Цапля для коршуна

Глава 37. Точки над "i"

Они расположились в комнате отдыха — была в замке Скир и такая. Дубовые панели на стенах, толстые ковры, уютные мягкие кресла, поставленные так, чтобы все четверо смотрели в лицо друг другу. Лена, Дион, Алиалла и Лайонилл, князь Иэнны, прилетевший на свадьбу дочери. Во всяком случае, он сказал, что прилетел, хотя его фугата никто не видел. "Обернулся коршуном", — пошутил Дион.

Вот в чем проблема с магией, раздумывала Лена. Когда чудеса случаются направо и налево, перестаешь понимать, что реально, а что фикция.

Князю Иэнны она не дала бы больше сорока пяти. Красивый породистый мужчина с нитями благородной седины в густых кудрях. Но с возрастом у представителей правящего дома Иэнны все очень загадочно. Как и с внешним видом. Может, на самом деле Лайонилл с Алиаллой — Баба Яга и Кощей Бессмертный из фильмов Роу. Те самые, которых играл Милляр. Тоже мастер иллюзий и перевоплощений.

Лена хмыкнула про себя. Он часом не из Иэнны родом?

На десертном столике — вино, фрукты, закуски. Просто для порядка: никто не ел и не пил. Лена не была уверена, что иэннцы вообще едят и пьют. Может, они питаются воздухом. А заодно видят людей насквозь.

Алиалле достаточно было на пять минут окутать Недору туманным светом, чтобы прочесть всю ее жизнь, как книгу, раскрыв тайны, которые не смогли выявить поверхностные магические проверки Лютена.

Мадам Робот была дочерью надзирающего и целительницы, и ее ущербный разум с детства усвоил, что все зло, все беды и боль — от дара. Гремучая смесь воззрений ее отца и страданий матери. Как все дочери истинных, Недора была "пустышкой". Подобные ей становились надсмотрщицами в цитадели Истины или прислугой в домах своих отцов и братьев. Их не любили, не жалели, только использовали.

У истинных с одаренными крайне редко рождались дети. Наверное, Недора была в чем-то особенной. Потому что в детстве у нее хватило воли сбежать из дома и каким-то страшным чудом встретить другую, тоже особенную, только взрослую. Женщина, пригревшая малышку, служила санитаркой в женской больнице и убивала младенцев, наделенных даром, а дар она видела безошибочно, уже в утробе матери. У нее Недора научилась обращению с ядами.

Когда убийцу схватили, мадам Робот, к тому времени девочка-подросток, сумела улизнуть. Но попала под колеса богатой родды, в которой ехала юная рэйди Нория Эвер ин-Клотт, будущая мать Леннеи. Дион знал ее надменной бесчувственной дамой. Но видимо, она не всегда была такой. Потому что подобрала раненую, обеспечила лечение и сделала личной служанкой, за что Недора была ей по-собачьи предана. Из преданности и помогла хозяйке умереть. Рэйде Дювор ин-Скир, напуганной появлением дара, стоило лишь высказать желание вслух…

Из преданности Недора стала связной Леннеи, заточившей себя в подземелье. Когда Гвенда узнала, где прячется юная госпожа, мадам Робот попыталась устранить девушку — просто на всякий случай. Но Гвенда вышла замуж, уехала из Скира, и Недора решила, что безопаснее оставить ее в покое.

Для охранных систем и многочисленных дифенов дочь истинного была невидимкой. Могла незамеченной входить в самые защищенные помещения. Помогая заговорщикам выманить Лену, она искренне считала, что делает рэйди добро, избавляя от постыдного мезальянса. А чтобы отвести от себя подозрения, отравила и расчленила нового лакея — пусть все думают, что записку подбросил он.

Услышав исповедь Недры, Дион застонал, а Лютен, казалось, готов был сделать себе харакири — из-за того, что подвел своего элдре и подверг риску прекрасную рэйду. Лена успокоила их, как могла. Дион же сам объяснял: женщины истинных не служат посторонним, даже не разговаривают с ними. Все это знают. Искать в своем окружении "пустышку"-истинную примерно то же самое, что выслеживать среди горничных русалку, маскирующую хвост под ноги. Это просто-напросто противоречит фундаментальным законам мироздания.

