Дети Луны

Глава 42

Поскольку сторона обвинения настаивала на публичном процессе, едва об этом стало известно, пресса стала осаждать лорда Поттера и его приближенных, дабы разузнать хоть что-нибудь. Вот только ничего не выходило. За неприступные стены Хогвартса репортерам хода не было, а в присутственных местах его и других застать тоже не получалось. Гарри научился быть ветром в поле.

Конечно, кое-какая информация в газеты все же просочилась, но это были жалкие крохи. Основной поток разоблачений должен был обрушиться на магическое общество именно во время процесса.

Учитывая исключительность случая, Визенгамот под председательством самого министра магии собрался практически в полном составе, объединившись с Советом лордов. В других обстоятельствах это было бы невозможно, но раз обвиняемым являлся сам председатель, то иного выхода не придумали. Казуистика британских магических законов.

Лорд Поттер появился в министерстве во главе небольшой группы. Конечно же, рядом находился его партнер — Северус Снейп. Во втором мужчине служащие с удивлением узнали Фенрира Грейбека, который шел рука об руку с каким-то магом, так закутанным в плащ с капюшоном, что и лица не разглядеть. Замыкали шествия братья-адвокаты.

Что до остальных задействованных лиц, то Люциус и Сириус уже находились в зале, в ложе Совета, Рону и Гермионе тоже разрешили присутствовать в порядке исключения и по личной просьбе Гарри.

Облик Поттера так ошеломил собравшихся, что служащие пропустили всю процессию, почти не проверяя. Парень выглядел истинным лордом в костюме глубокого зеленого цвета, расшитом серебряным шелком, и в черной мантии с фибулами в виде родового герба. Ни от кого не утаились похожие застежки на мантии Северуса. К тому же, сегодня он не скрывал перстня с воскрешающим камнем, равно как и сам Гарри родового кольца. Пришел день сбросить последние маски.

Зал заседаний Визенгамота оказался заполнен под завязку. Как понял Гарри из объяснений адвокатов, в креслах с красными спинками сидели судьи Визенгамота, а с синими — лорды. Кресло председателя первого занимал Фадж, а во второго, как ни странно, лорд Прюэтт. Похоже, этот человек умудрился совмещать несколько должностей сразу. Правда, Малфой как-то обмолвился, что до последнего времени совет лордов не проявлял особой активности.

В двух проходах, как раз разделяющих зону лордов и судей, сосредоточились представители прессы. Не так уж много, по сравнению с теми, что атаковали зал снаружи, но Риту Скитер Гарри заметил в первых рядах, как обычно, вооруженную Прытко пишущим пером и внушительной пачкой пергаментов.

Помимо этого на процессе присутствовал судебный стенографист, задача которого была фиксировать все происходящее. Столь ответственная роль досталась Перси Уизли. Выглядел он сегодня еще более подтянутым и каким-то спавшим с лица.

В центре зала оставалось еще много свободного места, которое разделили на три условные части. Две трибуны предназначались для стороны защиты и обвинения, а третий сектор — непосредственно для подсудимых. Обычно они представали в стальных клетках, где и пошевелиться было нельзя, но, видимо, решили проявить снисхождение к возрасту и состоянию, поэтому ограничились двумя стульями с высокими спинками, стоящими в пока не активированном защитном магическом круге.

Гарри и его сопровождающих проводили на правую трибуну, благо, места хватило на всех. Что, впрочем, не удивительно, так как список присутствующих обсуждался заранее и непосредственно с министром. Поттер хотел до последнего сохранить инкогнито Тома. На всякий случай.

Шанг-Да, уже занявший свое место на трибуне, поприветствовал лорда Поттера и остальных.

На второй трибуне пока стоял лишь министерский защитник, Кингсли Шаклболт и, как ни странно, Ремус Люпин. Присутствие двух последних стало для Гарри несколько неожиданным, но не настолько, чтобы выбить из колеи. К тому же министр призвал всех к тишине. Как только голоса затихли, он встал и проговорил:

— Сегодня исключительный случай расширенного заседания Визенгамота. Я рад, что Совет Лордов присутствует в полном составе, и вряд ли кто-то сможет обвинить нас в предвзятости. Мы должны рассмотреть иск Гарольда Коула Грейбека лорда Поттера против Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора и Аластора Грюма. Эти два мага обвиняются в целом ряде преступлений не только против вышеназванного волшебника, но всего магического мира. Прошу ввести подсудимых.

Тотчас открылась дверь и четверо невыразимцев в черных мантиях без каких-либо знаков различий и с надвинутыми на лица капюшонами (словно в оправдание их названия) доставили Дамблдора и Грюма. Оба выглядели весьма удручающе в темно-серых казенных мантиях, которые были специально зачарованы, дабы оповестить при малейшей попытке спрятать что-нибудь в одежде. Также подсудимые были закованы в магические кандалы, превращающие их на время ношения практически в сквибов. Едва невыразимцы усадили обоих магов на стулья, как тотчас активизировался защитный контур. Ни облик благообразных старцев, ни репутация не могли ввести здесь никого в заблуждение. К мерам предосторожности относились со всей ответственностью еще с периода войн с гоблинами.

Серая мантия лишь подчеркивала слабое физическое состояние Дамблдора. Под глазами появились темные круги, руки дрожали, одна вообще казалась обугленной, и буквально после нескольких шагов появлялась отдышка. Ничего удивительного, что вместе с невыразимцами вахту несла и бригада колдомедиков.

Да и Грюм выглядел немногим лучше, вот только его глаза горели неприкрытой ненавистью, кажется, ко всему живому. На друга он даже не смотрел, впрочем, тот отвечал взаимностью. Оба делали вид, что находятся здесь в полном одиночестве.

Похоже, Альбус решил разыграть карту великомученика, вот только нос оборотней обмануть было очень сложно. И Гарри, и Фенрир чуяли исходящее от бывшего директора раздражение. Не раскаянье или хоть какое-то сожаление о содеянном, а именно недовольство рухнувшими планами. Но, судя по всему, окончательно Дамблдор надежды не утратил. Отчаянье в его сердце еще не пробралось, и молодой лорд Поттер пообещал себе исправить это досадное недоразумение.

