Бывший, собака и прочие ужасы нашего городка (СИ)

6

Знаете, мне ни разу до этого не доводилось бывать в собачьих питомниках. Я даже ни разу не страховала их. Питомник неведомого Сергея находился за городом, всего лишь в десяти минутах езды от нашего Жильёвска. Валентин Иванович сказал, что здесь были каменоломни, но, честно говоря, вытянутое строение, у которого я остановила машину больше походило на конюшню или доисторическую псарню. Ага, ту самую, где разводили тех самых собак-охранников из прошлого века. Мысль, не придавшая мне смелости, а скорее наоборот.

Несколько минут я сидела в автомобиле не решаясь вылезти, понимая, что этим только привлекаю внимание гипотетических преступников. А потом вспомнила, что в бардачке должен лежать перцовый баллончик, что подарила мне как-то в шутку подруга, года три назад. Тогда я бросила его в бардачок и благополучно забыла. Не знаю, есть ли у этих штук срок годности, но я все равно достала его и положила в сумочку. Это придало мне немного смелости и заставило вылезти из машины.

Питомник состоял из одноэтажного каменного сооружения, сетчатых вольеров, стойкого запаха псины и лая, которым меня встретили его обитатели, стоило мне пройти по дорожке к главному зданию. Если хозяин и не был в курсе, что к нему кто-то приехал, то теперь уж точно услышал. И тем не менее, когда я постучала в дверь, мне никто не ответил. Кнопки звонка на старинной каменной стене не было. Пришлось снова стучать. Но мне снова никто не ответил, даже когда я в сердцах потрясла дверь.

Не знаю, что бы я сделала дальше, позвонила бы Валентину Ивановичу и потребовала дальнейших инструкций? Или стала бы обходить строение по кругу? Честно говоря, я склонялась к последнему, но тут услышала голос и резко повернулась:

— Что-то нас никто не встречает? — сказал мужчина, также подходя к зданию питомника. Знакомый мужчина.

— Здравствуйте, Матвей, — сказала я, узнав сына погибшего вчера Литова.

— Здравствуйте, — ответил он и добавил: — Я до сих пор не знаю вашего имени.

— Елена, — представилась я.

— Что ж Елена, могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете? — спросил он, а потом вдруг совсем другим голосом, резким, отрывистым, скомандовал: — Тихо!

И собаки, что метались у вольеров, тут же замолкли.

— Сидеть! — добавил он.

И ближайшая овчарка послушно уселась и склонила голову набок. Честно говоря, я чуть не последовала её примеру.

— Смотри-ка, не растерял ещё навык, — заметил он. — На чём мы остановились?

— На том, зачем меня сюда черти принесли? — честно ответила я, разглядывая мужчину со странными светлыми глазами и смуглой кожей. Сегодня он был одет куда проще, всего лишь в фирменные джинсы, кожаные мокасины и льняную рубашку. Мне почему-то стало немного неловко за свое простое хлопковое платье и балетки. Чтобы не сосредотачиваться на этом чувстве, я торопливо ответила: — Сын просит собаку на день рождения. — Буду придерживаться той легенды, что озвучивал Валентин Иванович. — Я решила приехать к заводчику, посмотреть на его собак, поговорить, а потом уже принимать решение.

— А вы ответственный родитель, — заметил мужчина. — Позвольте, — сказал он, отстранив меня от двери, и уже сам постучал. Но, увы, с тем же результатом. — Интересно, — проговорил он, оглядел здание, спустился с крыльца и стал обходить питомник по кругу.

«У дураков мысли сходятся», — про себя отметила я и пошла следом за мужчиной. Крайняя собака снова начала лаять, но Матвей даже не обернулся.