Но Алиалла подлила масла в огонь, сокрушенно качая головой — с явной издевкой:

— Тебе доверили сокровище, молодой коршун, а ты? Сколько раз ты едва не потерял ее! И начал с того, что надел кандалы невесте… Как можно быть таким тупицей? Таким слепцом? Ты даже не разглядел у себя под носом полоумную крысу!

"Тебя, что ли?" — зло подумала Лена. Она сама пару раз припоминала мужу энтоль. Может, и еще припомнит. Но это касается только их двоих. Не Алиалле с ее интригами и кознями попрекать Диона.

— Эту крысу надо было задавить еще тогда, когда она лишила жизни первое идеальное вместилище, — не унималась княжна… Нет, королева Гадарии. — И второе едва не погубила, причем дважды! Как ты мог это допустить?

Лене явственно почудился скрип зубов Диона. Захотелось ударить Алиаллу в нежные розовые губы и посмотреть, какого цвета у нее кровь. Может, черная?

— Я для вас всего лишь вместилище? — уточнила она, не повышая голоса. — Второе по счету. А первое кто — мать Леннеи? Через перстень вы покопались у нее в мозге, в генах, в гормонах, или где там, и вытащили наружу семейный дар. Вы и к ней хотели кого-то подсадить в голову? Сколько людей вы угробили и скольким сломали жизнь? Аэл, дед Диона. Он ведь твой брат, да, Аллиала? И ваш сын, князь. Зачем понадобилось посылать его в Гадарию? Чтобы стал сторожем при вместилище? И оставил потомство, которое могло бы, если потребуется, продолжить великую миссию… А Линт Герд, Алиалла? Твоя верная тень. Вот его — за что так?

Лена остановилась, внезапно осознав, что князь и Алиалла могли и не приходить в замок. Они получили все, что хотели. Наверное. Но Дион им все-таки не чужой. Или…

Эти двое — циничные манипуляторы. Им просто нравится куражиться над "младшим коршуном".

С этой мыслью Лена стиснула закругленные лаковые подлокотники:

— Играете в богов? Смотрите, как бы однажды не доиграться!

Кресла стояли на некотором расстоянии друг от друга. Дион потянулся и накрыл Ленину руку своей — то ли успокаивая, то ли предостерегая.

А Лайонилл и Алиалла посмотрели друг на друга — и расхохотались.

— В богиню, — поправила королева, ласково улыбаясь. — Я играю в богиню.

Дион вдруг сжал Ленины пальцы, на его лице отразилось глубокое потрясение.

— Там, в Иэнне, — прошептал он, глядя на Алиаллу, — это была ты…

— Только не говори, что купился! — Лене хотелось взять мужа за шкирку и встряхнуть. — Они такие же люди, как ты и я. Просто у них под рукой магия высоких технологий.

Князь повернулся к Диону, его темные глаза весело блестели.

— Помнишь, правнук, я спросил, знаешь ли ты, как становятся богами?..

Свет за окном угас, и на стенах вспыхнули магические бра, развеяв мягкую пыль сумерек, припорошившую комнату. Лаковую мебель усыпали резкие блики. Лена погладила рукав шелковой блузки, под которой шевельнулись дифены: детектор ядов, удобный дифен для вызова прислуги по имени из любого места замка и дифен-сигнализация, который Дион подсунул ей после первого обмена с Леннеей. Сделал это тайком, чтобы дочь Дювора не узнала. Как только дифен сообщил, что Лене грозит смертельная опасность, и указал направление, Дион бросился на помощь…

— Материя нашего мира, как кожа, пронизана порами, — заговорила Алиалла. — Через поры просачивается межмировая энергия. Невидимая и нейтральная, она соединяется с эфирными частицами и рождает магию. В местах, где происходит это соединение, издревле строили святилища. У каждого святилища был хранитель — искусный маг, способный чувствовать энергию, приходящую извне. Некоторые хранители научились управлять этой энергией, и их возможности возросли многократно. Энергия дала нам здоровье, молодость, долголетие, силу… Власть. Умение заглядывать за предел. Желание пойти дальше, расширить границы, избавиться от ограничений физического тела. Путешествовать, познавать, открывать…

Там, где сидела Алиалла, вырос столб света. Вонзился в потолок — и исчез.

Несколько секунд Лена таращилась на пустое кресло.

— Я здесь, — Алиалла, в своем длинном платье с широкими легкими рукавами, вышла из стены, обитой зеленой тканью с темно-золотым рисунком.

