Ты помнишь, как все начиналось
Все было впервые и вновь
Как строили лодки и лодки звались
"Вера", "Надежда", "Любовь"
Как дружно рубили канаты
Как вдаль уходила земля
И волны нам пели, и каждый пятый,
Как правило, был у руля.
А.Макаревич «За тех, кто в море»
– И что там есть? – интересовалась Тристана на следующий день, шествуя в компании Эйден и Еврипида по направлению к портовым складам. Девушкам предстояло закупить все необходимое для ремонта фрегата, и Тристана подозревала, что это будет немалый груз.
Весталка пожала плечами.
– Киль. Шпангоуты. Большая часть оболочки. Гондолы… В общем, надо брать все, что можно, вплоть до кевлара и пузырей.
Полифем отправился в порт – на него была возложена задача зафрахтовать неф или каррак – что получится. А Дит пошел… по кабакам. Но не для того, чтобы похмелиться, а в поисках определенных людей…
– Так сколько на нем огневых точек?
– Девять, как у всякого уважающего себя фрегата. В каждой – четырнадцатисантиметровая паропушка и восьмизарядный пакетник.
– А встроенные торпедные аппараты?
– Четыре. Два по сторонам шпирона и два на корме.
– И капитан думает, что с этим справится один канонир? Он решил нанять в канониры Пророка Конструирования Восьмирукого Уотса?
…По сведеньям Дита, в городе застряли легендарные Сестры Смерти – Эриния и Гарпия Пэддлы.
– Если кто и может справиться с четырьмя орудиями одновременно – то это они, – заявил Дит. Спорить с ним никто не стал.
Легко сказать, брать все и сразу. На складах комплектующих было столько, что глаза даже не разбегались – не было смысла. Нельзя объять необъятное… Но постепенно Тристана загорелась нешуточным азартом, а список поставщиков и единиц поставки только рос. При этом девушка очень тщательно выбирала каждый элемент и каждую деталь. Удивительно, но Эйден, у которой была касса, не останавливала ее, а лишь смиренно отсчитывала векселя. Лишь когда дело дошло до счетно-решающих устройств, она взяла решенье на себя.
– Большинство расчетных машин на борту сохранилось, – пояснила она, – но кое-что мне все-таки необходимо. А кое-что просто не помешает.
Скучающий Еврипид лениво перебирал холодное оружие – големов ему выбирать не разрешили, пояснив, что на борту уже есть два десятка. Поединщик проявил покладистость, но настоял на покупке палаша и алебарды, мотивируя это тем, что его орудия остались на "Безмолвии".
Под конец Эйден еще раз удивила Тристану. Когда та уже думала, что они приобрели, что требовалось, весталка решительно отвела ее к одному из складов, за которым грозно возвышались довольно устрашающие темные фигуры.
– Выбирай, – сказала она буднично, словно такие покупки делались каждый день.
У Трис захватило дух. Перед нею были паророботы – гидравлические ремонтные механизмы. Все ее тело сладко заныло, а голова закружилась – девушку едва не воспарила от восторга. Как и всякий механик, пусть даже самоучка, она испытывала просто-таки экстатическое удовольствие рядом с этими монстрами.
– Я хочу их все… – прошептала она, и на мгновенье встретилась глазами с Эйден. В зеленых глазах весталки, дотоле казавшихся холодными и чужими, светилось понимание. Невидимая стена, отделявшая ее от святой служительницы Теслы, исчезла – Знание, не зря называемое Высокомудрым, объединило их. Сейчас они при всей внешней непохожести были очень похожи. Их словно освещал один и тот же свет.
– Можно лишь одного… – с сожалением сказала Эйден.
– Тогда… – Тристана прошлась вдоль ряда. Как же трудно было решить! Наконец она остановилась у одной из громадин:
– Этот!
– Отличный выбор, почтеннейшая Посвященная, – затараторил появившийся невесть откуда продавец, – последняя модель, Гекатонхейр-1974, двойная гидравлика, два упорных манипулятора, два манипулятора точных работ с тридцатью двумя степенями свободы, встроенная газовая муфельная печь, компрессор высокого давления, полный набор инструментов, включающих даже…
– Я вижу, – ответила девушка, – сколько?
– Всего двенадцать тысяч!