Личности подсудимых вызвали удивленный гул в зале. Хоть практически все и знали суть дела, но видеть того, кто старательно создавал себе репутацию величайшего светлого мага, в таком виде было неожиданно.

— Прошу тишины, — потребовал министр магии, и едва все звуки смолкли, продолжил: — Представшие перед нами маги обвиняются в очень серьезных преступлениях, количество которых столь велико, что заседание может сильно затянуться. Поэтому прошу Визенгамот и Совет лордов отнестись к происходящему очень ответственно. Ранее подобных случаев не было. Я прошу Шанг-Да как официальное лицо зачитать обвинения.

— Да, господин министр, — по-восточному поклонился невыразимец и развернул внушительной длины свиток: — Итак, указанные маги арестованы и предстали перед судом по следующим причинам. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор обвиняется в многократном использовании занимаемого положения председателя Визенгамота в личных целях, а именно: вынесении ложного обвинения относительно Сириуса Блэка, нынешнего лорда Блэка, по которому тот десять лет провел в Азкабане. Замалчивание дел против некоторых волшебников, относящихся к тайной организации под названием «орден Феникса». Нарушение завещания Джеймса и Лили Поттеров, относительно их сына, Гарольда Джеймса Поттера, единственного наследника рода. Более того, в обход всех магических предписаний помещение данного ребенка поместили на воспитание к магглам, в условия, где сама жизнь юного волшебника находилась под угрозой.

Также Дамблдор злоупотреблял должностью директора Хогвартса, а именно: найм низкоквалифицированного, а то и вовсе опасного для детей персонала. Например: Квиринус Квирелл — одержимый темным проклятьем, Златопуст Локонс — не обладающий заявленной квалификацией, единственное достижение — присвоение чужих открытий, Ремус Люпин — не контролирующий себя оборотень, нуждающийся в поддерживающем зелье, Сибилла Трелони — без диплома пифии, но с пагубным пристрастием к алкоголю, Рубеус Хагрид — по суду лишенный палочки волшебник. И это только за последние шесть лет. Естественно, знания, внушаемые учителями подобного уровня, оставляют желать лучшего. Да и сама жизнь учеников подвергалась немалому риску.

Помимо кадровой политики Альбус Дамблдор не раз попустительствовал противоправному отношению к ученикам, в особенности двум: Тому Марволо Реддлу и Гарольду Джеймсу Поттеру. Относительно последнего бывший директор перед всем магическим миром выступал в качестве опекуна, но при этом даже не обмолвился подопечному о том, что тот является наследником рода Поттеров и лордом и всячески препятствовал получению соответствующего воспитания. Зато регулярно пользовался школьным сейфом Поттеров, якобы снимая средства на содержание ребенка. Денег до Гарольда не доходили, равно как и до его маггловской семьи. Справки и выписки со счетов в Гринготтсе представлены суду.

Возвращаясь к волшебнику Реддлу. Дамблдор также считался его магическим опекуном, так как Том вырос в приюте, но к его воспитанию отнесся настоль недобросовестно, что это ставит под вопрос квалификацию Альбуса как педагога. Ребенок ничего не знал о магическом мире, его обычаях, правилах, да и тяжелая жизнь оставила свой отпечаток, но Дамблдор не желал помогать воспитаннику справиться ни с одной из проблем. Наоборот, бывший директор всячески мешал тому, кто позже стал известен как Волдеморт, выстроить законный жизненный путь. Он ведь не только дважды отказал Тому Реддлу в работе, но и дал такие рекомендации, которые сводили на нет саму возможность трудоустройства. Позже Альбус Дамбдор старательно стал создавать демонический образ Темного Лорда.

Желая достигнуть абсолютной власти, Альбус Дамблдор покусился на сами основы магии, не считаясь ни с кем и ни с чем. Именно его действия привели к смерти таких магов, как Джеймс и Лили, Чарлус и Дорея Поттеры, Орион и Вальбурга Блэк, их сына Регулуса, Гидеона и Фабиана Прюэттов, четы Шаклболт, Эдгара Боунса с женой и детьми, Карадока Дирборна и Наземникуса Флетчера. Также сильно пострадали Фрэнк и Алиса Лонгботтомы и Гиллерт Гриндевальд.

И это приводит нас ко второму обвиняемому — Аластору Грюму. Именно на его совести организация, а то и выполнение целого ряда убийств. Так, непосредственно от его руки погибли Гидеон и Фабиан Прэтты, Чарлус и Дорея Поттеры, Орион и Вальбурга Блэк, чета Шаклболт, Карадок Дирборн и Наземникус Флетчер. Он также участвовал в организации убийства Эдгара Боунса с семьей, проигрыша в битве Гиллерта Гриндевальда. Пытался убить Фенрира Грейбека.

Также Грюму вменяется издевательства над подчиненными, втягивание их в неоправданно рискованные мероприятия, нарушение этики аврора, злоупотребление должностными полномочиями, возбуждение ряда дел по подложным обвинениям. Уровень жестокости также позволяет сделать вывод о садистских наклонностях и синдроме навязчивых состояний, что ставит под сомнение правдоподобие медицинских заключений по результатам ежегодных обследований во время несения Аластором службы в аврорате.

При упоминании своих родителей Кингсли дернулся, как от пощечины, но промолчал. Слово взял министр магии:

— Вы слышали обвинения. Они более чем серьезны. Похоже, перед нами не только убийцы, но волшебники, вознамерившиеся подмять под свою пяту весь магический мир.

— И у вас есть доказательства? — спросила одна из судей, Амелия Боунс. Ее голос слегка дрожал. Еще бы, Эдгар Боунс приходился ей братом.

— Безусловно, законность процедуры была соблюдена, — заверил Шанг-Да. — Оба подсудимых были допрошены под веритасерумом. С позволения суда я зачитаю стенограмму допроса.

Конечно же, суд разрешил. А Скитер, едва ли не подпрыгивала, подсовывая под прыткопишущее перо все новые и новые листы пергамента. Поттер и его «группа поддержки» все это уже слышали, поэтому достаточно было просто сидеть с непроницаемым лицом. Это выходило без особых проблем, а вот не чувствовать не получалось. Ощущение всеобщей гадливости по отношению к Дамблдору в зале нарастало чем дальше, тем больше. Восприимчивым людям (или не совсем людям) становилось не по себе. Даже Фенрир весь подобрался, а Гарри очень хотелось прикоснуться к партнеру, хотя бы взять его за руку. Видимо, Северус что-то такое уловил, так как положил ладонь на плечо молодому лорду и чуть сжал. Тот едва сдержал вздох облегчения.

