Дети Луны

Глава 27

Умиротворение длилось до того самого момента, как Гарри оказался в стенах школы и ощутил запах Северуса. А ведь их разделяло несколько этажей! Но зверь все чуял и немедленно сделал стойку. Пришлось осадить. Одновременно Поттер подумал, что медлить с визитом к Церес больше нельзя. Да и хорошо было бы исполнить обещание, данное когда-то лесной ведьме.

В первую же субботу, сразу после занятий в клубе, Гарри подозвал Луну и, дождавшись, пока все остальные разойдутся, предложил:

— Не хочешь прогуляться по лесу? С тобой желает познакомиться одна волшебница. Да и мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Конечно, Гарри, — улыбнулась девушка.

Порой доверчивость Лавгуд Поттера даже пугала. Она могла объясняться только одним: похоже, девушка видела гораздо больше, чем остальные, поэтому и вела себя порой весьма странно. И все-таки парень счел нужным заверить:

— Обещаю, с тобой ничего не случится!

— Конечно, — снова улыбнулась Луна.

— Только оденься потеплее, а то простудишься.

Тотчас активировалась магия Выручай-комнаты, и перед учениками открылся массивный шкаф с зимней одеждой. Так что, даже в спальни возвращаться было не нужно.

Гарри и Луне удалось выйти из замка никем не замеченными, но только оказавшись на опушке Запретного леса, парень начал разговор о главном. Чувствуя себя ужасно неловко, Поттер проговорил:

— Луна, понимаешь, думаю, тебе нужно узнать это до того, как мы углубимся в лес.

— Что узнать, Гарри? — девушка одарила его понимающей улыбкой.

— Вообще-то это секрет, но ты должна знать. Я.. я...

— Не такой, как все? — спросила Лавгуд немного потусторонним голосом.

— Именно. Я... оборотень.

— Как профессор Люпин?

— Ага.

— А я гадала-то, почему от вас такое похожее ощущение! Но вы все-таки немного разные. Ты более... гармоничный, что ли?

— Это так заметно?

— Мне — да. Я всегда видела вещи, необычные даже для магов, — заметила Луна, словно это было само собой разумеющимся.

— И тебя не пугает, что каждое полнолуние я покрываюсь мехом?

— Нет. Мама всегда говорила мне, что опасность вервольфов переоценена. Большинство вполне способно себя контролировать в любом состоянии.

— Она права. Мы абы на кого не бросаемся, это все министерские преувеличения.

— Вот-вот. В свое время им очень нужно было протащить этот закон об оборотнях.

Слышать столь здравые и прозорливые рассуждения от Луны было необычно и заставляло задуматься, уж не притворяется ли она все остальное время. И если да, то зачем. Гарри попытался припомнить все, что знал о семье Лавгудов. Выходило не так уж и много. Луна рано лишилась матери и жила с отцом, который выпускал журнал «Придира». Чистокровные маги древнего рода. Меньше века назад их называли «Истинно видящими», но потом почему-то эту семью стали просто считать людьми не в себе.

— А что, та, с кем ты хочешь меня познакомить, живет в лесу? — спросила Луна, волшебной палочкой прокладывая тропинку среди сугробов.

— Да. Правда об этом никто не знает.

— Понятно. Видимо, обо всем, что произошло сегодня, мне вообще лучше никому не говорить, да?

— Ты ухватила самую суть, — улыбнулся Гарри. — Не замерзла?

— Нет. К тому же согревающие чары — это легко. А нам долго идти?

— Не очень, — удивляясь самому себе, ответил Поттер, увидев впереди очертания знакомого дерева.

В прошлый раз они шли до жилища ведьмы гораздо дольше. Возможно, в Запретном лесу, насквозь пропитанном магией, существует искривление пространства. Лестницы же в Хогвартсе двигаются как хотят.

На суку над входом в домик-дупло висел фонарик, словно привечая гостей. В окошке тоже горел свет.

— Ух ты! Как красиво! — прошептала Луна, увидев все это. — Удивительно, что никто не заметил его раньше.

— Мое пристанище скрыто от незваных гостей, — Церес вышла на порог и радушно улыбнулась. — Но вы к ним не относитесь. Проходите, пока не замерзли.

Пока Гарри помогал Луне снять мантию, та с интересом разглядывала обстановку, а потом заметила:

— У вас здесь очень уютно.

— Спасибо, дитя. Мое имя — Церес.

— Я — Полумна Лавгуд.

— Очень рада, наконец, познакомиться с тобой. Я долго ждала этого. С того самого дня, когда ты, дитя, впервые переступила порог Хогвартса.

— Но... почему? — с удивлением спросила Луна, присаживаясь на предложенный стул.

— Я — лесная ведьма, но это еще не все. Я еще и варгамор стаи оборотней, то есть хранитель их мудрости, магии. Подобные мне рождаются каждые сто лет, чтобы вервольфы не остались осиротевшими. Нынешний вожак сам мог бы быть варгамором, способности позволяют, но он решил не нарушать традиций. К тому же часть ритуалов гораздо лучше выходит у женщин.

— Вы хотите сказать...

