Deus, ex-machina

Глава 4.5: Рубикон

Внутри корабль, и правда, выглядел необычно. Поражало полное отсутствие каких бы то ни было приборов управления. Лишь тринадцать кресел по кругу обширного помещения, да восемь странных окон в форме неправильного четырехугольника с закругленными краями.

– Ничего не могу понять, – заявил Язон. – Нам надо занять места? Любые, на наш выбор? И, кстати, как я могу занять место, если мое новое тело не приспособлено садиться?

Стоило капитану произнести эту фразу, как одно из кресел, находившееся по центру со стороны носа, втянулось в пол.

– Похоже, корабль тебе намекает, – подмигнула Тристана.

Язон неуверенно подошел к тому месту, где было кресло и замер, прикрыв глаза.

– Я чувствую этот корабль! – сказал он, и в его голосе послышались странные нотки какой-то почти детской радости. – Правда, я его совсем не понимаю…

Он повернул голову – в буквальном смысле, назад, и оглядел свою команду.

– Я впервые понял, что значит быть настоящим капитаном. Я чувствую корабль и каждого из вас. Вы готовы занять свои места?

Экипаж, включая Персея, закивал. Язон начал отдавать команды, согласно которым все и расположились. Расположение было странным. Спиной к Язону села Персифона, перед ней тут же возникло что-то вроде системы управления фрегатом. Только вместо рычагов и гиросферы было странное устройство в виде неполного тора на штативе.

– Первый раз со мной такое… – прокомментировала Перси. – Я теперь понимаю, что значит чувствовать.

– И что ты чувствуешь? – спросил Язон, по-прежнему глядя себе за спину.

– С помощью этой штуки я могу управлять кораблем. В ручном режиме, это не сложнее, чем управлять «Уху».

Слева от капитана место предназначалось Эйден. Весталка села в кресло – и замерла, на ее лице появилось выражение блаженства.

– Я вижу всю Ойкумену! – радостно сказала она, обернувшись к Тристане. – Всю, каждый остров, каждый кораблик!

Трис вымучено улыбнулась в ответ. Сама она села справа от капитана. Стоило Тристане опуститься в кресло, как ее разум оккупировали новые образы, от которых захватывало дух.

В корабле была механика, более того – корабль был насыщен ей, но эта механика была не такой, к которой привыкла Тристана. Она была как амброзия по сравнению с самогоном, как оды райского сада по сравнению с песнями пьяных босяков. Трис просто экстатически наслаждалась точностью и вывереностью этих механизмов. Если можно представить себе рай механика – то Трис как раз в нем пребывала.

Рядом с Тристаной занял место Полифем; Трис тут же почувствовала его присутствие. Почувствовала, и поняла, что теперь любые действия, связанные со счислением и расчетом, будут идти куда быстрее.

Рядом с Эйден разместился угрюмый Персей, через проход от Полифема – Эриния Пэддл. Рядом с Персеем – Гарпия Пэддл, по левую руку от нее – Еврисфей. Рядом с Эриннией (через пустующее кресло) – Георгий Иллов, а между ним и Персифоной – Дит. Еще одно кресло, между Перси и Еврисфеем, также оказалось не занятым.

– Некомплект экипажа, – прокомментировал Язон. – Но минимальный экипаж нашего корабля – четыре человека, так что это не страшно.

– Так что, капитан, полетели? – спросил Еврисфей.

– Погоди, сперва надо выяснить ряд вопросов. Итак, я знаю, за что отвечает каждый из вас, хотя и не понимаю, как это все работает. Но что чувствуете вы? Нет ли у вас неуверенности в вашем месте?

Все наперебой стали уверять Язона, что лучше, чем сейчас они никогда еще не чувствовали корабль. Даже угрюмый Персей проворчал нечто в этом роде, добавив, правда, что ничего не понимает в том, чем должен заниматься:

– Я даже описать этого не смогу толком, просто чувствую, что надо делать, а зачем это нужно – не понимаю.

В принципе, подобные мысли высказали еще Еврисфей, Георгий и сама Тристана. А вот Эйден и Полифем пребывали в эйфории от новых возможностей:

– Я вижу всю Ойкумену! – в голосе Эйден звучала непередаваемая радость. – Каждый островочек, каждое крохотное корытце!

– Курс до Ока сможешь проложить? – спросил Язон.

Эйден сразу стала серьезной. Прикрыла глаза, сосредоточилась…

– Око находится не в Ойкумене – серьезно сказала весталка.

– Как? – спросил капитан; весь экипаж удивленно смотрел на Эйден.

– Око находится не в Ойкумене – повторила Эйден. – Это ужасно.

Весталка даже побледнела от страха.

– Если не в Ойкумене – то где? – удивился Язон. – Ойкумена – это весь наш мир, от ядра до грозовых облаков.

– А ты никогда не спрашивал себя, что находится за облаками? – неожиданно спросил Георгий.

– Мне такой дурацкий вопрос в голову не приходил, – огрызнулся Язон. – Что может быть за облаками? Как вообще что-то может быть за облаками?

