Deus, ex-machina

Глава 5.1: Реванш

Едва ступив в распахнувшийся перед ними (то ли по команде с мостика, то ли по велению Еврисфея, который, как оказалось, "чувствовал" нагрузку корабля и ее распределение) люк трюма, Тристана отпрянула назад.

В полутемном трюме у дальней стены стояли люди. Точнее, сначала Тристане показалось, что это люди, а затем она поняла, что в высоту эти "люди" не уступают пароботу и значительно превосходят даже големов.

– Ты чего? – удивился шедший позади Еврисфей.

– Там… – махнула рукой Трис, отступая и пытаясь извлечь из кобуры массивный пароревольвер (каждый из экипажа получил это оружие сразу после откровений капитана).

– Что? – удивился Еврисфей, заглядывая за комингс люка. – А, это… да заходи, не бойся.

– Кто это? – видя спокойствие Еврисфея, Тристана, осмелев, вошла в люк. – Это големы?

– Нет, – ответил поединщик. – Это доспехи.

– Доспехи? – удивилась Трис, – для кого, для паробота?

– Это очень необычные доспехи, – пояснил Еврисфей. – Ты знаешь, я от этих ваших технических штукенций далек, как Гроза от Бездны. Но в этих доспехах, наверное, можно нырнуть в Бездну и вынырнуть обратно.

– И зачем они нужны? – Трис скептически осмотрела доспехи, которых оказалось пятнадцать. – В Бездну нырять?

– Близкий разрыв торпеды он тоже выдержит, – пояснил Еврисфей. – И обстрел из паропушки.

– Заливаешь, – улыбнулась Трис. – Сказал бы еще, что из паропулемета…

– Ну чувствую я это! – обижено ответил Еврисфей. – Ты же знаешь, что такое чувствовать.

Трис устало кивнула. Тем временем, сверху открылся люк, и по опустившейся из него лестнице в трюм спустились остальные члены экипажа – все, кроме Язона. Была тут и Эйден; она молча снимала с големов сумки и укладывала их согласно распоряжениям Еврисфея. На Трис она старалась не смотреть.

Големов разгрузили за пять минут. Тем временем, в трюме стало холоднее, а в той его части, где были сложены пакеты с едой, на стенах и полу появилась изморозь. Трис замешкалась, она раздавала личные вещи, ведь подвахтенным в течение долгого перехода надо будет как-то отдыхать. Для этой цели на корабле были отдельные помещения – похожие на гробницы, только не вертикальные, а уходящие под углом; вход в такие "гробы" открывался под сидением. Хотя у Тристаны появилось подозрение, что этот корабль не имеет стабильной конструкции, и может изменяться в ограниченных пределах – об этом говорили изменяющиеся лестницы, сидения, иллюминаторы, выросшая из стены консоль для Персифоны…

Тристана подняла глаза – и встретилась взглядом с Эйден. Та, в свою очередь, отвела взгляд и взяла один из двух оставшихся баулов. Тот самый, с их любовным ложем. и обернулась, чтобы уходить.

Но Тристана схватила ее за локоть, решительно – но бережно.

– Постой, – сказала она негромко.

Эйден послушно замерла. Тристана приблизилась к ней, почти прильнула:

– Прости меня, – прошептала она на ухо весталке.

– За что? – тихо спросила Эйден.

– За ревность. Я была не права… – Трис чувствовала, что краснеет, и это было впервые в ее жизни. – Просто ты знаешь…

Эйден обернулась к Тристане, ее глаза блестели – то ли гневом, то ли слезами:

– Почему? За что? Что я сделала… Нет, но почему ты решила, что я могу предать тебя, ведь…

Тристана замерла. Она смотрела в глаза Эйден, в отражение ее глаз в слезах, прекрасных – и душераздирающих одновременно.

"Ведь я так тебя люблю!" – Эйден не произнесла этих слов, но Трис и так все поняла. Она приобняла любимую и повторила:

– Я была не права. Понимаешь, ты… Ты для меня очень, очень дорога. И… – Трис сжалась внутри, как пружина… – Я не хочу… отдать тебя, никому. Хочу, чтобы ты всегда была со мной, понимаешь?

Эйден смотрела на Тристану полными слез глазами, затем, подавшись вперед, прижялась к ней, как ребенок к матери:

– Понимаю. Конечно понимаю. Я ведь тоже была неправа…

А дальше слов не было, потому что Тристана, привстав на цыпочки, поцеловала подругу, долгим, страстным и пьянящим поцелуем.

