Бывший, собака и прочие ужасы нашего городка (СИ)

16

Мы с Матвеем стали спускаться по лестнице, и вслед нам летел едва слышный плач Анны. Не знаю, почему она просила прощения у меня или у кого-то ещё хотя бы потому, что она пока сама себя простить не в состоянии.

— Интересное кино получается, — проговорил Матвей, о чём-то серьёзно размышляя, и открыл передо мной подъездную дверь. — Смотри, если мы правы и собак натравливают исключительно на Литовых, и если это не твой бывший муж, а я склонен думать, что это именно так, то получается, твой Роман не преступник, а жертва, раз он по крови Литов? — сказал Матвей, подходя к своему автомобилю. Мой был припаркован прямо за ним. — Нас осталось не так много: я, Наташка, мама, теперь ещё и Роман…

Он замолчал на полуслове, а я почувствовала, как ледяные пальцы страха пробежали по позвоночнику.

— И ещё Санька, — едва слышно прошептала я.

«У вашего сына глаза отца», — вспомнила я слова девушки из кондитерской. Да, у моего Саньки были глаза его отца Романа, а еще голубые глаза Литовых.

— Санька! — почти выкрикнула я, бросаясь к автомобилю. — Мой Санька!

— Лена, — позвал он, открывая пассажирскую дверь своей машины, пока я судорожно искала в сумочке ключ от своей, — так будет быстрее, — добавил он обходя капот и распахивая водительскую дверцу. — И безопаснее. Твою машину потом заберем…

Он еще говорил, а я уже села рядом и пристегнула ремень безопасности. Матвей тут же нажал на газ и рванул с места. Я была благодарна ему за это, а еще за то, что он не задал мне ни одного вопроса, не стал убеждать, что я преувеличиваю. Он просто повез по улицам Жильевска, чтобы я как можно быстрее оказалась рядом с сыном.

Чтобы доехать до дома свекра, у нас ушло около десяти минут. Это были очень длинные десять минут. Это были самые ужасные десять минут в моей жизни, в течении которых я представляла себе всякие ужасы, понимала, что всё это неправильно, что всё это не так, но ничего не могла с собой поделать. Если собак натравливают на Литовых…

— Насколько ты доверяешь своему свёкру? — вдруг спросил Матвей.

— Что? — спросила я, вздрогнув. Вопрос мне не понравился. Вопрос был неправильным, а еще… ужасным. — Не думаешь же ты, что он… — Я была просто не в силах закончить мысль.

— Ну, я склонен рассмотреть все варианты. Так как?

«Я уже просила прощения и у Светланы, и у Валентина Ивановича, кажется, у всех попросила, только…» — сказала Анна. А это означало, что свекр все знал.

«Я написал завещание. Во избежание всяких инсинуаций», — сказал Валентин Иванович. А я ещё удивилась: каких таких инсинуаций?

— Мы можем предположить, что твой свёкр узнал, что Роман ему не родной сын. Он же бывший следователь? Не думаю, что ему было особенно трудно раскопать эту историю, раз уж справился и твой бывший муж и даже мы. Тут самое главное, не раскопать, а знать, где копать, знать, что искать. Если он узнал, что воспитывает сына Литовых, что его обманули, что его настоящий сын мёртв… Возможно… Только возможно, — проговорил Матвей и положил свою руку на мою, так как мои пальцы дрожали. — Он решил отомстить моей семье, так как из-за них вся эта каша и заварилась.

— Нет… Нет, — повторила я, мотая головой. — Не верю. Это полная глупость, а Валентин Иванович разумный человек… Чёрт, Матвей, он самый разумный из всех, что я встречала!

Я вырвала руку из ладони Матвея, в этот именно момент мне было неприятно не его прикосновение, а его слова. А через несколько минут машина тормозила перед знакомым домом. Перед домом, который всегда казался мне надёжной крепостью. Он всегда казался мне приютом, и в какой бы момент я ни приехала к нему с Сашкой или с Ромкой, мне всегда были тут рады, даже несмотря на развод. Это был Дом с большой буквы. А сейчас?

Я выскочила из машины раньше Матвея, даже раньше того, как он заглушил двигатель, выскочила и бросилась внутрь. В голове билась только одна мысль: «Санька, Санька, Санька!»

Я дёрнула дверь. Она оказалась заперта. Тогда я обежала дом сбоку и оказалась на заднем дворе, где увидела сына. Санька плескался в большом надувном бассейне и, кажется, был абсолютно счастлив. Облегчение накрыло меня с головой, я почти физически ощущала его, так обрушивается прохладная волна на туриста, решившего окунуться в жаркий знойный день. Я бы упала. Я обязательно бы упала, если бы шедший следом Матвей не схватил меня за талию и не проговорил:

— Спокойно. С ним всё хорошо.

Я кивнула, на ватных ногах подошла к бассейну и позвала:

— Санька!

Сын сперва вынырнул, потом заморгал, потом стащил очки для плавания, увидел меня и выдал одну из своих лучших улыбок, которые я так любила.

— Мама! Смотри, я научился задерживать дыхание! — И словно в доказательство этого натянул очки и снова погрузился в воду по макушку.