Это иллюзия, сказала себе Лена. Дион не раз повторял: Иэнна — страна иллюзий, тамошним магам нельзя верить.

— Ты права, — из глаз Алиаллы на Лену глядела звездная ночь. — Мы всего лишь люди. И мы совершили ошибку — ушли, не подготовив себе смены. Думали, одного дежурного будет довольно.

Князь приблизился к дочери, подал ей руку и почтительно проводил на место.

— Увы, мои возможности не беспредельны, — вопреки этому признанию, Алиалла уселась в темно-зеленое бархатное кресло, как на трон. — Когда пришли истинные, я бросила все силы на то, чтобы защитить тех, кто искал спасения у моего святилища. Я выстроила стену, которую никто не мог одолеть, и поддерживала ее. Прошло много времени, прежде чем я смогла отвлечься на другие дела. Подумать о том, как все исправить. Восстановить нормальный ток энергии. Родить и воспитать сына, который будет мне помогать.

Она с улыбкой взглянула на Лайонилла, тот склонился и поцеловал ей пальцы.

Сына?!

— Удивлен, правнук? — князь подмигнул потрясенному Диону.

— Зачем же понадобилась я? — пробормотала Лена. — Если вы можете такое.

— Я же объясняла, — с легким раздражением отозвалась королева. То есть княгиня… Льгош, богиня! — Уравновесить и обуздать истинную силу, чуждую нашему миру. Как у вас говорят, клин клином вышибить.

— Так это и есть пресловутая сила двух начал?

— В некотором смысле. Межмировая энергия всегда преобразовывалась в магию двумя потоками. Природа любит дуализм, и люди подхватили у нее эту любовь. День и ночь. Тепло и холод. Жизнь и смерть. Левое и правое. Мужское и женское. Только, — Алиалла улыбнулась, — мужским святилищем теперь правлю я. А женское возьмет под контроль Лайонилл.

— А другие? Их же, наверное, много, ваших святилищ, — Лена поневоле заинтересовалась.

Алиалла пожала плечами.

— Истинные их не нашли. Они и о гадарском знали, только потому что его хранитель дежурил до меня и люди еще не забыли это место. Остальные — заброшены и затеряны. А поры просто делают свое дело — проводят энергию. Чтобы их почувствовать, мало одного магического дара, нужен особый талант. Он встречается редко. Но к счастью, передается по наследству. Так что я рожу Лаэрту двух-трех детей — думаю, для начала хватит. Воспитаю и подготовлю их должным образом…

Лена посмотрела на нее с ужасом, и Алиалла коротко рассмеялась:

— Поверь, как мужчина он вполне неплох, а если над ним поработать… — она понизила голос и игриво повела бровями.

— Но королевским детям еще расти и расти, — вмешался князь. — А мне преемник необходим уже сейчас. Я должен сосредоточиться на управлении святилищем и хочу передать Иэнну в надежные руки.

Он говорил, глядя на Диона. Тот брезгливо дернул ртом.

— Посади на трон одного из своих потомков. Сколько их у тебя?

— Меньше, чем ты вообразил после нашего разговора в Иэнне. Гораздо меньше, — князь наклонился к десертному столику, взял из вазы румяное яблоко, подкинул на ладони. — Я никогда не был женат, чтобы не обременять себя обязательствами перед законными наследниками. Но дети у меня были. Знаешь, любопытно наблюдать, как продолжается твой род — от детей к внукам, от внуков — к правнукам и дальше… Разочаровываться от того, что кто-то не оправдал ожиданий, кто-то умер бездетным, а в чьих-то отпрысках угас дар. Не удивляйся. У гениального певца может родиться ребенок без слуха и голоса, у могучего воина — слабак и трус. В Иэнне живут не только маги, и среди моих потомков половина — обычные люди. Однако я вижу, что по линии Аэла Герда дар только крепнет. Мой сын Аэл был сильнее многих. Я сказал ему: "Хочешь стать князем, иди в Гадарию, послужи на благо этого мира". Но он не справился и сбежал, чтобы потом выдумывать себе оправдания. Мой внук тоже смалодушничал. А ты тверд духом, способен быстро освоиться в непривычных обстоятельствах и…

— Я польщен, но — нет, — прервал его Дион. — С меня хватит.

— Как скажешь, праправнук, как скажешь, — тут же согласилась Алиалла. — И что думаешь делать дальше, где прятаться? Лаэрт тебя не простит. Как бы на виселицу не спровадил.