Эйден принялась, было отсчитывать кредиты, но Тристана потянула ее к выходу:
– Мы уходим. Он считает, что вправе оскорблять Святую Весталку, не говоря уж…
– Десять!
– Восемь.
– Имейте совесть! Ну хотя бы девять с половиной…
– Так и быть. Но смотри – укомплектованность я проверю лично. На условиях ФОБ (4), понял?
– Первое правило рынка – торгуйся! – назидательно сказала Тристана, с неохотой покидая склад и прощаясь с уже своим пароботом. – Даже если цена вполне тебя устраивает. Лучше эти деньги прогулять с друзьями, верно?
– Не знаю, – ответила весталка холодно. – У меня никогда не было друзей.
Тристана пожала плечами. Стена между ними выросла вновь. «Все-таки, крот голубю не брат», – подумала она и молча зашагала рядом.
– …зато он – наш.
– Ну и что? Какая разница? Ну ты посмотри на него сам! Мало того, что он старый… он же маленький!
– Но ведь он – наш!
– Сколько он тонн берет? Сто, сто пятьдесят?
– Четыреста.
Тристана всплеснула руками.
– Четыреста. А нам надо вдвое больше! Вдво-е!!!
– А зато он – наш!
– В каком смысле – наш?
– Я его в сабкер выиграл.
– Неф?
– Вообще-то, это карак. Не видишь – схема однобалонная, ты, механик!
– Да какая разница… Ты что, и правда выиграл его в листы?
– И даже успел оформить сделку, – с видом оскорбленного достоинства Полифем протянул Тристане судовое свидетельство.
Тристана тут же уткнулась в таблицы. Еврипид с уважением пожал Полифему руку, от чего тот слегка поморщился. – Когда он последний раз освидетельствование-то проходил? – протянула Тристана.
– Да все там в норме! Я ж не олух какой-нибудь, проверил. Глянь, последнюю таблицу, там разрешение на вылет.
– И все равно он слишком мал… – сказала Трис тоном, свидетельствующим о капитуляции. – Ну, хорошо хоть, что большинство конструкционных материалов я заказала на франкопорт (5)… а боеприпасы и торпеды – на франко-склад.
– А что ж мы тогда повезем? – удивился Полифем, и тут появился паровой тягач с погруженным на прицеп пароботом. – Вопросов больше нет.
Тристана принялась командовать разгрузкой. Эйден, за неимением лучшего занятия, забралась в гондолу нефа и прошла в носовую часть, где находились системы управления.
Да, кораблик был старенький, но вполне еще крепкий. Она коснулась рычагов, регулирующих основной пружинный двигатель, провела пальцами по рукояти главного маятника каррака – рукоять подрагивала, отражая движение сложного устройства. Этот, по сути дела, очень большой гироскоп в полете стабилизировал корабль относительно гравитационных течений – особых областей пространства, где на корабль, кроме силы тяготения ядра действовали гравитационные силы окружающих корабль островов. Основная сила тяжести, частично скомпенсированная гравитацией островов, находящихся выше корабля, окончательно сводилась к нулю за счет подъемной силы наполненного гелием баллонета; и корабль мог перемещаться в горизонтальной плоскости, дрейфуя относительно зон контрастной гравитации. Вертикальное маневрирование осуществлялось путем приема забортного воздуха в специальные балластные баллонеты. При этом механические бортовые компрессоры регулировали давление, нагнетая в них воздух или стравливая его за борт: в первом случае корабль шел к ядру, во втором – поднимался от ядра. Компрессоры приводились в действие пружинными двигателями, которые накапливали потенциальную энергию в фазе подъема, и отдавали ее компрессору при спуске.
На каботажных судах, вроде нефов и каррак, двигателей не было – они достаточно хорошо передвигались с помощью балластных баллонетов и гидропривода. Механические двигатели разных типов стояли на боевых кораблях, транспортах дальнего хода – галеонах, лайнерах и вспомогательных судах – например, на буксирных и спасательных. Но это было уже царство Тристаны, а Эйден была как дома как раз здесь, в кабине-мостике.
«Почему мостик?» – иногда думала весталка. – «Ведь он на него совсем не похож!» Мостиками называли естественные или искусственные переходы между островами, впрочем, встречались они редко, да и надобности в них особой не было…
Старенький каррак был здоров и, если можно так выразиться, бодр и весел. Конечно, это было субъективное впечатление Эйден; ей казалось, что корабль стремится поскорее оторваться от тверди и оказаться в привычной стихии.
