Дефект плацебо

Глава 19. ФАНТОМ

Веду машину, слышу как Ягодка пыхтит рядом. Злится, смущается, томится от неудовлетворения? Хрен этих баб разберёшь. Пусть я и довел дело до конца, понимаю что ей этого было мало. Открываю ещё один приятный факт. Ненасытная, горячая. Рано или поздно нам обоим надоест играть в эту игру. Чистая физиология, ничто иное как природный инстинкт. И она первая сдастся. Потому что сладкой ягодке и не снилась та школа, которую прошел я. Нет смысла даже пытаться обыграть. Она спрашивала меня про учения, курсы.

Не сдерживаюсь и упускаю смешок. Курс выживания. Пляски со смертью. Вчера ты впервые держишь дедово ружье и с радостью попадаешь в нарисованную мишень, а уже завтра летишь в самолёте с кучей такого же пушечного мяса как ты. Пока в твоей душе теплится любовь к родине и чувство долга, но этот морок быстро улетучивается. Сползает с лица как грязная тряпка. И ты остаёшься один на один с собой и собственным разочарованием. Звереешь. Дичаешь. Забываешь все сказки. Ягодке неизвестно что такое настоящий плен, она не умеет выгрызать свободу зубами в прямом смысле этого слова, а после плеваться кровью, смотреть в чужое небо и рычать как животное. Ранимая и хрупкая, мне даже ломать ее не придется. Но сам не хочу действовать. Даже иллюзию насилия не хочу. Противно до тошноты от картин которые вырисовывает прошлое. Собственными глазами видел как баб пускают в расход, а перед этим толпой отводят душу. Грязь. Она повсюду. Просто невооружённым взглядом не видно. А ещё не каждый попадал в ситуацию, располагающую продемонстрировать истинную натуру. Помощник Короля сегодня предстал во всей красе. Если вначале я колебался не зная как поступить со свидетелем, увиденное развеяло всякие сомнения. Позорная смерть. Грязная и унизительная, достойная пера Паланика. А Ягодка чистая, не смотря на то что усердно пыталась доказать обратное. От того ещё сильнее и хочется испачкать. Самостоятельно. Другим непозволительно. Эгоистично и пусть. Иначе в этом мире невозможно. Мне это дали четко понять ещё десять лет назад. Вначале когда пустили на убой, а после когда пытались добить, просто за то что не должен был выбраться. Слишком много знал, оказывается. Да и сейчас знаю не меньше. Только спрашивать с меня больше некому. Работодатели меняются, убийца остаётся — единственная истина.

Красный «Камаро» слишком резко появляется на дороге. Ядовитый цвет. Отравляющий. Даёт контраст темной тонировке стекол. Разглядеть кто сидит за рулём невозможно, а водитель явно настроен поиграться. В миг напрягаюсь. Сжимаю кулаки, топлю педаль. Ничего не говорю, но Ягодке передается моё напряжение. Спорткар продолжает дразнить. Виртуозно маневрирует на дороге. Позволяет себя обогнать, а после снова оказывается впереди. Выпаливаю проклятья. Ситуация — дерьмо. Лишние свидетели не нужны. Привлечение внимания весьма нежелательно. Ненавижу подарки. Терпеть не могу сюрпризы. Все ещё надеюсь, что это очередной стритрейсер, которому стало скучно. Подобные долбоебы не в новинку, но решаю перестраховаться.

— Ниже сползи, — цежу сухо, чем накаляю атмосферу ещё больше.

— Кто это?

Беглого взгляда достаточно, для того чтобы оценить как Ягодка побледнела.

— Сними пальто и укройся как одеялом, — продолжаю отдавать указания.

Пытаюсь просчитать возможное развитие событий. Если вдруг станут стрелять, толстая ткань защитит от осколков.

Машина впереди продолжает бесноваться. Водитель совсем не щадит дорогие шины, игнорирует низкую подвеску. Выписывает пируэты, играет на нервах. С облегчением отмечаю, что Ягодка слушается. Спускается ниже, закрывает свое тело. Блядь. Умудрилась же влипнуть. В дерьмо погрязнуть.

Начинаю заводиться. Юркая тачка выводит меня из себя. Яркое бельмо на пустой трассе. Достал бы водителя за шкварни и размозжил бы его голову о капот. Этим и планирую заняться. Украсить красное кроваво красным. Пытаюсь загнать автомобиль в ловушку, прижать к обочине. Спидометр нервно дергается, тоже офигивает от такой наглости. Мы уже собираем не одну камеру своим бешеным забегом.

— Это снова за мной? — бормочет жалобно.

