Четырнадцать дней для Вероники (СИ)

День девятый. Тобиас

Правду говорят мудрецы: хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Когда я вместе с Вероникой, принявшей облик кошки, въезжал в Краснозорье, я был искренне уверен, что мы всего лишь навестим моего друга, мага огня, убедимся в том, что моя матушка действительно мертва, изучим собранные мною образцы и спокойно вернёмся домой. Я не боялся, что за сутки, что мы планировали провести в Краснозорье, кто-то хватился бы Вероники, её двойника мы составляли втроём, иллюз, основанный на магии чародейки, инквизитора и дракона, должен был просуществовать по самым скромным прикидкам дней восемь-девять, а до конца отведённого на дознание срока оставалось всего шесть дней. И сначала всё действительно шло по плану: никто не заметил подмены, на рассвете мы с Вероникой, вольготно расположившейся у меня на плечах, чинно покинули Лихозвонье и уже часа через два въезжали в соседний город. И вот тут нас ждал сюрприз в виде черноглазой и черноволосой ведьмочки, утверждавшей, что она внучка погибшей травницы и ей позарез надо в Лихозвонье. Нет, в принципе, я девочку понимаю и даже сочувствую ей, потеря близкого родственника — серьёзное испытание, но, согласитесь, её появление, учитывая, что мы ищем ведьму, весьма подозрительно. Меня успокаивало лишь то, что Вероника, хоть и ревновала немного, но всё же Беренике доверяла и даже готова была ей помочь. А как любил говорить отец, если женщина чего-то захотела, мужчине остаётся только смириться и исполнить желание дамы своего сердца. Я вздохнул, сделал для себя пометку обязательно проверить Беренику всевозможными амулетами, дабы не сомневаться больше в искренности её поступков, и отправился к своего другу, который вот уже три года обитал в роскошном, на три этажа, с башенками и двумя (надземной и подземной) лабораториями доме в самом центре Краснозорья.

За то время, что мы не виделись, Роберт обзавёлся короткой щёгольской бородкой, крепостью и солидностью некогда удивительно костлявой фигуры, а ещё миловидной супругой и шустрым сынишкой, с проворством обезьянки облепившим мне ноги.

— Тобиас, дружище, — довольно рокотал Роберт, с таким энтузиазмом встряхивая мне руку, словно вознамерился забрать её себе на память, — рад видеть тебя живым и здоровым, а ещё, — друг прищурился, в прямом смысле слова просвечивая меня насквозь, — да, точно, абсолютно счастливым! Полагаю, источник твоего счастья покоится сейчас у тебя на плечах? Сударыня, не имею чести знать вас…

— Это Вероника. Вероника, это мой друг Роберт, маг огня.

Янтарные, с танцующими на дне языками пламени глаза Роберта расширились, по венам пробежал огневой проблеск.

— Значит ты её всё-таки нашёл?

Я свято убеждён, что доверие — краеугольный камень и в дружбе, и в любви, а потому Роберт прекрасно знал, кто такая Вероника. Я улыбнулся, прижался щекой к пушистому боку своей несравненной чародейки:

— Да, нашёл. И больше не потеряю.

Роберт встал, одёрнул белоснежную домашнюю рубашку, украшенную почему-то сине-зелёной вышивкой, и серьёзным, даже официальным тоном произнёс:

— Сударыня, позвольте от всего сердца поздравить вас с тем, что вам удалось добиться любви такого замечательного человека и талантливого инквизитора. Также хочу предупредить, что, если вам взбредёт в голову ещё раз попытаться бросить Тобиаса, то вы сгорите.

— Или утонете, — мелодичным журчащим голоском добавила до этого стоящая несколько в стороне супруга Роберта и мягко улыбнулась, отчего её сине-зелёные глаза заблестели, словно океан под солнечными лучами. — Надеюсь, однако, до этого всё же не дойдёт. Господин Тобиас, сударыня, мы искренне рады видеть вас в нашем доме.

Мы с Вероникой церемонно поклонились, продолжая внимательно присматриваться к супруге Роберта. Нет, не показалось, она действительно была волшебницей, повелительницей воды. Я потормошил друга за рукав, шепнул негромко:

— Роб, а как огненный маг и водная волшебница?..

— Точно так же, как и инквизитор с чародейкой, — хмыкнул Роберт и уже менее официально обратился к Веронике:

— Сударыня, вы позволите мне обращаться к вам по имени?

Вероника согласно наклонила украшенную умилительными заострёнными вверху ушками голову. Моя рука машинально поднялась и принялась почёсывать пушистую шубку, Вероника прикрыла глаза и замурчала.

