Цапля для коршуна

Глава 31. Цапля расправляет крылья

Дион вернулся поздно вечером, измученный и какой-то потерянный. Обнял Лену, нежно поцеловал в губы.

— Как ты?

— Жива-здорова. Жду тебя, — она постаралась придать голосу бодрости, даже улыбнулась. — Что было на совете?

Дион потянул ее с собой на диван, с тяжелым вздохом откинулся на спинку.

— Лаэрт хотел, чтобы мы в полном составе поставили подписи под решением о казни всех задержанных. Без разбирательств и суда.

— И ты согласился?

Во взгляде Диона мелькнула невеселая усмешка. "Думаешь, я чудовище?" — говорил этот взгляд.

— Я сказал, что акция устрашения — не то, что нужно Гадарии накануне королевской свадьбы. Никому не хочется марать руки в крови, так что меня поддержали почти единогласно. Лаэрт долго бушевал, но в конце концов признал разумность этого довода. Приговор отложили до завершения свадебных торжеств.

— Может, Алиалла убедит его проявить милосердие?

— Если захочет, — пробормотал Дион и вдруг уткнулся лбом Лене в плечо.

У нее сердце дрогнуло.

Чтоб им всем в болоте утонуть — королям, князьям и княжеским дочкам с их грязными играми! Чтоб им жабами стать. Сидеть на кочках, глотать мух, громко квакать — и не портить жизнь людям.

Она погладила "мужа" по кудрявящимся волосам.

— Иди ко мне.

Дион благодарно пристроил голову у Лены на коленях, поймал ее ладонь и прижал к губам, глядя снизу вверх потеплевшим взглядом.

— Ты нужна мне. Только ты, больше никто.

Она пробежала пальцами по его щеке — левой, такой же здоровой, как правая. Чудо, которое не укладывалось в голове… Но факт налицо. Точнее, на лице. Хоть что-то хорошее.

Однако вслед за признанием Диона в Ленины мысли угрем прошмыгнула Леннея. Что бы ни было в прошлом, дочь Дювора сполна расплатилась за все…

— Я тоже хотел бы ей помочь, поверь, — отозвался Дион. — Но тебя на нее не променяю.

Он помолчал.

— Мне кажется, я ждал тебя всю жизнь.

В груди ныло от этих слов, от его взгляда, полного нежности, и Лена не знала, чего хочет больше, целовать Диона или плакать.

— Как Айдель? — спросила, меняя тему. — Есть новости?

— Я просил Алиаллу помочь ему. Она настаивает на твоем присутствии. Думаю, для нее это просто предлог увидеться с тобой во дворце.

— О'кей, — сказала Лена.

— Что?

— Ладно, я согласна. Ученица хочет навестить учителя. Вполне правдоподобно.

Все, что угодно, лишь бы не вариться в собственном соку, мучаясь угрызениями совести и занимаясь самоуничижением. Может, иэннская интриганка наконец скажет, чего хочет. Это ведь случится рано или поздно. Так пусть лучше рано, то есть сейчас, когда Лене совсем не страшно.

Лаэрт подловил их с Дионом в дверях покоев, отведенных Айделю.

— Прекрасно выглядите, мой друг, — цепкий взгляд задержался на гладком лице Диона, затем, словно порыв горячего ветра, метнулся к Лене.

— Прелестная рэйда, примите мое восхищение!

Король галантно склонился к ее руке, легко коснулся губами пальцев — ни намека на хамский напор, который он демонстрировал в фугате по дороге в храм. Выпрямляясь, добавил знакомым игривым тоном:

— Хотите испытать свой целительский дар, милая цапелька?

Однако на этот раз Лаэрту не удалось предстать беспечным светским фатом, которого он любил играть на публике. И не только из-за алчных ноток в голосе, проскользнувших под конец. Едва король замолчал, его полные губы непримиримо сжались, от крыльев носа к углам рта легли суровые тени, а на дне тлеющих медью глаз проступило что-то такое, от чего у Лены подвело живот.