Когда Шанг-Да закончил зачитывать стенограмму допроса, сторонников Альбуса в зале, кажется, почти не осталось. Плетя свои интриги, тот забыл очень важную вещь: практически все древнемагические семьи находятся в том или ином родстве друг с другом. А собственноручно погубить столько чистокровных магов — это все равно что официально рассориться со всем магическим миром разом. С могущественной его частью уж точно. Даже Кингсли теперь смотрел на Дамблдора с большим подозрением.

Гарри догадывался, что Шаклболт втянулся в это дело исключительно из-за амбиций, надеясь в результате занять место главы аврората, как минимум, а со временем, возможно, и кресло министра. Вот только никакие честолюбивые планы не стоили крови рода. Ведь именно из-за Альбуса Кингсли остался единственным представителем семьи в Британии.

Тем временем Шанг-Да проговорил:

— Данные признания тщательно проверены нашим ведомством, так как обвинение не может строиться на одних сведениях допроса. Факты злоупотребления Альбусом Дамблдором правами опекуна над Томом Марволо Реддлом и Гарольдом Джеймсом Поттером доказаны. Есть подтверждающие справки и выписки со счетов, где ясно видно, что деньги, которые предлагалось тратить на воспитанников, до оных не доходили. Также очевидно, что нынешний лорд Поттер не только не получал необходимое его положению воспитание, но и встречал препятствия в этом со стороны Дамблдора. Более того, завещание Джеймса и Лили Поттеров не давало Альбусу никакого права называться опекуном юного лорда. Его имени вообще не было в списках возможных попечителей, а насчет маггловских родственников Лили, урожденной Эванс, имелась специальная оговорка, что Гарольд ни в коем случае не должен попасть к ним. Данное волеизъявление было нарушено возмутительнейшим образом.

Сфабрикованность дела против нынешнего лорда Блэка также не вызывает сомнений. Сириус Блэк стал крестным Гарольда Джеймса Поттера задолго до событий той роковой ночи. Причем обряд был проведен по всем магическим правилам, а значит, лорд Блэк физически не мог причинить вред крестнику, иначе немедленно получил бы откат магии.

— Но что относительно убийств? Дамблдор повинен в гибели кого-либо лично? — попросил утончить Люциус Малфой.

Конечно, этот вопрос был отработан заранее с адвокатами лорда Поттера, но общественности об этом знать вовсе не обязательно.

— Да, — кивнул обвинитель. — Расследование показало, что Альбус Дамблдор лично убил Наземникуса Флетчера, дабы его смерть стала связующим звеном в ритуале создания крестража, который был помещен в Джиневру Уизли.

В зале появилось оживление и гул, похоже, многим было незнакомо это понятие. Поэтому Шанг-Да многозначительно кашлянул и сказал:

— Кажется, мне нужно объяснить это понятие. Крестраж — вместилище части души, из которого в последствие можно возродиться. Но разрыв души — раздел самой темной магии, так как она замешана на смерти. Когда-то именно за это Дамблдор больше всего порицал Волдеморта, вот только и сам прибег к этому способу.

— Чушь! — впервые за процесс подал голос Альбус. — Вы не сможете ничего доказать.

— Ошибаетесь, — с восточной непроницаемостью возразил Шанг-Да. — Прошу выступить свидетеля обвинения.

Том вышел вперед, все еще не спеша снимать капюшон с лица, а обвинитель продолжил:

— В связи с серьезностью дела, процесс по которому еще не имел аналогов в магическом мире, принято решение все показания давать под зельем правды. Согласны ли вы, господин свидетель, принять веритасерум?

— Да, — не сомневаясь, ответил Реддл.

Тотчас Перси подал ему поднос, на котором стоял стакан с водой и флакон с зельем, опломбированный министерской печатью, с указанием срока действия дозы. Стандартная порция заставляла говорить правду около часа. Том собственноручно развел ее в жидкости и залпом выпил, откинув с лица капюшон.

Кажется, бывшего Темного лорда никто не узнал, что и неудивительно. Тот выглядел лет на пятьдесят моложе, чем должен был. Но тут Шанг-Да проговорил:

— Прошу, назовите свое имя.

— Том Марволо Реддл.

Вот тут-то одна половина зала едва со своих мест не повскакивала, а вторая заподозрила обман. Дабы внести ясность, Фадж спросил:

— Вы однофамилец того, кто звал себя Волдемортом?

— Нет, я он и есть, — слегка усмехнулся Том, довольный произведенным эффектом. — Я родился 31 декабря 1926 года, умер 31 октября 1981 года, возрожден 11 мая 1992 года.

— Как именно вы возродились? — уточнил Шанг-Да.

— При помощи крестража.

— С чьей помощью это произошло?

— Гарольда Коула Грейбека, лорда Поттера.

От этой новости зал едва не взорвался, переполняемый эмоциями. Люпин едва не взвыл:

— Гарри, как ты мог? Он ведь убил твоих родителей!

Поттер лишь пожал плечами, предоставляя право все объяснить Реддлу, и тот сказал:

— В гибели Джеймса и Лили Поттеров виновата цепь роковых случайностей. Когда я явился в их дом, у меня и в мыслях не было кого-либо убивать или калечить. Я только хотел взглянуть на ребенка, которого так настойчиво связывали с пророчеством против меня. Сейчас я ясно вижу, насколько подстроено все было, но тогда мой рассудок, к сожалению, был далек от адекватности.

— По какой причине? — уточнил Шанг-Да.

— Во-первых, из-за создания нескольких крестражей, так как в этом процессе очень сложно остановиться, если создаешь больше двух, а каждый последующий все сильнее расшатывает психику, во-вторых, моему безумию способствовали действия Беллатрисы Лестрейндж. Фанатичная влюбленность в меня толкнула ее на отчаянный шаг — она напоила меня амортенцией. Зелье не подействовало в той степени, что ожидалось, так как к тому моменту меня связывали крепкие узы истинного партнерства, но приворотные средства не проходят бесследно. Эта выходка окончательно свела меня с ума.

