрывает дверь и выглядывает в подъезд.

— Здравствуйте, Арсений Андреевич. — Тот, что поприятнее, протягивает руку, и Тернитасов, к своему удивлению, с лёгкостью её жмёт. — Меня зовут Игорь, я сотрудник Стражей Света.

— Андрей. Страж Тьмы. — Второй улыбается и поднимает руку в ленивом приветствии. — Позволите зайти?

Арсений, глупо хлопая глазами, распахивает дверь и отходит немного в сторону, позволяя незнакомцам войти. Он действует словно в каком-то тумане, потому что здравый смысл кричит не впускать их, а тело не слушается, да и паники никакой нет. Будто Арсений ждал их прихода. И они тоже, как давние знакомые, спокойно разуваются, снимают куртки, вешают их на вешалки и проходят на кухню.

— Не переживайте, Арсений. — Игорь садится на табуретку подальше от Андрея. — С разрешения главных Стражей на вас наложено лёгкое заклинание спокойствия. Времена нынче странные, а работу выполнять нужно, сами понимаете.

— Чего? — Арсений хмурится, вставая возле раковины.

— Светлые. — Андрей фыркает себе под нос. — Нашим, — он делает акцент на этом слове, косясь на Игоря, — поисковым отделом у вас были выявлены магические способности. И теперь, согласно Кодексу, вам необходимо примкнуть либо к Стражам Тьмы, либо к ним. В ином случае ваши способности будут заблокированы, а память о нашем визите стёрта.

— А… — Арсений совершенно спокойно кивает. — Вы всё-таки из секты. — Откуда-то слышится то ли мяв, то ли смешок. Видимо, новую рекламу выпустили.

— Понимаю вашу реакцию, Арсений. — Игорь улыбается. — Разрешите сразу продемонстрировать, а затем мы перейдём к обсуждению деталей.

Арсений кивает, воспринимая происходящее, как очередную ересь из телека. Возможно, он просто уснул на диване и ему всё это лишь снится, а значит, что и переживать-то не о чем. Игорь садится ровнее и поднимает ладонь, на которой вспыхивает пламя. Арсений видел такие фокусы по телевизору, но вживую оно смотрится куда интереснее. Игорь даже не морщится и, кажется, совершенно не боится пламени. Только вот у Андрея явно были другие планы. Он щёлкает пальцами и на Игоря из ниоткуда выливается около ведра воды.

— Упс. — Андрей жмёт плечами на возмущённый взгляд Игоря. — Немного переборщил и промахнулся.

— Ага. — Игорь недобро смотрит на Андрея, который моментально сгибается пополам, хватаясь за живот. — Ой… — Игорь хлопает глазами, и Андрея отпускает. — Перепутал заклинания.

— Идиот. — Андрей машет рукой, и Игоря чуть ли не сдувает с табуретки мощным потоком воздуха. Зато одежда на нём тут же высыхает.

— Сам идиот. — Игорь поправляет одежду и смотрит на Арсения. — Прошу прощения, Арсений Андреевич. Эти Тёмные…

— Мы здесь не за этим, Светлый. — Андрей бросает злобный взгляд на Игоря.

Арсению, если честно, не хватает попкорна. Давно ему не снились такие забавные сны. А если вдруг это всё же не сон, то валерьяночки он точно хлебнёт, когда эти двое уйдут. Если уйдут.

— Понимаете, Арсений. — Игорь вновь натягивает на лицо вежливую улыбку. — Помимо обычных людей, в мире существуют маги и различные магические существа. Свет и Тьма. И наша основная задача, как Стражей, сохранять баланс в нашем мире и охранять мир людей от излишнего магического вмешательства…

Дальнейшее объяснение Арсений почти не слушает. Точнее, он честно пытается вслушаться и понять, но в голове с каждым словом становится всё более спутаннее. Какие-то ранги, подпространство, сила, заклинания, амулеты, артефакты, фамильяры, оборотни, ведьмы… Из телевизора доносится лёгкое и приятное с юга на восток летит лепесток... Игорь с Андреем периодически ещё и переругиваются друг с другом… Нет, на сон это не очень похоже…

Квартира Тернитасова. Настоящее время.