– Я так скучала по тебе, – сказала Трис. На самом деле, от явления ангелов прошло чуть больше двух третей цикла, но Трис казалось, что она долгие месяцы была одна. Ее губы касались шеи весталки, чувствуя, как тело любимой отзывается дрожью радости и нетерпения. Эйден выпустила баул, ее руки привычно легли на талию Тристаны…

– Что мы делаем? – прошептала она изменившимся от страсти голосом. – нас же ждет экипаж…

– Подождет, – ответила Трис, аккуратно опуская весталку на "свой" баул. Всякий раз, когда они с Эйден были вместе, горячая волна захватывала ее, опьяняя, лишая способности мыслить критически.

Дрожащими пальцами она расстегивала китель Эйден – и чувствовала ее прикосновения – весталка также спешила избавить ее от одежды.

– А они не могут нас увидеть? – тихо спросила Эйден, краснея до корней волос. Впрочем, она не мешала Тристане, которая уже сняла китель подруги и подбиралась поцелуями к ее груди, вздрагивающей от ласки любимой.

– Не увидят, – уверено сказала Тристана, продолжая свои ласки, от которых Эйден млела все больше. – Я на этом корабле механик, без меня они ничего не увидят.

– Ну и где вас носит? – вежливо поинтересовался Язон, когда Эйден с Тристаной появились на мостике с видом нашкодивших котят.

– Люк не открывался, – честно соврала Трис, хотя вряд ли ее слова кто-то воспринял всерьез, достаточно было взглянуть на рдеющую Эйден, чтобы все стало ясно.

– Ну да, люки – это по твоей части, – буркнул Язон, пока Эйден и Трис занимали свои места. – Ну-с, все готовы лететь? Или кому-нибудь еще надо отлучиться в трюм с целью проверки чего-нибудь.

Персей деликатно кашлянул. Все воззрились на него с удивлением.

– Я вот что хочу сказать… – тихим, но уверенным голосом сказал атлант, – там ведь, наверху, нас наверняка поджидают.

Эйден кивнула.

– Прорвемся, – цикнул сквозь зубы Язон. – Но если ты так дорожишь своей шкурой, мы можем тебя оставить здесь.

– Спасибо, не надо, – криво улыбнулся Персей. – Но чем вооружен наш кораблик? Хватит ли нам боезапаса?

Все обернулись к Диту.

– Боезапаса хватит, – уверено сказал тот. – А вот на первый вопрос я не могу ответить. Знаю только, что на корабле есть три огневые точки и какой-то "проектор". Что это за хрень, я так и не понял, равно как и то, чем вооружены огневые точки. Например, когда я пытался узнать скорострельность, мне в голову пришла мысль "непрерывная на протяжении трех минут", а боезапас почему-то исчисляется в днях стрельбы. Проектор еще интереснее – у него существует радиус поражения, а дальности стрельбы нет вообще.

– Короче, Вы можете гарантировать нам, что мы прорвемся сквозь вражескую эскадру?

– Могу. Корабли противника и даже его торпеды кажутся мне легкой мишенью.

– А "Стервятники"? – спросил Персей.

– Что за стервятники? – не понял Дит.

– Те штуки, которые были на моем фрегате, – пояснил Персей. – Они не у меня одного на корабле были, точно. Только со мной в храме-кузнице было еще четверо авгуров, и я знаю, что это – не первые "Стервятники" в Ойкумене.

Дит задумался, затем сказал:

– Думаю, "Стервятники" не станут проблемой. В конце концов, у нас – лучшие стрелки в Ойкумене.

– И оружие, которое Вам не понятно. Хорошо. В Рай или в Бездну, мне все равно. Дважды не умирают.

Язон фыркнул:

– Это ты так думаешь, – а затем добавил серьезно. – Живыми не даваться! Если что – лучше перестреляйте друг друга.

– Да полетели уже, что ли! – рявкнула Гарпия. – Надоело уже. Хочу начистить авгурам жопы до медного блеска.

– Ну полетели, – ответил Язон – и через мгновение корабль был уже в воздухе.

– Накаркал, – хмуро сказал Язон.

– Не накаркал, а предвидел, – не менее угрюмо ответил Персей.

– Ага. Пророк Персей, – съязвил Язон.

