Дефект плацебо

Глава 16. АЛИНА

Еще не успеваю открыть глаза, как голову пронзает дикая боль. Вчера я праздновала неделю нахождения в заложниках. Это если конечно я не потерялась во времени. Хреновый повод, но разве люди отмечают только приятные даты?

Открываю глаза и тошнота комом подступает к горлу. Две бутылки вина — это было слишком. Я никогда так много не пила. И никогда не пила в одиночестве.

— Просыпайся.

Слышу его раньше, чем замечаю в проеме.

— А то что? — накрываюсь одеялом с головой.

Самое безопасное место от монстров. Интересно, как насчет этого?

— Надо разобраться с одним делом, — доносится до меня сквозь толщу синтепона.

— У нас ты по этой части. Решать что-то или порешать кого-то — твоя работа, — отзываюсь.

— Заткнись. К чему этот пустой базар, если мы оба знаем что все равно будет по моему.

Наигранно хнычу и откидываю одеяло в сторону.

Встаю с кровати и направляюсь в сторону ванной комнаты. Спокойно прохожу мимо него. То ли похмелье на меня так влияет, то ли страх для меня стал привычным делом.

— Можешь сделать мне кофе. Тогда я подумаю помогать тебе или нет, — кричу после того, как закрываю за собой дверь.

Слышу какие-то недовольные возгласы, но шум воды перекрывает слова. Я и так знаю, что он говорит. Наверняка бормочет о том, что убьет меня. Сама себе улыбаюсь. Все это начинает казаться забавным. Скорее всего, у меня просто поехала крыша. Эти дни я живу как в крутом кино от Люка Бессона.

Выхожу из ванны и не могу сдержать смешок. На столе стоят две чашки.

— Не боишься, что я насыпал туда крысиного яда? — ерничает, когда я беру одну из них.

— Тогда давай поменяемся. Пусть яд достанется тебе, — хватаю его посудину и вижу в глазах замешательство.

— А ты любишь молоко? — сажусь рядом и подгибаю под себя ноги.

— Что за идиотский вопрос?

— Ну ты же киллер. Все крутые киллеры пьют молоко и никогда не спят. Второе точно не про тебя. Я полночи слушала твой храп, — отпиваю глоток и получаю удовольствие от того, как горячий напиток опускается в желудок.

Кажется мне становиться лучше.

— Ха-ха, — фыркает он.

— Рассказывай Леон, какие у нас планы на сегодня. Будем кого-то убивать или сразу захватим мир?

— Для начала укоротим тебе язык, — он берет со стола кухонный нож и проводит по лезвию указательным пальцем, — ты стала слишком разговорчивой. Мне это не нравится.

— Тогда давай, — поднимаюсь со стула и подхожу к нему.

Нахожусь слишком близко. Так близко, что ощущаю как от него исходят волны гнева. Но нужно убедиться, что мне ничего не угрожает.

— Давай, — повторяю, — сделай это.

Перехватываю его руку с ножом и открываю рот. Он в ступоре. Сидит и не двигается. Я ликую.

Улыбаюсь и уже собираюсь отойти, как резкая боль пронзает мое запястье. Падаю ему на колени, и он перехватывает мое горло.

— С каких пор ты стала такой бесстрашной? Может быть напомнить тебе, как я вынес твоему дружку мозги? Поверь, мне ничего не стоит повторить.

Рука сжимается сильнее, но я понимаю,что он всего лишь пытается запугать. Устрашить. Повиновать.

— Со мной так не получится, — отвечаю и стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее, — у всех есть свои слабости. Даже у киллеров.

— На что ты намекаешь?

— На то, что я нужна тебе.

Он неотрывно смотрит на меня, его губы расплываются в улыбке.

— Какая же ты идиотка, — отпускает и в очередной раз отталкивает, — я убиваю людей. Превращаю человека в кусок мяса. Для меня это настолько привычное дело, как для кого-то протирать штаны в офисе. И я бы не советовал тебе провоцировать меня.

Швыряет нож на стол и хватает чашку.