Здание оказалось вытянутым и действительно очень походило то ли на псарню, то ли на барак для работников каменоломни. Мы обогнули его справа и оказались во внутреннем дворе, который в целом не был огороженным, а скорее разделенным линией вольеров, которые вроде бы, были заперты. Дальше маячила площадка, видимо, для дрессировки собак. А ещё…

Я подошла ближе. А ещё около забора стояло чучело, до правдоподобия похожее на человека. И пусть его голова была сделана из набитой чем-то тряпки, но тело, одетое в рубашку и джинсы, заставило меня поёжиться.

— Как вы там говорили? — обратилась я к Матвею. — Собаку надо долго тренировать, чтобы она вцеплялась в горло? Почему-то мне кажется, что кто-то здесь именно этим и занимался. — Я указала на разорванный воротник рубахи на импровизированном манекене.

— Хреново, — констатировал Матвей, также разглядывая чучело. — За это можно присесть, и очень надолго. Все еще хотите приобрести здесь щенка? — с иронией поинтересовался Матвей.

— Уже и не знаю, — сказала я и снова оглянулась. — Смотрите, та дверь открыта. — Я указала на одну из низких боковых дверей, что вела в центральное здание.

— Идёмте, — сказал Матвей и первым направился к открытой двери.

Внутри пахло собачьей шерстью ещё сильнее. Честно говоря, мне совершенно не нравился этот запах, и я уже мысленно перебирала аргументы, которые предъявлю сыну, в случае если так и не решусь исполнить его мечту.

Мы прошли по длинному коридору, наши шаги эхом отскакивали от толстых и холодных стен. Иногда то с одной то с другой стороны попадались двери, но все они до одной были заперты, так что нам ничего не оставалось, как идти вперед, пока коридор не привел нас в большой зал. Знаете, такие хороши для рыцарских пиров, для демонстрации начищенных доспехов и поднятия кубков. Но сейчас здесь разместили нечто совсем другое.

Кто-то превратил этот большой зал в некое подобие зрительного. Низкие скамейки, огороженная круглая арена в центре. Матвей поднял какую-то вещь со стола и продемонстрировал мне. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять — это хлыст.

— Кто-то не внял запрету на устройство собачьих боёв, — проговорил мужчина.

Значит, Валентин Иванович был прав: местный заводчик совершенно не собирался отказываться от преступного прошлого, просто он стал умнее и перестал попадаться.

Я подошла к столу, что стоял рядом с ареной. Его поверхность была завалена пузырьками из темного стекла, упаковками с ампулами, строгими ошейниками, намордниками, каким-то палками с острыми шипами, а еще… Я коснулась серебристого цилиндрика, очень похожего на тот, что демонстрировал мне не далее, как вчера, сын. Свистки.

— Что это? — спросила я, поднимая упаковку ампул. Маркировка на них отсутствовала. — Стероиды? Лекарства? А это? — Я положила упаковку, подняла один пузырёк и посмотрела на свет. — А может, какие-нибудь собачьи наркотики?

— Без понятия, — отрезал мужчина. — Давайте возьмём и отдадим в лабораторию, — предложил Матвей и схватил наугад несколько пузырьков.

Видимо мы оказались в той части питомника, что не предназначена для случайных посетителей. Интересно, почему двери не заперли? И где все работники, если они тут есть? Ответ, я получила буквально через минуту.

Я отошла от стола, продолжая разглядывать арену. Вот честно, у меня не получалось представить себе людей, которым нравилось смотреть на убийство животных.

А потом я увидела его.

Мужчину, что полусидел, прислонившись к стенке арены. Его голова была вся в крови.

— Матвей! — крикнула я, неожиданно совершенно забыв его отчество, совершенно забыв, что мы не так близко знакомы, чтобы тыкать. Крикнула и бросилась к мужчине на полу.

— Вызывай скорую! — также панибратски скомандовал мой спутник, в миг оказываясь рядом с раненым. Он поставил один из пузырьков на пол и приложил пальцы к шее незнакомца, а потом констатировал: — Жив. По крайней мере ему треснули по башке, а не перегрызли горло. — И позвал: — Сергей? Сергей, ты меня слышишь?