— Да. Ты тоже варгамор. Пока еще юный, дар которой не раскрылся в полной мере, но это не за горами. Тем более ты из рода Истинно видящих.

— Вы и это знаете?

— Конечно. Я тоже вижу сквозь многие покровы.

— Поэтому вы почувствовали меня?

— Мы всегда ощущаем схожих. Но быть моей ученицей или нет — решать только тебе. Наш дар не терпит принуждения. И все-таки ты должна была узнать о том, что он есть.

— Спасибо. А что мне нужно будет делать?

— Пока перенимать мой опыт, постараться войти в полную силу дара. Магическая природа и волшебные существа начнут делиться с тобой своими секретами. Ты начнешь лучше их понимать. Но это вовсе не значит, что ты должна отречься от всего остального мира. Семья, учеба — это святое. Никто не будет вынуждать тебя отказаться от обычной жизни.

Кажется, эти слова окончательно успокоили Луну. Она даже внешне расслабилась, но все-таки предпочла уточнить:

— А почему вы живете здесь?

— Сейчас мне хочется тишины. К тому же, природа всегда привлекала меня больше шумных городов. Что до семьи, так случилось, что из-за одного необдуманного волшебства в молодости я не могу иметь детей, а племянники мои давно выросли и разъехались кто куда. Сейчас стая — мое детище. Дальше — кто знает.

— Понятно.

— Мы еще поговорим с тобой о специфике нашего дара и обо всем остальном. Можешь спрашивать, что угодно. Но Гарри, думаю, это будет неинтересно.

— Скорее не нужно, — понял намек Поттер. — Но я пришел не только из-за Луны.

— Я чем-то могу тебе помочь? — Церес ласково улыбнулась.

— Надеюсь. У вас есть какое-нибудь средство, чтобы помочь мне дожить до брачного сезона без срывов?

— Тот маг все-таки оказался твоим партнером? — понимающе кивнула ведьма.

— Похоже на то, но я...

— Понимаю. До первого опыта ты не должен сорваться. Возможно, обычный волк и смог бы справиться без дополнительный помощи, но в тебе бушует коктейль из природной силы зверя и мощной магии. Есть одно средство. Я догадывалась, что может понадобиться, поэтому приготовила заранее. Сейчас принесу, а ты пока разденься до пояса.

Церес скрылась за дверью, где, кажется, находилась кладовая. Уж больно сильный аромат трав и прочих компонентов оттуда исходил. Прямо как на уроке зельеварения... Отогнав эти мысли прочь, Гарри принялся раздеваться.

Ведьма вернулась быстро, держа в руках небольшой горшочек и, как ни странно, кисть. На удивленный взгляд Поттера, Церес сказала:

— Вашему народу не подходит подвеска или браслет, лучше, когда узор чар нанесен прямо на тело. Поэтому замри и помолчи. Все вопросы потом.

Гарри кивнул, а ведьма открыла горшочек, содержимое которого оказалось насыщенного фиолетового цвета. Ощутимо потянуло весенним разнотравьем и еще озоном. Церес же сочла нужным пояснить:

— Кисть должна быть целиком из натуральных материалов: дерево, кожа, волос или мех. Никакого металла.

Сказав это, она дунула на кончик кисточки и обмакнула ее в горшочек. Трижды перемешав зелье по часовой стрелке, Церес произнесла длинную фразу на латыни, от чего оно мягко засветилось. Только после этого ведьма принялась выписывать круг из сложного узора рун прямо на груди Гарри.

Как только круг замкнулся, прозвучала еще одна фраза на латыни, и Поттер ощутил стремительно распространяющееся по телу тепло, потом узор просто впитался в кожу, не оставив и следа.

— Можешь одеваться, — разрешила ведьма, закрывая горшочек. — Никакого особого ухода этот оберег не требует. Можешь просто забыть о нем. Оно продержится до апреля. А если вдруг спадет, то ты это почувствуешь: вокруг тебя как будто шар лопнет. Без боли или чего-то такого.

— Спасибо.

— Всегда рада помочь, — радушно улыбнулась Церес. — Ты можешь уже возвращаться в замок. А мы пока с Луной побеседуем о наших делах.

— Я должен ее проводить. Не возвращаться же Луне одной через лес!

— Ты очень ответственный молодой человек, — похвалила ведьма. — Но не беспокойся, я дам Полумне портключ, который перенесет ее прямо на порог школы.

— Хм, — не сказать, чтобы Гарри понравилась эта затея, но он понимал, что секреты варгамора касаются только ее преемницы. Поэтому парень решил спросить у Лавгуд напрямую: — Ты хочешь остаться?

— Да, Гарри. Все это очень интересно. Не беспокойся обо мне.

— Тогда встретимся за ужином.

— Хорошо.

— Еще раз спасибо, госпожа Церес.

— Заходи в любое время.

После теплого дома зимний лес показался особенно неприветливым. Фыркнув, Гарри поднял повыше воротник и зашагал к Хогвартсу. Пространство снова искривилось в его пользу, так что, дорога не заняла много времени.

В гостиной Рон и Гермиона встретили его вопросительными взглядами, но Поттер только шепнул им: «Дела стаи», так что в расспросы они не стали пускаться. Переодевшись, парень присоединился к ним — готовить уроки. Домашние задания никто не отменял.