Арсений, когда его поставили перед выбором, решил примкнуть именно к Свету. Тёмный маг тогда, кажется, даже не расстроился, ведь нет слабенького новичка — нет лишней головной боли. А Арсений был именно слабым. Он лет пять болтался на седьмом-восьмом ранге, с трудом перейдя на шестой, на котором и остался. И хотя по всем документам Тернитасов числился пятым рангом, сам он сильно сомневался в этом, ведь если бы не многочисленные браслеты, которые поддерживали его и удерживали необходимое количество энергии, то так бы он и сидел где-нибудь в архиве. Возможно, лучше бы там и оставался. Проработал же как-то пятнадцать лет…

Арсений вздрагивает, понимая, что так и держится за дверную ручку, смотря на кошку. И она тоже смотрит. Внимательно так, словно изучая. Мысль о том, что это именно из-за Есении нахлынули воспоминания, Арсений отбрасывает в сторону. Копаться в головах — удел высших рангов. А здесь просто фамильяр. Совсем не знакомая, без налаженной связи. Да Арсений даже не знает, как с ней общаться!

— Блин… — Арсений чешет затылок, выдыхая. — Ну… Вам, может, отдыхать надо? Там в комнате кресло есть… А я пока приготовлю что-то. Вы же человеческую еду едите, да? — Он еле сдерживает порыв хлопнуть себя по лбу. — Ну, конечно, человеческую… Не кошачьей же кормить… Её и обычным кошкам страшно давать…

Есения издаёт какой-то невнятный звук, похожий на крайне осуждающий мяв, и идёт в сторону кухни. Возможно, то, что она не разговаривает, даже к лучшему, иначе Арсений окончательно почувствовал бы себя дураком. А так… Ну разговаривает он с кошкой. А кто не разговаривает? Арсений ещё и с мебелью, и с техникой неплохо общается, если что. Только вот с ними нет ощущения, что ты глупая песчинка где-то в пустыне. А с Есенией есть. Арсений не знает ни возраста, ни статуса, ни её возможностей, но чувствуется в ней что-то… Королевское. Она вот даже идёт гордо, уверенно и слегка надменно. Так и не скажешь, что почти умерла.

Арсений вздыхает и тоже идёт на кухню. Идей, как вести себя с Есенией и как с ней общаться, всё ещё нет, поэтому Тернитасов решает, что просто будет заниматься своими делами, а гостья, если уж так будет нужно, даст какой-нибудь знак, когда что-то понадобится. Ну, Арсений очень на это надеется. Впрочем, Есения явно не страдает от невозможности общения, ибо облюбовала диван и уже улеглась на него так, чтобы видеть всё происходящее. Интересно, а фамильяры в животной сути точат когти о неподходящие для этого поверхности?

Арсений отвешивает себе мысленного подзатыльника. О чём только думает, а… Он забирает со стола посуду, сваливает её в раковину к остальной куче и включает воду. Конечно же, фамильяры не занимаются подобным. Они так-то не животные, а намного, намного выше. И умнее. И вообще, они так-то вполне себе такие же люди, а в животной сути в основном находятся только при необходимости. Своих сил поднабраться, мага подпитать, во время боя стать более мобильными и атаковать откуда не ждут. Да и ментальную связь с магом легче поддерживать, будучи в животной сути. Со своим магом. Кстати, о связи.