Дион усмехнулся:

— А ты поспособствуешь?

— Не дерзи, мальчишка, — одернул его князь. Впрочем, беззлобно.

— Можешь податься в бега, — любезно предложила Алиалла. — Я даже подскажу пару укромных местечек. Будешь работать, как простой смертный. Землю, скажем, пахать. И всю жизнь трястись за себя, за жену, — она перевела взгляд на Лену, — за детей… Если конечно, вы решитесь их завести. Это та жизнь, которой вы оба для себя хотите? Кстати, тебе ведь так и не удалось повторить узор, который открыл путь из темницы в покои Лаэрта? Удобная, знаешь ли, штука. Особенно, если надо срочно удирать, к примеру, от королевских магов. И возможностей своего перстня ты совсем не знаешь. Ваши перстни — проводники к энергии святилищ. Они многое могут. Так что подумай еще раз.

— Вообще-то вы нам должны, — сказала Лена. — И Диону, и мне, и Леннее…

Безумная, конечно, идея. Но — вдруг?..

— Да? — с интересом воззрился на нее князь. — И чего же ты хочешь?

— В Иэнне умеют выращивать клонов?

— Нет, — ответ последовал без промедления.

— Но вы знаете, что это такое.

— Ты знаешь, что такое бог. Однако не встречала ни одного, — Лайонилл ухмыльнулся. — До сегодняшнего дня.

— Это не смешно.

Лена ощутила дыру в груди. Сосущий вакуум. Одно дело, если они не хотят спасать Леннею. Тут еще можно на что-то надеяться. Другое — если не могут.

— Ты желаешь видеть меня своим наследником, я правильно понял? — обратился Дион к князю. — Найдите способ освободить мою жену от Леннеи Дювор, не убивая ее. Тогда я согласен. Вы ведь для этого ее и придерживали, верно? Как средство давления.

— Способ есть.

За спиной Алиаллы воплотилась тень отца Диона. Его голос прозвучал сурово и торжественно:

— Пусть идет с миром.

Дион

— Видите пары камней по бокам? Переставьте вверх агат и сердолик. А гранат и аквамарин — вниз. Вот так. — Отец темным призраком парил в воздухе за спиной Елены. — Поверните глазками друг к другу. Глазок — вот это пятнышко с краю…

Бледные пальчики на мгновение замерли на выпуклом узорчатом агате, потом уверенным движением переместили камень в нужное положение. На миг Дион поймал взглядом призрачное мерцание брачного узора на тонком запястье.

Два с половиной месяца назад Леннея точно так же стояла перед порталом, ведущим за пределы мира, и повинуясь указаниям Линта, расставляла камни в позицию призыва. А семнадцатью годами раньше сам Линт ощупью настраивал древний артефакт, пытаясь воссоздать позицию ухода.

Теперь Елена делала то же самое…

Последний камень занял свое место.

Она отступила на шаг, Дион взял ее за руку и понял, что уверенность жены — напускная. Узкая ладонь была влажной, пульс под его пальцами бился тонко и нервно.

Диону казалось, он слышит мысли Елены — отголоски их вчерашнего спора, когда она говорила:

"…Это неправильно. Надо найти другой путь".

"…Я должна быть на ее месте. Это же ее тело, а не мое".

"…Не держи того, кто хочет уйти — я помню, и это справедливо… Но правда ли она хочет?"

Алиалла жестоко дразнила их обоих, предлагая Елене:

— Может быть, переместить тебя в голову Недоры? Ей все равно грозит казнь. Скажи, Дион, ты будешь любить свою хорошенькую женушку, если она станет старой, страшной и сварливой?

Даже Лайонилл не выдержал:

— Хватит. Это все равно невозможно. Чужое вместилище не примет ее.

Гладь зеркала отражала бледную сосредоточенную девушку в серо-голубых брюках-клеш и лавандовой блузе, перетянутой в поясе тонким серебряным ремешком; волосы лихо закручены на макушке и схвачены длинными заколками, похожими на стрекоз.

Вспыхнул узор, один из самых сложных, какие доводилось видеть Диону. Призрачный луч, бледнее предполуденной тени, завис в воздухе между Еленой и зеркалом. Вздрогнул спящий на пальце коршун, женская рука в руке Диона резко напряглась — и ослабела. Он обхватил жену за талию, не давая упасть. Бросил взгляд в зеркало.