Вместе с этим близилось и еще одно знаменательное событие — 9 января, день рождения Северуса. Зельевар никак не афишировал это событие ни среди учеников, ни среди коллег, предпочитая провести день в тишине и покое. Гарри вообще подозревал, что многие в школе и не знали, какого он числа. Но ведь был он, Драко, Люциус в конце концов. Да и Грейбек вряд ли пропустит такое событие.

При всей своей жесткости Фенрир всегда помнил важные для немногочисленных друзей и членов стаи даты. Поттер даже не сомневался, что отец пришлет подарок, а может, и вручит лично. Сам Гарри тоже не желал упасть в грязь лицом, поэтому озаботился вопросом заранее.

После долгих раздумий и визита в Гринготтс Поттер преподнес в подарок зельевару «хранительницу»: небольшую шкатулку, на крышке которой были вырезаны символы четырех стихий вокруг рога единорога. На самом деле эти символы были началом каталога, стоило нажать, например, на знак земли и подумать о каком-либо растении, минерале или животном, как шкатулка увеличивалась и открывалась, предоставляя необходимы ингредиент. Вместимость «хранительницы» была огромной, и сейчас гоблины наполнили ее до отказа.

Когда гоблины сказали Гарри об этой вещи, он какое-то время колебался между ней и дневником матери. В конце концов, победила какая-то глубинная ревность. Парень не желал лишний раз напоминать Северусу о Лили. Во-первых, надеялся, что это уже отболело, а во-вторых, просто не хотел.

Впрочем, от «хранительницы» Снейп пришел в бурный восторг, и Поттер заработал благодарный поцелуй. Благо звериные инстинкты удалось сдержать и не добиться немедленного продолжения. Руны Церес действовали самым положительным образом.

Оказывается, подарок Гарри считался почти мифическим, вроде даров Смерти. А он взял и подарил. В конце Северус заявил, что подарок слишком дорогой. При этом зельевар столь нежно поглаживал шкатулку, что парень усмехнулся и заявил:

— В нашем роду вот уже поколений десять не было талантливых зельеваров, а такой вещи нельзя лежать без дела.

Кажется, этот аргумент убедил Снейпа, и они провели прекрасный вечер на троих. Ведь «хранительница» тоже была рядом.

После были уроки, занятия в клубе, обсуждение с близнецами деталей их будущего бизнеса... В общем почти обычная школьная жизнь. Гарри, хоть и верил в защиту лесной ведьмы, старался воздерживаться от всего того, что могло бы вызвать всплеск эмоций. На всякий случай. Иногда это было нелегко. Особенно когда его атаковала Джинни своим навязчивым вниманием.

Обычно между ними успевал вклиниться Рон и, грубо говоря, принять удар на себя, но так получалось не всегда. Однажды в Большом зале все-таки разразился безобразный скандал, когда к Гарри прилетела сова с посылкой от отца. Джинни, чтобы быть поближе к объекту своего обожания, бесцеремонно оттеснила Гермиону, которая пыталась допить сок, и в результате тот облил ей мантию, но рыжая даже не обернулась, она смотрела только на Поттера и томно протянула:

— Ой, Гарри! А что тебе прислали? От кого?

Собственно, в посылке ничего такого не было. Письмо от Грейбека и несколько книг, которые могли пригодиться Поттеру в учебе и «факультативных» занятиях. Но подобная наглость стала последней каплей. Гарри с легкостью отстранил девушку плечом и сказал:

— Нельзя быть такой любопытной! Посмотри, что ты наделала с одеждой Гермионы!

— Я? А что такого? — Джинни картинно захлопала ресницами, и Поттер только сейчас ощутил исходящий от нее приторный запах, проникающий в самую душу и вызывающий у парня немедленное отторжение.

— Сама посмотри! — вставил Рон. — И извинись.

— Ладно, прости, — буркнула девушка Грейнджер, и тотчас снова обратила все свое внимание на Поттера. Смотря на него оленьим взглядом, она спросила: — Почему ты так груб со мной, Гарри?

— Потому что ты слишком прилипчива, — отрезал парень.

— Но... но ты мне нравишься! Мы были бы такой хорошей парой! Мы суждены друг другу, — залепетала Джинни.

— Это все твои домыслы, — фыркнул Гарри. — Я ни разу не давал даже намека на возможность отношений между нами.

— Зачем ты так жесток со мной?

— А как еще, если ничего другого ты не понимаешь?

— Но я... но ты... ты должен...

— Тебе я ничего не должен, по той простой причине, что не занимал, — отрезал Поттер. — И попрошу более мне не докучать.

— Ты... ты ведешь себя как зверь! — Джинни грозила сорваться на визг. — Может, волк...

Заметив, как гневно сузились глаза Гарри и что уже весь зал на них смотрит, а сестра вот-вот ляпнет нечто, что превратит конфликт в полную катастрофу, Рон вскочил со своего места и сделал единственное, что было возможно: просто схватил Джинни и заткнул ей рот ладонью. Близнецы его поддержали, наложив на рыжую Селенцио, да еще и прокомментировали:

— Ты так, сестренка, себе врага заимеешь, а не жениха!