— Век бы не подумал, что ты такой кошатник, — добродушно усмехнулся Роберт и сгрёб свою семью в крепкие объятия:

— Мою жену зовут Марина, у сынишки имени пока нет, дар не проснулся, мы зовём его просто Кроха.

Услышавший своё имя Кроха расплылся в широкой улыбке и потянулся ко мне розовыми с короткими пальчиками ручками. Вообще-то официальные источники утверждают, что маленькие дети боятся инквизиторов и могут даже заболеть от их магии, но Кроха, как, впрочем, в своё время и его отец, чихать хотел на официальные источники, предпочитая познавать окружающий мир собственным опытом. Я осторожно взял малыша на руки, тот довольно загудел, залопотал что-то неразборчивое и потянулся к Веронике, засмеялся звонко, когда она погладила его пушистой лапкой. Марина умильно вздохнула, но тут же вскинулась, руками всплеснула:

— Вы же наверняка голодные!

Интересно, почему большинство женщин так усиленно стремятся меня накормить, неужели у меня настолько измождённый и голодный вид? Вроде бы нет, костями я на сильном ветре не брякаю, да и дети малые меня не боятся, так что в ожившие мертвецы или ходячие скелеты записываться пока рано.

— Мы по делу.

Марина властно ладошку вскинула:

— От чашки чая никакое дело не прокиснет, зато многие вопросы решатся.

Спорить с хозяйкой дома — последнее дело, особенно если её муж маг огненный, за свою любушку любого способный мелким пеплом по ветру пустить. Я вежливо улыбнулся, произнося веками утверждённую формулу дорогого гостя, чтящего приютивший его кров и радушных хозяев. Роберт и Марина в ответ отвесили мне поясные поклоны. Ну всё, теперь с официозом покончено, можно и к делу приступать.

Я отпил душистого, щедро приправленного малиновым вареньем травяного взвара, который Марина, как и все волшебницы воды, называла чаем, и вздохнул:

— Нам с Вероникой помощь нужна.

Вероника приподняла перемазанную сливками мордочку и коротко мявкнула, подтверждая мои слова. И опять при взгляде на чародейку у меня словно волна тёплая по сердцу прокатилась, а на губах помимо воли улыбка заиграла. Какая же она у меня красавица, даже в кошачьей шубке самая лучшая!

Роберт чашку отставил, жену в щёку благодарственно поцеловал и протянул благодушно, краем глаза за сынишкой, с сосредоточенным пыхтеньем пальцем по полу возящим, присматривая:

— Чем помочь?

Я отодвинул от себя посуду и осторожно выложил на край стола зачарованный мешочек с изуродованной рыбкой, пузырёк с протухшей водой и обгорелые бумажки.

— Вот, нужно понять, кто наслал магию, испортившую воду и рыб, а ещё прочитать, что на этих обрывках было написано.

Роберт и Марина внимательно изучили мои трофеи, затем огневик решительно прогудел, внушительно прихлопнув ладонью по столу:

— Так. Вы с Маришкой колдуете над водой и этой, гхм, рыбой, я разбираюсь с обрывками бумаги.

— Мяу?! — возмущённо напомнила о себе Вероника, боднув Роберта головой.

— А ты, Вероника, с Крохой побудь, не давай ему нас отвлекать. Сама понимаешь, магия сурово карает за невнимательность.

Чародейка коротко кивнула, шагнула к сидящему на полу малышу и пощекотала его кончиком хвоста. Кроха звонко рассмеялся, потянулся к Веронике, но та игриво отскочила в сторону. Малыш неловко захлопал в ладошки, а потом пополз в сторону желанной красавицы, громко сопя и что-то лепеча.

— Отлично, Кроха занят, пора и нам к делу приступить, — Роберт коротко кивнул и широким шагом вышел из светлой, пахнущей свежим деревом и выпечкой кухни.

Лаборатория у двух магов столь разных стихий была чётко поделена на зону огня и воды. В центре огненной части красовалось большое кострище, а водную украшал небольшой фонтанчик, с тихим лепетом выбрасывающий вверх прозрачные, прохладные струи. Мы с Мариной погрузились в детальное изучение воды и изуродованной рыбы, но как мы ни бились, следов ведьмы, использовавшей чёрную магию, обнаружить не получилось. Один раз мелькнул в мутноватой от заклинаний воде нечёткий женский образ, но тут же и растаял, а от отката магического у меня голова закружилась, а у Марины и вовсе кровь носом пошла.