– Может, – сказала Эйден. – Там – бездна, невероятное пустое пространство. И там находится Око.

Эйден посмотрела на Тристану. Ее взгляд выдавал растерянность и страх. Трис отвела глаза.

– Хорошо, – сказал капитан, – пусть бездна – хотя я в это и не верю. Мы можем туда попасть? Далеко это?

– Я не знаю, как быстро движется эта штука, – сказала Эйден тихим, грустным голосом, – но лететь нам придется прилично. На фрегате – примерно полтора месяца.

– Издеваешься? Да я всю Ойкумену за две недели перелечу!

– Вы и не представляете, какие там расстояния.

– Язон, тебе придется поверить, – сказал Иллов. – нам всем придется в это поверить. Мы ведь поверили тебе.

– Вы слишком много базарите, – немногословная Гарпия удивила команду, вступив в разговор. – Забываете, что пути назад ни для кого из нас нет. Эйден может подтвердить мои слова – наши враги ждут нас вокруг Заповедника и не намерены выпускать нас из своих лап. Нам некуда идти – позади нас – Бездна.

Гарпия умолкла, словно выдохлась.

– Сформулируем по-другому: есть кто-то, кто не хочет идти дальше? – спросил Иллов, глядя почему-то на Эйден. Все отрицательно покрутили головами, не решаясь, впрочем, сказать вслух «нет». Лишь Персифона, нарушив молчание, заявила:

– А я всегда мечтала полетать над грозой, и никогда не верила, что за облаками ничего нет.

– Никто из нас не верил, наверное, – сказал Дит. – Как это – ничего нет?

– Я верил, – хмуро заметил Персей (Полифем кивнул), – но, похоже, я начинаю наслаждаться разочарованием.

– Так что, летим? – нетерпеливо спросила Гарпия.

– Подождите, – ответил капитан. – Эйден, ты уверена, что до Ока – полтора месяца пути?

– Полтора месяца пути на фрегате, – ответила Эйден. – Я не знаю, как быстро летает эта штука.

– Кстати, кораблик не мешает как-то назвать, – заметил Иллов.

– У кого какие мысли? – спросил капитан.

– «Неотвратимое Возмездие – 2», – предложил Еврисфей.

– Не годится, – возразил Дит. – Нельзя давать новому кораблю имя погибшего.

Экипаж принялся спорить. Каждый бурно отстаивал свою точку зрения. И тут Эйден встала со своего кресла и сказала – негромко, но все сразу притихли.

– Мы назовем наш корабль в честь того, что вело нас сюда, и что приведет нас к Оку, в честь того, что делает нас такими сильными.

– И что же это? – Персей задал вопрос, ответ на который хотел бы найти каждый из экипажа.

– Надежда, – ответила Эйден, улыбаясь.

– Так что, летим? – переспросила Гарпия.

– Погоди, – ответил Язон. – Полтора месяца – это долго. Нам нужно будет чем-то питаться, что-то пить…

– Насчет воды проблем не будет, – сказал Иллов. – На борту есть штука, производящая воду из воздуха. А вот еды на борту нет, я проверил.

– Значит, надо забрать еду с «Возмездия», – резюмировал Язон. – И я предлагаю перелететь к месту его падения. Перси, это, кажется, по Вашей части?

– Если Вы стартуете – я перелечу куда угодно, в пределах Ойкумены, – улыбаясь ответила Персифона.

Язон сосредоточился, а затем…

На стенах появились «окна» трапециевидной формы, входной люк, между тем, закрылся. Весь экипаж, кроме Персифоны, с изумлением наблюдал, как стена перед носом корабля начала светиться, становясь все ярче, а затем – и вовсе исчезла. А сама «Надежда» уже неслась вперед, к далекой стене острова, мимо исполинских мерцающих машин. На стенке, тем временем, появился сияющий квадрат, и через мгновение «Надежда» выпорхнула в сумерки Ойкумены и, низко пронесясь над высоким лесом, приземлилась на проделанной падением «Возмездия» просеке.

Когда корабль замер, экипаж некоторое время продолжал пребывать в оцепенении.

– Мы движемся быстрее торпед, – нарушил Язон тишину.

– Мы движемся быстрее «Стервятников» – хмыкнул Персей. – И намного.

– Зато мы тормозим в обычной жизни, – безапелляционно заявила Гарпия. – Кто идет за продуктами?

– Я, – сказала Тристана.

– Я с тобой, – отозвался Еврисфей. – Эри, айда с нами!

Эриния кивнула.

– Кто еще? – спросил Язон.

– Никого не надо, – ответил Еврисфей. – Я собираюсь забрать с корабля уцелевших големов, их и нагрузим.

– А личные вещи? – уточнил Язон. – Нам их тоже следует забрать.