Да, он был совершенно прав, перед нами был никто иной, как мужчина с фотографии, что продемонстрировал мне Валентин Иванович. Сергей Сахаров, чей номер, мы нашли в заметках Ромки.

Я достала телефон, поднесла аппарат к уху как раз в тот момент, когда раздалось низкое, недовольное ворчание. Мы с мужчиной замерли, а потом одновременно повернули голову вправо. Он стоял там.

Большой лохматый пёс. Большой и злой пёс. Большой, мускулистый и рычащий пёс.

Видимо, не все клетки были заперты.

— Чёрт, — произнёс Матвей.

— Городская служба спасения, — раздался голос в телефоне. — Чтобы вызвать пожарных нажмите один.

— Помогите! — закричала я. И это слово словно послужило сигналом к старту.

Мы бросились вон из зала.

А собака рванулась за нами.

— Чтобы вызвать скорую нажмите два, — невозмутимо продолжал голос в ухе.

— Сюда, — рявкнул Матвей, выскакивая в коридор. А я вдруг поняла, что это совсем другой проход, а не тот, через который мы вошли.

— Чтобы вызвать полицию нажмите три…

— Заперто! — крикнул Матвей, дергая очередную дверь, что шли вдоль узкого прохода. А позади слышался монотонный стук лап о камень. — Черт!

— Или дождитесь ответа оператора. В настоящее время все операторы заняты, вам ответит первый освободившийся, пожалуйста, не кладите трубку….

Снова раздалось рычание, и оно показалось мне таком близким, что я взвизгнула и выронила смартфон.

И всё же коридор кончился как-то неожиданно. Он завершился ещё одной дверью, которая, в лучших традициях этого здания, тоже оказалась запертой. Матвей дёрнул ручку раз, второй, снова рванул, ударил кулаком по створке, потом ещё и ногой. Но старое дерево осталось глухим к его напору. Я повернулась. Мы повернулись. Пёс был буквально в двух шагах. Вот сейчас он оттолкнётся лапами и... Низкое рычание заполонило всё вокруг. Я не слышала ничего, кроме него. Я совершенно забыла обо всём: о сумочке, о газовом баллончике… Мной завладела лишь одна мысль. Мыль о сыне. О том, кто будет его воспитывать, если меня не станет, а Роман так и не вернётся. Слава богу, что есть Валентин Иванович. Он внука не бросит. Но почему-то от осознания этого становилось очень-очень больно.

Матвей что-то проговорил сквозь зубы и швырнул в собаку пузырёк, который всё ещё сжимал в руке. Промахнулся, стекло со звоном разбилось где-то под лапами.

— Мама! — едва слышно прошептала я, вдруг оказавшись в кольце мужских рук и уткнулась носом Матвею в грудь. Только бы не видеть того, что произойдёт дальше. Только бы не…

А потом раздался выстрел. Звук, который пробежался по коридору, многократно усилился, отразившись от толстых старых стен и едва не оглушил нас. Рычание тут же стихло. Что-то ударило нас по ногам. Я снова взвизгнула, а потом наступила тишина, которую разорвал презрительный женский голос:

— Ну и что вы тут делаете?

Я смогла заставить себя поднять голову и посмотреть на стоявшую чуть дальше по коридору Ничееву Марию. Ту самую оперативницу, что уже допрашивал меня в отделении.

— А вы знаете, что применять огнестрельное оружие в таком узком коридоре —большой риск? — тяжело дыша, сказал Матвей и разжал руки, выпуская меня из объятий.

— Знаю. И в следующий раз подумаю, стоит ли спасать ваши задницы, — высказалась Мария убрала оружие в кобуру и жестом велела нам следовать за ней.