— Если ты пытаешься меня покорить подобными рассказами, то не получится. Девушки любят цветы, золото и комплименты. Разговоры о том какой ты крутой парень, можешь оставить для своих дружков баре. Леон, а такие как ты обсуждают с друзьями футбол и баб?

— Ты не в моем вкусе. Я бы и дергаться в твою сторону не стал если бы встретил где-то. Слишком посредственная внешность. Таких в борделях по распродаже раздают. Если берешь больше чем на три часа, то две по цене одной.

— Частый клиент в подобных заведениях? — усмехаюсь, но его слова задевают.

— Нет. Ненавижу шлюх. У моего кореша притоны по всему городу.

— Как хорошо что и ты не в моем вкусе. Терпеть не могу мужиков, которые старше. Поэтому стокгольмский синдром мне не грозит, — отвечаю той же монетой и наблюдаю за реакцией.

Молчит. Переваривает. Вижу как его распирает недовольство, но он старается сдержаться. Навык воздержания развит хорошо.

— Сегодня надо разобраться с ментами. Тебя ищут. Позвонишь и скажешь что с тобой все в порядке. Придумай какую-нибудь правдоподобную хуйню. Поехала к подруге или к дальней родственнице. Когда вернешься — не знаешь. И все в этом духе. Попытаешься что-то ляпнуть — убью.

Переводит тему, допивает кофе и швыряет чашку в мойку.

— Посуду помоешь.

— Как скажешь, Леон.

— И прекрати меня так называть, — цокает языком.

— Скажи свое имя и перестану.

— Обойдешься.

— Тогда так и останешься Леоном, — допиваю свой кофе и дергаю кран.

Гора посуды после вчерашнего неудачного ужина и правда сама себя не помоет.

Отвлекаюсь на уборку и даже не замечаю как проходит пару часов.

Леон валяется на диване и смотрит какую-то криминальную хронику. Грань «убийца» и «заложница» быстро стерлась. Вспоминаю как он держал меня в том доме, как пристегнул наручниками к кровати... Почему же все изменилось? Не только в его отношении ко мне, но и в моем.

— Готова звонить? — оказывается рядом и я вздрагиваю.

— Что за привычка подкрадываться к людям? — сержусь.

— Это чтобы ты не расслаблялась и помнила с кем ты находишься в одном доме.

— Амнезией не страдаю, — огрызаюсь, — давай телефон.

Молча протягивает мой мобильный. Жадно хватаю его и понимаю как скучала. Зажимаю кнопку включения и экран светится приветствием.

— Никаких смс и соцсетей, — предупреждает, когда начинают сыпаться уведомления, — набираешь номер следака, говоришь текст, отдаешь трубку мне. Все понятно? — диктует.

Киваю и открываю телефонную книгу. Нахожу нужный номер телефона.

— Здравствуйте, — отзываюсь, когда на смену гудкам приходит тишина, — это Алина. Вы звонили несколько раз. Я уехала из города, а здесь связь такая паршивая.

Пытаюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

— Алина? Вы где сейчас? — голос в трубке кажется сонным.

— Я в Карелии, на базе отдыха, — продолжаю безбожно врать.

— Что? Подождите... Вы в своем уме? Я же сказал не выезжать из города.

— Простите, но мой парень увез меня подальше. Мы вместе пытаемся забыть о том кошмаре что мне пришлось пережить.

— Послушайте, вы нужны нам. Возможно скоро понадобиться ваша помощь в поимке преступника. Возвращайтесь в город как можно скорее. Когда вернетесь — маякните, — дает указания, а я неотрывно слежу за Леоном.

Интересно, он слышит все что говорит полицейский?

— Да, конечно. Я поняла. До свидания.

Не успеваю сбросить, как телефон тут же выхватывают из моих рук.

— Что он сказал?

— Сказал, чтобы я возвращалась. Им нужна моя помощь.

— Неделя у нас есть? — спрашивает.

— Думаю да. А что будет через неделю?

— Еще не решил. А когда решу, то ты все равно нихрена не узнаешь. Твое дело — следовать моим указаниям и сопеть в две дырки.