– Заберем, – сказал Еврисфей. – Мои ребята – выносливые…

…Тристана стояла на пороге их выгородки. Их маленького рая, покинутого – как и весь фрегат. Тристане было почти физически больно, словно в сердце вогнали иглу. Они с Эйден были так счастливы здесь…

А теперь она так далеко. Близко – и далеко. Расставание – оно так болезненно, так горько, словами не передать. И Трис, никогда не робевшая, сейчас боялась войти в выгородку, боялась коснуться ложа, на котором было так много сказано словами – и еще больше сказано без слов, языком нежности и любви, языком прикосновений…

Трис машинально потерла глаза – слезы щипали веки, нестерпимо и болезненно, но плакать она не могла себе позволить.

Прикрыв на мгновение глаза, она переступила порог. Мир вокруг не рухнул, ничего не изменилось. Вещи были заранее свернуты в баул – оставалось только взять его и отнести на корму, где Еврисфей и Эриния нагружают уцелевших големов… или уже просто милуются, пользуясь ее отсутствием?

Трис скрипнула зубами. Пусть это и не очень хорошо, но чужое счастье сейчас ей было неприятно. Не потому, что она завидовала – а потому, что собственное счастье она потеряла. В голове Трис царила сумятица, она не могла сосредоточиться, ее мысли метались, и лишь вопрос «что я сделала не так?» просто горел в ее сознании…

Она подошла к своей койке – почему-то именно ее койка стала для них прибежищем, а выделенная Эйден пустовала. Медленно наклонившись, подняла баул, стараясь забыть, что этот сверток некогда был их ложем любви. Взвалила на плечи и обернулась к койке Эйден.

На ней сидел ангел. Её ангел.

– Что тебе здесь надо? – спросила Тристана, поражаясь тому, как грубо звучит ее голос.

– Поговорить, – ответил ангел.

– Зачем?

– Потому что мы… – ангел смотрел на Трис, и ей показалось, что выражение лица его стало наивно-растеряным, таким же, как у Эйден. В это лицо она влюбилась, это лицо заставляло трепетать ее душу…

– Зачем?!!! Зачем ты делаешь это?!!! – Тристана готова была броситься на ангела с кулаками, если бы в этом был хоть какой-то смысл. – Вы отняли у меня все! Мою первую любовь убили, моего первого мужчину лишили всего, кроме разума, мою любимую украли, украла ты…

Ангел внезапно оказался рядом с Тристаной; его руки и крылья обвили ее, окружив сиянием хрупкую, но такую сильную фигурку.

– Я ничего не забирала у тебя, – сказал ангел. – Эйден для меня – как мать. Наши природы совершенно разные, и любовь у нас разная. Знаешь, что такое любовь ангела?

Тристана отрицательно покачала головой; по ее щекам текли слезы.

– Когда мы любим, мы долго не можем встретиться; я не знаю, почему так, но так и есть. Наконец, мы сходимся, и тогда вы видите грозу.

Тристана посмотрела на ангела; сквозь слезы он казался еще светлее.

– Когда мы сходимся в любви, мы невероятно далеки друг от друга. Но наша любовь пронзает Ойкумену; Вы видите ее как реку огня и сияния.

– Я видела это…

– Да, в тот день, когда я родилась.

Лицо ангела было прямо напротив лица Тристаны, невольно напоминая Эйден, невольно напоминая то, как Трис привлекала ее к себе, как прижималась губами к ее мягким, слегка горьковатым губам…

– Как ты можешь ревновать ее ко мне? – глаза ангела лучились. – У нас разные миры. Я счастлива, что она дала мне свой аватар, но так, как ты, я не люблю ее. Моя любовь – другая, и твоя любовь – сильнее и глубже моей…

Тристана отвернулась:

– Но ведь ты ее любишь?

– Как ваши дети любят родителей, как я любила бы моих родителей, если бы знала, кто они. Люблю, но… – ангел подбирал слова, – так, как ты, я люблю не ее.

Тристана резко обернулась:

– А кого?

И тут в выгородке появился еще один ангел. Он был таким же, как остальные, но Тристана почему-то подумала, что это тот самый «первый ангел», встреченный ими в Заповеднике.

– Я старше ее, – сказал ангел, – но я чувствую к ней то, что, возможно, Вы чувствуете к Эйден. Я хочу идти с ней на грозу, и готов пройти с ней множество гроз. И я бы хотела попросить Вас…

– О чем? – спросила Трис, недоверчиво глядя на ангела.

– Я хочу быть такой, как Вы, – сказал Ангел. – Вы могли бы коснуться меня?

Тристане стало страшно. Но она тут же отринула свой страх. Если Эйден сделала это – она тоже сможет. Хотя бы для того, чтобы снова быть рядом с возлюбленной.

Она протянула руку и коснулась сияющей руки ангела. По коже пробежала дрожь, пальцы чуть свело. Это было больно, но, вместе с тем, приносило какую-то странную радость…

Она даже не заметила, как ангел изменился. Перед ней стояла она сама – только сияющая и крылатая.

– Она любит тебя, – наклонившись к уху Тристаны, тихо сказал ангел, – если бы ты знала, как она тебя любит…