Арсений выдавливает моющее средство на губку, мурлыча под нос какую-то ужасно знакомую песенку, и на секунду прикрывает глаза, выдыхая. Он хоть и относительно молодой маг, но проблем с выуживанием информации из подпространства не испытывал. Это новичкам требуется полная концентрация и закрытые глаза. А Арсений довольно быстро научился абстрагироваться от внешнего мира, витая где-то между явью и подпространством. Новую информацию так вряд ли сможет достать, а вот ту, что уже была когда-то услышана хотя бы мимолётом — запросто. Главное фокус внимания не смещать. А то бывало у него, что собрался информацию по артефакту освежить, а в итоге думает об истории магических войн. В которых, кстати, фамильяры играли чуть ли не главную роль.

Кто покрупнее — отвлекали внимание на себя, под ногами мешались, кусали, царапали; те, у кого слух хороший, могли ещё и вражескую информацию подслушивать и передавать. Мелких обычно отправляли на разведку. Тех, кто хорошо видит в темноте, активно использовали ночью. Были даже описаны случаи, когда маг буквально смотрел глазами фамильяра. Да и в целом маг со своим фамильяром становятся одним целым. Им доступны мысли друг друга, воспоминания, иногда даже физические ощущения. Последнее больше походило на фантастические байки, по мнению Арсения. По крайней мере, в современном мире. Это раньше у магов был один фамильяр на всю жизнь. И то, если магу повезёт. О везении фамильяров в те времена говорить не стоило. Хорошо, если к Светлому попал. Они всегда относились к фамильярам как к равным. А вот Тёмные… Для них фамильяры — слуги. Рабы. Расходный материал. И даже до сих пор многие Тёмные придерживаются именно этого.

Сейчас союз мага и фамильяра скорее редкая диковинка. Войн давно не было, экстренных подпиток почти не требуется, а если вдруг нужно, то в офисе всегда есть несколько фамильяров, готовых поделиться силой. Редкие маги связывают себя с одним единственным фамильяром. И обычно они высших рангов. Как Пётр Алексеевич или Князев. Вот у них точно налаженная связь со своими верными спутницами.

И ведь оно не так сложно, как кажется. Фамильяры достаточно общительны и часто сами открыто идут на контакт. В животной сути общение выглядит как голос в голове мага. И Арсений даже общался так во времена обучения. Но тогда он был ещё совсем слабым и приходилось погружаться в подпространство через концентрацию. Возможно, с Есенией стоит попробовать так же, но… Во всех же правилах есть исключения. И среди большинства фамильяров наверняка есть те, кто не горит желанием общаться. И Есения, скорее всего, именно из тех фамильяров, которые предпочитают уединение. Ну, по ней же и так видно, что она не в восторге от магов поблизости. Да и в целом не в восторге от всего происходящего. Какое тут общение… Хорошо, что не пытается съесть.

Сбоку раздаётся звон стекла, и Арсений испуганно поворачивается. Кошка сидит на небольшом столике возле дивана и в упор смотрит на него, а на полу валяется стакан, который Арсений не успел убрать. Сам он упасть точно не мог. Да и кошка, всё ещё не сводя с Арсения глаз, тянется лапой к миске с шелухой от семечек, которая пока стоит на столе.

— Серьёзно? — Арсений стряхивает воду с рук и идёт к столику. — Я бы и так его забрал! В раковине места не было.

Кошка, явно оценивая умственные способности Арсения как что-то весьма удручающее, грациозным прыжком возвращается обратно на диван и вновь смотрит на него. Арсений совершенно честно и искренне не понимает, как это всё вообще расценивать. Бунт? Протест? Внимание решила на себя обратить? Или она ещё и мысли каким-то образом умеет читать? Арсений поднимает стакан, который, к счастью, не разбился, косясь на кошку. Да не… Вряд ли она читает мысли. Хотя, скорее всего, Арсений просто так себя успокаивает. Он берёт ещё и миску, на всякий случай решая не думать всякие гадости о Есении. Впрочем, последнее было вовсе не гадостями, а лишь первым впечатлением, которое она производила. Так-то вполне может оказаться, что Есения душка, просто была немного не в духе из-за произошедшего. Кстати. А что произошло-то?