— Мне нужно позвонить Дане, — вспоминаю, — он волнуется.

— Хрен тебе.

Прячет мой мобильный в карман джинс.

— Даже не смотри туда, а то я неправильно расценю твои взгляды, — самодовольно улыбается, — ты же этого не хочешь?

— Я хочу позвонить своему другу, — повторяю.

— У тебя больше нет друзей, — отрезает.

Просто разворачивается и покидает кухню. Все надежды на то, что с ним можно хоть как-то договориться, проходят как песок сквозь пальцы.

Ближе к вечеру понимаю что безумно проголодалась. Возможно, такой эффект даёт скука. Телефона у меня нет. Компьютера тоже. Вспоминаю как недавно наблюдала за одним британским экспериментом. Пять добровольцев. Пять суток заточения. Искусственный свет и никакой возможности коммуникации. Только одна выдержала, стоит вознести ее в ранг героя.

Мой мучитель продолжает лежать на диване и поглощать то, что ему транслирует голубой экран. Удивительно, как ему удается держать свое тело в такой потрясающей форме. Его образ жизни, по крайней мере последние дни, мягко сказать мало активен. Ах да, он же ранен. Закатываю глаза и встаю с кровати. Кто ему виноват, что я напрочь забыла об этом. Сам ведь вида не подавал.

Миную его и прохожу на кухню. На мгновение задерживаюсь у окна. Небольшой двор колодец. Микромир, в котором знают друг о друге всё. Понимаю, что соскучилась по свежему воздуху. Тело ломит от вечного лежания. Дёргаю ручку холодильника заглядываю внутрь и снова вздрагиваю от его голоса. Мне никогда не удастся привыкнуть.

— Чтобы оттуда что-то взять, вначале положить нужно, — умничает.

— Я есть хочу, — пропускаю мимо ушей нравоучения.

— Пиццу закажу.

Хмурит брови и выходит из комнаты. Бросаю ещё один печальный взгляд на жёлтые фонари, на кирпич, повторяющий дорогу изумрудного города и бросаюсь за ним следом.

Перехватываю его руку, не даю поднести телефон к уху.

— Совсем одичала? — без труда отмахивается.

— Пожалуйста, пошли поедим где-нибудь. Ресторан. Кафе. Да хоть «Макдональдс», — в отчаянии развожу руки. — Туда и обратно. Обещаю делать все что скажешь, тебе же это нужно?

Сразу захожу с козырей. Пытаюсь задобрить. Все что угодно сейчас готова наобещать, лишь бы он сдался.

— Ты и так будешь делать все, что я скажу.

— Но так по доброй воле. Без принуждения.

— Ответишь мне честно на несколько вопросов, — как-то подозрительно быстро соглашается.

Бегу в комнату, боюсь что это чудовище передумает. Скучаю по своей одежде. Брошенная у парадной сумка совсем не даёт мне покоя. Хочется ярких красок, вспоминаю ядовито-фиолетовый свитер, который отлично вписался бы во всю эту унылую атмосферу, но вместо этого натягиваю черную водолазку и черные джинсы. Превращаюсь в такую же мрачную тень как и Леон. Невольно становлюсь его подобием.

— Я уже заебался ждать, — торопит меня, когда расчесываю волосы.

Не успеваю их собрать, так и оставляю распущенными. Не смотря на то, что здесь нет утюжка и фена, они отлично выглядят.

— Вся хата в шерсти, как от паршивого котенка, — выражает недовольство моей прической.

— Если это была попытка сделать комплимент, у тебя не получилось.

Затягиваю шнурки, вытягиваюсь перед дверью. Кажется, чувствую те же эмоции, что и домашний любимец перед прогулкой.

— Жди, — пресекает мой порыв броситься вниз по ступенькам.

Не спеша закрывает дверь, обходит меня и идёт вперёд.

Иду следом и огорчённо гляжу в его спину, потому что она полностью закрывает обзор.

Только на выходе из парадной замечаю летящего в воздухе мужика в прямом смысле этого слова.