Джинни, утратив голос, готова была полезть в драку, но Рон держал крепко, к тому же, к их столу подошла профессор Макгонагалл и практически прошипела:

— Прекратите позорить Гриффиндор! Десять баллов с каждого. Мисс Уизли, немедленно вернитесь в гриффиндорскую гостиную и приведите себя в порядок. Мистер Поттер, директор ждет вас в своем кабинете через полчаса. Пароль «Мятная пастила».

С этими словами декан гордо удалилась, а Гарри не сдержался и буркнул:— Угу, Джинни в гостиную, а мне к директору. Где логика?

— Как по мне, так ты себя вел еще корректно, — заметила Гермиона. — Особенно учитывая обстоятельства. Думаю, ты сможешь отстоять свою правоту.

— Не собираюсь я ничего такого доказывать, я же не виноват, — ответил Поттер.

Поднимаясь в директорскую башню, парень чувствовал скорее раздражение, чем волнение. А ему сейчас лучше бы держать в узде все эмоции. Он ощущал, как зверь внутри стал гораздо чаше испытывать на прочность границы метафизической клетки в сознании Гарри. Не со злым умыслом, скорее, соблазняя знанием, что и так можно, что трансформация вполне возможна и без луны. А еще волк хотел, всей душой жаждал определенных вещей, вернее определенного человека. Впрочем, был согласен и подождать какое-то время. Не очень долго.

Когда Поттер дошел до горгульи, то ему удалось уговорить свое звериное «я» повременить с подобными мыслями и сосредоточиться на происходящем вокруг. Почуяв настороженность парня, волк тотчас собрался. Они слишком давно делили сознание на двоих, чтобы препираться по ключевым вопросам.

Кроме директора в кабинете никого не было. Сложно сказать, к добру это или нет. Он стоял, глядя в одно из громадных окон возле насеста с фениксом, и вся его поза выражала степенную задумчивость. Хотя эффект был смазан из-за очередной мантии вырвиглазной расцветки.

— Проходи, Гарри, — разрешил Дамблдор, так и не оборачиваясь.

Видимо, такое обращение должно было вызвать у оппонента чувство вины, но Поттер лишь пожал плечами и встал неподалеку. Повисла напряженная пауза, но парень вовсе не жаждал общения с директором, поэтому просто ждал. Наконец Альбус сокрушенно вздохнул и проговорил:

— Гарри-Гарри. Я так надеялся, что ты вырастешь добрым и отзывчивым юношей. Но, видимо, слава все-таки вскружила тебе голову.

Поттер даже опешил от такого вывода. Сначала его насильно запихнули в этот Турнир Трех волшебников, будь он неладен, а теперь, похоже, удивляются, что он победил, и волшебники это заметили. А Дамблдор тем временем продолжил:

— Я не виню тебя, Гарри. Ты еще так юн и неопытен и вполне способен попасть под чужое влияние. Но не стоит забывать и об ответственности! Возможно, мне стоило настоять тогда и вернуть тебя к маггловским родственникам, в этом случае...

— У вас бы не вышло. Я оборотень. Представляете, чтобы с ними стало в первое же полнолуние?

— Как бы там ни было, прошлого не изменить, — директор увел разговор в сторону. — Но тебе стоит задуматься о будущем, мальчик мой. Очень серьезно задуматься.

— В каком смысле, сэр?

— Твои поступки, выбор друзей...

— Вам чем-то не нравятся Рон и Гермиона? — притворно нахмурился Гарри, уже догадываясь, куда клонит директор.

— Сейчас речь не о них, — нахмурился Дамблдор. — Я наслышан, что ты организовал тайный клуб...

— Он не тайный, а вполне официальный, — возразил Поттер. — Профессор Амбридж лично подписала разрешение.

При упоминании этого имени директор поморщился и проговорил:

— Ты слишком доверчиво к ней относишься, равно как и к Малфою с его окружением.

— Они мне ничего плохого не сделали, и нам есть чему поучиться друг у друга.

— И все-таки твое поведение меня разочаровывает, как и выбор близкого круга. Почему ты не приходишь с проблемами ко мне? Разве я бы не помог тебе?

— При всем моем уважении, господин директор, — а уважение Гарри к нему давно опустилось ниже нуля. — Но мой опекун на время обучения — профессор Снейп. Он отвечает за меня перед родителями, и, вполне естественно, что ему и разбираться с различными трудностями.

— Гарри-Гарри. Твои родители, настоящие родители, очень бы хотели видеть меня твоим опекуном.

— Насколько мне известно, они не оставляли никаких распоряжений на этот счет, — уже едва сдерживаясь ответил Поттер. На самом деле, круг опекунов в завещании был очерчен очень четко, и никакого Альбуса в списках не значилось. Дурслей тоже.

Директор вздохнул и сказал:

— Давай все-таки присядем, — а когда они заняли место в креслах, на маленьком столике немедленно возникли две чашки с горячим чаем и вазочка со сладостями. Дамблдор отпил из своей и продолжил: — Смерть Джеймса и Лили стала полной неожиданностью, не исключено, что они просто не успели отдать официальных распоряжений, но их желание было очевидно, поэтому я всегда чувствовал ответственность за тебя.