– Рано. Еще рано, – прошептала весталка, пробегая взглядом циферблаты и табло.
Когда она покинула "мостик" и вышла из гондолы, народу возле каррака прибавилось. Во-первых, появился Дит. Его сопровождали две крайне похожих друг на друга девицы с перманентным раздражением на лицах. Нетрудно было догадаться, что это были легендарные Гарпия и Эриния Пэддл. Третья дама, шедшая чуть в стороне, выглядела более привлекательно – невысокая хрупкая девушка с очень темными волосами. Собственно, присутствие этой девушки и вызвало небольшой ажиотаж. Точнее, не ее самой, а кое-какого ее имущества, весьма, к слову, громоздкого.
Больше всего эта штука напоминала летучую мышь, попавшую под каток. Широкие крылья с зубчатыми краями и короткий хвост были изготовленные из ткани, натянутой на каркас из армированного углепластика. Сама ткань была легкой синтетикой – лавсаном или нитроном. Основу конструкции составляла А-образная рама, в самом конце которой располагалось нечто наподобие объемной корзины, какие цепляли к древним аэростатам. Перед корзиной виднелся пропеллер, а в ней наблюдался обычный восьмиствольный пулемет-картечница.
– Это – наш аэрогатор, святая весталка Эйден, – представила Тристана. – Персефона Асфодел, водитель вот этого аппарата.
– Аэроплана, – пояснила Персефона. У нее был низкий грудной голос с легким акцентом.
– Можно? – спросила Эйден, заглядывая в корзину. Внутри та оказалась ожидаемо тесной. Здесь из пола торчали две педали, а перед сидением был закреплен дугообразный руль. Эйден коснулась пальцами руля – и не ощутила ничего.
– Я тоже ничего не чувствую, – сказала оказавшаяся рядом Тристана, – этот аппарат не попадает в область компетенции ни моего Ньютона, ни твоего Теслы.
– Как такое может быть? – удивилась весталка.
– Я строила его под покровительством Восьмирукого Уатта, – пояснила Персефона.
– И как же он летает?
– Используя подъемную силу воздуха, а иногда – энергию веревок. Под крылом в трубке находятся три упругих синтетических каната, скрученных между собой. Они вращают винт.
Тристана скептически хмыкнула:
– И насколько хватает этого движка?
– Три включения примерно по минуте. Я могу подтянуть такой двигатель, пользуясь этими педалями, но, как правило, я рассчитываю только на планирование, пропеллер – это на крайний случай.
– Но ведь это – безумие! – как аэрогатор Эйден прекрасно понимала, насколько опасно такое поведение в воздухе, – а если, упаси Творец, ураган?
– Тогда остается только держать аэроплан по ветру и молиться Творцу и Уатту Восьмирукому, – ответила Персефона с оттенком фатализма в голосе. – У меня было так раз, слава Творцу, рядом оказался островок, маленький, локтей в шестьдесят. Я тогда сломала обе ноги, два ребра и "Уху". Тот был второй, а этот – пятый.
– "Уху"?
– Ну, так называется этот аппарат. Вот, в честь нее.
Из-под сидения аппарата высунулась голова, одновременно напоминающая совиную и кошачью. Это, и правда, оказался уху (6) – довольно редкий зверь Ойкумены. Этот представитель семейства кошачьих имел круглую голову с подвижными ушами, что делало его похожим на сову, пару кожистых крыльев, короткие задние лапы и широкий пушистый хвост, в полете служащий рулем.
Святая весталка с детским восторгом присела на корточки и протянула руку. Совокошка обнюхала ее и, видимо, оставшись довольной, принялась тереться о нее, утробно урча.
– Ее зовут Лу, – сказала Персефона, – у нее скоро будет ухуёнок.
– Ой, а можно… можно мне его забрать себе? Когда он подрастет, конечно? – тихо спросила Эйден. Персефона кивнула, и весталка просто-таки расцвела в улыбке.
В общем, вопрос о пребывании Персефоны в команде был решен положительно. Аэроплан принайтовили к баллонету каррака. К вечеру погрузка закончилась, счастливая Эйден подняла каррак в воздух и взяла курс на Малый Тантал.