— Мог бы просто попросить его отойти, — ускоряю шаг и пытаюсь идти вровень.

— Правда думаешь, что умею просить?

— Ну сказал бы.

— Так действеннее, — крушит мои доводы.

Игнорирую его попытки философствовать. Просто подставляю лицо небу и улыбаюсь. Это так здорово, Господи. Просто иметь возможность прогуляться по вечернему городу. Всегда свежему, прохладному и невероятно красивому. Вот только Леон, кажется, не разделяет моей радости. Слишком напряжен и недоволен.

— Ты проходил какие-то курсы, да? — пытаюсь его отвлечь.

Допускаю, что если настрою на нужную волну, погулять сможем больше.

— Какие курсы?

Заинтересовывается, глотает мой крючок.

— Снайперов, — говорю и пожимаю плечами. — Ты ведь не только киллер, еще и снайпер. Об этом говорит твоя винтовка. Я читала, что снайпер может сутки лежать не двигаясь и ему приходится справлять нужду под себя. Это правда?

— Когда молчишь, больше на умную походишь, — криво ухмыляется и оставляет меня без ответов. Впрочем, как обычно.

Спустя небольшой квартал мы останавливаемся у заведения. Яркие неоновые надписи напоминают вход в какой-то ночной клуб, но когда мы спускаемся, вижу что зона поделена на отдельные секторы. Справа кальянная, но мы сворачиваем налево и оказываемся в небольшом помещении, где очень вкусно пахнет.

Садимся за самый отдаленный стол. Людей здесь немного, наверное это хорошо. Открываю меню и смотрю наименования. Настолько голодная, что готова съесть абсолютно все. В итоге заказываю грибной суп, рис с рыбой и не могу удержаться от десерта. Когда официант приносит еду становится немного неловко. Потому что моя половина стола абсолютно заставлена, а напротив моего телохранителя красуется одинокая тарелка с мясом.

— Вино заказывать будете? — интересуется работник заведения.

— Тебе две бутылки, как обычно?

В миг краснею. Вначале от смущения, а после от злости. Дарю убийственный взгляд чертовому Леону, а после мило улыбаюсь официанту.

— Спасибо, если можно, апельсиновый сок.

Он принимает мой заказ и уходит, я снова остаюсь наедине с этим чудовищем.

— У тебя беда с этикетом, — не удерживаюсь от едкого замечания. — Между прочим, красное вино увеличивает жизнь на пять лет и очищает кровь. Самое то, когда в ней столько желчи.

— Таким образом оправдываешь свой алкоголизм? — хмыкает и отправляет кусок мяса в рот.

Мощная челюсть приходит в движение, желваки движутся в такт. Он ест стейк, а мне кажется что пожирает меня. Тщательно, со вкусом. Перемалывает вместе с костями. В жар бросает от таких ассоциаций.

— Я редко пью. Когда тесно связан с медициной и воочию видел последствия, сложно умышленно причинять вред организму.

Двигаю к себе тарелку и пробую суп на вкус. Аппетит просыпается зверский, но еда почему-то не справляется со своими функциями. Совсем не укрощает его.

В кафе заходит небольшая компания и я замечаю как Леон поправляет что-то в области своего плеча. Догадка вызывает неприкрытый шок.

— Только не надо говорить что у тебя с собой пистолет, — даже ложку оставляю в тарелке.

— Он всегда со мной.

— А если какая-то проверка? Полиция остановит? Разве можно вот так...

Искренне удивляюсь. Наверное, все это время я жила в каком-то другом мире. Даже допустить не могла, что такое возможно. Может в девяностые это и было нормально, когда во дворах гремели выстрелы, делили бизнес, устраивался передел, но сейчас...

— Что за хуйня творится в вашей шараге, из-за которой у каждого на лбу крест? — резко меняет тему и вгоняет меня в ступор. — Я смотрел лицензию, сертификаты качества, справку о доходах, мелкое предприятие. Четыре трупа стоят дороже.