— Всё, не могу больше, — хрипло выдохнула волшебница, зажимая нос смоченным в фонтане платком, — никак не получается ведьму увидеть.

— Её магия очень странная, — я ещё раз проверил практически полностью стёртые отголоски чужой магии. — Такое впечатление, что она не стабильна, а появляется какими-то всплесками.

— Связана с душевным состоянием ведьмы? — предположила Марина, осторожно вытирая кровь с лица.

Я только плечами пожал, прикидывая, что мне теперь делать. Доводить подозреваемых до белого каления? Запросто, инквизиторов, между прочим, и не такому учат, тем более, благодаря кропотливой работе Вероники нам удалось существенно сократить круг этих самых подозреваемых.

— Ну, как у вас дела? — пророкотал прямо-таки искрящийся от радости Роберт, останавливаясь на пороге половины супруги и благоразумно не проходя дальше.

— Увы, особенно радоваться нечему, есть лишь весьма смутный образ, — Марина спрятала испачканный кровью платочек и кокетливо улыбнулась мужу. — А вот тебя, судя по всему, можно поздравить с успехом?

Роберт горделиво подбоченился, став удивительно похож на доброго молодца из старых сказок:

— А то! Прочитал я эти записи, весьма занимательные, смею заметить!

Я рванул к другу, словно коршун к зазевавшимся цыплятам:

— Показывай!

Записки оказались действительно весьма занимательными. Первая была страничкой из дневника. Марта писала, что ОНА (имя корзинщица, видимо, боясь, что дневник попадёт в чужие руки, не указывала) мнит себя великой чародейкой, но при этом частенько наведывается к травнице. За советами, само собой, поскольку своих знаний о магии не имеет, да ещё надеясь, что сумеет навязаться старухе в ученицы, как Вероника. Дальше следовали довольно гнусные рассуждения о моей невесте, Марта даже посмела намекнуть, что Вероника ведёт себя как распутница, которой на прежнем месте хвост за блуд прищемили, вот она теперь скромницу и изображает.

— Эй, осторожнее! — Роберт крепко сжал мою руку. — Я, между прочим, немало сил потратил на то, чтобы это восстановить.

Я посмотрел на скомканный, оплавившийся от магии инквизитора листочек, медленно выдохнул через плотно сжатые зубы:

— Прости.

Огненный маг звучно хохотнул:

— Да ладно, что я, не понимаю что ли? Если бы какая-то гнида позволила подобную гнусность про Маринку написать, то шагами бы длину своих кишок измеряла. Там дальше ничего интересного, потоки грязи на Веронику и эту неизвестную, которую авторша называет просто ОНА. Ты два других листка почитай, вот там, я тебе скажу, песня с припевом!

Роберт оказался прав, следующий листок был короткой запиской угрожающего содержания. Я оказался прав, когда предположил, что Марта попытается шантажировать чёрную ведьму, записка гласила, что молчание будет стоить полторы тысячи золотых, первый взнос пятьсот монет, принести их нужно корзинщице прямо на дом в строго определённое время. Эту записку ведьма также должна была принести (видимо, Марта не хотела, чтобы её обвиняли в шантаже, ведь за сие занятие следует весьма серьёзный штраф, а то и арест). Далее цитирую: «А если ты, моя мышенька, денежек пожалеешь или опоздаешь, то я своими догадками поделюсь с господином инквизитором. Уверена, он мне за спасение своей кралечки втрое больше звонких монет выложит. Ответ жду в нашем месте завтра поутру». Марта, похоже, совсем страх потеряла, не удивительно, что ведьма её в крысу превратила, поди, сокровенную мечту многих горожан исполнила! Странно только, что корзинщица свою жертву мышью называет, с чего бы это? Надо у Вероники спросить. Третья записка была краткой и принадлежала, очевидно, самой ведьме. «Приду», — было напечатано корявыми, шатающимися во все стороны буквами. Всё понятно, печатали левой рукой, чтобы по почерку опознать было невозможно. Я вскинул ладонь над листком, призывая магию инквизитора, и отчётливо увидел большой деревянный стол, свечу в причудливой с кучей завитушек лампе и большой белоснежный чепец, украшенный тремя незабудками. Есть! Мне удалось зацепить пусть не образ ведьмы, но предметы, с которыми она связана! Конечно, большие столы есть у многих, если не у всех, но вот лампа и чепец — это уже улика. Я облегчённо выдохнул и прикрыл глаза, чувствуя себя конём, на своей спине из одного королевства в другое провёзшим рыцаря в полном боевом облачении.