— Сколько длилось ваше безумие?

— Хм... лет пять.

— Кто-нибудь может подтвердить факт воздействия на вас амортенцией?

— Да, присутствующий здесь Северус Снейп.

— Вы готовы поручиться в этом, мистер Снейп? — Шанг-Да обратился уже к зельевару.

— Готов даже под веритасерумом. Я видел Лестрейндж с данным зельем в руках, а ее одержимость Томом Реддлом была известна всем в нашем круге.

В это время Дамблдор, все это время сверливший бывшего Темного Лорда полубезумным взглядом, не выдержал, и заявил, почти срываясь на крик:

— Убийца! Жалкий лгун и мерзавец! Как можете вы слушать его и верить!

— Подсудимый, вынужден призвать вас к порядку. А также напомнить, что мистер Реддл находится под веритасерумом, и, соответственно, не может лгать.

— Чушь! — не унимался Альбус. — Вы судите меня, в то время как это воплощение зла на свободе!

— Воплощение зла? — ледяным тоном переспросил Том, и в его голосе послышались шипящие нотки. — А кто сделал меня таковым? Кто подталкивал меня на самый трудный, бесчестный путь, отрезая саму возможность к нормальной жизни? Думаешь, мне неизвестно, старый интриган, какие слухи ты распускал обо мне? Какие мерзости творил якобы от моего имени? Тебе нужен был враг в моем лице, чего ты добивался самыми бесчестными способами. Еще и глубоко запустил руку в мой карман.

— У вас есть доказательства? — уточнил Шанг-Да.

— Только показания гоблинов. Всем сиротам магического мира, воспитанным магглами, после окончания Хогвартса полагаются так называемые подъемные в размере пяти тысяч галеонов. Обычно они передаются опекуном. Дамблдор добросовестно снял эти средства, вот только я не получил ни кната, и в прямом смысле оказался на улице. Альбус убедил директора Диппета отказать мне в месте учителя защиты от темных сил. Но это дела минувших дней. Вы ведь, кажется, хотели узнать о нынешних. А именно, о крестражах.

— Именно, — подтвердил обвинитель.

— После воскрешения, мы с Гарри сумели найти общий язык и поддерживали отношения все эти годы. Поэтому он поделился со мной, когда Дамблдор объявил о его помолвке с Джиневрой Уизли, хотя повода никакого не было, зато причин так не поступать — хоть отбавляй. Более того, лорд Поттер подметил странное поведение потенциальной «невесты» и показал ее мне. Конечно, у самой девушки не осталось об этом визите никаких воспоминаний. Так вот, хоть раз создавший крестраж непременно узнает подобную магию при встрече. И я понял, что Альбус поместил осколок своей души в эту девушку.

— Именно подсудимый? — спросил Шанг-Да.

— Во-первых, такая магия оставляет определенный след, подпись владельца, если хотите. Во-вторых, как многие тут знают, я сильный легиллимент и смог заглянуть в разум Джиневры Уизли. Стоит заметить, что она не предполагала, в каком ритуале участвует, к ней применили заклятье подчинения, а также коррекции памяти. Насколько я помню, одно это тянет на серьезный срок, плюс вовлечение несовершеннолетней в темномагический ритуал. Вот только Дамблдора ждет серьезное разочарование.

— Что вы имеете в виду?

Том усмехнулся, бросив на бывшего директора уничтожающий взгляд, и ответил:

— Альбус не изучил вопрос создания крестражей досконально, впрочем, это довольно сложно сделать, не будучи наследником Слизерина, так как именно в его дневниках содержится самое подробное описание данного ритуала и его последствий. Нельзя помещать осколок души в живого мага или маггла, в существо, обладающее собственной душой. Обряд свершится, но крестража не получится. Часть души Дамблдора просто слилась с душой девушки, создав между ними некоторое родство, и только. Возрождение в этом случае исключено.

— Нет! Это ложь! — как раненый зверь взвыл Альбус, попытавшись ринуться к Тому, но защитная магия откинула его обратно на стул.

— Истина, как она есть, — злорадно заметил Реддл. — Ты сдохнешь раз и навсегда. И, учитывая все твои грехи при жизни, на хорошее посмертие можно не рассчитывать. Помню, ты любил говорить, что смерть лишь еще одно приключение. Совсем скоро наприключаешься. Интрига провалилась с треском.

Дамблдор глухо замычал, вцепившись в собственную бороду. Ему потребовалось какое-то время, чтобы придти в себя. Зато опомнился Грюм, прорычав:

— Не прикидывайся! Ты еще больший преступник, чем мы! Думаешь, если ты лижешь задницу мальчику-который-выжил, то тебе все простят? Гнить тебе в Азкабане!

Гарри переглянулся с адвокатами и обратился ко всем:

— Доблестный суд, я хотел бы сразу здесь и сейчас решить этот вопрос. При вновь открывшихся обстоятельствах в чем именно Магический Мир может обвинить Тома Марволо Реддла?

— Убийства, черная магия, использование непростительных заклятий! — выпалил Аластор.

— Было, — не стал отпираться Том Реддл. — Вот только убил я гораздо меньше людей, чем ты, и непреднамеренно. Кстати говоря, своего отца я убивать не собирался, как и его родителей. Кто ж знал, что родитель попытается меня пристрелить, обзывая на чем свет стоит, чем вызвал стихийный выброс магии, а добрый дядюшка Морфин, который за час до этого тоже выставил меня, решит воспользоваться ситуацией. К счастью, я оказался быстрее. Да и непростительные я использовал лишь в конце прежней жизни, когда ясность моего рассудка находилась под вопросом.

— Убийство есть убийство, — фыркнул Шаклболт.

— Одну минутку, — вступил в разговор Бастиан. — Прошу суд принять уточнение по существу вопроса. Закон от 1046 года, действующий до сих пор, гласит, что преступление искупляется смертью, и смерть Тома Марволо Реддла зафиксирована в 1981 году. Фактически, он ответил за свои деяния, и после возрождения начал жизнь с чистого листа.