Молчу. Не знаю о чем могу говорить, о чем нет. Вероятно, мы подошли к тем самым вопросам. Не понимаю зачем ему это. Простое любопытство или что-то большее? Разве машину для убийств интересуют нюансы?

— Не понимаю суть твоего вопроса.

Пытаюсь вести себя расслабленно, но вместо этого излишне дёргаюсь.

— Есть еще какая-то левая движуха, — произносит уверенно. — Чем барыжите? Людей на органы разделываете? Детей воруете?

Кровь в жилах стынет от подобных предположений. Но задевает то, что в какой-то мере он прав. Безымянный стрелок, оказывается умнее меня. Сразу понимает что здесь что-то не так, в отличии от меня, наивно полагающей, что получила долю в кристально чистом бизнесе.

— Я похожа на детоубийцу? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Ты похожа на лису, которая пытается влезть в овечью шкуру. Я на этот маскарад не поведусь, бросай пытаться.

— Спасибо, что не наоборот, — недовольно бормочу.

Правда, ничего удивительного не было бы назови он меня овцой. Даже представить не могу как он выглядит в хорошем настроении. Способен ли улыбаться, любить, совершать красивые поступки ради женщины? Он хорош собой, крепкий, нерушимая стена. Никогда ему не признаюсь после недавних откровений о моей внешности с его стороны, но я бы обратила на него внимание, если бы мы внезапно встретились.

Резко останавливаю поток бреда из собственных мыслей. Встаю из-за стола и провоцирую ещё один недовольный взгляд.

— Мне в туалет нужно, — отвечаю нервно.

Уже порядком надоедает чувствовать себя кем-то сродни бывшей жены, которая испортила ему добрую часть жизни.

Не дожидаюсь разрешения и направляюсь в сторону бара, к двери с соответствующей табличкой. В туалет не хочется, просто нервы сдают от напряжения. Включаю холодную воду и промачиваю щеки и шею. Стараюсь себя остудить. Абсолютно нездоровая реакция. Оправдываю себя тем, что таким образом сказываются долгие дни заточения. С таким как он, один день проходит за десять.

Когда возвращаюсь обратно, обнаруживаю что Леон чернее тучи.

— Хочешь отдам тебя ненадолго развлечься? — бросает сухо.

— О чем ты? — не понимаю.

— Какой понравился? Или сразу трое? — кивает в сторону столика.

Перевожу взгляд на компанию, которая недавно заняла соседний столик. Я потеряла к ним всякий интерес уже через секунду после того как они вошли.

— Никакой. Что за бред ты несешь?

Беру стакан сока и делаю несколько крупных глотков. Понимаю что поесть мне сегодня не удастся. Кусок в горло не лезет рядом с ним.

— Второй раз предлагать не буду, — продолжает нести чушь.

— Скажи честно, у тебя шизофрения? — вспыхиваю.

— Может если получишь что хочешь, перестанешь вести себя как голодная кошка и привлекать к себе внимание?

— У меня и в мыслях не было, я просто прошла мимо. Даже не смотрела в их сторону!

Выступаю собственным адвокатом как могу, но что-то мне подсказывает что сражаюсь против прокурора и судьи в одном лице. Он уже вынес мне приговор, и любые разумные доводы будут отклонены.

— Твоя призывно виляющая задница говорит об обратном.

— У меня парень есть, — теперь действительно шиплю по-кошачьи.

— Да, видел. У тебя хороший вкус, — издевается.

Вскакиваю со стула, чем скорее всего привлекаю внимание присутствующих. Но сейчас мне не до этого.

— Сядь, — звучит угрожающе.

— Нет, — убираю руки, когда он пытается перехватить мое запястье.

— Сядь, блядь. Пока я еще в настроении.

— Пошел ты. Вместе со своим настроением. Я не собираюсь терпеть такое отношение…

Леон не дослушивает, приподнимается и хватает меня за руку. Вскрикиваю от боли. Не знаю зачем я это затеяла, но отступать поздно.

— Отпусти девушку, — совсем рядом оказывается один из тех, кому Леон хотел предложить меня.