Веду плечом. Реально не понимаю что к чему. Спорткар снова вырывается вперёд, мотор рычит, оглушает рокотом пустынную улицу а после разворачивается и перекрывает дорогу. Резко жму тормоз. Стираю теперь свою резину. От внезапной остановки пружинит вперёд, ремень безопасности врезается в грудную клетку. Слышу как Ягодка всхлипывает. Отстёгиваю проклятую лямку и хвастаюсь за ручку двери. Настроен как никогда серьезно. Ее ледяные пальцы врезаются в моё предплечье. Маленькие, тонкие, жалят точно иголки.

— Не ходи, пожалуйста.

Отчётливо вижу страх в ее глазах. Настоящую панику. Ужас. За меня, или просто боится?

— Не надо, прошу.

Машина по прежнему стоит горизонтально проезжей полосе. И пусть дорога пуста, водителя явно не смутило бы обратное. Ярость ещё сильнее вскипает в жилах. Жгучая смесь толкает немедленно разбить рожу ублюдку.

— Я с тобой пойду, — решительно произносит, когда не получает от меня никакой реакции.

Открываю бардачок, достаю пистолет. Машинально снимаю его с предохранителя и опускаю на ее коленки.

— Если что-то пойдет не так, стреляй.

Говорю, а сам взгляда не спускаю с неподвижной машины. Прекрасно понимаю что там ждут моего выхода, и я любезно готов оправдать ожидания, а потом заставить пожалеть. Очень сильно.

— Я... я не умею, — неумело стискивает в руках пушку.

Понимаю, это мое упущение, но времени на уроки нет.

— Целься в тело, и просто спусти курок. В голову конечно надёжнее, но попасть сложнее.

Поправляю кобуру и все же делаю шаг на улицу. Кулаки горят адским пламенем. И так слишком долго выжидал, ещё не хватало чтобы этот смертник посчитал что я способен кого-то испугаться. Страха нет. Давно. Не перед жизнью, не перед смертью. Атрофировался, отдал дань эволюции. Понимаю что мог бы снять напряжение другим, более приятным способом, но у меня его бессовестно отняли. Теперь и я намерен отнять что-нибудь не менее ценное.

Движусь к цели прямо и уверенно. Даже если под ногами разольётся лава, вряд ли меня это остановит. Отпускаю внутреннего зверя на свободу. Обрываю цепи. Позволяю учуять запах крови, которая обязательно прольётся. Взять след.

Достаю пистолет, передёргиваю затвор. Прижимаю дуло к черному стеклу. Могу пальнуть вот так, просто. Даже не разбираться кто стал причиной моего поганого настроения, но интерес берет верх. Я не вижу того кто там сидит, а он, однозначно, имеет преимущество. Меня сложно удивить, но на этот раз осуществить это получается.

Тонированное стекло медленно едет вниз. Постепенно открывает обзор. Отражает профиль желтыми фонарями.

— Всегда такой нежный с женщинами, Фантом?

Застываю. Мозг конкретно тормозит. Реальность никак не вяжется. Ситуация становится куда более херовой.

— Не поверишь, проезжала мимо. Увидела знакомые номера, даже не поверила в начале. Давно интересуешься подобным? Заводит?

Тянется ко мне руками, хватает за полы куртки, едва ли не затягивает через окно. Поддаюсь, потому что хочу окончательно убедиться в своих подозрениях.

— Хочешь вместе попробуем, а?

Сомнения тают. Втягиваю носом воздух витающий в салоне. Духи, сигареты и алкоголь. Много алкоголя.

— Какого хера устроила? — брезгливо морщусь.

Пианистка пьяна. Практически в хлам. Даже не представляю, как ей удавалось достаточно уверенно вести себя на дороге.

— Не переводи тему, Антон.

Сжимает куртку ещё сильнее. Практически примыкает губами. Упираюсь ладонями в металл машины. Ручка пистолета звякает о глянцевое покрытие.

Пока ее горячее дыхание опаляет мою кожу, быстро сопоставляю факты, оцениваю риски. Пока со стороны кажется что я позволяю собой управлять, прикидываю, что делать дальше.

Завтра, или уже сегодня, Королю станет известно о трупе. Его проклятая баба видела рядом мою тачку. Возможно, даже видела как я оттуда выходил. Сжимаю кулаки, пытаюсь подавить агрессию.

Отправить ее следом? Связать покушения одним мотивом? Озадачить Короля появлением неизвестного врага?

Нужно время. Спокойная обстановка. Хотя бы несколько минут тишины. Но у меня нет ничерта из этого.

Скольжу взглядом по идеальной коже, острым скулам. Красивая сука.

