Чудовищная правда

ГЛАВА 22

КАТОН

Талия молчит, что пугает, но не отодвигается. Она позволяет мне обнимать ее, чувствовать ее мягкость и совершенство на фоне моего большого тела. От этого у меня болит сердце, потому что я знаю, что мои руки будут пустыми без нее.

Мое сердце будет пустым без ее любви.

Мои улыбки будут холодными без ее улыбок.

За столь короткий срок Талия стала для меня всем, и это пугает меня. Что останется, когда она уйдет? Раньше я был лидером, ученым, но теперь я друг, лидер и ученый в таком порядке. Пара ставит счастье своей любви на первое место, и я сделаю то же самое с ней, даже если это разобьет мое собственное сердце.

Я не должен был лгать Талли. Глупо поступил, и благодарен Талии, что она, кажется, простила меня, но я должен сказать ей правду, всю правду, и позволить ей самой принять решение. Не хочу быть похожим на людей или на того человека, который был до меня. Я не хочу причинять ей боль, хочу помогать ей и любить ее в полной мере, принимая ее независимость, ум и интеллект.

Крепче прижимая Талию, я позволяю себе на мгновение поверить, что это может длиться вечно, но я знаю, что это невозможно. Я выскальзываю из объятий Талии и медленно собираю одежду, которую нашел для нее. Когда Талия садится, я пользуюсь возможностью одеть ее, украдкой прикасаясь к ней и бросая взгляды, не в силах говорить, глядя в ее знающие, печальные глаза.

Мы оба чувствуем, как конец приближается к нам.

Когда она одета, я заплетаю ей волосы в воинскую косу, желая оставить ей что-то от себя, когда меня не станет, чтобы она вспомнила обо мне раз или два, ведь вся моя жизнь будет посвящена ей до самой смерти.

Она берет мою руку и целует ее, когда я встаю и веду Талию обратно в лабораторию. Оказавшись там, усаживаюсь поудобнее и наблюдаю за ней. Талия делает шаг между моих ног, и прежде чем успевает дать пустые обещания или попытаться заставить меня чувствовать себя лучше, я говорю ей правду, которую должен был сказать сразу же, как только она появилась.

— С твоей подругой, Арией, все в порядке. Она с моим другом — Акуджи, вождем племени Ночных Клыков, — хорошим и благородным человеком. — Талия опускает голову, в ее глазах появляются слезы, и я обнимаю ее.

— Слава Богу, я так волновалась.

Мне становится еще хуже, поэтому я просто крепче прижимаю ее к себе, утешая.

— Они хотят встретиться. Я сообщил им, что с тобой все в порядке, и назначил нейтральное место. Мы просто ждем ответа, и тогда я отведу тебя к ней. Обещаю. — Я не говорю Талии, что, если уйду от нее, то разобьюсь на кусочки и останусь пустой оболочкой.

Отстранившись, она пристально смотрит мне в лицо.

— И что тогда?

— А потом ты вернешься домой, — с горечью пробормотал я.

На мгновение в ее грозовых глазах вспыхивает что-то похожее на боль, давая мне надежду.

— Все будет хорошо, — успокаиваю ее, целуя. — А пока давай поедим, а потом ты сможешь осмотреть своего пациента? Уверен, ты этого хочешь.

Талия усмехается.

— Ты прав.

— Обычно я всегда прав. — Я подмигиваю, забирая поднос с едой за дверью, и приподнимаю бровь при виде множества человеческой пищи. Похоже, мои люди тоже попали под чары Талии и благодарят ее единственным известным им способом — заботятся о ней, как если бы она была одной из наших.

Талия смеется, когда я кладу его между нами, и мы погружаемся в уютное молчание, пока едим, оба украдкой поглядывая друг на друга. Я чувствую только вкус Талии, даже когда проглатываю еду, желаю съесть ее и гадаю, позволит ли Талия прижать ее к себе и снова полакомиться ею. Когда она заканчивает, я беру ее за руку, и мы идем проведать моего воина. Он спит, и она осторожно проверяет его раны, а затем в шоке поворачивается ко мне, заставляя меня рассмеяться.

— Раны у нас быстро заживают. — Я пожимаю плечами, и прислоняясь к двери.

Она шепчет, прежде чем обработать рану и подойти ко мне.

— Как быстро?

Талия и раньше задавала вопросы об исцелении, но увидеть его в действии — это нечто иное.

— Зависит от раны, но с такой? Шрам исчезнет завтра. Хорошее лечение — я подмигиваю ей, отчего она краснеет — отдых и еда ускоряет заживление. Однажды мне почти оторвало руку, и она зажила за четыре цикла, — объясняю я, и Талия кивает. Я вижу, как в ее глазах загораются интерес и вопросы.

Прижимая Талию к себе, целую ее в макушку, потому что она просто чертовски очаровательна.

— Ты можешь спрашивать, — подбадриваю, и Талия чуть ли не подпрыгивает заваливая вопросами. Я отвечаю на все, что могу, наблюдая за тем, как она принимает информацию и запоминает.

Так же, как и я

Пока Талия говорит, я просто смотрю. Она великолепна.

В ее грозовых глазах светится возбуждение, которое заводит меня, а ее блестящий мозг возбуждает меня как ничто другое.

Спустя время Талия, вздохнув, прислонилась ко мне, опустошенная вопросами.

— Я понимаю, почему ты солгал, но никогда больше так не делай. Никогда. — Она сужает глаза, и я не могу не усмехнуться.

— Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь испугаюсь крошечного человечка? — поддразниваю я.

Вздохнув, она шлепает меня по груди.

— И не забывай об этом.

Я смеюсь вместе с Талией, когда шум за спиной заставляет меня повернуться и увидеть посыльного, и я мгновенно трезвею.

— Они согласились встретиться, — сообщает он мне. — Нейтральная площадка, держите, — гонец протягивает записку.

— Это заняло много времени, — хмуро замечаю я.

— Простите, на нейтральной территории были Дарклинги, и я подождал пока они уйдут, не желая, чтобы сообщение перехватили.

— Дарклинги… Они никогда не вылезают из своих нор. Что они задумали? — бормочу я.

— Не знаю, но ничего хорошего. — Он колеблется, смотрит на Талию, потом снова на меня. — Они… Они выглядели так, будто собирались для чего-то… чего-то большого.

Потирая голову, я отправляю гонца отдыхать. Еще одно беспокойство. Дарклинги никогда не приносят ничего хорошего, но сейчас мне не до них. Вместо этого я смотрю на сообщение и вздыхаю, понимая, что нам нужно собираться и уходить, если мы хотим прибыть вовремя.

— Пойдем, Талли, пора встретиться с подругой.

Пришло время прощаться и уходить от лучшего, что когда-либо случалось со мной.