Для тебя

Глава 2

Наслушавшись рассказов о скверном поведении моего будущего пациента, я ожидал увидеть этакого плохиша-мажора, но парень выглядел как отличник из старого советского фильма: худенький, серьезный и с очками на носу. Правда, вместо короткой мальчишеской стрижки у него были довольно длинные волосы, доходившие до ворота рубашки — во время разговора он то накручивал прядку на палец, то нервным жестом заправлял их за уши. Про себя я отметил, что пациент явно находится не в лучшей физической форме — и неудивительно, если он целыми днями не выходит из комнаты, обстановку которой составляют кровать, пара кресел и навороченный компьютер.

— Здравствуйте. Значит, вы и есть мой новый… — он на мгновение запнулся, — помощник?

— Меня зовут Андрей. Называй меня по имени и на «ты» — я не намного старше.

И уж конечно, я не собирался называть этого сопляка Эдуард Евгеньевич. Да и он пусть привыкает относиться ко мне проще — обращение на «вы» к человеку, который помогает тебе надевать штаны, только усиливает неловкость и смущение.

— Отец говорил, ты студент? Какая специальность?

— Реабилитационная медицина.

— То, что надо. Ну и как, по-твоему, есть у меня шансы?

— Трудно сказать. Я читал твою больничную карту и прочие бумаги. Но самого главного там, конечно же, нет.

В его глазах я наконец-то увидел любопытство.

— Я пока не знаю, что ты за человек, — пояснил я. — Есть пациенты, которые сразу перестают бороться, смирившись с болезнью. Иногда им становится лучше, если природа берет свое, но чаще всего нет. Другие полны решимости, но сдаются при первых неудачах, и тогда…

— Все так же, как с первыми?

— Да. Больше всего шансов у тех, кто не сдается до последнего, но и тут нет никаких гарантий.

— Если ты прав, то мне ничего не светит — я давно сдался. Почти сразу. Я по натуре нытик и пессимист, к тому же боюсь боли.

— Жаль, — как можно более равнодушно сказал я, — это был бы интересный материал для изучения — наблюдать, как ты выздоравливаешь. Возможно, я даже мог бы использовать это для дипломной работы. Ну да ладно.

Кажется, он растерялся окончательно. Возможно, со стороны Эдика этот разговор был проверкой, и я выдал совсем не тот результат, которого он ожидал.

— Ты даже не попытаешься меня переубедить? — недоверчиво спросил он.

— Зачем? Это твое решение и твоя жизнь.

— Ты ведь не уволишься? Ну, из-за того, что я забил на лечение и ты не получишь своего материала для диссертации?

— Для диплома. Нет, не уволюсь, размер моей зарплаты не зависит от того, чем мы будем заняты в рабочее время. Кстати, что это за лечение, на которое ты забил?

— Реабилитационный центр для инвалидов. Бассейн, массаж, плюс жалкая пародия на тренажерный зал. Фитнес для убогих.

— Подкачаться бы тебе не мешало, — я окинул критическим взглядом его фигуру. — Кстати, дай мне адресок этого центра, съезжу в свободное время, может, увижу что-то интересное. И раз уж ты больше не занимаешься, то почаще переключай коляску на ручное управление.

Назвать приспособление, в котором Эдик передвигался по дому, инвалидной коляской было не совсем верно — автоматизированное кресло с мотором, со встроенным пультом от всех приборов, специальными подставками и прочими наворотами. Большинство людей в его ситуации о подобном только мечтают, а он, скорее всего, и не задумывался об этом.

— Зачем мне самому крутить колеса, это скучно, — поморщился Эдик. В его голосе впервые за время нашего разговора зазвучали капризные нотки.

— Посмотри на свои руки. Тощие, как у девчонки. Сразу видно, что ничего тяжелее пульта от телевизора ты не поднимаешь.

Он явно начал злиться, и я почти ожидал с его стороны какой-нибудь грубости или резкого слова, но, похоже, его мысли приняли совсем другое направление.

— Зачем тебе тратить свободное время на всякую ерунду? Можем вместе съездить в спортзал, я тебе там все покажу.

— Вот и отлично. Тогда с утра и поедем, и раз уж мы будем в городе — подумай, чем ты еще хочешь заняться. Можем навестить кого-то из твоих друзей.

Он молча покачал головой, а я поздравил себя с первым серьезным промахом.

Ситуация была очень знакомой. Я всегда был общительным парнем и считал, что у меня много друзей. Как оказалось, ровно до тех пор, пока я не выпал из тусовки — сначала загремев в больницу, а потом покончив со своей спортивной карьерой. В тот момент я подумал, что прежние друзья Эдика тоже оказались не слишком надежными — у них своя жизнь, в которую ему теперь вход заказан. Как выяснилось, я был прав лишь отчасти, но об этом мне предстояло узнать немного позже.

Первый рабочий день принес мне больше вопросов, чем ответов. И главный из них: зачем вообще меня наняли. В доме было сделано все, чтобы облегчить мою будущую работу. Планировка здания учитывала все потребности инвалида, или оно было подвергнуто капитальной переделке. Широкие коридоры, в которых удобно в любой момент развернуться на коляске, пандусы, лифт. Комната Эдика была оборудована по последнему слову медицинской техники — в ней были все возможные приспособления для того, чтобы сделать жизнь больного как можно более комфортной.

С небольшой помощью прислуги Эдик вполне мог справляться со всем этим сам, и не было никакой необходимости в том, чтобы кто-то постоянно находился рядом. Похоже, что парню больше нужен был компаньон, а не медбрат.