Ее отражение… больше не было отражением. Та же тонкая фигурка, те же черты, но — другой человек. И выглядит иначе. Синее платье. Тугая коса. Поникшие плечи.

Елена оперлась на его руку, выпрямляясь. Ее сердце билось, она дышала — теплая, живая… Обошлось.

Девушка в зазеркалье тоже казалась живой. Как в те несколько дней, когда становилась хозяйкой тела, которое он уже привык считать телом Елены. Дион взглянул на нее и подавил малодушное желание отвернуться.

Елена приложила ладонь к стеклу. Леннея неуверенно повторила ее жест и отступила, с грустной улыбкой качая головой.

Две женщины по разные стороны зеркала. Невольные сестры, которые прощаются навсегда.

Взгляд из небытия, темный, как самая глухая чаща, встретился со взглядом Диона.

— Прости меня, — попросил он.

Мог ли он что-то сделать, чтобы уберечь ее от этой участи? Жизнь вне жизни. Обман. Но возможно, ей лучше обманываться?

Он тоже обманывал себя. Он всегда чувствовал исходящее от нее притяжение. Просто каждый раз объяснял это себе по-разному. Теплым воспоминанием о ее детской чистоте. Невольной симпатией к ее юной порывистости. Физическим влечением к красивой девушке. Даже не утихающей болью из-за гибели Тои. Но сейчас, глядя в отстраненно-спокойное лицо, испытывал только жалость, глухую вину и, к своему стыду, — облегчение.

— И ты… прости меня, — сказала Леннея. — Пожалуйста…

В зеркале рядом с ней появился Линт, с неожиданной заботливостью взял под локоть, вынуждая отвернуться.

— Идем. Я отведу тебя в новый дом. Там прекрасные сады, и теплое море, и белые замки под розовыми небесами. Там ждут тебя все, кого ты любила, и сердца их полны доброты…

Обитель духов. Мир вне мира, созданный хранителями святилищ для забавы и отдыха. Место, где умелый маг может воплотить любую фантазию.

Двое уходили, растворяясь в мерцающей серой дымке, и Леннея ни разу не оглянулась.

На секунду Дион задумался, как бы все обернулось, если бы иэннцам, возомнившим себя богами, не вздумалось вмешаться в их судьбы. Увидел свою жизнь со стороны.

Как быстро он увяз в придворной трясине. По самое горло. Шел на компромиссы, улыбался врагам, ввязывался в интриги. Опутывал спесивых снобов паутиной взаимных услуг и обязательств. Планировал жениться ради положения, зная, что жена будет обсуждать его со светскими сплетницами и тайком принимать любовников. Спокойно, расчетливо готовился укрощать ее… И не видел в этом ничего зазорного. Сам надел на себя невидимый энтоль. Сам отдавал приказы, сам исполнял, не смея ослушаться.

А потом в его жизнь вошла Елена. Горячая, упрямая, настоящая. По шаткому невидимому мостику, соединившему их жизни над пропастью потерь и сожалений — сама того не желая, но легко и уверенно, как приходит лето. Дарящее и черемухой, и ромашками, и яблоками. Теплое, яркое, радостное…

Когда придется играть в знакомую игру при княжеском дворе Иэнны, лето по имени Лена не даст ему снова забыть себя.

Приемник князя? Он станет приемником. Хранитель? Еще лучше. Алиалла права в одном: тот, кто бежит, обречен бояться погони. Чтобы не быть куклой, придется встать вровень с теми, кто дергает за нитки. Это будет долгий путь. Но и жизнь впереди — долгая…

— Ты решил остаться одноглазым мне назло?

Все это время Алиалла стояла в стороне, так тихо, что Дион почти забыл о ней. А сейчас вдруг шагнула к ним, качая головой с выражением ласковой материнской строгости на лице.

— И ты хороша, — хлесткий взгляд в сторону Елены. Ни дать ни взять, сердитая свекровь. — Так нравится миловаться с калекой?

— Я многое могу исцелить, — холодно ответила Елена. — Но вырастить глаз — это не мой уровень. — Чуть помедлив, добавила едко: — Может быть, богиня изволит явить чудо?

Алиалла подошла к Диону. Вспышка узора, настолько короткая, что он не успел считать последовательность точек, и повязка сорвалась с лица. Маленькая горячая ладонь накрыла его глазницу.