– Я их чувствую, – пояснил Персей. Другие корабли – нет, а их – да. В них есть что-то общее с нашим кораблем, с Храмами…

Язон промолчал. Изображение в иллюминаторах говорило само за себя. вдалеке светлыми черточками виднелись корабли авгуров, а перед ними черными точками держались "Стервятники".

– Дит мы можем сбить их?

– Пока нет, но скоро сможем. Вот только как прицелиться?

– Вот так, – сказала Эриния, и на ее иллюминаторе возник круг со вписанным в него крестом. А затем изображение словно ринулось навстречу людям (при том в остальных иллюминаторах оно оставалось прежним). Вот уже можно стало различить очертания парящего в пустоте странного аппарата и силуэт линкора за ним.

– Он словно вынырнул из бездны, – тихо сказал Язон. – Эри, можешь стрелять?

Эриния отрицательно мотнула головой, и в тишине рубки стало слышно, как она скрипнула зубами. Еврисфей тихо выругался. И тут, словно почувствовав, что за ним наблюдают, "Стервятник" пришел в движение. И не только он один – все "маковые зернышки сдвинулись с места.

А потом круг с крестом стал алым.

– Я могу стрелять! – Эриния выглядела как одержимая. Она сжалась, как пружина, но ничего не произошло – черный силуэт в перекрестье метнулся в сторону, но кружок прицела послушно последовал за ним.

Эйфория на лице Эринии сменилась растерянностью:

– Почему я не могу выстрелить? Я ведь… – и тут "стервятник" мгновенно и, конечно же, абсолютно безшумно, превратился в огненный цветок взрыва.

– Надо "подержать гашетку", – процедила Гарпия, у которой иллюминатор тоже украсился цветком взрыва. – Я не знаю, чем оно стреляет, но ему нужно время, чтобы нанести повреждения. И шевели булками, детка, быстрее переключайся – их слишком много для нас троих…

Гарпия и Эриния, словно соревнуясь, принялись сбивать "Стервятников", но, несмотря на их успехи, приближающаяся группа была все еще слишком многочисленна. А за "стервятниками" небо вдруг наполнилось сияющей пылью.

– Они выпустили торпеды, – прокомментировал Персей. – Их там несколько тысяч.

Многие почувствовали страх, ведь тысячи торпед – это почти гарантированная гибель. От этой массы невозможно спастись ни скоростью, ни быстротой реакции стрелков…

– Так, не ссать, – прорычал Язон. – Прорвемся, не будь я Язон Кронид. Дит, можно посадить на пушку еще кого-то из экипажа?

– Тихо, капитан, – ответил Дит. – Я сейчас одну штуку сделаю, от которой у авгуров глаза на жопу полезут…

Неожиданно в иллюминаторах вспыхнуло относительно яркое сияние. Впрочем, оно быстро стало меркнуть, словно отдаляясь. Вскоре о нем напоминало лишь едва заметное свечение экрана. Гарпия и Эриния стреляли не переставая, и именно они первыми увидели то, что произошло. Гарпия едва успела прицелиться по новому "Стервятнику", как экран залило светом, а "Стервятник" – без единого выстрела! – превратился во вспышку пламени. Более того – все приближающиеся "Стервятники" почти мгновенно исчезли с экранов, предварительно превратившись в алые точки разрывов.

А непонятная волна следовала дальше, и вскоре достигла серебристой пыли торпед. И тут иллюминаторы словно окропили кровью – в мгновение ока серебристые отметинки торпед превратились в алые точки далеких разрывов. Какой-то зазевавшийся корвет попал в волну – Дит заметил его и приблизил. В иллюминаторе было прекрасно видно, как теряющая силу волна света проходит по серебристому корпусу корабля, как распускаются огненные бутоны на месте его огневых точек… дальше Дит смотреть не стал – гибель корабля, пусть и вражеского, всегда поражает своей несправедливостью.

А потом случилось невероятное – объединенная эскадра титанов и атлантов легла на курс отступления. При приближении было видно, что корабли стремятся уйти с опасных позиций как можно скорее.

Экипаж буквально прильнул к иллюминаторам, наблюдая эту картину.

– Мы надрали им жопы… – прошептал Язон. – Слышь, Персей, мы надрали жопы этим засранцам!

– Язон, мы надрали жопы всей Ойкумене! – ответил Персей.