Чудовищная правда

ГЛАВА 4

ТАЛИЯ

Следующие несколько дней проходят в вихре подготовки. Так забавно наблюдать за лицами моих коллег, когда они узнают, что меня выбрали для полевой работы. Они, конечно, не знают, какой именно, но это и не важно. Я держу подбородок выше, подписывая контракты и слушая объяснения о том, что и где мне нужно. Мне дают карту, и я заставляю себя выйти на улицу, взять сумку и наполнить ее вещами, которые, по моему мнению, мне понадобятся, включая новую обувь и повседневную одежду.

Когда все разложено по кровати и готово к упаковке, я впадаю в панику. Что я делаю? Я не могу этого сделать, но у меня нет выбора. Я подписала контракт. Не могу отказаться, не сейчас.

Рано утром следующего дня меня забирают из здания на бронированной армейской машине и сопровождают к мосту, ведущему из Атеса в трущобы. Неся свою тяжелую сумку, я нервно сглатываю, когда рысью иду по мосту. Как только я перехожу его, мир полностью меняется.

Улицы становятся грязными. Нигде нет четкой дороги, повсюду валяется мусор. Нет ни улиц, ни указателей, только лачуги и хибары, построенные друг на друге, между которыми проложены пешеходные дорожки. Я спешу мимо борделя, из окна которого высунулась женщина и что-то курит.

Я отшатываюсь назад с легким вскриком, когда по моим сапогам пробегает крыса. Я смущенно опускаю голову, натягиваю капюшон, вспоминая, что они говорили о том, чтобы вести себя как можно тише. Я следую их указаниям. Один или два раза я заблудилась, сморщив нос от вони и людей, спящих на улице. Дети слишком худые, грязные и напуганные, а пожилые люди усталые, изможденные и подавленные.

В конце концов, я отдаю несколько пайков, но заставляю себя идти дальше, чтобы оставить немного для себя, когда, наконец, поворачиваю за угол и добираюсь до места, где должна встретиться с моим проводником. Когда я вижу ее, я останавливаюсь в шоке. На мгновение она сливается с толпой, но когда я наконец-то ее различаю, то не понимаю, как она вообще могла это сделать.

Девушка не похожа ни на кого, кого я когда-либо видела.

В первую очередь меня привлекают ее волосы. Они ярко-рыжие, как пролитая кровь, с вкраплениями более светлых рыжих прядей.

Ее глаза заставляют меня затаить дыхание. Они блестящего изумрудно-зеленого цвета, как драгоценности, принадлежавшие когда-то моей матери, и настолько потрясающие, что на мгновение шокируют меня, прежде чем я рассматриваю остальные части ее лица. Все черты лица девушки с жесткими гранями, над розовыми губами — небольшой шрам. В этой женщине нет ничего мягкого. Она выжившая. Она также сильна. На ее руках и ногах видны четко очерченные мышцы, в то время как мои — мягкие. Ее подтянутая талия говорит о том, что она местная и, вероятно, привыкла бороться за еду. Там, где я сверкаю чистотой и идеальной ухоженностью, она перепачкана грязью и пылью, словно никогда не сможет от них избавиться. Ее одежда рваная и поношенная, но она красивее любой женщины в Атесе. Она — естественная красота, за которую платят и к которой стремятся, и вот она, ютится в грязном переулке.

Решительный наклон ее подбородка говорит о том, что с этой женщиной не стоит шутить, как и жесткий блеск ее глаз, когда она наблюдает за моим приближением.

Женщина поворачивает голову, не отрывая от меня взгляда, а затем сплевывает что-то на землю, заставляя меня подпрыгнуть. Она, конечно, замечает.

— Ты опоздала, — огрызается она.

Я моргаю от шока и страха. Я действительно не хочу раздражать эту женщину. Она меня немного пугает.

— Мне сказали… — начинаю я, но она прерывает меня, ее голос низкий и гортанный.

— Солнце встало, и мы уже отстаем от графика. Если хочешь пройти за стену, тогда выдвигаемся сейчас. Ты ни на шаг от меня не отходишь, молчишь, пока я не заговорю с тобой, поняла? Иначе я тебя брошу.

Я знаю, что она говорит серьезно. Она меня бросит. Мне нравится, что я знаю, в каком положении я с ней нахожусь, даже если это жестоко и совсем не культурно.

— Я поняла, — отвечаю я, желая, чтобы она знала, что я ее не подведу. Мне почему-то очень хочется заслужить ее одобрение.

Вздохнув, как будто я мешаю, она оглядывает меня, и становится ясно, что я ей не нравлюсь.

— Сними капюшон.

Я колеблюсь, и в ее глазах вспыхивает раздражение.

— Я… Мне сказали…

— Сними его. — Она закатывает глаза. — Я не собираюсь причинять тебе боль или пытаться выведать твои секреты — у меня есть свои, но мне нужно знать, с кем я работаю.

Неуверенно я протягиваю руку и снимаю. На мгновение я опускаю глаза на землю, а затем поднимаю и встречаюсь с ней взглядом. Я нервно складываю плащ и кладу его в свою новую сумку, а затем стою и смотрю на нее. У меня замирает сердце, когда она бросает мне что-то — обрывок ткани, который она держала в руках.