— Как дети, честное слово, — пробормотала Алиалла. — Ничего сами не могут!

Диону показалось, что под веко ему засунули жаркий уголек.

Уголек превратился в кусок раскаленного металла.

Металл взорвался бомбой из экриктикума — и Дион полетел в зияющую черноту…

Лена

Они сидели на облаке и болтали ногами над миром.

Дом-башня стеклянной иглой вонзался в ясный небосвод. Ближе к верхушке иглу опоясывал просторный балкон — примерно на четверть ее высоты не доходя до остроконечного шпиля. Под балконом парило искусственное облако, сплющенное и лохматое, как галактика Млечный Путь — казалось, что балкон блюдцем лежит на клоке махровой шерсти. В зависимости от времени суток, шерсть окрашивалась в золотистые, розовые, сиреневые или зеленоватые тона.

Видимых ограждений у балкона не было, невидимые просыпались только затем, чтобы удержать неосторожных от падения, а неразумных — от прыжка, и против романтических посиделок на краю ни капли не возражали. Лена с Дионом пристроились рядышком, погрузив босые ступни во влажную облачную пену, словно в теплую воду.

Просветы в ватных клубах открывали взгляду город будущего — зеленый и башенный. В маленькой Иэнне не хватало земли, площадь под частную застройку ограничивалась законом, поэтому дома росли ввысь. Но не унылыми коробками, а сказочными теремками или футуристическими конусами и призмами. Все свободное пространство занимали сады и цветники, по дорожкам катились редкие родды обтекаемых форм и многочисленный легкий транспорт — что-то вроде скутеров и компактных электромобилей, но на магической тяге. По небу летали фугаты всех размеров и форм.

Освоиться в Иэнне оказалось на удивление просто. Магия здесь была нормой и образом жизни, но одаренных — треть населения, а прочий местный народ просто пользовался плодами их трудов, как люди в родном Ленином мире пользовались электричеством, самолетами, интернетом и сотовой связью.

Бытовую магию башни Лена приручила слету и посмеялась про себя: с системой управления каким-нибудь умным домом точно пришлось бы возиться дольше, Илон Маск свидетель!

А вот на занятиях по магии было несладко. Дион, и тот скрежетал зубами. Обидно из аса узоров и формул превратиться в неуча, которого оставили в школе на второй год — догонять одноклассников, ускакавших вперед лет этак на триста.

Лайонилл разрывался между троном и святилищем, но находил время заглядывать в гости и делиться опытом с правнуком. Курс "Как стать правителем Иэнны без подготовки и не наломать дров".

В повседневном общении князь был прост и добродушен, только изредка, словно чужое пальто, натягивал на себя надменно-язвительную личину, явно перенятую у матери.

Диона пока не представили в качестве официального преемника, но они с Леной уже засветились на светских тусовках. Местное общество знало, куда дует ветер, и проявляло к паре из Гадарии неприкрытый интерес, окрашенный в самые разные эмоции — от дружелюбного любопытства до откровенного неприятия. А Лайонилл, похоже, от души веселился, наблюдая, как Дион с Леной отвоевывают себе место в придворной стае. Состоящей, между прочим, сплошь из магов экстра-класса — даже по меркам Иэнны.

В Гадарии случились небольшие волнения: не всем истинным понравилось быть магами, но их быстро приструнили. Главный храм Истины снесли, на его месте разбили сквер, над дырой поставили белую ротонду. Знать, напуганная недавней "охотой на ведьм", молча проглотила новые поправки к эдикту, которые предписывали в три месяца освободить всех одаренных в обмен на небольшую компенсацию из казны.

Скир отошел короне. Алиалла выпросила замок себе — в качестве персональной дачки, намекнув Диону, что в свое время он получит отчий дом назад.

Лене было жаль оставлять библиотеку Дюворов, и иэннские фугаты в четыре рейса вывезли на новое место жительства наспех отобранные книжки. А сама Лена пошла в Дом Птиц. В саду веял прохладный ветерок, неся дыхание подступающей осени. Лена открывала дверцы клеток и смотрела, как пернатые невольницы расправляют крылья — желтые, серые, синие, черные, красные, — а затем взмывают в небо, устремляясь вслед за фугатами-книгоношами.