— Поэтому вы отправили меня к Дурслям?

— Ты ведь знаешь, какое неспокойное тогда было время, Гарри. Тебя следовало поместить в безопасное место подальше от магического мира.

— Если бы вы подкинули меня в обычный приют, это было бы куда гуманнее, — возразил Поттер. Сегодня в нем словно надломилось что-то, и обычный уровень терпения оказался недостижим.

— Но это же твои родственники! Пойми, я действовал для твоего же блага, мой мальчик, — кажется, Дамблдор не ожидал отпора.

— Ну-ну, — фыркнул Гарри. — Пусть у меня и есть что-то общее в крови с этими людьми, но после своего «счастливого» детства, я их знать не желаю. Хотя любопытно, почему мой магический опекун ни разу не озаботился, каково мне у магглов, жив ли я вообще?

— Мне горько слышать подобные упреки, — покачал головой Дамблдор. — Я могу объяснить их только твоей юностью и неопытностью. Или окружение все-таки повлияло на тебя не самым лучшим образом. Видимо, мне придется попенять Северусу...

— Профессор Снейп — лучший опекун из возможных, и его выбрал мне отец, — в голосе Поттера послышались рычащие нотки, совсем как бывало у Грейбека.

Как же Гарри хотелось добавить, что все эти статусы вообще формальность, он уже совершеннолетний, и подобные махинации бессмысленны, но он сдержался, хоть это ему и дорогого обошлось.

— Пусть так, — тем временем возразил Альбус. — Но я директор школы, и в моей власти ограничить хотя бы влияние Северуса на тебя. После нашего разговора я начинаю подозревать, что просто обязан так поступить. В тебе появились цинизм и жестокость. И то, как ты себя сегодня вел с Джиневрой... Ты нравишься ей, разве это так ужасно?

Гарри пришлось отпить свой чаю, чтобы сдержаться и не рявкнуть, и тут произошло сразу две вещи: волна возмущения от услышанного грозила просто разорвать парня, а на языке почувствовался мерзкий привкус какого-то зелья, подмешанного в напиток.

Из горла Поттера вырвался рык разъяренного зверя, одновременно внутренности свело судорогой. Не как при трансформации, а словно нечто пыталось выжечь его изнутри. Видимо, этим «что-то» оказался директорский чай. И организм оборотня пытался отторгнуть его. При этом и злость никуда не делась, а лишь продолжала сильнее клокотать.

От обуревающих его чувств Гарри рухнул наземь, его когти уже скребли пол, оставляя борозды в мраморе, и надо было Дамблдору именно в этот момент вякнуть:

— Не пытайся сопротивляться, мой мальчик. Будет только хуже. Прости, но это для твоего же блага.

— Вы... вы напоили меня ограничителем! Как... как вы могли!

— Поверь, так надо. Ты еще просто не понимаешь всего.

Альбус просто не представлял, что ходил по краю. Зверь жаждал броситься на него и разорвать, но организм выдал другой ответ. Гарри издал булькающий звук, и, наконец, исторгнул из себя зелье вместе со всем содержимым желудка.

— Теперь... мне лучше, — пробормотал парень, садясь прямо на пол.

Вот только его ярость никуда не делась. Поттер поднял на директора волчьи глаза и, более не в силах сдерживаться, дал волю той буре эмоций, что бушевала внутри. Буря просто смела все барьеры и вихрем закружилась вокруг парня. Он поднял голову и завыл на одной долгой, протяжной ноте. Тотчас в кабинете все стеклянные предметы разом обратились в осколки. Даже очки Дамблдора раскололись. Но на этом буйство стихии не остановилось, наоборот, оно все нарастало. Уже и пол пошел трещинами, завибрировали стены, даже массивные шкафы заходили ходуном, с потолка посыпалась штукатурка. Прежние директора на портретах спешно попрятались, а то и вовсе исчезли с полотен.

Кажется, Альбус только сейчас осознал всю опасность происходящего. Но едва он достал палочку, как стихийная магия просто вырвала ее из рук и закрутила в вихре. Дело запахло керосином. Дамблдор вжался в подоконник у самой дальней стены, прикрыв себя щитом, так как все осколки, летающие в комнате, старались его задеть.

Пока старик прикидывал пути отступления, Фоукс возмущенно курлыкнул, испустил долгую трель и исчез. А уже через пять минут раздался хлопок, как при аппарации домовиков, и в кабинете директора возник Северус Снейп с фениксом на плече.

Мгновенно оценив ситуацию, зельевар кинулся к Гарри. Как ни странно, стихийная магия его пропустила, не причинив ни малейшего вреда, словно признав Северуса своим. Тот облегченно выдохнул, а потом обхватил лицо парня ладонями, заставляя посмотреть на себя. Нежно поглаживая скулы Поттера большими пальцами, Снейп тихо заговорил:

— Гарри, очнись! Постарайся взять себя в руки! Прошу, мой дорогой. Попытайся!