Несмотря на краткость и формализм нашего знакомства, Евгений Петрович показался мне человеком, не страдающим излишней сентиментальностью. Вряд ли он нанял меня для того, чтобы я был еще одной нянькой, вытирающей сопли юному страдальцу. Возможно, он рассчитывал на то, что появление нового человека развлечет больного, и капризный пациент меньше станет доставать всех остальных.

В одном я был уверен — если я не оправдаю ожиданий своего нового босса, он просто вышвырнет меня, не дав второго шанса, и мое место займет другой кандидат. Так что мне предстояло разобраться со всем самостоятельно, и как можно скорее.

На следующий день я окончательно определил для себя линию поведения: общаться с Эдиком как с обычным парнем его возраста, не делая скидку на болезнь. И уж конечно, не позволять ему помыкать мной, как всеми остальными в доме.

В этом отношении мой прежний опыт тренера мог очень пригодиться. В моих группах всегда была строгая дисциплина, и я быстро ставил на место и избалованных ребятишек, и тех взрослых, которые не сразу понимали, кто тут главный. Да и общение с лошадьми очень меняет характер — вырабатывает настойчивость и умение держать себя в руках.

Пока Эдик вел себя со мной просто идеально, из чего я сделал вывод, что в ближайшее время он устроит мне какой-нибудь подвох в качестве очередной проверки. Эта игра даже начала меня забавлять. И не только меня — Эдик выглядел куда более оживленным, чем накануне.

Инструктор, молодой парень, наверняка тоже из бывших спортсменов, мне понравился с первого взгляда — похоже, у меня неожиданно появился союзник. Я заметил, что при встрече с ним Эдик слегка напрягся, точно ожидал выволочки или нотаций, но тот ограничился тем, что поздоровался и спокойно спросил:

— Ты вернулся или просто в гости заехал?

— Пока не знаю. Андрею было интересно посмотреть на наш спортзал.

Ответ мне понравился — Эдик не сказал «нет», и в сочетании с вырвавшимся у него «наш» это давало надежду на осуществление моего тайного плана.

— У меня сейчас занятия, так что побудь за хозяина, а потом поболтаем, если захочешь.

И тренер отошел к занимавшемуся на соседнем тренажере подростку, предоставив нас самим себе.

Сработало — Эдик оживился и тоном заправского экскурсовода начал рассказывать о том, для чего предназначен тот или иной тренажер.

Вчера я несколько покривил душой, сказав, что мне все равно, чем мы будем заниматься. Торчать сутками в полутемной комнате в компании скучающего капризного пациента мне совсем не хотелось. В глубине души я надеялся, что и Эдику осточертело столько времени находиться в четырех стенах.

На одном из тренажеров упражнялся парень чуть младше Эдика — я лишь бегло взглянул в его сторону, чтобы не смущать, но он неожиданно ответил мне приветливой улыбкой, а увидев Эдика, и вовсе засиял от радости.

Воспользовавшись случаем, я оставил их вдвоем и подошел к тренеру — хотелось обговорить все детали без посторонних ушей. Впрочем, я ни на секунду не выпускал своего подопечного из вида.

Эдик отвечал собеседнику неохотно и то и дело поглядывал в нашу сторону. Его пальцы нервно теребили пуговицу на рубашке. Я еще вчера приметил у него этот жест — очевидно, он означал раздражение и нетерпение.

— Этот парень — приятель Эдика? — спросил я у тренера.

— У Эдика нет здесь друзей. Во всяком случае, среди пациентов.

— Не хочет иметь дело с ущербными?

— Не совсем так. Завязать отношения с такими же, как он, инвалидами, — для Эдика это означает смириться со своим поражением. Признать, что теперь это его мир.

Похоже, Эдик не был до конца откровенен со мной, когда сказал, что давно сдался. И это было еще одним аргументом в пользу моего плана.

— Поговорим о графике занятий, — увидев, что Эдик наконец-то избавился от своего назойливого знакомого и приближался к нам, я перешел к делу. — Давайте выберем то время, когда у вас меньше посетителей.

— Тогда лучше в утренние часы. Вечером народу всегда больше, многих ребят родители могут привозить только после работы. Будете приезжать два раза в неделю или три?

Я убедился, что Эдик слышит меня, и сказал, подпустив в голос нотки сомнения:

— Наверное, все-таки два раза. Парень слабоват, вряд ли ему по силам ваши обычные нагрузки.

— Вот еще, — вспыхнул Эдик. — Будем ездить трижды в неделю, Андрей, не думай, что будешь даром получать зарплату.

Тренер незаметно подмигнул мне и достал толстый блокнот

— Давайте посмотрим, что я вам могу предложить.

Это был любимый трюк моей мамы — простой, но я с самого детства ловился на него с удручающей регулярностью, а когда я понял его суть, то не раз с успехом использовал в своих целях. Про себя я называл его «шаг через ступеньку».

Главное — правильно сформулировать вопрос, так, чтобы на него нужно было ответить не «да» или «нет», а выбрать один из двух предложенных вариантов. Само собой, в каждый из них изначально заложен ответ «да».

Выясняя вопрос о времени и количестве посещений, мы незаметно проскочили тот момент, когда я должен был уговаривать Эдика вернуться к занятиям, а он, прежде чем согласиться, долго бы ломался и капризничал.

Казалось, он несколько растерялся и безуспешно пытался сообразить, кто кого тут обвел вокруг пальца. А я отметил про себя, что мне не стоит злоупотреблять подобными фокусами, приберегая его для особых случаев. Возможно, Наталья была отчасти права, рассказывая о непростом характере Эдика, но в одном она ошибалась — он определенно не был невнимательным и глупым.