Бывший, собака и прочие ужасы нашего городка (СИ)

20

– Конечно, сейчас ты будешь мне рассказывать…

– Но это правда, у него не было с ней романа. Она встречалась с моим старшим сыном Сергеем.

– Что? – произнесла Мария. И я увидела отражение этого вопроса в глазах Матвея.

– Ох… У неё был роман с моим старшим сыном. Ему было восемнадцать, ей двадцать два, и она простая горничная, и да, конечно, мы это не одобрили.

– Но все слуги говорят, что ваш старший сын застукал её с вашим мужем и рассказал вам.

– Всё не так. Всё наоборот. Это мой муж застукал их в нашей спальне. Уж не знаю, о чём думает молодёжь, мы такими не были, возможно, это их заводило – предаться любви на нашей кровати. Но именно там мой муж их и застукал. И устроил разнос. А когда они выходили из спальни… Они вышли все трое: испуганная, растрёпанная Ангелина, мой старший сын и мой муж. Именно это видели слуги и сделали совершенно неправильные выводы. А мы не стали их поправлять.

– Почему?

– Потому что это дело касалось будущего нашего сына. Да, я виновата, но только в том, что считала Ангелину неподходящей ему парой. И я была не права.

– Да неужели? Неужели сейчас считаете, что она была достойна?

– Нет, – с вызовом ответила Амелия Литова. – Не считала и не считаю. Но нам нужно было дать моему сыну время, нужно было дать ему шанс переболеть этой разрушительной первой любовью. А мы не дали. И Ангелина осталась для него несбывшейся мечтой. Яблоком, которое он откусил, но не доел. Помните медальон, что вы показывали нам? Помните фотографию в нём? Это именно она, это Ангелина. Господи, Сергей всю жизнь таскал при себе её фотографию…

Почему-то при этих словах я снова вспомнила гостиную дома Литовых, но вспомнила не медальон, а продолговатый свисток, который та самая оперативница демонстрировала мне. Свисток Романа, который подарил ему несколько дней назад сын. Свисток с его отпечатками пальцев. Как он к ней попал? Только от самого Ромки.

– Пусть так, – зло сказала Мария Нечаева. – Пусть! Это ничего не меняет. Вы натравили собаку на мою мать.

– Нет! Нет-нет! Это не я. Ты же сама тренируешь собак, ты прекрасно знаешь, что они подчиняются только одному хозяину. Неужели ты могла представить, что собака, которую завёл мой муж, будет подчиняться мне? Да плевать Барт на меня хотел, он слушался только моего мужа. Только его, поняла? – Несколько секунд в трубке раздавалось лишь дыхание Амели Литовой, словно она выдохлась. – Это мой муж отдал команду напасть. И сделал он это именно в тот момент, когда я держала поводок в руках. Он совершенно точно знал, что я не удержу, что Барт для меня слишком силён. Я и не удержала. Никогда ему этого не прощу. И даже не того, что он изуродовал девчонку, а того, что он сделал виноватой меня. Не знаю, рассказали ли тебе, но после этого я собрала свои вещи и переехала в отдельную комнату.

– Но остались жить с ним? Остались жить с чудовищем?

– Да, осталась. В моём кругу не принято разводиться. И потом, у меня были сыновья, я должна была их вырастить. И да, повторюсь, я виновата, мне следовало помочь этой молоденькой девчонке, хотя бы деньгами. Тогда, возможно, она не отказалась бы от тебя, даже несмотря на то, что твой брат умер при рождении…

А я вдруг поняла, что мать Матвея совершенно не в курсе про «усыновление» Романа.

– Но тогда я была напугана и зла. А ещё мне казалось, что проще всего забыть о ней. Сделать вид, что ничего не было. Знаеешь, у нас в семье первым делом этому обучают: делать вид, что ничего не случилось.

В трубке снова воцарилось молчание, а пото что-то зашуршало. Видимо Амелия Литова решила встать.