Ощутив ласковое прикосновение, а главное, почуяв родной запах, Поттер перестал выть. Его глаза дрогнули, медленно, очень медленно становясь человеческими. Всхлипнув, Гарри обнял Северуса, после чего рухнул в обморок.

Возвращение в сознание было мучительным. В голове гудело и каждая мышца отдавала болью при малейшем движении. Даже глаза открывались с трудом, поэтому Гарри решил повременить с этим, для начала прислушавшись и принюхавшись.

Нос немедленно подсказал, что он в больничном крыле. Рядом находились Снейп, Дамблдор и мадам Помфри. Мужчины ожесточенно спорили, видимо, уже давно. Гарри услышал:

— Вас предупреждали, господин директор, что Поттер сейчас нестабилен. Но вы, вопреки здравому смыслу, вызываете его к себе и доводите до стихийного выброса! И это притом, что обычно контроль Гарри идеален.

— Ты не на том делаешь акцент, Северус. Если б ты больше уделял воспитанию в мальчике нужных черт, мне не пришлось бы вмешиваться.

— Что вы сделали с ним? — голос зельевара почти шипел.

— Он пытался опоить меня ограничителем магии и способностей, — борясь с кашлем в пересохшем горле, проговорил Гарри.

— Что? — кажется, Поттер впервые видел Снейпа в таком гневе. Даже директор опешил, проговорив:

— Нет, все было не совсем так...

— Ложь! — выдохнул Гарри, а мадам Помфри наконец сжалилась над ним и подала стакан воды.

— Не стоит забывать об особенностях природы оборотней, господин директор, — сухо заметил Северус. — Вы представляете, какие последствия это будет иметь, когда о произошедшем узнают родители Поттера?

— Это вовсе не обязательно, — нахмурился Дамблдор. — Опять же, не стоит забывать, что Гарри до сих пор не зарегистрирован как оборотень.

Поттер ощутил, как в нем снова начинает клокотать ярость. Подумать только! Этот гадкий старик еще осмеливается его шантажировать!

Стакан в его руках лопнул, от начавшей сгущаться магии. Северус тотчас оказался рядом, сжав ладонь парня своей, и вкрадчиво проговорил:

— Ш-ш, тише. Не хватало второго всплеска!

— Мальчику нужен покой, а вы тут что устроили? — прикрикнула на всех медиведьма, поднеся к губам Поттера успокоительное зелье.

Гарри послушно выпил его, стало лучше. Помогло отрешиться от ярости и мыслить логично. Он сказал ледяным тоном:

— Если вы сдадите меня Министерству как оборотня, господин директор, то и я молчать не буду. Например, о том, как именно я им стал, или как меня подкинули магглам. Мне есть что вспомнить. Да и крестный, думаю, согласится подтвердить некоторые факты. А слово лорда Блэка дорогого стоит.

Поттер и директор столкнулись взглядами, и первым отвел глаза Дамблдор. Парень довольно усмехнулся и продолжил:

— Я готов забыть сегодняшний... эпизод, если в дальнейшем вы воздержитесь от подобных поступков.

На какое-то время в больничном крыле повисла напряженная тишина, потом директор буркнул:

— Что ж, пусть так, — и вышел из зала.

У Гарри сил реагировать как-то на это уже не осталось. Он просто устало откинулся на подушки. Очень хотелось ощутить близость стаи, отца, а не холод казенных простыней. Зверь внутри все еще находился в напряжении, не веря в безопасность этого места.

Северус обменялся с подопечным понимающим взглядом и спросил у мадам Помфри:

— Насколько плохо состояние Поттера?

— У него сильное магическое истощение, которое ударило и по физическому состоянию. Подозреваю, что только то, что он оборотень, держит мальчика в сознании. Гарри быстро восстанавливается. И все-таки пару дней лучше воздержаться от колдовства и полежать в постели. Плюс комплекс восстанавливающих зелий.

— Ему обязательно находиться в больничном крыле?

— Думаешь, в общей спальне мальчику дадут отдохнуть? — усмехнулась в ответ медиведьма.

— Нет. Я заберу его к себе. Как опекун — имею право. И ты верно заметила, Поттер — оборотень. Поэтому здесь ему очень некомфортно. Слишком много чужих запахов. Некоторые — довольно резкие.

— Мне стоило подумать об этом раньше! Что ж, в таком случае, конечно, можешь забрать мальчика к себе. Но я дважды в день буду его навещать.

— Договорились. Камин открыт?

— Да.

— Отлично.

Северус кинул в огонь дымолетный порошок, легко подхватил Гарри на руки и шагнул в зеленое пламя, проговорив:

— Комнаты профессора Снейпа.

После перемещения зельевар аккуратно уложил свою ношу на кровать, стараясь лишний раз не потревожить, на что парень не выдержал и сказал:

— Со мной все не так уж и плохо. Я мог бы и сам дойти.

— И не думай! Минимум два дня с постели не встанешь.

— Совсем?

— Практически. У тебя даже сейчас голос дрожит, не говоря о руках.

— Как будто ты сохранял ангельское спокойствие! Сам видел, что директор наш светлый и благородный отчудил! — фыркнул Гарри.

— Да уж... В самом деле ограничитель?