Арсений возвращается к раковине. Всё, что он знает, — девушка-фамильяр каким-то образом появилась чуть ли не под ногами Стражей в весьма плачевном состоянии. Ещё и в пограничном. Ситуация, явно выходящая за рамки обыденности. Даже то избиение фамильяра вполне себе привычное происшествие. Таких через день привозят в офис. Не в столь печальном состоянии и больше для сбора информации, но всё же. А вот появление Есении… Телепортационные артефакты запрещены и находятся под контролем. Да и шумиха бы уже поднялась, если бы она каким-то образом использовала перемещение в пространстве или времени. Судьи не Тёмные, они не дремлют и глаза не закроют, если это будет выгодно. К тому же, артефактами фамильяры пользоваться не могут. Если только амулетами. Тупик.

Арсений ёжится, чувствуя на себе пристальный взгляд, но не оборачивается, продолжая упорно домывать посуду. Есения явно от кого-то или чего-то убегала. Скорее всего, от кого-то. Вероятнее всего, от Тёмных, которые её покалечили. Пытались силу силой взять? Возможно, но что-то здесь явно не сходится. Может, им нужна была не сила, а сама Есения? Но зачем… Фамильяров в Московии хватает. Если только… Арсений прикрывает глаза, продолжая делать вид, что моет посуду, и осторожно тянется сквозь подпространство к Есении. Много, конечно, не узнает, но общую информацию типа регистрации, места работы, жительства узнать можно.

Арсений глубоко вздыхает, сосредоточив внимание на том, что происходит вокруг. Подпространство, как и всегда, сразу откликается, впуская сознание в свои владения. Мгновение — и он уже в другой реальности, где смотрит на всё сверху. Вот он стоит возле раковины, вон диван, на котором сидит кошка, под диваном — потерянный носок и чайная ложка, на верхних полках давно уже нужно протереть пыль… Внутренний монолог отступает, освобождая место информации, и Арсений почти невесомо касается Есении.

Обычно этого достаточно, чтобы в сознании появилось «знание», но сейчас Арсений словно прикоснулся к какому-то хаосу: обрывки воспоминаний, слишком короткие, чтобы он смог что-то понять, вспышки света и тьмы, как в старом кино, мимолётные эмоции, перекрываемые страхом и болью… На Арсения будто снег посреди мая повалил. Не к месту, не особо нужно, но так удивительно, что хочется стоять под снегопадом, ловя руками снежинки. А рядом глаза голубые. Такие родные, такие светлые, в них совершенно точно сосредоточено всё тепло и любовь этого мира. Арсений их видел. Он их знает, но не понимает, откуда именно… Сердце начинает биться быстрее. Картинки намертво смешались с эмоциями, они словно кинолента, собранная из миллиона разных кадров. Арсению бы чуть-чуть их замедлить, ведь кажется, что он вот-вот сможет прикоснуться к нужному, сможет понять и разобраться, сможет… У Арсения колючие мурашки бегут по спине. Перед глазами лес, какие-то тени и боль во всём теле, которое выгибается дугой, а изо рта вырывается шипение…

До сознания доносится рычание, и Арсений вздрагивает, роняя тарелку в раковину, и открывает глаза. С опаской он поворачивает голову и натыкается на разъярённый взгляд Есении, которая уже не сидит на диване. Она на нём стоит и кажется, что вот-вот прыгнет, атакуя. Шерсть стоит дыбом, угрожающее рычание не прекращается, а в глазах так и читается «не лезь — убью». Сглотнув, Арсений отворачивается к раковине, в которой теперь лежат осколки.

