Черный Лотос. Воскрешенный любовью

Глава 23

Он заигрывал с ней.

Просто небрежно улыбался, скользя глазами по искусственным формам и заигрывал.

Все просто у него.

После всего, через что я накануне прошла, через что он меня пропустил, что сделал со мной…

Ярость внутри разгоралась, как пожар.

Мне хотелось ранить его, хотелось выцарапать ему глаза, хотелось…

Когда он выгнал эту пластиковую куклу, резко стало очень неуютно и как-то стыдно за свое поведение.

Руки сами автоматически потянулись к груди, чтобы прикрыться.

Я вмиг почувствовала, какой все-таки холодной была вода.

Два взмаха широкими плечами по аквамариновой глади, он подле меня. Едва не вжимается.

– Как ты?– участливый голос с хрипотцой, которая тут же отсылает меня к интимности всего того, что случилось накануне между нами.

Отвожу глаза.

Когда смотрю на него, передо мной снова и снова то, что было. Нет, не в логове Фейруз, не в багажнике. Передо мной та маленькая комната из глины, масляная лампа и Он…

Мне было больно, но сейчас, внутри, нет на него обиды, словно бы произошедшее было неизбежно. Зато на каком-то внутреннем, инстинктивном уровне хочется понять его реакцию на… мой обман.

Но мне все равно нужно показать свое «фи», чтобы было больше пространства для маневра. Сегодня я уже не собираюсь быть слабой, забитой плаксой. Надо в руки себя брать… Меня вообще-то хотели убить! Еще хотят, наверное! И вообще, непонятно, куда я втянута и стоит ли об этом говорить Черному… С одной стороны, вчера он красноречиво дал мне понять, чем чревато будет мое «недоговаривание». С другой… С другой я пока ни черта не понимаю!

– Как я? Как после многих часов с завязанными руками, в роли мешка картошки или куска мяса… А так в целом нормально… наверное, могло быть и хуже, если бы ты меня не СПАС.

Делаю ударение на последнее слово. То, как Черный там оказался и что это за такой «Черный Лотос», говорящий на арабском лучше, чем я- нам еще предстоит выяснить.

– Вчера было много войны,– еще сокращает расстояние.

Да там уже и нечего сокращать. Между нами только исходящая даже в прохладной воде жара,– сегодня я хочу мира с тобой. Саша…

Он поправляет прядь у меня на лице. Смотрит в глаза.

–Саша? Ты назвал меня впервые так… банально…

– Разве не в банальности вся искренность?– наклоняет голову, изучая. А я все еще прикрываю грудь.

Глаза Черного медленно стекают с каплями по моей ключице и ниже.

– Не стоит ее прятать. Она идеальна. И я заценил, и бедный уже не работающий тут паренек.

Я вмиг снова воспламеняюсь от возмущения. Он его уволил? За что? Даниил считывает мой гнев и усмехается.

– Последствия твоих выходок могут иметь нехорошие отголоски не только для тебя, Александра. Разве ты еще не поняла?

Я глубоко и тяжело дышу. Зачем он так?

– Оставь его на работе. Наверняка на нем вся его бедная семья держится. Я знаю такой сорт египтян… Он не виноват.

Его ноздри раздуваются.

– Хорошо…– произносит, спустя какое-то время, изучая меня, не выпуская из умозрительного захвата.

– Сегодня все для тебя, Александра. Ты хочешь отдыхать в номере или прокатимся по достопримечательностям? Твою безопасность я гарантирую…

– Как Даниил Черный из Москвы или как Черный Лотос из Ливийской пустыни?– мрачно усмехаюсь.

Мы с ним переглядываемся и загадочно друг другу улыбаемся.

– Не стоило смотреть в старинные зеркала, Александра. Там слишком много многоликого и сокровенного?

– Я бы хотела получить ответы на разумные вопросы, Даниил…

Сама понимаю, что впервые называю его по имени… По телу бегут мурашки. Он это видит даже в воде. И сам..,. покрывается мурашками.

Мы снова смотрим друг на друга. Пауза затягивается…

– Если ты готова говорить, я тоже готов. Мне кажется, что с тайнами и обманами хватит, нет?

Я молчу.

Он приближается, наклоняясь к шее.

– Например, если бы ты сказала мне про свою невинность раньше и не блефовала, Саша, все было бы иначе, я бы не причинил тебе боль.... – он целует мою шею, едва касаясь губами.

Вздрагиваю.

– Точно бы не причинил? А мне показалось, ты любишь причинять боль…

Снова это пламя в его глазах, черное и густое. Как смоль, как нефть…

– Только сладкую, малышка… Я сожалею о том, что произошло и как. И потому считаю, что нам нужно прояснить ряд моментов, чтобы двигаться дальше…

– Хорошо, давай проясним.

Все-таки ухищряюсь и отплываю от него, выворачиваясь.

Но он тут же притягивает за талию. Наши тела прижаты друг к другу в воде, его руки накрывают мою грудь и слегка сжимают.

– Никаких секретов, Александра. Никаких подковерных игр и интриг, которые могут закончиться плохо. Как видишь, все далеко не так просто, как это могло показаться. Сейчас мы выйдем из воды, оденемся, позавтракаем и поговорим. Ты расскажешь мне, что ты передавала Фаизу, как ты попала в Файюм, что тебя с ним связывает и почему ты оказалась у Фейруз…

– А ты?– замираю, не шевелюсь. Не убираю его руки с грудей. Просто потому, что показываю, что жду встречной открытости.

Он выдыхает мне в шею с хриплым смешком. Я чувствую, как в поясницу упирается его возбуждение.

– Мне нравится, когда ты такая подчеркнуто послушная, малышка… Возбуждает не сам факт, что ты к себе подпускаешь, а что делаешь это ради моей встречной уступки. Засчитано. Я тоже тебе расскажу то, что ты хочешь узнать. Возможно, многое бы ты поняла изначально, если бы слушала меня и слышала. Я уже говорил тебе о твоей самонадеянности… Так что, уговор?

– Уговор…– выдыхаю я, выплываю, наконец, на свободу и быстро поднимаюсь наверх, тут же хватая халат с лежака.

– Я буду таамию, фуль и мулюхию. Очень голодна. А если ты еще и туристическую вылазку хочешь, то и тебе советую нормально подкрепиться, как подобает настоящему работящему египетскому мужчине в этих краях.

Уже в дверях у своего номера оглядываюсь на него.

Он смотрит мне вслед и улыбается.

Какой-то слишком молодой.

И лицо подозрительно расслабленное. Даже умиленное.

Непорядок…