— Уточнение принято, — согласился Фадж. — Случай и в самом деле уникальный. Мистер Реддл, после своего возрождения совершали ли вы какие-либо противоправные деяния?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Так что решим, коллеги?

Мнение судей разделилось практически поровну. Половина считала, что преступления не должны остаться безнаказанными, половина — что закон на стороне Реддла, и он искупил смертью деяния прошлого. К тому же, нельзя судить за то, что маг совершил, находясь в невменяемом состоянии, а подтверждение данного диагноза имеется.

Видя, что дебаты грозят затянуться, Гарри снова взял слово:

— Уважаемый суд, хочу отметить, что на данный момент я являюсь единственным, кто может обвинить в чем-то Тома Реддла лично, так как он убил моих родителей и покушался на мою жизнь. Вы признаете это право?

Посовещавшись с судьями, министр вынес вердикт:

— Признаем.

— В таком случае, согласно магическим законам, я требую с него виру.

— Вы в своем праве, лорд Поттер, — согласился Фадж. — Назовите цену.

— Своими действиями Том Марволо Реддл едва не искоренил один из древнейших родов, и этот урон необходимо возместить. Поэтому я требую, чтобы Том Марволо Реддл отказался от своего имени и рода, к которому принадлежал лишь условно по матери, и вошел в род Поттеров младшим членом.

Снова по залу прокатился удивленный гул, даже министр заметил:

— Вы выбрали довольно... неожиданное решение, лорд Поттер.

— Тем не менее, оно меня полностью удовлетворит, — твердо ответил Гарри. — Опять же, как глава рода я буду нести ответственность за действия всех членов своей семьи.

Визенгамот погрузился в обсуждение. Кажется, многим нравился такой выход, когда молодой и могущественный маг (а Поттер едва ли не искрил силой) возьмет «на поводок» бывшего Темного Лорда, но некоторые сомневались, достаточно ли этого. Наконец, слово взял лорд Прюэтт и предложил скорее от лица невыразимцев, чем Совета лордов:

— Это приемлемо, но, если меня поддержат коллеги, с дополнительным условием: Том не сможет никогда занимать государственные должности, а на его волшебную палочку на три года будет наложены специальные следящие чары, которые немедленно сообщат министерству о применении запрещенных заклятий.

Гарри переглянулся с Реддлом и, получив его легкий кивок, сказал:

— Быть посему.

Произнесение клятвы верности главе рода и слов принятия вместе с обрядом родной крови (соединить порез на руках Тома и Гарри) заняло минут пять от силы. Колено преклонил Том Марволо Реддл, а поднялся — Томас Поттер. Бывший Темный Лорд без каких-либо сожалений отказался от отцовской фамилии и второго имени.

Дамблдор аж почернел от злости, наблюдая за этим. Все его планы летели в тартарары из-за одного лишь мальчишки, который по роковой случайности нашел себе союзников среди тех, кого должен был возненавидеть.

У суда более не вызывала сомнений компетентность мага, который не просто создавал крестражи, но сумел возродиться из одного из них. Так что, факт использования Альбусом данной темной магии был налицо. Защите и возразить было нечего, только пригласить для дачи показаний Артура и Молли Уизли.

Обоим, как до этого Тому, пришлось выпить веритасерум, и только потом их начали спрашивать. Ответы давались в целом предсказуемые, но все равно шокирующие. Артур просто доверял Дамблдору по той простой причине, что тот не сторонился его из-за предательства крови, и даже помог оформить отношения с Молли, тогда еще Прюэтт. Также глава семейства Уизли не понимал, в чем трагедия его проклятия. Он просто привык жить так. Поэтому для него стало весьма неприятным сюрпризом отречение лорда Прюэтта от дочери, как только она заключила брак, и лишение ее какого бы то ни было наследства и содержания. На деньги эти был немалый расчет.

Сама Молли, опьяненная чувствами, далеко не сразу поняла, куда дала себя втянуть. Опомнилась лишь, когда уже носила близнецов. Выяснилось, что она добровольно приняла на себя и своих детей проклятье предательства крови, поэтому даже развод с Артуром ничего не изменит.

Тогда-то Дамблдор и начал ей внушать, что вернуть родительское расположение возможно исключительно с его помощью, а Молли оказалась крайне внушаема. Поэтому-то она с радостью восприняла идею Альбуса о замужестве Джинни и Гарри. Во-первых, привлекало немалое богатство Поттеров, а во-вторых, Дамблдор сделал все возможное, чтобы убедить миссис Уизли, что этот союз снимет с них проклятье предателей крови. И когда все было на мази, в жизнь рыжего семейства неожиданно вошла Флер. Влияние Альбуса немедленно породило неприятие Молли к полувейле. К счастью, миссис Уизли не знала, какой именно ритуал провел «светлейший волшебник» над ее дочерью. Иначе Гарри бы точно ее возненавидел.

Недалекая молоденькая девушка из богатой семьи, какой была Молли в школе, просто сломалась под гнетом быта и бедности, самолично загнав себя в ситуацию, из которой не было выхода. Но детей она любила всех, и испытывала огромное чувство вины перед ними, зная, какая непростая судьба им уготована. Правда, ума, видимо, не хватило, попробовать найти решение проблемы, а не полагаться во всем на Дамблдора.

Оказывается, Альбус не только колдовством вызывал к себе доверие Уизли, но еще и шантажировал Артура. В своей страсти к маггловским вещам он однажды зашел слишком далеко, скрыв у себя несколько предметов после рейда, за что мистеру Уизли грозило как минимум увольнение, а то и что похуже, но Дамблдор воспользовался связями и закрыл дело. Тем самым вешая огромный долг на семейство рыжих, о чем время от времени напоминал.

Пытаясь разыграть карту мальчика-который-выжил, Дамблдор отводил немалую роль и семье Уизли. Они должны были пригреть бедного сиротку, расположить к себе, в частности, Рону вменялось влиять на Гарри через дружбу. Вот только Альбус не учел, что навязанные отношения могут стать истинными, и ради их сохранения Рон пойдет даже против семьи. Да и способности оборотня давали Поттеру неоспоримое преимущество — чуять ложь. Поэтому заморочить мальчишке голову оказалось ох как непросто.