— Я не хотел. — Арсений подрагивающими руками откладывает губку в сторону и выключает воду. — Точнее… Я просто хотел регистрацию посмотреть. Я дальше и не умею, если честно…

А если уж совсем честно, то Арсеньев шок в шоке. Он знает о возможности вытягивать из магов или фамильяров воспоминания, но это удел Судей. Стражи обычно подобное не практикуют без излишней необходимости, да и умеют немногие. Арсений хмурится, начиная собирать осколки. Из тех, кого он знает, не считая самого — важный палец вверх — Петра Алексеевича, такое точно умеет Серёжа. Арсений его в работе не видел, зато слышал потом рассказ о том, как это было тяжело, ведь допрашиваемые не дураки: закрываются, запутывают, всеми силами сбивают концентрацию мага. И Серёжа так-то с третьим рангом на тяжесть жаловался, а Арсений даже при всём своём желании превысить полномочия не сможет.

— Вы это… — Арсений берёт ещё один осколок, стараясь унять дрожь в руках. — Простите. Я правда не знаю, как это получилось. Хотел одно посмотреть, а получилось… — Он вздыхает. — Конечно же, я мог просто спросить, но я всё ещё не понимаю, как с вами общаться.

Арсений опасливо поворачивает голову, ожидая увидеть всё ещё ужасно злющую кошку, однако та уже снова сидит, немного склонив голову на бок, словно что-то спрашивая. Возможно, об умственных способностях Арсения. Возможно, ей самой стало интересно, как же так вышло. Арсений в кошачьих взглядах не особо разбирается. Зато понимает, что хочется пройтись рукой по шерсти, чтобы окончательно пригладить её, а то всё ещё немного топорщится. И глаза её… Арсений вновь залипает, проваливаясь в какую-то бескрайнюю бездну. Внутри разгорается что-то странное, похожее на смесь тревоги и бесконечной нежности, словно Есения не просто боевая кошка с характером, а ещё и верная спутница. Не враг. Всего лишь хочет, чтобы не лезли без разрешения.

Кошка тихонько мявкает, и Арсений ойкает, смотря на свой палец, по которому бежит струйка крови и капает на дно раковины. Осколок с неприятным звуком падает следом, а Арсений поднимает палец выше, рассматривая масштаб трагедии. Полоснул он себя знатно. Прямо от кончика указательного и до ладони. Как только умудрился? Тернитасов вздыхает и тянется к шкафчику с аптечкой, мысленно пытаясь остановить кровь. Залечит завтра у Костина. Сам всё равно не справится. Он ставит аптечку слева от раковины и включает воду, чтобы промыть рану, и просто смыть кровь с пальцев и ладони.

Справа на стол приземляется кошка с недовольным урчанием, и Арсений вздрагивает от неожиданности, прижимая раненую конечность к себе, на которую тут же ложится огромная лапа и тянет на себя. Достаточно деликатно, но весьма настойчиво упираясь когтями в кожу, не раня её. Арсений, нехотя, отнимает от себя руку и слегка вытягивает, позволяя кошке посмотреть на рану.

— Ты чего? — Арсений переводит взгляд с кошки на палец и обратно, даже не замечая, как в своей ошарашенности перешёл на «ты». — Я щас замотаю и разогрею что-нибудь. Ты же не будешь меня из-за этого есть?

Кошка вздыхает настолько тяжело, насколько это вообще возможно, и недовольно мявкает. Вероятнее всего, там было что-то на сильно нецензурном, но Арсений, к счастью, не разбирается в кошачьем. Он смотрит на палец, с которого начинает сильнее капать, но уже на стол, и задерживает дыхание, опасаясь за сохранность своей конечности. Лапа у Есении тяжёлая и от неё исходит тепло, которое бежит по венам прямиком к ране, окутывая её. Арсений замирает, наблюдая, как кровь перестаёт бежать из раны и её края стягиваются. Волшебство в его наичистейшем виде. Даже трюки с огнём на ладони не так эффектны, как моментальная регенерация.

— Спасибо… — Арсений смотрит на целый палец, а затем переводит взгляд на Есению, которая слегка качает головой, убирает лапу, спрыгивает со стола и идёт к холодильнику.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет боевых магов. Всё-таки почти день.

— Птахов! — Всеволод отрывается от монитора. — Светлые ведьму потеряли.