Несмотря на громкие заявления, разгонять туман вокруг Иэнны никто не торопился. Князь лишь обещал, опять же — туманно, сделать барьер проницаемым для дипломатических и торговых связей. А может, и для туризма. Это была Ленина идея. Наверняка многие захотят своими глазами посмотреть на страну магов, тем более, что правду гостям (а среди них, как пить дать, будут и шпионы!) показывать вовсе необязательно. Зря, что ли, иэннцы поднаторели в иллюзиях?

Лисси осталась служить новой госпоже, но перед самым отъездом супругов Гред к ним примчалась Дотти и слезно упросила Лену взять ее с собой, хоть бы и под видом горничной. Лютен, как верный оруженосец, тоже увязался за Дионом. В чужом краю молодые люди старались держаться вместе, и кажется, между ними начинали проскакивать искры.

Каждый приличный маг в Гадарии должен уметь изготовлять дифены. Каждый уважающий себя иэннский маг обязан заниматься исследованиями. Лене до такого уровня было, как до Австралии пешком — сначала через границу миров, потом по дну океана. Но она уже выбрала себе область приложения сил. Бабушка была бы довольна: внучка все-таки намеревалась пойти в медицину. Правда, Лену интересовали специфические темы — в соответствии с поставленными задачами.

Задач было две.

Во-первых, очень хотелось дать Леннее новое тело. Когда-нибудь. В своих райских кущах дочь Аспера Дювора могла ждать вечность. Причем желание вернуть ее в материальный мир происходило даже не из чувства вины — это прошло. Просто слабый тоже заслуживает шанса. А еще в глубине души Лена признала, что смотрит на Леннею, как на младшую сестру, которая запуталась и которую надо спасти.

Вторая задача — помочь женщинам истинных. Мужчины взамен силы получили дар, а женщины так и остались "пустышками", зависимыми от чужой воли, и неизвестно, что ждало их дальше. При воспоминании о надзирательницах в цитадели Истины Лену до сих пор пробирал озноб. Но коротконогие тетки, похожие на зомби-киборгов, не выбирали для себя эту работу. Собственно, их положение мало отличалось от положения одаренных, которых они стерегли. Однако у одаренных был шанс выйти на свободу, а у "пустышек" — нет. И теперь их невосприимчивость к магии наверняка захотят как-то использовать.

Лена поделилась своими тревогами с Алиаллой. Та задумчиво кивнула: "Что ж. Я прослежу, чтобы от них не было вреда". А когда Лена сказала, что в изменившемся мире женщины истинных имеют право на самоопределение, отмахнулась: "Тебя это волнует? Вот и займись!"

И займусь, подумала Лена. Сейчас, сидя на вершине мира, она испытывала странное чувство — как будто на свете нет неразрешимых задач.

Реальность казалась зыбкой и текучей, как туман на границе Иэнны, видный с балкона башни. По утрам первые лучи солнца расцвечивали молочную белизну рассветными красками, прорисовывая в завихрениях водяных паров то корабли с надутыми парусами, то летящих драконов, то очертания диковинных зарослей.

Простейший узор — и можно свить из этих струй, что душе угодно. Построить фантастический город. Снарядить в поход непобедимую армию. Воздвигнуть горы с ущельями и водопадами. Поднять в воздух летающие острова. Изменить свою жизнь. Победить в споре с судьбой…

Несомненная польза от переезда в Иэнну состояла еще и в том, что Лене больше не нужно было выдавать себя за Леннею. При княжеском дворе ее знали как Елену Лос-Герд — правящая династия носила фамилию Лос, которую Диону хочешь не хочешь пришлось принять.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, обнимая Лену за талию, и она осознала, что хмурится.

— Да так. Давно собираюсь тебя спросить… — продолжать было страшновато. Но сколько можно тянуть? — Нравится мне или нет, я все-таки целительница, а мы с тобой занимаемся любовью не только в лечебных целях. И я все время думаю, как скоро меня скрутит отдача, а ты начнешь бегать за мной с криком "Дозу! Дозу!"