Статный седой лакей в алой ливрее с золотым позументом терпеливо придерживал створку высокой двери. Лена переступила порог, но Диона Лаэрт подхватил под руку, не давая последовать за женой.

— Оставим дам одних. Надо кое-что обсудить.

"Он заодно с Алиаллой?" — мелькнула паническая мысль, и дверь за Леной затворилась.

Узкий холл с диванами и круглыми настенными зеркалами открывался в просторную комнату, оформленную в спокойных теплых тонах. Шоколадные портьеры с неброским рисунком, на бежевых стенах в полоску гравюры с изображением трав и кореньев, светлые ковры на дубовом паркете, столы и шкафчики и в тон, кресла с фигурными спинками обиты атласом цвета кофе с молоком.

За окном моросило, но воздух в комнате мягко светился, словно каждую его молекулу спрыснули золотом. Дион говорил, дворец построен так, чтобы в королевском крыле было солнечно даже в самый пасмурный день. Вязь узоров внутри стен была до того тонкой, что Лена почти не чувствовала магической пульсации.

Айдель лежал на широкой кровати, до подмышек укрытый простыней. Рядом на изящном канапе сидела Алиалла. Она и во плоти выглядела, как картинка из журнала. В огромных глазах, будто в ночных озерах, влажно искрилась бриллиантовая пыль созвездий, ресницы взлетали черным бальным веером. Идеальный овал лица, тонкий прямой нос, высокие скулы, красиво очерченный, в меру полный рот, легкий румянец на щеках, кожа ровная, тонкая, как папиросная бумага, и матово-бархатистая, как шкурка персика.

Сегодня княжна оделась по моде Гадарии — в коралловое платье и маленький жакетик, и это ей невероятно шло. Узкий золотой поясок подчеркивал осиную талию, даже пышная прическа с раковинами и розовым жемчугом, больше под стать морской царевне, неожиданно укладывалась в образ.

— За нами следят, — деловито сообщила Алиалла. — Но не бойся. Они увидят и услышат только то, что им следует видеть и слышать.

Лена подошла ближе, и княжна грациозно подвинулась, давая ей место.

Придворный маг выглядел именно так, как и следовало ожидать, то есть натурально походил на покойника, причем не первой свежести. Однако пятна на его желтовато-пепельной коже не были признаками разложения. Многочисленные раны стягивала масса, похожая на затвердевшую эпоксидную смолу, выходы истинной силы приобрели вид ржавчины.

— Истинная сила не дает ему умереть. Но она же препятствует исцелению, — объяснила княжна.

— И вы не можете ему помочь?

Вообще-то Лена не ожидала, что они и правда займутся Айделем.

Мага было жаль. Такой могущественный, циничный, самоуверенный — и вот, лежит сломанной марионеткой в обрывках опаленных нитей. А с кукловода как с гуся вода. Сварганит себе другой щит, прикроется чьей-то жизнью — до следующего покушения…

— Могу, наверное, — Алиалла задумчиво смотрела на раненого. — Но это потребует слишком больших усилий. А вот ты способна вернуть его к жизни без затруднений.

Она шутит? Профессионалы не справились, а суперменша Лена щелкнет пальцами, и пациент восстанет со смертного одра?

Внутри все кипело, и она поднялась на ноги, сделав вид, что хочет поближе рассмотреть Айделя. Сидеть бок о бок с Алиаллой, как с доброй подружкой, было выше ее сил.

Лицо мага застыло восковой маской, грудь, поросшая кудрявыми черными волосами, не вздымалась, сколько Лена ни приглядывалась. Жаль, не было с собой зеркальца, чтобы поднести к носу.

— Он жив, — заверила княжна. — Пока жив.

Чуть дальше у стены стояло кресло: высокая спинка, гнутые ножки, удобные подлокотники. И ощущение тайной магической жизни. То, что надо. Набросив на кресло лассо узора, Лена зачарованно смотрела, как громоздкий предмет мебели ковыляет по мягкому кремовому ковру, переваливаясь, словно раскормленный гусак.

— Может, во мне и есть целительский дар, — сказала она, — но пользоваться им я не умею. И всего раз видела, как это делают другие. Почему вы думаете, что от меня будет польза?