— А ты должность щас потеряешь. — Птахов недовольно смотрит на Всеволода. — Нормально сообщай.

— Никита Леонович, поступил сигнал от Светлых. — Всеволод, закатив глаза, полностью разворачивается к своему начальнику. — Примерно в семь утра из комнаты для допроса сбежала Тёмная ведьма, обвиняемая в несанкционированном наложении поноса.

— Почему только сейчас сообщили? — Птахов возвращает внимание к монитору.

— Думали, что успеют перехватить.

— Идиоты. — Птахов качает головой. — Предупреди патрули и собери свободных ребят. Сгоняйте к Светлым, выясните, что происходит и ищите. Выполняй.

— Есть, Никита Леонович. — Всеволод с крайне недовольным выражением лица встаёт из-за стола и идёт к выходу.

— Пусть заодно отправят отчёт по потасовке на улице. Достали задерживать.

Птахов дожидается, когда Всеволод выйдет из кабинета, и открывает базу данных. От Светлых сбегают только вне стен офиса. Он открывает отчёты за последнюю неделю и, тяжело вздыхая, пролистывает ниже. Ведьма, которую они поймали, вызывала интерес только в вопросах разрешения запора. Дохлая, седьмой ранг всего. Без заклинаний и зелий абсолютно бесполезнейшая единица. К Тьме примкнула около пятидесяти лет назад, с тех пор сидела вахтёршей в НИИ. На досуге баловалась оказыванием услуг по наложению мелкой порчи среди людей. Свету до неё дела не было, ибо сильнее двухдневного поноса, она ничего из себя выжать не могла. А тут внезапно сбежала. Ещё и из офиса Света. Ну-ну…

Птахов открывает нужный отчёт и без особого интереса пробегается по нему глазами. Ну да, разбушевалась немного, но и с их стороны один из лекарей начал наглеть. Птахов уже собирается закрывать файл, но натыкается на дату и время. Почти в тот же момент, в который у него из-под носа ускользнула фамильярша. И место поимки совсем-совсем рядом. Птахов хмурится, откидываясь на спинку стула. Какой прок Свету от её бегства? Она что-то видела? Знает? Но тогда логичнее её оставить у себя. Или они её куда-то перевезли, а сказали, что сбежала? Птахов закрывает файл и берёт в руки телефон.

Квартира Тернитасова. Когда там уже обед?

— У меня только сосиски с макаронами. — Арсений уныло осматривает холодильник вместе с кошкой. — И молоко с солёными огурцами есть. — Есения переводит взгляд на Арсения, который, слегка тушуясь, кивает. — Согласен, лучше их отдельно.

Арсений достаёт кастрюлю с макаронами и пачку с сосисками. Фамильяры — контактные существа, и Есения при всей своей холодности и враждебности, видимо, тоже. Долгое удержание их в одиночестве может сильно ухудшить здоровье, а в некоторых случаях и вовсе привести к летальному исходу. Арсений ставит кастрюлю на стол и тянется за сковородкой. В голове лишь общая и обрывочная информация о фамильярах, ещё и в виде скучных лекций, которая ну никак не помогает обрести хоть какую-то ясность, не говоря уже о конкретных инструкциях для общения.

— Слушай… те. — Арсений вываливает в сковородку макароны. — Простите ещё раз. Я правда не хотел. Но… — Он вздыхает, добавляя к макаронам сосиски. — Рассказать всё равно придётся. Либо Петру Алексеевичу, либо Судьям. Вряд ли получится прятать вас вечно. Мы, конечно, постараемся, но… Против Кодекса не пойдём. Сейчас скрывать вас — необходимость во благо. Мы ж за добро, за спасение, все дела. Таскать вас по допросам бесчеловечно после произошедшего. Но вы же поправитесь, и вот тогда…

С дивана доносится кошачье фырканье, и Арсений грустно ухмыляется. Конечно… На что он вообще рассчитывал, толкая эту пламенную речь? На то, что кошка внезапно заговорит на людском? Подойдёт, выложит всё, как есть… Не смешно даже.