— Дозу? — похоже, в местной культуре это понятие было не в ходу. Однако смысл Дион уловил. Окинул Лену взглядом, покачал головой, сдерживая улыбку. — Даже не знаю, смеяться или плакать… Не обижайся. Клянусь, ни мне, ни тебе бояться нечего. Давай по порядку. Во-первых, все пьют, но не все спиваются. Во-вторых, мы с тобой оба маги, а это уже защита. Мои родителям хватало. В-третьих, у тебя никогда не было печати — я не знал, но она задавала рамки женскому дару. В-четвертых, у тебя есть истинная сила, и одно это делает тебя особенной. Наконец, в-последних и в-главных, — он сделал короткую паузу, — я люблю тебя, Лена…

Не то, чтобы она этого не предполагала, но дыхание все равно сбилось, пейзаж вокруг показался невыразимо прекрасным, и захотелось воспарить над миром легкой птахой — прямо со стеклянного насеста. Правда, Дион подпортил момент, взявшись объяснять то, о чем сам недавно узнал: оказывается, исцеление ран и болезней всегда было побочным эффектом взаимного чувственного удовольствия, но истинные умудрились и это извратить… Одно слово — мужчина! Неужели неясно, что подробности можно отложить на потом? Впрочем, Лена быстро указала мужу на его ошибку. Просто поцеловала с жаром и нежностью, переполнявшими ее существо, и он не остался в долгу. Сообразительный все-таки!

После этого вопрос о зависимости показался абсолютно неважным. Хотя…

Дион картинно щелкнул пальцами, и снизу, из облака, поднялся летающий столик. На блюде лежали местные фрукты под названием эллай — сочные и сладкие, в вазочке — медовые орешки. А еще был графин с жидкостью шоколадного цвета и два бокала в капельках влаги, подхваченных по пути сквозь облако.

— Что это? — удивилась Лена, присматриваясь к графину.

— Ты говорила, что не любишь вино, — в глазах Диона прыгали смешинки, и она засмотрелась, на секунду забыв о своем вопросе: все-таки глаза у него безумно красивые. — Я попросил воссоздать напиток, о котором ты рассказывала. Ячменный солод, дрожжи, тройная перегонка. Сливки. Шоколад. Ваниль. Карамель.

— Дион, ты серьезно? — Лена прищурилась с притворной угрозой. — Хочешь от меня отделаться? Ты же знаешь, что случилось, когда я пила это в последний раз! Вдруг меня опять занесет в другой мир?

— Трусишка! Хотя бы попробуй. И скажи, похоже или нет?

Он наполнил на треть оба бокала, взял один, покачал, глядя, как перекатывается густая жидкость цвета кофе с молоком.

— Я-то уже пробовал. И знаешь, мне понравилось. По-моему, на этом можно сделать состояние.

— Ого! — рассмеялась Лена. — У кого-то проснулась деловая жилка. А я думала, ты умеешь только транжирить капиталы ин-Скиров!

— Транжирить? — воскликнул он с наигранным негодованием. — Да я за полгода сэкономил для ведомства дорог почти пятьсот тысяч керм!

На нем была рубашка с распахнутым воротом, удобные светлые брюки, волосы растрепались на ветру. Лена надела летящий сарафан на тонких бретельках. Парочка курортников, а не без пятнадцати минут правящая чета.

Лена приняла второй бокал из рук Диона, стукнула краем о край, и в небеса мотыльком вспорхнул хрустальный звон. Обычая чокаться в этом мире не знали, но Лена давно посветила мужа в некоторые традиции родного мира.

— За твою деловую хватку! Иэнна не устоит перед сливочным ликером, Гадария падет вслед за ней, а там и Тумон с Оранией и Шеккией безоговорочно капитулируют. Мы построим бескровную сливочную империю — Лаэрту на зависть. Надо только придумать ударное торговое название…

— Просто "Елена", — Дион подмигнул. — В твою честь.

— Тогда уж по аналогии, "Элейнис", или просто "Леннис"…

Оба уже откровенно хохотали.

— Нет, стой! Лучше в честь тебя. Это же гениально: "Дионис"!

Лена подхватила бокал петлей узора и захлопала в ладоши.

— Дионисом у нас звали бога вина! Представляешь? А тут просто ударение на другой слог…

— О, нет! — Дион вскинул руки, прося пощады. — Довольно с нас богов!

Они смеялись, облако под ногами переливалось всеми цветами радуги — и радуга вставала над отливающей янтарем стеной тумана на горизонте.

Истинные строили свое учение на отголосках легенд о хранителях. Но Лене вдруг подумалось, что сами того не подозревая, они в чем-то правы: каждый человек может стать творцом собственной жизни.

Если поверит, что способен на это.

Конец.