Черный Лотос. Воскрешенный любовью

Глава 25

Частные самолеты взлетают очень стремительно и почти вертикально. Это страшно… Почему-то факт того, что ты окружен другими людьми на обычном рейсовом борту, как-то успокаивает. Хорошо, ты нагрешил и тебя ждет ужасная участь погибнуть вот такой незавидной смертью. Но они-то явно лучше тебя? Вот эта мамочка милая с ребенком и бабушка, всю дорогу рассказывающая о своем сыне…

У меня была аэрофобия. Легкая форма такая, не та, что заставляет менять планы, но вот спокойно лететь и читать книгу, смотреть фильм, концентрируясь только на сюжете или просто безмятежно разглядывать облака в иллюминаторе я никогда не умела.

Чуть самолет вздрогнет, чуть сильнее качнется на воздушной подушке, вдруг загорится табло «пристегните ремни» и пилот скажет, что мы в легкой зоне турбулентности- внутри все внутренности переворачиваются. И ведь я не трусиха. Просто психологи говорят, что это реакция такая на потерю контроля над ситуацией. В сущности от тебя сейчас ничего не зависит. Совершенно ничего.

От меня давно ничего не зависит. Как минимум с того момента, как мои глаза пересеклись с глазами Черного. Сейчас я снова в зоне турбулентности- и это уже не про самолет, который решительно преодолевает неспокойные от хамсина (прим.– пустынный ветер) потоки египетского воздуха при взлете. Это про его близость, его прикосновения…

Он насильно оторвал себя от моих губ. Посмотрел в глаза, пытаясь сконцентрировать затуманенный взгляд…

– Саша…– снова это нежное и искреннее… Снова без масок,– дашь мне вести?

– Ты и так ведешь…– прошептала почти без голоса, только губами одними,– устала играть в сильную. Как минимум сегодня, Даня…

Даня…

Я впервые его так назвала.

Слишком смело для меня.

Попыталась погладить по шерстке хищника. Он разрешил…

Улыбнулся.

Нет, не победоносно. Скорее эмпатично.

Мне кажется, он тоже устал от какой-то своей роли. Я просто не могла понять, от какой именно.

Кто ты, Даниил Чернов?

Черный Лотос.

Мужчина, вторгшийся в мою судьбу так внезапно и даже нелепо…

Он не спешил. Его ладонь легла на мою руку так бережно, будто я могла рассыпаться от любого резкого движения.

– Закрой глаза…– прошептал на ухо, а потом прошелся тонкой линией поцелуев до век. Поцеловал и их. Так нежно. Меня никто никогда так не целовал…

Мир сузился до этого прикосновения. Каждая клеточка будто ожила, отзываясь на его тепло.

Когда его губы коснулись моего виска, у меня перехватило дыхание. Он трогал так тихо, нежно, будто боялся разбудить что-то внутри. Но именно эта его нежность стерла все мои сомнения.

Я чувствовала, как он сдерживает себя. Его дыхание становилось неровным, мышцы напрягались, но движения оставались мягкими, осторожными. Он будто боролся со своей страстью, и именно это сводило меня с ума. Я знала, что в нем есть сила, дикость, но сейчас он держал их ради меня.

Я тянулась к нему сама – губами, руками, всей душой. Мне хотелось больше, сильнее, глубже, но он медлил, ласкал. Но каждая его осторожность делала это еще желаннее.

– Даниил… – вырвалось у меня рваным шепотом.

Я дрожала, но это была не слабость, а открытие. Я впервые знала, что значит быть желанной. Не красивой, не правильной – а именно желанной. В его руках я была хрупкой и сильной одновременно.

Мир растворился. Осталась только его кожа рядом с моей, его дыхание в моем дыхании. И эта нежность, которая, казалось, могла сжечь сильнее любой страсти.

Я чувствовала, как сердце бьется так громко, что, казалось, Черный должен был слышать его так же ясно, как я. Каждое его прикосновение отзывалось дрожью, но это была не та дрожь, что от холода или страха. Я горела.

Он был близко, так близко. Его губы касались моей кожи – легко, медленно, будто он боялся спугнуть меня. Я ловила каждый его поцелуй, и с каждым новым дыхание становилось глубже, смелее. Я тянулась к нему сама, не умея скрывать, что хочу этого.