– Я предполагаю, что муж планировал что-то подобное с самого начала. Именно поэтому он отправил мальчишек в лагерь, хотя Сергей не хотел ехать, но он надавил на сына, мотивируя тем, что младший брат без старшего не выдержит. И Сергей сдался. Потом он клялся божился, что не хотел таких последствий, он просто хотел напугать девчонку, так как от денег, которые он ей предлагал, она уже отказалась. Отказалась от суммы, на которую можно выучиться в университете.

– Наверняка она тогда уже была беременна, – заметила я как раз в тот момент, когда Матвей остановил машину. Впереди виднелся лес, за ним – развалины замка. Мужчина выскочил из автомобиля. Я немного замешкалась. Просто не представляла, что мы будем делать. И с некоторым облегчением услышала где-то вдалеке сирены полиции. Они скоро будут здесь, всего несколько минут. Но вот были ли эти несколько минут у Амелии?

– Матвей, – крикнула я, но мужчина открыл багажник, вытащил какую-то железку и бросился к лесу. – Матвей, – растерянно повторила я, выхватывая телефон из держателя. Но тот даже не оглянулся. Чёрт, он собирается драться с собакой монтировкой? Собственно, а какой у него выбор? Никакого. Он его сделал уже давно, например, тот вечер, когда бросился на крики матери к её спальне, с олимпийкой, пропитанной специальным запахом, на который натренировали пса. Всё, что он хотел – это отвлечь собаку-убийцу от неё. Отвлечь на себя, не думая о том, что будет с ним самим.

– Мой старший сын… Господи, как же он психовал, что Ангелина уехала, пытался ее найти. Муж даже делал вид, что помогает ему, а в действительности все было наоборот, сведения, которые могли указать на местонахождение Ангелины утаивались. И он смирился. Он был совсем другим, он, можно сказать, романтик, мечтатель, фантазёр. Он даже поверил, что все случившееся – несчастный случай. Он никогда не был таким решительным, как муж или Матвей, – продолжала говорить Амелия Литова, а я почему-то при этих словах вспомнила Ромку. – Матвей... Тот весь в меня, такой же несговорчивый и упрямый, этого на мякише не проведешь. Именно поэтому мы так часто ссоримся. Жаль, что я никогда не говорила, как горжусь им.

Блин, эти слова предназначались не мне, они предназначались Матвею, а он их не услышал. А ещё они чертовски походили на прощание.

– Сергей… Он мог бы на бюджетные деньги любой клуб себе оборудовать, хоть в мэрии, хоть у нас дома. Он мог нанять кучу охранников, купить бронированный автомобиль, и тогда сегодня наверняка был бы жив, но он отказывался тратить на себя бюджетные деньги, – сказала она с некоторой насмешкой. – Говорил, что поставлен служить городу, –Дыхание женщины стало громче. – Что ж… Хватит разговоров. Я устала. Давай, заканчивай балаган. Делай то, что задумала.

– А вы уверены, что я это сделаю?

Я поспешила вслед за Матвеем, держа в руке чужой телефон, а второй роясь в сумочке. Ну где же этот газовый баллончик?

– Да, уверена, – в голосе Амелии появилась неожиданная твёрдость. – И знаешь почему? Потому что, испытывай я твою злость… Я бы это сделала. Я всегда довожу задуманное до конца. А ты похожа на меня гораздо больше, чем сама думаешь, внучка, – произнесла она, когда я, уже выбежала к развалинам.

Камни, поросшие мхом, какой-то кустарник, редкие берёзы. Я увидела мелькнувшую впереди футболку Матвея. А ещё я увидела выше по склону Марию Ничееву отстегивающую собаку с поводка, и стоящую напротив неё Амелию Литву. И сразу поняла, что Матвей не успеет. И полицейские, чьи машины с визгом остановились где-то внизу не успеют. Собака окажется быстрее.