Завершала свою речь Молли уже на грани истерики, бросив в сторону Дамблдора:

— Будь ты проклят, старый козел! Чтобы тебя Дементоры зацеловали за то, что ты сделал с моей девочкой!

Альбус скривился, но скорее с чувством какой-то брезгливости. Похоже, он эту семью и за людей-то не считал. Так, пешки, которые не смогли сыграть отведенной им роли. Что до Артура, то во время эмоционального выступления жены он лишь молчал, сверля взглядом судей.

Участи быть допрошенными не избежали и брат Дамблдора, и Минерва Макгонагалл, и другие члены ордена Феникса. И если к Аберфорту отнеслись довольно снисходительно, так как ближайший родственник не обязан доносить, хотя владелец «Кабаньей головы» выгораживать братца не стремился, то остальных спрашивали по всей строгости. Заместитель директора, может, и рада была как-то повлиять на ситуацию, но веритасерум не давал. То, что Альбус выполнял свои обязанности руководителя Хогвартса весьма посредственно, стало ясно почти сразу. Правда, декан гриффиндора пыталась упирать на то, что Гарри был очень трудным ребенком, и Дамблдор пытался всячески направить его на путь истинный.

Вот тут-то и взял слово лорд Малфой:

— Как глава попечительского совета могу отметить, что все это жалкие попытки оклеветать нынешнего лорда Поттера. Мало того, что ему всячески препятствовали в доступе к информации о семье, так декан даже не удосужилась объяснить юному подопечному основные порядки и обычаи магического мира. Собственно, как и другим магглорожденным или маггловоспитанным волшебникам. К сожалению, не все столь сообразительны и эрудированны, как мисс Грейнджер.

— Вынужден подтвердить слова лорда Малфоя, — заметил Фадж. — Недавняя проверка в Хогвартсе показала целый ряд вопиющих нарушений, среди которых и неуделение должного внимания специфическим нуждам детей, выросших вне магического мира. Но мы отклонились от основной темы. У обвинения все?

— Да, господин министр, — подтвердил Шанг-Да.

— Переходим к защите. Подсудимые, вам есть что сказать в свое оправдание?

— Вы решили превратить процесс в фарс! — рявкнул Аластор, но под тяжелым взглядом Альбуса заткнулся. А Дамблдор проговорил:

— Мне очень жаль, что наш Магический Мир настолько прогнил. Слова неразумного мальчишки, более того, оборотня, который окружил себя преступниками и прочим... сбродом, для вас дороже, чем речи уважаемого волшебника!

— Не передергивайте, Альбус, — холодно возразил лорд Прюэтт. — Ваш обвинитель — глава уважаемого и древнего рода, который именно вы едва не извели. Что до его принадлежности к магическим расам, так ведь и тут без вашего недогляда не обошлось. К счастью, лорд Поттер обрел в лице Фенрира Грейбека заботливого родителя.

— Этот волчара убийца и преступник! Он напал на меня, лишил ноги! — возмутился Грюм.

— Совершенно верно, — неожиданно для всех подтвердил Бастиан. — Мистер Грейбек не раз защищал мистера Реддла, иногда со смертельным итогом для нападавшего. Но дело в том, что они давным-давно являются истинными партнерами. В связи с чем, позвольте напомнить уложение Мерлина, которое никто не отменял: «Магическое существо, преступившее закон, спасая партнера, неподсудно, так как защита пары есть один из первейших инстинктов, не поддающихся контролю». Вейла также может уничтожить любого, посягнувшего на ее избранника.

— Довод неоспоримый, — согласился Фадж. — Прошу суд учесть его в деле.

— Похоже, вы готовы все факты переврать, — брезгливо поморщился Дамблдор. — И я с прискорбием вижу, как попустительски столь достопочтенное общество относится к факту совращения малолетних. Полагаю, у Гарри на этом фоне и произошло помутнение, заставившее обвинить меня во всех грехах.

Если бы взглядом можно было испепелить, то Альбус обратился бы в горстку пепла. Но увы. Поэтому Поттер лишь холодно заметил:

— Вы прекрасно знаете, мистер Дамблдор, что мы с Северусом истинные партнеры, наша связь предопределена. И совершеннолетним я стал в пятнадцать лет, так как остался единственным наследником рода. Поэтому ни о каком совращении не может быть и речи. Более того, наши отношения с Северусом оформлены официально, по всем правилам магического мира.

— Свидетельствуем, — эхом отозвались Фенрир и Том.

— Вам, Альбус, не помешало бы изучить древние обычаи магических родов, возможно, тогда вы не совершили бы столько глупостей, — закончил свой спич Гарри.

— Наш клиент совершенно прав, — подтвердил Сиэль. — Тем более, учитывая, что лорд Поттер остался единственным представителем рода, нет ничего удивительного в желании возродить его всеми возможными способами. К тому же, давно известно, что чем раньше истинные партнеры обретают друг друга, тем крепче отношения, так как между ними меньше недопонимания и ошибок.

— Стоит также добавить, — включился в разговор Бастиан, — что именно партнерские узы спасли лорда Поттера от жестокого обмана. Подсудимый Дамблдор пытался навести на него обманные чары, дабы убедить, что партнером является Джиневра Уизли. Конечно, ничего не вышло.

— Такое колдовство является тяжким преступлением, — заметил лорд Прюэтт. — Если бы лорд Поттер уже не обрел свою пару, то после подобного внушения мог бы и с ума сойти.

— Похоже, мы сильно ошиблись, доверяя вам будущее наших детей, — покачал головой Фадж, сверля Дамблдора ехидным взглядом.

— Вы ничего не понимаете! — возмутился Альбус. — Мой замысел заставил бы волшебников посмотреть на мир по-иному.

— Полагаю, исключительно с вашей точки зрения, — возразил Корнелиус. — Вам есть что еще сказать в свою защиту?

В качестве свидетеля Дамблдора выступил Шаклболт, но говорил как-то вяло, без огонька. Похоже, на него большое впечатление произвели записи допроса Альбуса под веритасерумом, а имена та часть, которая касалась его семьи. Кингсли осиротел довольно рано и не знал точно, как все было, так как еще учился в Дурмстранге (явно неспроста его не отправили в Хогвартс). Теперь же жизнь открывалась для него с новой стороны. А ведь Шаклболт всегда считал, что Грюм заботился о нем, как о родном сыне, а в Дамблдоре он видел мудрого учителя.