А мне больше всего хотелось вытащить его из этого чёртова бассейна и прижать к себе. Но я знала, что этим только напугаю сына. Поэтому пришлось сдержаться. Это было очень сложно.

— Лена, что случилось? — раздался голос свекра.

Я обернулась. Валентин Иванович стоял на крыльце дома и хмурился.

— Что вам рассказал этот охранник? Что он вообще такого мог сказать, что вы кинулись сюда со всех ног, словно за вами черти гнались? — с тревогой спросил он.

— Валентин Иванович, вы ведь знали, что Ромка вам не родной? — спросила я прямо. Наверное, сыграло роль волнение за сына. Нервы были ни к чёрту, и я совершенно не собиралась миндальничать. Слишком много всего произошло, слишком много людей погибло, и когда гипотетическая опасность нависла над моим Санькой, все словесные реверансы просто вылетели у меня из головы.

— Конечно. Примерно с тех пор, как он перешёл в пятый класс, — честно ответил Валентин Иванович, а потом сказал: — Идёмте все в дом. Такие разговоры не для детских ушей.

— Мама, скажи классно? — выкрикнул вынырнувший Сашка.

— Офигенно! — вместо меня ему ответил Матвей, а я нашла в себе силы кивнуть и улыбнуться.

— Тогда я покажу Пашке и Миле. Вот они обзавидуются, — сказал сын, вылезая из бассейна и подбегая к соседскому забору: — Тетя Аня, а Пашка выйдет? — прокричал он.

Что осветила соседка я не разобрала, так как мы последовали за свекром сначала в дом, а потом в его кабинет, где он устало опустился в рабочее кресло, сперва внимательно посмотрел на меня, потом на Матвея, потом на его руку, которую мужчина всё ещё держал у меня на талии. Посмотрел, но ничего не сказал.

— Из Литовых, как я понимаю? — спросил его Валентин Иванович.

— Правильно понимаете, — ответил Матвей.

— Так вы знали? — всё ещё не веря, спросила я.

Хотя больше всего на свете мне хотелось выйти из этого кабинета, вернуться на задний двор, вытащить Саньку из бассейна, запихнуть в автомобиль и поехать домой. А там забыть обо всей этой истории, собаках, Литовых, подмене детей и прочем. Я просто хотела жить со своим сыном тихо и спокойно.

— Да, знал. Как-то раз в школе Ромке задали по биологии домашнее задание. Что-то вроде: «Какая группа крови будет у ребёнка, если у мамы первая, у папы вторая? Написать все варианты». Вариантов-то, к слову, совершенно не так много. Мы это задание благополучно сделали. Но у меня почему-то всё время в голове вертелась эта задачка. Я даже не сразу понял почему. А всё потому, что у меня вторая группа крови, у Светланы тоже вторая, а вот у Ромки…

— Четвёртая, — шёпотом сказала я.

— И у меня четвёртая, — добавил Матвей.

— Именно. Я тогда чуть не спятил. Несколько ночей лежал без сна и пялился в потолок, не знал, что мне делать. А потом… — Он выдохнул, посмотрел в окно и добавил: — А потом я устроил Светлане допрос. Очень некрасивый, очень некультурный, высказал ей все претензии. И даже не сразу понял, что она теперь в таком же ужасе, как и я. Естественно, встал вопрос об анализе ДНК. Но в нашем городишке его не делали. Нужно было ехать в столицу, да и стоило очень недёшево. Но мы бы всё равно поехали.

— Поехали бы? — спросила я и обернулась, когда услышала смех Сашки. Всё хорошо, он купается на заднем дворе.

— Об этом узнала Анна. Именно она принимала роды у моей жены. Узнала и всё нам рассказала. Рассказала о подмене, рассказала о том, что наш настоящий сын мёртв. Плакала, просила прощения.

— И вы простили? — уточнил Матвей, когда я встала и всё-таки подошла к окну, чтобы видеть сына. Он продолжал купаться, а рядом с ним в бассейне плескалась девочка с двумя косичками. Значит, его друзья уже прибежали.

— Не сразу, — честно ответил свёкр. — Но потом… Потом я понял, что всё равно никому не отдам Ромку. Он мой сын, неважно, по крови или нет. Я воспитываю его с младенчества. Он мой. И как только я это понял, всё стало на свои места. Больше мы об этой истории не заговаривали. Мы решили просто жить и быть счастливыми. Надеюсь, вы нас не осуждаете.

— Нет, не осуждаем, — ответила я и спросила: — А как об этом узнал Ромка?

— Узнал? — с некоторой досадой переспросил свёкр. — Понятия не имею. До сегодняшнего дня я думал, что он об этом ни сном ни духом.

— Он был у Анны за несколько дней до первого убийства, — сказал Матвей. — И она ему всё рассказала.

— Все это мне не нравится. Вырисовывается очень нехорошая картина, — покачал головой Валентин Иванович, — особенно если Ромка узнал о том, что он отпрыск Литовых.

Он перевёл взгляд на меня, несколько секунд смотрел, как я нервно дёргаю руками, как не свожу глаз с Сашки, посмотрел и моментально всё понял. Он не был дураком.