Лена велела креслу встать по другую сторону кровати, обошла изножье, украшенное резным орнаментом, и села напротив Алиаллы.

— Дар не поможет, — заявила княжна. — Нужна истинная сила.

— Но вы же сказали, что межмировая энергия убивает его.

Лена была рада, что нашлась альтернатива названию "истинная сила". Претензия банды медноглазых на истину в последней инстанции ей очень не нравилась.

Алиалла неторопливо кивнула.

— Энергия, которую несут в себе Лаэрт и его сподвижники, — да. Их сила призвана разрушать, убивать и подчинять. Призвана — в буквальном смысле слова. Твоя энергия — другая. Разве ты не чувствуешь?

Космические глаза княжны смотрели выжидательно. В их бездонной глубине рождались звезды и танцевали галактики, и среди разбегающихся огней закручивалась спираль времени… Лена отвела взгляд, прислушалась к себе — к плеску белого сияющего моря. В нем тоже жил огонь — буйный, своевольный, горячий. Но без убийственной тяжести, которая ощущалась в истинных, вызывая в воображении поток льющейся из мартена плавки.

Хорошо. Допустим, Алиалла права.

— И что мне делать?

— Просто выпусти свою цаплю. А я направлю и помогу.

Лена погладила перстень, мысленно убирая заслоны, ограждающие ее внутренний свет. Белая птица встрепенулась, вытянула шею к лежащему человеку — и отпрянула, в смятении забив крыльями.

В памяти у Лены сразу всплыло: Аметистовый грот, кровоточащая щека Диона, ее собственные дрожащие пальцы, испачканные густой мерцающей мазью. Жалость до спазма в груди, и малодушное желание отвернуться, и жгучий стыд, и боязнь навредить…

"Не бойся, — обратилась Лена к силе внутри себя. — Это только на вид страшно. Только прикоснись, и страх пройдет. Ты же хочешь ему помочь?"

Птица переступила с ноги на ногу, посылая Лене свои эмоции. Нерешительность. Испуг. Чувство вины.

"Тебе нравится его энергия, правда? Та, которую дал король. Она все еще там, под этими корками. Просто надо до нее добраться…"

Цапля расправила крылья, сделала шажок, робко потянулась клювом. Ее силуэт заколебался и потек струйками лунного света — каждая струйка безошибочно находила путь к одному из ржавых наростов на коже раненого.

Княжна слегка подалась вперед — с Айделя слетела простыня, Ленины белые струйки распустились на волокна, из них в один миг соткалась кисейная сеть и осела на бесчувственное тело.

— Пять минут, — сказала Алиалла напряженным голосом. — Подождем.

Они молча смотрели, как лунная кисея вздыхает и шевелится, будто живая, а ржавые кляксы под ней плывут и размываются, тонкими нитями вплетаясь в светящуюся паутину, сливаясь с ней в единое полотно. Вдруг полотно вспыхнуло, рассыпалось веселыми разноцветными огоньками, превратив Айделя в новогоднюю елку.

Лена покосилась на княжну. Вот такой праздничный салют, это хорошо или плохо? Алиалла перехватила ее взгляд, чуть заметно кивнула и снова воззрилась на Айделя. Густое сплетение узоров на глазах тускнело, истончалось, впитываясь в его обнаженную кожу. Потребовалось больше времени, минут десять, прежде чем погасла последняя искорка и на теле мага не осталось ни огней, ни медно-ржавых клякс, ни ран. Теперь Лена видела, как свободно вздымается и опадает его грудь.

Простыня взлетела с пола и укрыла Айделя по пояс.

Цапля вернулась к Лене и опять слилась с морем света, спокойная, умиротворенная… Сытая. Вот самое подходящее слово.

— Теперь ты понимаешь? — с торжеством спросила княжна. — Разве это не прекрасно?

Да, прекрасно. И нет, Лена не понимала. Правда, в голову пришла мысль:

— А Диону можно помочь таким способом?

— Ты уже помогла, — розовые губы княжны дрогнули в улыбке. — Он стал почти красавцем.