Не удивительно, что речь чернокожего аврора мало кого убедила. Мол, заботился о детях, не щадя живота своего (да-да, и Гарри яркое тому подтверждение), не страдал амбициями и жаждой власти, даже отказывался от поста министра (еще бы, там ведь необходимо проходить такие проверки, которые не обманешь красивыми речами), радел о всеобщем благе (только весьма своеобразно). В результате часть судей откровенно скучали, а остальные пришли в раздражение от передергивания фактов. Кингсли тоже принял веритасерум, и тем печальнее было то, что он говорил. Зелье правды выявило, в какое заблуждение был введен Шаклболт.

Защита Люпина вышла еще более удручающей. Видимо, на его фоне Дамблдор пытался показать, что вовсе не страдает предубеждения к оборотням, вот только адвокаты Поттера провели блестящую пикировку, так что Ремус стал ярким примером того, как не следует обращаться с оборотнями и к чему привело принятие эдикта о вервольфах, который, кстати говоря, протолкнул именно Альбус. В результате опрометчивых выводов эту магическую расу буквально вынудили жить вне закона или просто на рабских условиях.

Грейбек не был оратором, но сумел весьма доходчиво довести до суда ошибочность использования волчьего противоядия для всех оборотней без разбора. Для этого понадобился простой пример: Гарри за все годы обучения лишь единожды принял это зелье, и оно его чуть не убило, все остальное время Поттер прекрасно обходился без него, и никаких конфликтных ситуаций не возникало, а вот Люпин принимал противоядие всю жизнь и дважды напал на учеников. Судей проняло, лордов тоже. К тому же, последние были прекрасно осведомлены о еще одной особенности оборотней как магической расы — очистить кровь рода.

Можно сказать, прения сторон завершились зак явной победой противников Дамблдора. Защитники пытались что-то возразить, но выяснилось, что под веритасерумом тасовать факты не получается, а правда довольно неказиста. Визенгамот всерьез задумался, какие такие реальные заслуги есть у Альбуса. Да, этот человек обладает обширными магическими знаниями, и как волшебник очень силен, но тот же Гарри не слабее, а опыт — дело наживное. Победа над Гриндевальдом? Так тут еще надо разобраться, являлся ли он таким уж злом, или Дамблдор умело разыграл этот спектакль. С Волдемортом та же история. Это хорошо, что кое-какие грешки пред законом у него все же имелись, да и лорд Поттер взял на себя всю ответственность, иначе пришлось бы выплачивать компенсацию, как лорду Блэку. Тот еще не обращался с этим вопросом, но проблема имеет место быть. Суд вынес незаконное решение, с нарушением процедуры, в результате представитель одной из древнейших семей десять лет провел в Азкабане. К счастью, психика оказалась крепкая и особо не пострадала. А ведь бывали случаи, когда сходили с ума и за меньший срок.

Поняв, что проигрывает, Дамблдор окончательно сбросил с себя маску доброго дедушки и разве что проклятьями не кидался, заявляя, что никто не способен понять его великого замысла и тому риску, что нависла над магическим миром. На что Фадж не без ехидства парировал, что как о всеобщем благе может рассуждать человек, который не понимает самих основ магии, да и поставил само их существование под угрозу.

После этого министр объявил начало совещания судей, в результате которого будет объявлен приговор обвиняемым. Тотчас трибуны Визенгамота и Совета лордов отгородили непроницаемым мерцающим пологом заклятья, чтобы никто другой не видел и не слышал, как они будут дискутировать.

Гарри хотел бы понаблюдать, но невозможность сделать это не очень-то его разочаровала, и он не позволил эмоциям отразиться на лице. Честно говоря, куда больших усилий стоило не показать свое злорадство над журналистами, которые просто бесились от того, что не могли даже подслушать, о чем совещался высокий суд. Парочку уже шибануло защитной магией полога. Их, оглушенных и дезориентированных, под руку вывели из зала.

Куда больше Поттер жалел, что не может обнять своего партнера. Волк в нервные и трудные периоды всегда искал утешения в прикосновениях. Вот только сейчас, на виду у всех, о таком нечего было и мечтать. Но Северус, почувствовав состояние возлюбленного, нашел выход. Он подался чуть вперед, так что Гарри почти ткнулся спиной ему в грудь, а складки парадных мантий прекрасно скрывали руки, и можно незаметно для всех переплести пальцы.

Молодой лорд едва сдержал вздох облегчения, и украдкой заметил, что Том и отец стоят в той же позе и, кажется, также соприкасаются руками. Гарри невольно улыбнулся. Такая идиллическая картина! Особенно на фоне Дамблдора, который, как бешеный зверь на цепи, едва зубы не скалит. Хотя более правильно было бы сравнить его со старой коброй, которая пережила свой яд и из грозного хищника превратилась в жалкое зрелище.

Репортеры порывались взять у Альбуса интервью, но авроры отгоняли всех особо наглых.

Визенгамот совещался долго, Поттер даже успел заскучать, да и остальные, похоже, тоже. Поэтому, когда полог тишины, наконец-то, рухнул, все в зале замерли, словно забыли о существовании Совета лордов и Визенгамота, и теперь их появление стало неожиданностью.

Судя по лицам высоких судей, решение далось им нелегко, но они его все-таки приняли. Гарри чуял их презрение, мощным потоком нацеленное на Альбуса. Кажется, сторонников у бывшего директора Хогвартса практически не осталось.

Фадж немного нервным движением поправил стопку пергаментов перед собой, потом встал и сказал:

— Уважаемые маги, никогда еще мы не сталкивались со столь масштабным преступлением. Хотя я не уверен, что тут уместно единственное число. И мы обязаны сделать все возможное, чтобы такое более не повторилось. Поэтому первое решение Визенгамота: его глава отныне и впредь должен проходить такую же тщательную проверку, как и министр магии, с повторением оной каждые три года. Во-вторых, проверку Хогвартса комиссией из министерства с привлечением членов попечительского совета так же сделать регулярной, с таким же интервалом в три года.