— Уж не в главные злодеи ли вы меня записали? — с некоторой тревогой спросил он. — И именно поэтому примчались сюда так, словно за вами черти гонятся?

— Валентин Иванович… — начала я.

— Ну точно, — констатировал он. — Вы подумали, что я, узнав, что Ромка мне не родной, решил отомстить Литовым, всему миру в придачу, а заодно и собственному внуку, — с горечью сказал он. — Ленка, ну, право слово… Я даже не знаю, быть мне польщённым или оскорбиться.

— И вот я тоже не знаю, — сказала я, посмотрела свекру прямо в глаза и добавила: — Санька — это всё, что у меня есть. И его я буду защищать от всех и вся, даже от вас, если потребуется.

— Ну хоть честно, — заметил Валентин Иванович и вдруг улыбнулся: — Другого я от тебя и не ждал. Ты хорошая мать. И я очень надеюсь, что в скором времени поймёшь, что я хороший дед. Я скорее умру, чем позволю навредить Соньке.

— Я верю, — выдохнула я.

Потому что именно так и было. Я так до конца и не смогла поверить, что он может причинить вред собственному сыну и внуку. Испугалась — это да. Но не поверила.

— Нам надо узнать, что стало с девочкой, — вернул нас в настоящее Матвей.

— Вы сможете, Валентин Иванович? — спросила я и всё-таки вернулась к своему стулу и села.

— Я — нет, а вот подкинуть эту идею коллегам из розыска не помешает. — Валентин Иванович взялся за телефон. — Хотя я бы сделал ставку на саму Ангелину. Вполне возможно, что она ещё жива. И у кого, как не у неё, есть такой сильный мотив отомстить.

— Ну почему она ждала столько лет?

— Не знаю, — развёл руками свёкр и взялся за телефон.

— А что по поводу ноутбука Романа? — спросила я.

— Из сервиса пока не звонили, — ответил Валентин Иванович, прикрывая трубку рукой.

— Лена, позволь я отвезу тебя назад к дому Анны, чтобы забрать машину, — предложил Матвей, поднимаясь. По его лицу было видно, что мысли мужчины витают где-то далеко от кабинета моего свёкра.

Я даже не сразу поняла, что он говорит. Машина? Какая машина? Я начисто забыла о своей малолитражке, когда беспокоилась за сына.

— Но… — Я перевела взгляд на Валентина Ивановича, а тот все еще ожидая ответа от собеседника, горько улыбнулся. — Но Санька…

— И снова мы вернулись к этому вопросу, — сказал свёкр, перкладывая телефон от одного уха к другому. — Ты считаешь меня способным причинить вред внуку? Или сыну? Сколько раз до этого ты оставляла его со мной? А сейчас… Что изменилось сейчас?

Места ответа я бросила взгляд в окно. Санька с энтузиазмом вычерпывал воду из бассейна руками и разливал по траве.

— Ничего, — проговорила я, чувствуя, что этот ответ более или менее правдив. Валентин Иванович прав: ничего не изменилось, кроме одного, я чуть не сошла с ума от беспокойства за сына.

— Так ты считаешь меня убийцей или нет? — спросил Валентин Иванович серьёзно, опуская телефон, видимо до коллег не так то просто дозвониться. И я поняла, что от ответа на этот вопрос зависит многое, в том числе и будущее наших отношений, если эти отношения будут, конечно.

— Нет, Валентин Иванович, не считаю. И никогда не считала. Но страх он…

— Иррационален, да? — спросил свёкр, со вздохом поднимаясь из-за стола.

— Да. Именно так. И я боюсь не только за Саньку, но и за вас.

— А вот этого не надо, — с каким-то странным выражением лица сказал мужчина, вышел из-за стола, открыл шкаф, внутри которого оказался ещё один, только железный. Я слышала, как хлопнула дверца. — Собака или кто-либо другой, желающие причинить вред моему внуку, подойдут к нему только через мой труп, — сказал Валентин Иванович и достал из шкафа ружьё. Да, самое настоящее ружьё, которое я до этого видела только в фильмах. Следом за ним на свет появилась коробка патронов, которую он поставил на стол. И добавил: — Как и положено по закону, храню незаряженным.

— Валентин Иванович… Вот теперь мне точно не хочется никуда уезжать. — Я перевела взгляд на Матвея и несмело начала: — Матвей, ты… Вы не могли бы пригнать…

— А если убийцу не найдут ни сегодня, ни завтра, ни через неделю? — спросил свёкр. — Ты так и будешь сидеть около нас? Не пойдёшь на работу? Не будем ходить в магазин? Отменим день рождения Саньки? Да и вообще, закроемся дома, и тогда все точно будем в безопасности.

— Не смешно, — сказала я, выдыхая, а потом решительно взяла сумочку. — Хорошо, я быстро, но обещайте мне…

— Всё будет хорошо. Мы тебя ждём, — членораздельно, словно маленькому ребёнку, сказал Валентин Иванович.

Я только кивнула и вышла из кабинета следом за Матвеем.