— Угу. Чуть кисловатый привкус с медными нотками, да и по ощущениям... Я думал, у меня внутренности в узел завяжутся!

— Но оно не подействовало?

— Нет, конечно. Мой организм сам отторгает такие вещи. Так что, наблевал я в кабинете директора знатно. Вот только мне пришлось сложнее, так как Церес уже наложила кое-какие ограничения, и произошел конфликт. Чую, ей свои чары придется подновлять.

— Что за чары? — тотчас заинтересовался Северус.

— Специальные природные, для оборотней. Да и подробностями она не делилась.

— Может, стоит привести ее сюда?

— Не знаю. Лучше посоветуйся с отцом.

— Чем я и собираюсь заняться, если ты не решишь умереть в ближайшие полчаса.

— Вот еще!

Снейп усмехнулся, а потом сказал почти ласково:

— Попробуй заснуть.

Рассказ о произошедшем Грейбек воспринял весьма... экспрессивно. В секунду оказавшись в гостиной зельевара, он воскликнул:

— Вы здесь что, совсем... — последнее слово оказалось абсолютно непечатным.

— Порой мне кажется, что директор — да, — смиренно согласился Северус. Во-первых, он был солидарен с Фенриром в оценке событий, а во-вторых, должность декана заставляла не раз и не два сталкиваться с разъяренными родителями.

Грейбек коротко рыкнул и проследовал в спальню, где тщательнейшим образом осмотрел сына, после чего спросил:

— Как ты, малыш?

— Сносно. Мне удалось отторгнуть это мерзкое зелье. Но, кажется, защита Церес разрушилась.

— Не страшно. Потом возобновишь. Все-таки лучше, что твоя магия прорвалась вовне, а не обрушилась внутрь себя. Такое иногда случалось и имело куда более тяжелые последствия. А ты отделался лишь сильным истощением.

— Меня лихорадит, — признался Гарри.

— Еще бы! — фыркнул Фенрир и быстро разделся едва ли не полностью, после чего забрался в постель к сыну. — Ощути силу стаи, ее поддержку, закутайся в ее тепло.

Даже Северус почувствовал, как пахнуло лесом и мехом. Природная мощь наполнила комнату, накрыла собой Поттера. Тот сонно улыбнулся, пробормотав:

— Хорошо, как дома.

— Спи, мой щенок, — Грейбек по-волчьи чуть куснул парня за ухо, но тот уже и правда заснул.

— Какое огромное доверие, — тихо заметил Северус.

— Что бы мы были за стая, если бы волки не доверяли своему вожаку? — вопросом на вопрос ответил Фенрир. — Лучше расскажи, как Дамблдор вообще мог осмелиться на подобный поступок?

— А мы не разбудим Гарри разговором?

— Нет, он слишком устал и сейчас во сне впитывает мою силу, не отвлекаясь ни на что иное. Так что там с директором?

Снейп вздохнул, так как не любил признавать нелогичность шефа, но сказал:

— Альбус порой излишне переоценивает собственное влияние. И недооценивает возможности других. Подозреваю, он начал дергаться, когда Амбридж перестала третировать Гарри, а тут еще скандал с Джиневрой Уизли... Похоже, Дамблдор решил внести свои коррективы в события, вот только способ выбрал наихудший из возможных.

— Увольнять его надо, а еще лучше — посадить в Азкабан. Уж очень специфическое у него понимание «всеобщего блага», — возмутился Грейбек.

— Но есть во всем этом и один плюс, — задумчиво проговорил Северус.

— Какой? Сын, вон, с магическим истощением слег.

— Сам говоришь, что полностью восстановится за пару дней. Но теперь у нас есть хороший такой компромат на директора. Дамблдор ведь при свидетелях признался, что опоил Поттера ограничивающим зельем. И если это правильно использовать, то можно подать так, что Альбус не просто действовал против ученика, а пытался сковать силы лорда, что могло иметь фатальные последствия для всего рода. А если директор будет пытаться убеждать, что он не знал, так ведь информация не такая уж закрытая. Он-то ведь знал, что Гарри — последний из рода.

— Да, тут многое можно одно к одному подсоединить. И неисполнение обязанностей опекуна тоже.

— Вот именно.

— Хм, пожалуй, да, из этого можно извлечь кое-что полезное. Но пусть пока Дамблдор остается в неведении, что каждым своим поступком закапывает себя все глубже, — плотоядно оскалился Фенрир.

— Так понимаю, простое отстранение директора с поста тебя не удовлетворит?

— Слишком мало за все его «достижения».

— Позволь полюбопытствовать, а что будет достаточным?

— Хм... хороший вопрос. Смерть — это слишком легко и просто, хотя не исключается. Но главное — воздаяние. Как говорится, каждому по делам его. Пусть он себя полностью дискредитирует перед волшебным миром. На самом деле, Альбус давно это сделал, вот только до настоящего времени очень хорошо умел скрывать свои промахи.

— Это верно, — вынужден был согласиться Северус, и неожиданно добавил: — Тогда, когда я пришел к нему, обеспокоенный судьбой единственного близкого мне человека, он ведь обещал защитить ее. Но вроде как не смог, а я в результате оказался связан обещанием, да и выкручиваться пришлось. Сам знаешь, я не из знатного рода, семья за мной никогда не стояла, и случись что — упекли бы в Азкабан на пожизненное.