Он смотрел на меня внимательно, внимательно до боли – и я понимала, что он сдерживает себя. В каждом движении было столько силы, которую он держал на грани ради меня. От этого становилось еще жарче.

Я прижалась к нему, и он прошептал мое имя так, будто клялся в чем-то вечном. Почувствовала, как его руки медленно скользнули по моему телу – нежные, осторожные.

– Ты уверена, что готова?

Самолет провалился в воздушную яму. С ним- желудок.

Я нервно сглотнула и ответила кивком, прикосновением, взглядом. Я была готова.

Тронул резинку белья, скатал кружево в тонкую веревку, которая чуть царапала кожу, когда он стягивал ее по ногам.

Посмотрел на меня там.

Внимательно, напряженно.

Поласкал рукой- сначала просто кожу внизу живота, потом опустился ниже и нырнул во влажную мягкость, которая сама пока не знала, чего ждала.

– До безумия хочу тебя…– прошептал сипло,– с первого взгляда, как увидел, Саша.

Я хотела ему верить…

Девушкам так отчаянно хочется в такое верить…

Когда он вошел в меня, я затаила дыхание. На миг мне стало страшно – тело напряглось, сердце будто замерло.

Больно. Странное ощущение наполненности через край, до жжения, до спазма.

И в то же время, правильно…

Его красивые мышцы на груди и руках перекатывались в напряжении.

– Если ты расслабишься, будет легче меня принять. Я не вошел еще полностью.

Страшно… Если это не полностью, то… что такое полностью?

– Тихо, Саша… Расслабься… То, что сейчас между нами- это природа и инстинкты. Тело само даст тебе ответы.

Он был рядом, со мной не только телом. Его губы на моих, его ладони крепко держали меня, и этот страх растворился в его тепле. Боль оказалась не той, какой я боялась. Отпустила себя и вместе с этим пришло удивительное чувство наполненности, доверия, близости…

– Готова?

Не знала, к чему, но была…

За окном иллюминатора стелились белоснежные ватные облака. А я была готова.

Толчок, сиплое дыхание, сменяемое сжатым стоном, еще один- более решительный и нетерпеливый.

– Какая ты…– прошептал он, прикрывая глаза в блаженстве…

Непроизвольно сама раскрылась шире для него.

Я открывала этот мир вместе с ним – шаг за шагом. Сначала робко, почти несмело, потом смелее, следуя за его ритмом. И каждый его осторожный толчок был не просто движением – это было обещание, что он никуда меня не отпустит.

Я ловила его дыхание, его шепот, его силу, которую он все еще сдерживал ради меня. Но именно эта сдержанность разжигала во мне огонь. Я хотела больше, сильнее – и он понял это без слов.

– Потом может быть больно, пожалеешь…– сковал мою голову руками, смотрит в глаза глубоко.

– А разве я уже не жалею, Черный, что встретила тебя?

Он замер. Хищно оскалился. Глубоко выдохнул.

Резче, глубже. До синяков на бедрах и укусах на шее.

Я вскрикивала.

Все горело- от сладкой боли и чувства правильности мужского обладания.

Все слилось в один поток – жар, стоны, быстрые удары сердца. Я уже не различала, где кончается он и начинаюсь я. Было только это ощущение полета, умозрительного.

Он коснулся обеими руками шеи, сдавил… Тяжело вздохнула.

Воздух перехватило.

Небольшая рябь пошла перед глазами.

– Ты научишься кончать по моему приказу, Александра…

Он говорит это, а я взрываюсь. Словно бы это чертова магия, заклинание.

И мой вольный нрав протестует- я непроизвольно сжимаю бедра, чтобы их закрыть, но разве он дает… Его таз прижат к моему естеству, ни миллиметра свободы. Мои собственные движения дают еще больше импульсов нервным окончаниям- и я улетаю. Улетаю так далеко, что никакой самолет не взлетит…

Совсем рядом и он- тоже взлетает, тоже кричит жарко и одержимо…

Это и есть наш настоящий первый раз.

С Ним- только такой…

Я лежала в его объятиях.

Слезы сами катились по щекам.

Не от боли, не от печали – от полноты, хоть он и напрягался, смотря на меня с молчаливой оценкой.

Даниил прижал меня ближе.

Его нежные поцелуи за ухо убаюкивали.

– Что мне делать с тобой, Александра? Что же мне с тобой делать…

Тогда я не понимала всей глубины его слов. И ужаса.