— У нас все в порядке, — четко произносит каждое слово и я слышу, как скрипят от напряжения его зубы.

— Не в порядке, — начинаю перечить.

Понимаю, что мне это не поможет. Скорее наоборот усугубит ситуацию, и все же продолжаю противостояние.

— Ты делаешь ей больно. Отпусти ее, — дает распоряжение новоявленный спаситель.

Ох, знал бы он с кем вступает в словесную перепалку...

— Так она любит боль. Не мешай нам.

Леон наклоняется к моему уху, и его голос гипнотизирует меня сильнее всех экстрасенсов, сильнее любых наркотиков .

— Если не прекратишь сейчас же, я отпущу тебя. А потом найду, трахну и убью.

А он будет на все это смотреть.

Дрожь пронзает тело. Настолько яркие картины встают перед глазами. Кажется я оказалась в самой настоящей ловушке, когда и противостоять сил не хватает, и терпеть все это невозможно.

Проклинаю тот день, когда обратилась за помощью. Проклинаю Даню за его советы. Но все сходится только к одному: я и только я виновата во всем. Уверена, ему ничего не будет стоить растереть бедного парня в порошок.

— Спасибо, — растягиваю губы в улыбке.

Хлопаю Леона по плечу. Сталь его мышц плавит пальцы.

— Мы просто поспорили. Решили проверить, способен ли кто-то встать на защиту женщины, — выдумываю на ходу.

Вижу смятение и разочарование на лице парня, но особо не впечатляюсь. Пусть лучше считает меня бездушной мразью, чем собирает по суставам свои пальцы.

Сохраняю его здоровье, а сама чувствую как внутри что-то ломается. Едва тлеющий огонек гаснет. Он ломает меня.

— Лучше бы я сдохла тогда, — произношу глядя в его темные глаза.

Искренняя правда. Ни капли не драматизирую.

В ответ он громко бросает приборы, которые только что взял в руки.

— Все блядь, наелись.

— Нет, — отвечаю наперекор, но ему кажется плевать.

— Мы уходим.

Он встает и движется в сторону выхода. А я так и остаюсь сидеть за столом. Леон не тащит меня, не хватает. Неужели он дает мне шанс уйти? Или это какая-то проверка?

Беру со стола вилку и начинаю ковырять рыбу. Аппетита нет. Время тянется как застывшая смола, но я все время смотрю на часы. Когда проходит пятнадцать минут, все-таки не выдерживаю и бросаю свой ужин.

Да уж, надолго меня не хватило. Можно было остаться до закрытия, попросить кого-нибудь позвонить в полицию, связаться со следователем, который ведет мое дело.

Только ноги уже несут меня к выходу. Оказываюсь на улице и вдыхаю холодный воздух. Мелкие капли то ли дождя, то ли снега, остужают мое лицо.

Иду в ту сторону, с которой мы пришли. Замечаю у стены темный силуэт. Странно, вся улица освещена фонарями, но именно здесь царит полная тьма. Становлюсь рядом, прислоняюсь к холодной стене.

— Я делал ставки на час. Думал позвонишь кому-нибудь. Своему парню, например. Даже предполагал, что он припрется сюда, — выдыхает слова вместе с сигаретным дымом.

— И что бы ты сделал тогда? — спрашиваю и отнимаю из его рук недокуренную сигарету.

Подношу к губам, исключительно с желанием сделать хоть что-нибудь неправильное. Тяжёлый дым забивается в нос, дерет горло. Бросаю окурок на сырой асфальт и наблюдаю за тем как он выбивает искры.

— Может я бы и позвонила, если бы у меня был телефон, — произношу и направляюсь вперёд.

Конечно же вру. Никому бы я звонить не стала, не решилась бы по доброй воле втянуть в это хоть кого-то. Моя жизнь слишком видоизменилась, вытеснила оттуда абсолютно всех возможных друзей и даже врагов. Теперь я под защитой. Чуткой. Мрачной. Обволакивающей. Вот только именно благодаря ей, испытываю самую настоящую опасность.