А теперь, что касается подсудимых. Визенгамот постановил признать Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора виновным в следующих преступлениях: незаконное присвоение опекунских прав в отношении Гарольда Джеймса Поттера, ныне Гарольда Коула Грейбека лорда Поттера, а также в злоупотреблении ими, хищении финансовых средств со счета подопечных, как вышеуказанного лорда Поттера, так и Тома Марволо Реддла, ныне Томаса Поттера; злоупотребление должностными полномочиями главы Визенгамота и вынесение ряда решений, противоречащих законодательству, ради собственной выгоды; злоупотребление должностными полномочиями директора Хогвартса, что не раз ставило под угрозу жизнь и здоровье учеников; убийство Наземникуса Флетчера, организация убийств ряда магов: Гидеона и Фабиана Прюэттов, Чарлуса и Дореи Поттеров, Ориона и Вальбурги Блэк, Регулуса Блэка, Карадока Дирборна, Эдгара Боунса; использование запрещенных проклятий и ритуалов, в том числе и применительно к несовершеннолетним; вовлечение несовершеннолетней волшебницы в ритуал темной магии; попытка разрушения партнерских уз, покушение на сами основы магии путем создания ложных угроз, что нанесло непоправимый вред репутациям Гиллерта Гриндевальда и Тома Марволо Реддла; шантаж и введение в заблуждение ряда магов; создание тайной организации весьма сомнительного толка, смертность и травматизм членов которой зашкаливал все возможные показатели.

Аластор Грюм признается виновным в таких преступлениях, как: злоупотребления должностными полномочиями главы аврората, убийство Гидеона и Фабиана Прюэттов, Ориона и Вальбурги Блэк, Регулуса Блэка, Карадока Дирборна, соучастие в организации убийств: Чарлуса и Дореи Поттеров, Эдгара Боунса, четы Шаклболт, а также в шантаже и запугивании ряда магов.

Закончив читать первую часть решения, Фадж сделал короткую передышку, чтобы выпить глоток воды. Репортеры строчили, как сумасшедшие, от вспышек колдокамер аж освещение померкло, и все это на фоне полной тишины. Волшебники и волшебницы слушали, затаив дыханье, боясь пропустить даже слово. Тем временем министр продолжил:

— Такое количество тяжких преступлений заставило Визенгамот долго определяться с соразмерной карой, дабы по возможности возместить ущерб тем, кто еще жив, должным образом отомстить за мертвых, и в назидание следующим поколениям, чтобы у них даже мысли не возникло следовать по такому пути. И мы постановили следующее.

Во-первых, все имущество, движимое и недвижимое, принадлежащее обоим подсудимым, подлежит конфискации и продаже. Вырученные средства будут разделены между Томасом Поттером, Гарольдом Коулом Грейбеком лордом Поттером и Сириусом Блэком лордом Блэком в качестве материальной компенсации.

Во-вторых, Аластор Грюм и Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор лишаются всех наград и званий, в частности орденов Мерлина.

Теперь, что касается каждого преступника.

Аластор Грюм приговаривается к поцелую Дементора с последующим умерщвлением телесной оболочки и ее сожжением. Данный волшебник лишается права на погребение и какую-либо память о себе. Волшебный мир забудет о нем, и во всех материалах дела он сохранится лишь как объект А. Приговор подлежит исполнению через месяц, до этого объект А будет содержаться в Азкабане в одиночной камере без права посещений.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор приговаривается к вечному покаянию, и не обретет он покоя, пока не будет уплачено мерой за меру. Приговор подлежит исполнению через артефакт Горгоны в течение недели. До этого преступник будет содержаться в Азкабане также в одиночной камере без права посещений. Помимо этого во всех изданиях, где упоминается какая-либо роль данного мага, в особенности книгах, рекомендованных для школьников и студентов, необходимо внести поправки, развенчивающие миф о нем как о величайшем светлом волшебнике. Данные этого процесса сделать общедоступными.

Слушая приговор, Гарри понимал, что Визенгамот, в самом деле, пошел на беспрецедентные меры. Молодому лорду приходилось слышать об артефакте Горгоны. Он, как и Арка Смерти, находился под особым контролем невыразимцев, причем совместно с главой отдела тайн. Свое название предмет получил не только за то, что был выполнен в виде щита, на котором выгравирован лик мифической змееволосой женщины, но еще и из-за свойств. После произнесения специального слова голова Горгоны оживала и тот, на кого она бросала свой взгляд, обращался в каменную статую, а душа становилась призраком. Дух оставался привязан к своему измененному телу, но общаться мог не как обычное приведение, а весьма ограничено. В данном случае Дамблдор должен был беспрестанно рассказывать о своих преступлениях любому, кто заинтересуется. И лгать он не мог. Обратного заклинания не было. Жуткая участь, если честно.

Похоже, Северус тоже знал об этом артефакте, так как склонился к самому уху партнера и едва слышно проговорил с каменным лицом:

— Кара достойна деяний.

— Да уж, — одними кубами ответил Гарри, кинув быстрый взгляд на Тома.

Бывший Темный Лорд сверлил врага довольным взглядом. Его месть свершилась даже лучше, чем он полагал, и цена оказалась вполне приемлемой. Отец скрывал свои чувства лучше, но тоже был доволен.

С оглашением приговора с Дамблдора слетел последний налет достоинства. Как он ругался! Вернее, сыпал проклятьями направо и налево. Больше всего досталось Гарри, конечно. У него даже родовой артефакт-защитник нагрелся. Вторым под раздачу попал Том, потом Северус и все остальные. Раскаяньем тут и не пахло. Но залу суда было не привыкать к подобным излияниям. Защитный контур вокруг осужденных раскалился добела, но исправно выполнял свою роль, равно как и магические оковы. Единственным оружием остались слова, и Альбус с Аластором решили воспользоваться им сполна. Впрочем, это только выставило их в еще более негативном свете.

Не выдержав, один из авроров наложил на обоих скандалистов силенцио, решив, что они сполна воспользовались правом на последнее слово. Фадж же стукнул молотком и возвестил:

— Дело закрыто. Уведите осужденных.

Конвой из шестерых невыразимцев немедленно выполнил приказ, после чего члены Визенгамота и Совета лордов тоже начали расходиться. Процесс получился сложным, и многим потребуется время, чтобы придти в себя.