Но для этого нам пришлось переступить через тело лежащей у наших ног собаки. Я уговаривала себя не смотреть, но всё же не смогла не бросить взгляд. За ухом у собаки, словно расцвела огромная алая роза, из которой теперь сочилась кровь. Оперативница просто застрелила напавшего на нас пса. Спасла нас и убила зверя.

Неужели это тот самый пес, что нападал на людей в Жильёвске?

Я ещё никогда так не радовалась солнцу и свежему воздуху, как в тот день, когда вышла из темного каменного барака. Хотя меня по-прежнему била дрожь, и очень хотелось обхватить себя руками за плечи и расплакаться. Останавливало только то, что похоже здесь никто не собирался меня утешать. Скорее уж наоборот, судя по лицам полицейских, они скорее злились, чем сочувствовали.

— Чье? — спросил один из оперативников демонстрируя нам с Матвеем смартфон.

— Мое, — ответила я и протянула руку. Полицейский вопросительно посмотрел на оперативницу, которая похоже была тут главной, дождался ее кивка и все же отдал мне аппарат.

— Повторяю свой вопрос, — сказала Мария, пропуская внутрь каменоломни человека в белом комбинезоне и с чемоданчиком в руках. — Что вы тут делаете? — Её взгляд остановился на мне.

— Сын... сын хочет собаку, — дрожащим голосом ответила я, убирая телефон в сумку. — Я же вам уже говорила. А здесь питомник... — Я была не в силах продолжать разговор и, кажется, женщина это поняла. Поняла, но вряд ли поверила.

— А вы? - Она повернулась к Матвею.

— А я приехал поговорить с Сергеем Сахаровым. Он единственный в нашей области дрессирует бойцовых собак. А поскольку вы вчера так красочно расписали мне способ убийства отца, я просто не мог не задать сведущему человеку пару вопросов.

—Так-так, — констатировала оперативница. — Уж не затеял ли кто-то собственное расследование? — Она посмотрела снова на меня, потом опять на Матвея. — Интересная вы парочка. Сын жертвы и жена предполагаемого убийцы.

Услышав это, Матвей бросил на меня пристальный взгляд, но ничего не сказал.

— Предупреждаю в первый и последний раз, не суйтесь в дела полиции. Мы найдём убийцу вашего отца, — пообещала она, глядя на Матвея. — И мы найдём вашего пропавшего мужа, — это обещание предназначалось уже мне.

— Странно вы его ищете, — вырвалось у меня. — В основном убеждая меня связаться с ним и попросить явиться с повинной.

— Не вам учить нас работать, — сказал тот же мужчина, что днём ранее заковал меня в наручники. — Как вы думаете, почему мы, — он выделил последнее слово голосом, — приехали сюда? Потому что получили сведения о том, что Колосов Роман также наносил визит местному заводчику Сахарову Сергею за день до гибели Летова и собственного исчезновения.

— Прекрати с ними разговаривать, — зашипела женщина, понимая, что коллега только что выдал нам какую-то профессиональную тайну. — Свободны, — высказалась она, взмахнув рукой. Что, надо полагать, означало, что мы можем идти. Ну, хоть сегодня не арестовали.

— Так вы жена Колосова Романа? — напряженно спросил у меня Матвей, а я почему-то вспомнила силу его рук, и желание, чтобы меня пожалели стало еще острее.

— Да, — ответила я и добавила: — Бывшая.

— Понятно, — странным голосом сказал он. И было в этом «понятно» что-то очень и очень неприятное. — Уж не за собакой ли сюда приезжал ваш бывший муженёк?

— Нет… Не знаю, — была вынуждена ответить я.

В этот момент мы заметили некоторое оживление у входа в бывшие каменоломни. Или скорее выхода, так как оттуда показался человек в белом комбинезоне с медицинским чемоданчиком в руках.

— Ну что? — торопливо спросила его оперативница.

— Ничего, — ответил мужчина. — Эта собака точно не ваш пёс-убийца. Она меньше, я бы сказал, помесь дворняжки и овчарки. Не тот размах и строение челюстей, — эксперт развёл руками и добавил: — Остальное после вскрытия.