— Вот.

Я ловлю его.

— Повяжи ее на глаза, — приказывает она.

Я морщу нос от вони, проверяя ее. Она фыркает, и я встречаю ее взгляд.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Чтобы ты не знала дорогу, дура, — огрызается она, раздражаясь. — Хватит задавать вопросы и делай, что тебе говорят. Это может спасти тебе жизнь.

Отлично, Тали, разозли своего гида. Она точно бросит мою задницу. И все же, несмотря на обстоятельства, интрига переполняет меня, и я задаюсь вопросом, как она проходит сквозь стену.

— Как я буду видеть? — спрашиваю я наконец.

— В том-то и дело, что не увидишь. Ты будешь держаться за мою куртку, пока мы не пройдем. Как только мы окажемся за стеной, сможешь снять повязку. Кроме того, ты слишком чистая. Ты же знаешь, что испачкаешься, верно?

Я непонимающе смотрю на нее, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— Это всего лишь одежда.

Я вижу, что снова ее раздражаю. Вспышки ненависти и зависти, промелькнувшей на ее лице, достаточно, чтобы я испуганно отпрянула и завязала глаза.

— Ладно, пошли. — Я совсем ничего не вижу, и меня охватывает разочарование от того, что я не могу рассмотреть стену вблизи. Девушка придвигается ближе, и я чувствую, как она натягивает ткань, после чего одобрительно хмыкает.

От неожиданности я спотыкаюсь, и она хватает меня, заставляя подпрыгнуть. Ее рука теплая и покрыта шрамами там, где моя мягкая. Ночь и день. Она — боец, я — ученый, и на мгновение мне стало стыдно за это — стыдно за то, что я выросла в комфортных условиях, в то время как она явно нет.

— Ни в коем случае не отпускай. Если ты потеряешься, я тебя брошу.

Меня охватывает страх перед тем, что я собираюсь сделать. Я была такой глупой. Мне нужно поговорить, поболтать, как я делаю, когда нервничаю, хотя я знаю, что она не хочет со мной разговаривать.

— Как тебя зовут?

Наступает тяжелая пауза, и я думаю, не слишком ли далеко я ее завела, когда она наконец отвечает.

— Ария.

Я прокручиваю это имя в голове и киваю. Оно сильное и в точку. Красивое. Оно ей подходит.

— А тебя как?

— Талия, — мгновенно отвечаю я.

— Ну, Талия, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — бормочет Ария, и я вздрагиваю, понимая, что на самом деле не знаю. Как глупо было соглашаться на эту авантюру, но теперь, когда Ария ведет меня прочь, пути назад нет. Я пытаюсь уследить за направлением нашего движения, но это невозможно. Звуки и запахи чужды, я то и дело спотыкаюсь за ее уверенными, бесшумными шагами. Мне становится неловко, когда понимаю, как тяжело я дышу от страха и как громко говорю по сравнению с ней.

Ария направляет меня резкими, отрывистыми словами, и я следую за ней без колебаний, не имея другого выбора.

Мы внезапно останавливаемся, и я пыхчу, понимая, что мы уже близко. Я почти чувствую присутствие огромной стены.

— Тебе придется встать на колени и ползти. Держись за мою ногу. Я буду двигаться медленно, будет тесновато, так что не пугайся и не кричи.

Я хочу возразить, дернуться назад, но Ария отпускает мою руку.

— Хорошо, — пискнула я. На мгновение ничего не происходит, а потом Ария снова берет меня за руку и тянет опуститься на колени.

Я падаю в грязь, вздрагивая, когда она кладет мою руку на свой ботинок. Когда я киваю, она начинает медленно двигаться, чтобы я могла за ней поспевать.

Я хочу посмотреть, где мы находимся, но мгновение спустя что-то свежее и удивительно пахнущее проникает мне в нос, и понимаю, что мы прошли сквозь стену. Я почти ощущаю вокруг себя простор, на глазах все еще повязка и ничего не видно.

Мне помогают встать на ноги. Я ударяюсь обо что-то твердое, когда раскидываю руки в разные стороны. Бетон. В царапинах. Неровный.

Стена.

Я касаюсь стены, а это значит, что я прошла за стену.

Я в Заброшенном городе.

— Не двигайся, не смотри и не издавай ни звука.

Я не могу, даже если бы хотела, но я безмолвно прошу Арию поторопиться и снять повязку, потому что над страхом я чувствую волнение.

И вот она делает это, стягивает повязку и отступает назад. Я вздрагиваю от внезапного натиска солнечного света и открываю рот, разглядывая окружающую обстановку.

По сравнению с Атесом он выглядит заброшенным и разрушенным, но под этим разрушением скрывается столько красоты, что у меня перехватывает дыхание. Чудо природы и рукотворных сооружений заставляет меня замолчать. Я вижу птиц в гнездах на фонарных столбах, собак, спящих в машинах, цветы и растения, растущие повсюду, даже сквозь дыры в бетоне под нами. Он простирается, как забытый мегаполис, и в этом есть что-то до боли красивое и настоящее.