В ее рот отлично вписывается член, а не дуло пистолета.

Пока размышляю о подобной херне, очередной пиздец не заставляет ждать себя долго. Ягодка буквально оттаскивает меня от машины, раскрывает в себе невиданный потенциал силы. А после, обеими руками сжимает ствол и направляет его прямиком в открытое окно машины.

— Уезжай, иначе я выстрелю.

Хочется в голос ржать от подобной ситуации. Выдать Оскар режиссеру этого абсурда. Пианистка меняется в лице, изящно выгибает бровь и поднимает руки в воздух. Тянется к рулю, но я остро ощущаю подвох. Чуйка не подводит, не в этот раз.

— Конечно уеду, — бархатным голосом говорит она, — только вот узнаю, ты вообще кто?

Дёргаюсь, когда вижу ещё одно дуло. Позволяю выйти из машины. Контролирую каждое движение. Блядский цирк. Теперь они стоят напротив и держат друг друга на прицеле.

— Король подарил, принадлежал какой-то итальянской крестной матери. Украшен вручную, выполнен под заказ.

Обращается ко мне, но смотрит на Ягодку. Револьвер маленький, удобно лежит в руке. Совсем не дрожит, в отличии от ТТ напротив.

— Ты ее там подцепил? В клубе? Я думала ты отличаешься от Короля. Была уверена, что у тебя не встаёт на шлюх.

Переминается с ноги на ногу. Высокие каблуки явно не самая подходящая обувь для ее состояния.

— Мужу моему сосала? У нас ведь только так проходят кастинг для получения профессии.

Пьяно хохочет, а я ловлю момент. Делаю шаг вперёд, закрываю свою защитницу, ствол из рук вынимаю.

Кто бы мне рассказал такое, в жизни бы не поверил. Нахер бы послал клоуна, а тут внезапно сам примерил колпак.

— Иди в машину, я сейчас приду, — говорю непривычно мягко.

Понимаю, у нее шок. От взрыва так не дрожала, поэтому применяю запрещённые методы.

Приятно удивлен, что она слушается с первого раза. Оказывается с ней можно договориться не прибегая к угрозам и запугиваниям. Только когда убеждаюсь что Ягодка села в машину, возвращаю свое внимание Пианистке.

Она устало опирается на капот, а револьвер больше не представляет никакой угрозы.

— А я ему детей хотела родить, — выдает неожиданно. — Тупая была, как пробка. Ты думаешь, я не знаю что он мне изменяет? Урод. Животное. И ты такой же.

— А ты? — возвращаю колкость.

— А может я по-любви? — смотрит с вызовом, — влюбилась может? Как тебе такой расклад, Фантом?

— Ну давай поженимся тогда, — развожу руки в стороны. — На развод завтра подашь? Брачную ночь переиграем.

— Не паясничай.

— Не неси херни, — обрываю грубо.

Щелкаю предохранителем, признаю собственный крах. В любви мне ещё точно никто не признавался. Это и без пушки смертный приговор. Метка. Проклятье.

— Вызову тебе такси. Машину заберёшь завтра. Расскажешь Королю, что была у подружки. Ты не видела меня, а я не трахал тебя. Королю баб с друзьями не в западло делить.

Специально борщу. Хочу чтобы испугалась и поверила. А она поверит вне всяких сомнений. Не от меня и не здесь ей правду узнавать, насколько сильно он ею дорожит. Коряво, извращенно, но это Король, он по-другому не способен.

— Узнает что порченная, по кругу пустит. С каждым безвозмездно поделится, — произвожу контрольный.

— Сволочь, — горькая усмешка искажает пухлые губы, — чтоб вы все сдохли.

— Это обязательно.

Не спорю. Не даю поводов для новых бесед. Как и обещал, вызываю такси и направляюсь к машине. Оставляю ее на дороге. Дарую жизнь. Понимаю, что скорее всего пожалею о своем решении, но смерти тоже иногда хочется в отпуск.

Сажусь в машину, в которой стоит звенящая тишина. Алина молча смотрит в окно и не поворачивается в мою сторону. Я не заканчивал курсы психологии, но соображаю что лучше поговорить.

— Ты в порядке? — спрашиваю тупо и кладу свою ладонь на ее колено.

Моя ледяная кожа к ее разгоряченной. Она как кошка, всегда горячая.

Смахивает руку, что ж, это ожидаемо.

— В порядке, — сухо отвечает.

— Я не собираюсь клещами тащить из тебя каждое слово. Давай здесь и сейчас все решим, чтобы потом не было непоняток.

— Непоняток? Это так называется? — резко поворачивается в мою сторону, глаза блестят то ли от слез, то ли от злости.