— Старик хорошо тебя зацепил. Одного понять не могу, почему ты так легко поверил, что Волдеморт пошел именно убивать?

— Когда случается именно то, чего ты так боишься, разум порой отказывает. К тому же, ты ведь помнишь, каким лорд был тогда. Нельзя было создавать столько крестражей. Этот процесс надломил его психику. Может, были и еще какие факторы, не знаю. Но как менталист скажу тебе одно — безумство в то время ходило с ним рука об руку.

— Знаю. Поэтому и не виню, что ты тогда поддался эмоциям и побежал с откровениями к Дамблдору.

— Ты с самого начала был в курсе, что это я?

— Конечно. Я же оборотень, а мы многое чуем. Но и у меня тогда были дурные предчувствия. Я надеялся, что предупрежденный Дамблдор просто спрячет Поттеров подальше и все. А оно вон как вышло...

— Тоже подозреваешь, что все не просто так?

— Слишком уж много случайностей. Опять же, я не телепат, в отличие от тебя. Сам-то никогда в его мозгах не копался?

— Ты что, там такие щиты, что незаметно не подобраться. К тому же, есть риск выдать уровень своих возможностей. Считает Альбус меня середнячком в этой области, и слава Мерлину.

— А на самом деле?

— На самом деле, у меня защищенная восьмая степень мастерства. Всего их десять, если тебе интересно. Но гильдия, к счастью, своих не выдает и информацией о своих членах не делится.

— Странно, что вы не подлежите обязательной регистрации в министерстве.

— Так мы незаметные. И работаем только на условиях неразглашения. Но в голове директора я бы покопался. Готов поручиться чем угодно, там можно отыскать отгадки к множеству странных событий последнего века.

— Может, еще представится случай, — злорадно ухмыльнулся Грейбек. — И тогда, моя личная просьба, не осторожничай. Вообще не представляю, как ты можешь работать на старика столько лет.

— Ну люблю я то, чем занимаюсь, что бы там ученики не говорили. Помимо этого, я дал слово — раз, а во-вторых, учитывая, что Гарри стал моим подопечным, так я могу быть более-менее в курсе замыслов Дамблдора на его счет.

— И ведь никак не успокоится, старый дуралей, — фыркнул Фенрир. — Но, сдается мне, этот орешек окажется ему не по зубам.

Оборотень ласково погладил сына по голове.

— Ты воспитал Гарри хитрым и очень осмотрительным юношей, — заметил Снейп.

— Я лишь помог развиться тому, что и так было. Суровыми испытаниями, выпавшими на его долю, он выкупил себе целый сонм талантов, которые не отвергает, а учиться пользоваться. Молодой лорд, признанный глава рода, оборотень. Надеюсь, лет через десять еще и вожак стаи.

— Думаешь, он сможет справиться со всем этим?

— Да, только он и сможет. Возможно, ты этого не видишь, но уже сейчас Коул почти сравнялся со мной в силе. В стае давно не появлялось таких сильных альф. Это чудесно, но и опасность есть.

— Ты о всплесках?

— О них тоже. Это гормональное, конечно. Но очень важно научиться контролировать себя именно сейчас, на пике всплесков, чтобы потом внутренняя защита исключала саму возможность таких неосознанных взрывов силы. Поэтому я настаиваю на том, чтобы вы с Коулом повременили со сближением.

— Я думал, дело больше в безопасности и важности первого опыта с волком.

— Это лишь одна сторона медали. Из-за того, что в Гарри слишком много всего намешано, а контроль слабоват в силу возраста, сложно предугадать, что может случиться. Испугавшись, Коул может как разрушить все вокруг, так и направить всю свою мощь внутрь себя. Выжечь своего волка, к примеру, или себя самого, свою личность.

— В том случае, если будет винить себя или зверя?

— Ты верно уловил суть, — кивнул Грейбек. — Надеюсь, понимание удержит тебя от ревности к Коулу. Понимаю, нелегко принять, что он должен быть с другим, пусть даже и одну ночь.

— Сам же говоришь, это необходимо. И я вовсе не деспот. Гарри еще слишком юн. Если бы волк его не подгонял, то можно было бы вообще подождать с физической близостью как минимум пару лет.

— Слова ты говоришь верные, только я ощущаю твое чувство вины. Забудь ты об этом образе растлителя малолетних. Не такая уж и катастрофическая у вас разница в возрасте, со временем вообще сгладится. Не важно все это.

— Что же тогда важно?

— Вы связаны луной.

— Да ты поэт, — не весело усмехнулся Северус.

— Попроси Коула как-нибудь рассказать тебе наши легенды. Скажи, что я разрешил. Уверен, узнаешь много нового.

— Сам рассказать не хочешь?

— Не тот настрой.

Грейбеку удалось заманить зельевара в своеобразную ловушку, используя самую сладкую для него наживку — знания. Северус непременно попросит Коула. А подобные рассказы очень сближают. Фенрир по себе знал.