У Света и Тьмы, если быть честным, только одно существенное отличие: Свет действует исключительно во благо другим, Тьма же может творить ради своих интересов. В рамках Кодекса, разумеется. И будь Арсений Тёмным, он бы мог спокойно отказаться от присутствия Есении в его квартире или просто передать её Судьям, чтобы те решали её судьбу. Или же оставить себе как личного фамильяра. Даже если бы она была против. Арсений Тёмным быть не хочет, но иногда Светлая необходимость душит. И такие мысли пугают. Это удел Тёмных — быть недовольным, качать права, делать, что захочется…

Арсений качает головой и берёт зажигалку, заранее готовясь долго и упорно жать на кнопку, чтобы искра наконец зажгла газ. Он не Тёмный. Он Светлый. Служит во благо. И мысли о правильности происходящего лишь подтверждают его принадлежность к Свету. Тёмные бы не заморачивались. Арсений пару раз жмёт на кнопку и огонь на плите вспыхивает голубым пламенем. Вообще, маги способны и без дополнительных приспособлений зажигать огонь, но у Арсения с подобными способностями такие же проблемы, как и с регенерацией. Зажигалка и то реже барахлит, хотя в последнее время иногда и по десять раз приходилось нажимать, а то и вовсе прибегать к помощи спичек.

Бросив короткий взгляд на кошку, которая глаз с него не сводит, Арсений раскладывает еду на тарелки. Мисок, во-первых, у него просто нет, а во-вторых, вряд ли Есения одобрит отношение к себе, как к животному, поэтому тарелки отправляются на стол. Внимательно осмотрев кошку, Арсений пододвигает стул поближе к столу и идёт за ножом, чтобы порезать сосиски на кусочки. Вряд ли с лапками удобно их есть целиком.

К счастью, неудобств из-за сидения за столом Есения не испытывает, благодаря своим размерам. Однако, по её глазам Арсений замечает, что восторга от своего положения она явно не чувствует и будто даже смущается немного. Решив лишний раз не нервировать гостью, Арсений забирает свою тарелку и уходит на диван. Ему-то без разницы, где именно есть.

Квартира Петра Алексеевича. Обед.

— Дети наконец собрались и убежали на занятия. — Кира садится за стол и подтягивает к себе чашку с недопитым чаем. — Ты поступаешь правильно, Петь.

Глава Света с грустной ухмылкой качает головой. Правильно — от слова «правило». А по правилам он должен был ещё вчера обо всём доложить Судьям. Не говоря уже о том, что обязан был оповестить Тёмных о том, что им на голову свалился неопознанный фамильяр в крайне плачевном состоянии.

— Вот ещё. — Кира недовольно фыркает.

— Проблема не в том, что я её не выдал, Кир. — Пётр качает головой, сверля взглядом столешницу. — Мои ребята притащили ведьму, которую ловили в тот момент, когда возле них появилась Есения. Я её проверил, ничего примечательного, однако в допросной она говорила исключительно на вымершем ведьминском. Не официальном, Кир. Меня ещё не было, а этот язык уже был запрещён и мёртв. Спасибо моему учителю, мир его праху, вбил мне в голову несколько таких языков.

— Что говорила? — Кира с интересом наклоняет голову.

— Кот Баюн здесь. Кот смерти. — Пётр со вздохом прикрывает глаза. — Говорила, что скоро все умрут. Тот маг всех убьёт. Слабый маг, сильный маг.

— Ты ей веришь? — Кира допивает чай.

— Помнишь легенду об истинной силе, которая когда-то ступила на землю и нарушила весь баланс? — Пётр поднимает взгляд на Киру. — Её тогда смогли поймать и заковать в оковы на тысячи лет, объединив силы. И прокляли. Но проклятия ведь не вечны, и когда-нибудь чары спадут… А что, если это не легенда?