Deus, ex-machina

Глава 5.3: Зеница Ока

Вначале оно казалось красноватой точкой, искоркой среди других искорок, отличавшейся лишь только этим красноватым оттенком. Затем точечка переросла в пятнышко, затем вокруг него стали видны очертания чего-то большого, даже огромного. С приближением контуры становились все ясней, на поверхности стали различимы мелкие детали…

– И правда, похоже на глаз, – отметил Иллов. – Если его вынуть из глазницы.

Око представляло собой черный шар (точнее, оно казалось шарообразным, на самом деле, Око имело каплевидную форму, просто экипаж "Надежды" смотрел на Око с округлой стороны).

По центру Ока была "глазница" – кратерообразное углубление идеально круглой формы. В центре "глазницы" располагался "зрачок" – прямоугольный проем, за которым виднелся туннель.

– Вот туда-то нам и надо, – сказал Язон. – Держу пари, это – вход.

Око безмолвной черной громадой нависало над ними. Лишь приблизившись можно было оценить действительно исполинские масштабы этого объекта. Прорезь "зрачка" уходило вверх на многие стадии. "Надежда" казалась невероятно маленькой по сравнению с Оком – как пылинка рядом с настоящим глазом. Если Шестой Храм вызывал благоговение, то Око просто поражало, подавляло, уничтожало.

– Как Ядро, сказала Эйден. – Только холодное и живое.

Они проплывали совсем рядом с одной из стенок проема. Монолитной она казалась только издали – вблизи на ней обнаружились какие-то странные выступы, выемки, прорези. Некоторые из них светились тусклым светом.

Стало темно, но лишь на миг, затем иллюминаторы "приспособились" к тьме. Как раз вовремя – прильнувший к ним экипаж увидел, что стена проема изменилась. Теперь она напоминала ячейки, подобные тем, которые устанавливались в колумбариях. Но только вместо мертвых тел, ожидающих соединения с Бездной, в этих ячейках застыли "Стервятники".

Десятки, сотни, тысячи "Стервятников"!

Но не только они одни – в более крупных ячейках ждали своего часа другие корабли, некоторые из них превосходили размерами линкор, но все были похожи на "Стервятников".

Язон присвистнул, Персей тихо выругался.

Вдалеке забрезжил холодный, тусклый свет. Свет приближался, становясь ярче, но оставаясь все так же холодным. Вскоре уже можно было различить освещенную площадку. Источник света, тем не менее, различить было не возможно – казалось, светились сами стены, пол и потолок небольшого бокса, впрочем, достаточного по размерам для того, чтобы там причалила "Надежда".

Право посадить корабль на освещенную площадку Язон уступил Персифоне, и, надо сказать, справилась та в самом лучшем виде. Корабль опустился на площадку, как осенний лист нагладь ручья. Некоторое время экипаж осматривался, ожидая чего угодно, но не происходило ровным счетом ничего.

– Ну что же… – Язон щелкнул манипулятором. – Пора исполнить то, ради чего мы сюда прибыли. Кто-нибудь желает остаться на корабле?

Все отрицательно покачали головами.

– Тогда облачайтесь в эти… доспехи и идем. Ждать нет больше смысла. Хотим мы, или нет – нам придется поставить точку в этой истории.

Теперь они все были почти одного роста с капитаном. Доспехи впечатлили Тристану – половина их начинки казалась ей чем-то сверхъестественным, но те возможности, которые они открывали для человека…

– Да в них же в Ядро нырнуть можно! – восхищалась Тристана.

– Ты не поверишь, без них тоже многие ныряли, – криво ухмыльнулся Язон. – Только мало кто выныривал.

Трис глянула на него недобро – как минимум, два члена экипажа едва не оказались в Ядре, и шутить на эту тему показалось ей нетактичным.

Язон покинул корабль первым. Вслед за ним вышли все остальные, последним шел Еврисфей со своими големами. Забрал никто не закрывал, но к счастью, воздух за бортом оказался пригодным для дыхания. Но очень холодным – люди с удивлением смотрели на облачка пара, появлявшиеся при дыхании.

Впрочем, в скафандрах вскоре стало тепло, и вся команда двинулась вперед, к арке в дальней стене. За аркой оказался довольно широкий проход; он был тускло освещен цепочкой продолговатых плоских ламп на стенах и потолке.

Язон шел как-то неуверенно, то и дело оглядываясь по сторонам. От главного коридора в стороны отходили темные проходы, куда более узкие, а некоторые из них были значительно ниже человеческого роста или даже находились на некоторой высоте от пола.

– Я видел это место, – наконец процедил капитан.