— Я имею в виду, можно ли вырастить ему новый глаз?

Сказала — и поняла, как неправдоподобно это звучит. Но только что у нее на виду человек фактически вернулся с того света. Так почему бы нет?

— Мужчины-коршуны горды, — усмехнулась княжна. — А гордость сродни лености и слабости. Если коршун не способен одолеть гору, он поворачивается к ней спиной вместо того, чтобы пойти в обход. Твой муж — такой же. Но ты можешь дать ему подсказку. Если поймешь, какую.

Под конец этой глубокомысленной тирады Алиалла лукаво улыбнулась, демонстрируя ровные белоснежные зубки, достойные украшать собой рекламу зубной пасты посреди оскароносного фильма.

— Нравится играть людьми? — неприязненно спросила Лена.

Улыбка княжны перешла в усмешку.

— С годами, милая девочка, в жизни остается все меньше радостей. Единственный выход — научиться радовать себя самой. Человеческие реакции на провокацию бывают весьма забавны. Ты поймешь это, когда доживешь до моих лет.

— И сколько вам лет?

— Тысяча? Пять тысяч? Не все ли равно!

Лене захотелось выдрать жемчуга из ее волос. А заодно поискать там паучка-иллюзиониста. Может, под личиной неземной красавицы скрываются кикимора болотная? Или просто прожженная тетка лет пятидесяти, одуревшая от вкуса власти, богатства и магии.

— То есть весь этот цирк с фальшивым обменом душ затеян, чтобы вы могли развлечься?

Княжна поджала губы.

— Хватит лелеять свою обиду. Смотри на меня как на союзника. Тебе же не нравится то, что происходит в Гадарии. Не по душе планы Лаэрта, делишки истинных. Я здесь для того, чтобы это изменить, и скоро мне понадобится твоя помощь.

Она забралась на канапе с ногами, грациозным движением расправила юбку и оперлась локтем на гнутое изголовье, приняв позу расслабленной кошки.

— Знаешь, как в нашем мире появилась истинная сила? Маги-отступники, бежавшие в дикий край у подножия Икегирских гор, призвали ее из-за пределов мира, чтобы сравняться в могуществе с ушедшими богами и занять их место. Среди жителей чужих измерений они выбирали сильных и жестоких мужчин, не заботясь о соответствии сущностей и вместилищ, и подселяли их в слабые тела, не наделенные даром, в надежде, что так пришельцев будет проще контролировать. Они не учли, что энергия, омывающая миры, представляет собой чистую силу, и сила это велика настолько, насколько тверда воля того, кто увлек ее за собой.

Алиалла говорила как по писаному. Возможно, цитировала иэннский учебник истории для младших классов или сборник легенд.

— Обуздать энергию междумирья так же трудно, как усмирить лесной пожар. Многие отступники погибли, остальные покорились чужакам. А те поняли, что иметь в своем подчинении магов — это путь к власти. Они объединили варварские племена и начали завоевание цивилизованного мира. Но отступники слишком мало знали о природе мировых сил, а те, кто назвал себя истинными, — еще меньше. Они, по сути, уроды, неполноценные существа, не сознающие своей ущербности. Незавершенности. Они понятия не имеют, как себе помочь. Сырая сила принадлежит хаосу. Магический дар организует хаос и преобразует в порядок. Таковы законы нашего мира и их следует соблюдать. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, но…

Алиалла резко оборвала себя и прислушалась.

— За тобой идут, — она посмотрела на дверь. — Продолжим разговор позже. А пока обдумай, что я сказала. И держись подальше от Лаэрта. Он не должен почуять твою силу.

Лена не успела ответить.

Дверь открылась, на пороге замерла девушка, одетая так же помпезно, как лакей-привратник. Поклонилась сначала княжне, затем Лене.

— Ваше высочество, рэйда… Рэйда Герд, вас просят к его величеству.

Лена последовала за служанкой в светлый коридор, украшенный лепниной и фресками, и в тот момент, когда дверь в покои раненого закрылась, ей почудилось, как тихий голос Алиаллы произнес:

— Теперь ты мой, Айдель Шело.