— Это моя знакомая, — оправдываюсь.

— Это ты знаешь, что это твоя знакомая. Хочешь послушать, что видела я? Я видела, как тебя затаскивают в машину. Как к твоей голове приставляют пистолет, поэтому ты ничего не можешь предпринять. Ничего не можешь сделать. И тебе нужна помощь. А я боюсь опоздать. Руки не слушаются, ноги трясутся. Я же никогда, не держала оружие. А это оказывается, всего лишь знакомая!

Такая забавная, когда злится. То есть, все-таки переживала за меня? Мне не показалось?

— Непонятки, Леон. Просто непонятки...

— Тебе нужно расслабиться. Предлагаю выпить, — пытаюсь съехать с темы.

Бабы же вроде любят, чтобы их напоили винишком и уложили спать?

— Что у тебя с ней было? — спрашивает так неожиданно, что у меня отвисает челюсть.

— Это не твое дело, — пытаюсь пресечь допрос.

— Ты спал с ней? — игнорирует мой грозный тон.

— Зачем тебе эта инфа? Чего ты добиваешься, блядь?

— Ответь! — хватается за рукав куртки и крепко сжимает.

— Да. Было. Мы трахались. И не один раз. Все? Довольна? — завожу мотор и жму на педаль газа.

Машина издает визг и резко двигается с места. Разговор не привел ни к чему хорошему. Мне плевать, но на душе гадко. Врубаю музыку так, что стекла содрогаются от вибраций. Это помогает не думать. Не чувствовать себя виноватым.

Молчим всю дорогу. Молчим в парадной. Молчим в квартире.

Я проделываю уже вошедший в привычку ритуал. Не закрываю дверь в ванную комнату, врубаю полным напором ледяную воду. Стою под мощными струями и проклинаю себя. Хотя можно ли проклясть то, что было рождено таким?

Выхожу из душа. Намерен решить все прямо сейчас.

С детства не любил игры в шахматы. Меня дрессировали как щенка, хотели чтобы я побеждал. Я и так всегда побеждаю, правда совсем в другом. Фигуры на доске теперь заменили люди. И я умею продумывать каждый гребанный шаг вперед.

Как бы не походил соперник, у меня для него подготовлен и шах, и мат, и пуля. Всегда.

— Дальше так продолжаться не может, — сажусь напротив Ягодки.

Прям стол переговоров.

— Из ментуры звонят каждый день. Если ты не забьешь стрелку — унюхают неладное.

— Боишься за свою шкуру? — не дает закончить мысль.

Сидит вся такая надутая, губы искусаны, глаза красные, а в руках нервно вертит бокал.

— Моя шкура редкая и ценная. Такого зверя поймать не просто. Наверное, поэтому ты еще ходишь по земле. Благодаря мне.

— Спасибо, — ухмыляется и закидывает бокал, осушает полностью.

— Пожалуйста. И я не хочу чтобы моя работа покатилась к чертям, — кладу ее мобильный на стол, замечаю как она меняется в лице.

— Ты поговоришь со следаком, встретишься с ним, если нужно. Он не отстанет просто так. Когда пахнет повышением, они как шакалы вгрызаются в каждую зацепку. Ради еще одной звезды в своем созвездии на погонах, эти гончие псы готовы на многое. Узнай как можно больше. Спроси, есть ли подозреваемые.

— Что будет дальше? — спрашивает, будто знает что мне нечего ответить.

— Посмотрим, — звучит достаточно размыто, — дальнейший план действий будет зависеть от твоей встречи со следаком. А теперь спать.

Разминаю затекшую шею, и направляюсь к дивану. Если я посплю на этих досках еще пару дней, то не один док не сможет мне помочь.

— Если ты захочешь бросить меня, я сдам тебя, — подходит ко мне, ставит коленку на край дивана.

— Сдохнешь, — тут же отвечаю.

— Нет. Ты не сделаешь этого.

Я не успеваю ответить, как она оказывается рядом. Ложится и прижимается ко мне. Обхватывает руками, душит, парализует.

— Я нравлюсь тебе? — слышу ее приглушенный голос, потому что в ушах стоит гул собственного сердца.

А я, блядь, не могу ответить «да». Как бы не хотел, не могу.

— Спокойной ночи, — закрываю глаза, пытаюсь абстрагироваться от ее горячего тела, от ее запаха, от учащенного дыхания.

Чудовища живут под кроватью. И все что они могут себе позволить — потянуть на себя краешек одеяла или дотронуться ледяной лапой до спящей красавицы.

Сегодня чудовище спало на кровати. Сегодня красавица сама пришла в лапы чудовища.