– Когда? – удивился Персей.

– В бреду, – ответил Язон. – Когда был брошен в разбитом "Возмездии". Странно.

– Мне тоже все это кажется знакомым, – тихо сказала Эйден. – Словно я когда-то была здесь, может, во сне. Тристана кивнула:

– Возможно, эту память оставили нам наши предки… вместе со всем остальным. Главное другое – Язон, ты знаешь, куда идти?

Язон кивнул. Их голоса глухим эхом отдавались в пустых коридорах.

А потом они вышли в обширное помещение – даже не так. Они оказались на балконе, а вверх и вниз уходили стены, и их контуры терялись в высоте и глубине. Помещение было буквально насыщено механизмами, колоннами, пилонами, арками. Здесь царил почти ойкуменский полумрак, а, главное – в помещении была жизнь, что-то двигалось на грани видимости… Язон на мгновение остановился, а затем решительно двинулся по одному из проходов. За ним последовали остальные.

Они шли долго, то спускаясь, то поднимаясь, проходя мимо множества механизмов, движущихся или кажущихся мертвыми. То и делом рядом мелькали какие-то тени, но не возможно было разобрать, что или кто движется в пустоте между конструкциями Ока.

Лишь две остановки сделали они за это время. Первая произошла в странном, ярко освещенном зале. Здесь рядами стояли странные гофрированные конструкции, охваченные сиянием. Между ними пробегали молнии.

Выглядело место устрашающе, но Язон решительно шагнул вперед. И тут раздался голос, похожий на голос Тристаны.

– Подождите! – Язон обернулся, то же сделали остальные. Говорил один из ангелов.

– Мы… мы не можем дальше идти. Нельзя.

– Почему? – спросила Трис. – Вас пугает это место?

– Д-да. Нет. Не совсем. Просто нам нельзя туда.

– Почему? Что это такое?

Ангел Трис молчал.

– Это – место мертвых ангелов, – глухим голосом сказал ангел Эйден.

– Кладбище Ангелов… – прошептала Эйден, чувствуя липкий, холодный страх.

– Это страшное место! – с жаром сказала ангел Эйден. – Они здесь, не живые, не мертвые, в сознании, но скованные… Содрогнулись все, кроме Язона. А тот перевел взгляд на зал. Пламенеющие стержни рядами уходили вдаль и терялись из виду.

– Сколько же их здесь? – прошептал Язон. Никто ему не ответил.

Эйден коснулась своего ангела.

– Нам надо идти, – сказала она просто.

– Я понимаю, – ответил ангел. – Идите, и да поможет вам Тот, Кто сотворил и вас, и нас. Идите.

И экипаж, поредевший на два существа, пошел дальше.

Они пытались считать, сколько стержней было в зале, но быстро сбились со счета; идти было сложно, искры кололи и обжигали лица, доспехи то и дело заедали так, что казалось, что люди продираются сквозь колючую вату. Когда усталость стала почти невыносимой, страшный зал закончился, уступив место длинному, темному коридору. Почему-то этот коридор был почти не освещен, так, что пришлось опустить забрало доспехов, чтобы хоть что-то видеть в этой странной мгле, казавшейся плотной, почти что чувствовавшейся наощупь.

А потом перед людьми открылся новый зал. Он встретил людей почти уже привычным полумраком, но стоило людям ступить под его своды, как потолок и верхнюю часть стен залило какое-то мертвенное сияние.

И в этом сиянии экипаж увидел то, что заставило содрогнуться даже паробот Язона. Вдоль стен зала, сколь хватало взгляда, стояли огромные, в два человеческих роста, колбы. А в этих колбах, в мерцающей серебристой жидкости застыли люди.

Титаны и атланты, жители серединных островов и какие-то совсем невиданные – у некоторых из них были рыжие волосы, у других – кожа цвета охры, а один вообще был черным, как уголь…

– Они живы? – тихо спросила Эйден; голос ее дрожал. Доктор Иллов покачал головой, но как-то неуверенно.

– Они не подают признаков жизни, но…

– Они здесь, не живые, не мертвые… – повторила Эйден слова ангела. – В сознании – но скованные.

Экипаж пошел дальше. Было тихо, лишь шорох шагов нарушал мертвую тишину этого места.

У одного из цилиндров Иллов внезапно остановился.

– Язон, посмотри-ка, – сказал он. Естественно, в цилиндр заглянули все. Внутри находился статный юноша – атлант. Он был одет в серебристые легкие доспехи, перепоясан ремнем из брюшной кожи дракона, обут в ворчьи унты, при себе имел странное оружие с длинным стволом, увенчанным в средней части подковообразным коротким магазином, диковинно изогнутой рукоятью и длинным лезвием, опиравшимся задней частью на магазин и на два пальца выступающим вперед дульного среза.