Мария снова оглянулась на нас, зло сверкнув глазами. И я решила не дожидаться очередного приказа убраться подальше и зашагала к машине. Вдали послышался звук сирены скорой помощи.

Не знаю, как мне удалось сохранить душевное равновесие, когда я приехала назад к Сашке. Наверное, только глядя на его счастливое лицо, я смогла сдержать рвущиеся изнутри рыдания.

— Мама, а мы сегодня ходили к старому колодцу, и дедушка разрешил мне бросить туда монетку и загадать желание.

— Ты опять загадал собаку? — нашла в себе силы спросить я.

— Нет, — неожиданно серьезно ответил Сашка. — Я загадал, чтобы папа побыстрее вернулся. Оно ведь сбудется, да?

— Обязательно, — пообещала я и улыбнулась, чем, возможно, и провела сына, а вот Валентин Иванович всё сразу понял. Он обнял меня, отвел в кабинет, и, так и не разжимал рук, пока я, давясь слезами, рассказывала ему о произошедшем в питомнике. А когда закончила, вдруг произнес:

— Прости меня.

Я посмотрела на мужчину сквозь слезы, а свёкр добавил:

— Прости, старого дурака, что отправил тебя туда одну. Такого больше не повторится.

А я чуть снова не разревелась.

— Оставайтесь сегодня с Сашкой у меня. Ваша с Романом комната свободна, ты даже наверняка найдешь там в шкафу свою старую пижаму. Очень прошу. И мне и тебе так будет спокойнее.

Я не нашла в себе силы отказать. Я и не хотела отказывать, я просто не могла сейчас ехать через весь город назад, отвечать на бесчисленные Сашкины вопросы и делать вид, что ничего не случилось.

— Хорошо, — сказала я и ушла в ванную, где снова разревелась.

И вышла оттуда лишь аккурат к ужину и вечерним новостям. Анна уже собиралась домой, держа в руках сумочку. Санька и свёкр играли в шашки. А по телевизору выступал наш мэр. Собственно, его голос был первым, что я услышала, появившись в гостиной.

— Прошу всех жителей города быть осторожными. Прошу сохранять хладнокровие и не начинать охоту на ведьм. Собаки — наши друзья. Ваша собака никого не убивала. Собака ваших соседей тоже.

Журналисты засыпали его вопросами, но один прозвучал громче всех:

— У нас есть сведения, что вы арестовали владельца питомника Сергея Сахарова, это так? Он подозреваемый?

— «Арестовали» — это громко сказано, — ответил мэр, а я вдруг поняла две вещи. Первая, он выглядел очень усталым, словно не спал всю ночь. А вторая, это то, что я смотрю сейчас на старшего брата Матвея. — Сергей Сахаров в данный момент проходит по делу как пострадавший. Он двое суток пролежал с сотрясением мозга, и сейчас медики оказывают ему помощь. Только если... — Мэр на экране замолчал, потом исправился: — Когда Сергей Сахаров очнётся, правоохранительные органы его допросят, и мы надеемся, он прольёт свет на данное преступление.

«Двое суток, — мысленно повторила я, как раз с того времени, как к нему предположительно приезжал Роман. — Интересно, а откуда у наших правоохранительных органов такие сведения?»

Мэр позволил себе небольшую паузу, которой снова воспользовались журналисты, выкрикивая вопросы один за другим. Но похоже, он не собирался на них отвечать. Свою речь он завершил странным напутствием:

— Когда-то давно колокола Жильёвска звонили, сигнализируя о спуске сторожевых псов. Сегодня они будут звонить в память о погибших. Давайте почтим их память минутой молчания.

Ни я, ни Валентин Иванович, ни Анна ни другие жители города не предполагали, что видят своего мэра в этот вечер в последний раз. Видят живым.