— В спешке спасаясь, люди все побросали. — Голос Арии внезапно прорывается сквозь мои размышления, поясняя: — Некоторые пытались купить себе дорогу через стену, но это не удалось. — Она кивает налево, потом вниз, на грязную стену вдалеке. — Там внизу — братская могила людей. Ни один из них не был похоронен, просто тела навалены на тела. Сейчас все они — разлагающиеся скелеты, а стену украшают следы когтей и крови.

Я краснею, но киваю. Может быть, теперь это и город природы, но он также полон чудовищ.

И все же я не могу отделаться от мысли, что они, похоже, не уничтожили все, а оставили разлагаться. Есть и еще кое-что.

Тишина.

В Атесе всегда так многолюдно. Машины, люди, камеры, звуки города, а здесь — ничего. Это заставляет меня расслабиться так, как я и не подозревала, даже если это делает меня немного неуверенной.

— Здесь так… тихо.

— Он оживает ночью. — Ария улыбается, и я быстро улыбаюсь ей в ответ на ее шутку.

Но напоминание о том, кто здесь живет, заставляет меня обхватить себя руками и по-другому взглянуть на город. Где они прячутся? Они следят за нами?

Ария оглядывается на меня.

— Куда?

Ее вопрос заставляет меня сосредоточиться на задании, даже когда я нервно оглядываюсь по сторонам.

Она останавливается передо мной, и взгляд Арии без страха немного успокаивает меня, когда смотрю на нее. Она совсем не выглядит испуганной. Наоборот, счастливой и умиротворенной, как будто ее присутствие здесь сродни моему нахождению в лаборатории.

Как странно.

— Куда? — повторила она.

Ах, да.

— У меня, эм, есть карта. — Я торопливо достаю ее из сумки и показываю Арии то, что мне дали.

Она берет ее у меня и закатив глаза просматривает, а затем пристально смотрит на карту.

— Черт возьми.

— Что? — нервно спрашиваю я. Ария смотрит на карту так, как будто она ее оскорбила, а затем вижу в ее взгляде гнев, от которого сделала невольный шаг назад.

— Это в центре города.

— Это проблема? — спрашиваю я, обеспокоенная легкой нервозностью в ее глазах.

Она не обращает на меня внимания, складывает карту и убирает ее в карман, что меня вполне устраивает. Я все равно не знаю, как ее читать.

— Только если ты хочешь остаться в живых. — Она застонала. — Я держусь окраин, если могу. В городе слишком много больших зданий и подземных входов, и слишком много темноты, где они любят таиться.

— Ох. — Это все, что я могу сказать. Страх пронзает меня с такой силой, что я подумываю о бегстве обратно за стену, поджав хвост.

Пожав плечами, она надевает солнцезащитные очки и поворачивает голову.

— Нам лучше идти.

— Мы все еще идем? — почти кричу я.

— Мне нужны деньги, а тебе нужны… ну, что там тебе нужно, так что да, мы идем, но нам нужно идти быстро. Никаких перерывов и остановок, если ты хочешь добраться туда и обратно до ночи.

— А что будет потом? — спрашиваю я, хотя это глупый вопрос.

— Когда солнце садится, монстры выходят поиграть. — Она смеется и начинает идти в сторону города, кишащего монстрами. Ее поступь тихая и целеустремленная, Ария обходит все вокруг, как будто знает, что оно там есть, не глядя.

Я бросаюсь за ней, не желая оставаться позади, но мне приходится постоянно смотреть под ноги и следить за ней, а это значит, что я спотыкаюсь и шумлю. Я вижу, что это раздражает Арию.

— Подожди, пожалуйста, — умоляю я, требуя, чтобы она замедлила шаг.

— Шшш, — шипит Ария, поворачиваясь и указывая на мои ноги. — Смотри под ноги и говори тише.

— Извини, — шепчу я, следуя ее примеру. — Как… Что нам делать, если мы встретим монстра?

— Бежать как черт от ладана и надеяться на лучшее?

Я провожаю Арию взглядом, пытаясь понять и успокоиться, потому что любопытство берет верх. В конце концов, работа ученого заключается в том, чтобы понять. Мне всегда было любопытно, если не сказать страшно, что произошло за стеной, а тут женщина, которая что-то знает. Если я не найду время спросить, то потом буду себя корить, страшно мне или нет. К тому же, разговор поможет мне успокоиться, когда мы будем углубляться в город.

— Ты никогда с ними не сталкивалась?

— Никто не сталкивался и не выжил, чтобы рассказать об этом, — напомнила она мне. — Мы все знаем о них и о том, как они опасны. Они могут убить человека еще до того, как мы успеем закричать. Я не особенно хочу быть обедом, а ты?

Я качаю головой, наблюдая, как Ария с легкостью обходит фонарный столб. Я не могу двигаться так, как она. Ее движения ловкие и плавные, она словно рождена для такой земли. Я же предназначена для лабораторий.

— Хорошо, тогда будем надеяться, что мы не встретим ни одного.

Я снова едва не рассмеялась, хотя мне было страшно.

— Я тоже надеюсь на это.