– Обрати внимание на его лоб. И на правую руку, – сказал Иллов.

Лоб и тыльную сторону правой ладони, которая в данный момент сжимала рукоять странного оружия, украшала странная татуировка: это был выполненный красным цветом треугольник с вписанным в него кругом. По углам треугольника располагались странные завитки, похожие на язычки пламени.

– Это что, Огненный легион? – недоверчиво переспросил Язон. Иллов кивнул. – Тогда вот эта штука – ган? Язон указал на странное оружие. Иллов вновь кивнул.

– Я видел его рисунок в одной миниатюре, но там он был слишком искажен. но я сразу его узнал.

Гарпия откашлялась:

– Я, конечно, понимаю, что вас, как любителей истории, этот "экспонат" заинтересовал, но вы б хотя бы объяснили нам, чем же он так примечателен.

– Огненный легион, – начал Язон, – карательная структура Авгурата, в один цикл…

– Я считаю, речь шла о семи циклах, – перебил Иллов, но Язон сделал вид, что не заметил:

– …уничтожил 400 000 специалистов.

– считаю, что речь шла о 40 000, – буркнул Иллов.

– Сорок или четыреста – какая разница? – заявила Гарпия. – Ну да, перед нами образчик редкого ублюдка, зачем же около него останавливаться?

– Это было около двух тысяч двухсот больших циклов назад, – сказал Язон, ухмыляясь. Гарпия опешила:

– Сколько?!!! Да за такое время от человека и пыли не останется.

– Я бы усомнился в татуировках, – сказал Иллов, – но ты видела когда-нибудь такое оружие?

Гарпия отрицательно покачала головой.

– Как в таком маленьком барабане только стрелы умещаются?

– Там нет стрел, – объяснил Язон. – Это оружие, по преданию, стреляло огнем.

– Почему же его больше нигде не применяли? – спросил Еврисфей.

Язон пожал плечами:

– А почему мы летаем на неуклюжих крейсерах, а не на "Надеждах"?

– Хорош уже болтать! – раздраженно сказала Эриния. – Мы куда-то собрались, или любуемся легендарными предками?

И экипаж проследовал дальше. Вскоре люди уступили мест в цилиндрах чудовищам. И это было по-настоящему страшно – искореженные, неестественные тела и лица, порой настолько неправильные, что горло сдавливает смесь ужаса и отвращения. Отсутствующие или лишние глаза, конечности и другие органы…

Они старались побыстрее пройти мимо этих чудовищ, а те все не кончались. Дит прикрыл глаза Персифоне, Трис попыталась сделать то же с Эйден, но та решительно двинулась вперед. И поплатилась – возле одного из цилиндров, в котором находился особо страшный монстр (его тело было каким-то невероятным переплетением плоти, руки и ноги в привычном понимании отсутствовали, вместо них фигурировали какие-то наросты и что-то вроде щупалец; но в центре этого безобразия имелось красивое, невинное детское личико) Эйден вырвало. Трис и Иллов тут же бросились к ней.

– Доктор, что это? – поинтересовалась Тристана, приводя любимую в порядок.

– Естественная реакция организма, – задумчиво ответил Иллов.

– Я не об этом! Я обо всех этих… – Тристана не смогла подобрать слова и просто ткнула рукой в цилиндр.

– Не знаю, – честно ответил доктор. В это время вырвало Еврисфея.

Впрочем, вскоре облик чудовищ становился все менее жутким, пока наконец вновь не появились нормальные внешне люди. Мужчины и женщины, не титаны и не атланты, они словно сочетали лучшие черты обеих рас.

И тут коридор закончился глухой стеной, а у этой стены стояли еще два цилиндра. В этих цилиндрах были мужчина и женщина; он был похож на Ангела, или, если быть точным, на Мелантия Киноскефала. Девушка была среднего роста, с удивительно красивыми фигурой и чертами лица и темно-рыжими волосами, опускавшимися до поясницы. А главное – эти люди были живы! Было видно, как пульсируют жилки у них на висках, как подрагивает сонная артерия на шее.

– Они живы, но они не дышат, – отметил Иллов. – Странно.

– Интересно, кто они? – спросил Язон.

И ему ответили:

– Я называю их Адамом и Евой, – голос можно было принять за голос Георгия Иллова, но он исходил, казалось, отовсюду – от стен, пола, потолка. – Но вы вряд ли оцените иронию.