До захода солнца

22 Тайна

Люсьен въехал на автостоянку своего офисного здания.

Он пребывал в ярости.

Дорога до его офиса заняла больше часа. Авария четырех автомобилей привела к массовой пробке с последующей задержкой. Больше, чем он мог сосчитать, он останавливал себя от желания развернуться и вернуться домой.

Вернуться домой.

Вернуться к Лии.

Вернуться, чтобы все ей объяснить, чтобы это отвратительное выражение на ее лице исчезло, а также исчезла боль из ее глаз, вернуть жизнь в ее голос.

Но он не мог. Все дело было в Грегоре. Грегор был членом Совета, и благодаря альянсу с Грегором, он мог бы обеспечить безопасность Лии. Дважды он откладывал назначенную встречу, чтобы провести время с Лией. Он не мог больше тянуть. Грегор был нетерпелив, встреча была важной, Грегор настаивал, как сообщил Эйвери Люсьену.

Он должен был обязательно сегодня появиться на этой чертовой встрече.

Он направил «Порше» на свое парковочное место, думая о ее словах, что она любит его. Его Лия любила его.

Он знал это. Знал, что она влюбилась в него. Не из-за того, что его предупреждала Стефани, а также Кейт, он чувствовал.

И именно поэтому он сделал то, что сделал. Эгоистично до крайности, но это было слишком прекрасно, получить любовь Лии. Лучше, чем ее красота. Лучше, чем ее запах. Даже лучше, чем ее кровь. Это было похоже на наркотик. Чувство экстаза. Постоянно, от бодрствования до сна и даже во сне, чувствовать ее рядом.

Бл*дь.

Черт!

Он должен был поговорить с ней сразу же, как просила Кейт.

Ему следовало поговорить с ней.

Он припарковался, заглушил «Порше» и без промедления вышел из машины.

Ему хотелось поскорее завершить эту встречу. Хотелось вернуться домой.

Вернуться к Лии.

«Я влюблена в тебя, Могущественный Вампир Люсьен».

Эти слова пронзили его, когда он закрывал дверь машины, потеряв контроль. Дверь захлопнулась с такой силой, что вся машина содрогнулась и переместилась на четыре фута на следующее, к счастью, свободное место.

Он уставился на свою машину, которая продолжала раскачиваться, затем остановилась. Закрыл глаза, оперся локтями о крышу машины и опустил голову.

«Милая, посмотри на меня».

«Пожалуйста, слезь с меня». Хриплый голос, как в агонии.

«Лия, милая, пожалуйста, посмотри на меня».

«Мне не следовало этого говорить. Забудь, что я сказала».

«Посмотри на меня».

«Ничего не было. Просто сотри мои слова из памяти. Иди на свою встречу. Мы оба забудем об этом, и все будет хорошо». Шептала она с отчаяньем.

В агонии. Отчаянье. Он все же заставил ее почувствовать боль. Эгоист. Взял и забыл, что он не мог ей ничего предложить. Взял и забыл, что его долгом было охранять ее. Взял то, от чего он не мог удержаться, и забыл защитить ее, причинив ей боль, точно так же, как при ее Посвящении — первом кормлении.

Он никогда не забудет ее слова признания в любви. Он никогда не сможет выкинуть их из головы. Он был от ее слов, словно сожжен буквально, там навечно.

— Черт, — прошептал он.

Его глаза открылись, он поднял голову и невидящим взглядом оглядел автостоянку.

Потом вспомнил о Грегоре. Не о предстоящей встрече. О решение Грегора пятьсот лет назад.

У Люсьена было три варианта. Продолжать пользоваться любовью Лии. Сделать ее своей парой и подвергнуть ее еще большей опасности, возможно, превратив их кошмары в реальность.

Или, ради нее самой, отпустить ее.

Нет, у него был только один выбор.

Последний.

Бл*дь.

Он втянул воздух, отошел от машины, отказался от лифта, чтобы промчаться вверх по сорока лестничным пролетам с вампирской скоростью. Если смертные увидят его, это привлечет внимание Совета, но к черту все. Пусть оштрафуют его, в конце концов. Всего за пару часов он потерял все.

Всё.

Он замедлился, когда вошел в холл, так же медленно со скоростью смертного открыл дверь и прошел через оживленные кабинеты. Он достал сотовый и выключил его, готовясь к встрече, пока сотрудники, столкнувшись с ним, молча кивали ему, Люсьен отвечал так же кивком.

Он увидел Салли за рабочим столом через стеклянную стену, открывавшую вид на ее кабинет. Она работала у него десять лет. За это время она познакомилась со своим мужем и вышла за него замуж, родила двоих детей и потеряла мать. За это время он не постарел ни на день.

Пришло время двигаться дальше. Создавать новые компании, продавать свои обширные владения, раздавать выходные пособия, рекомендации, отпускать своих сотрудников и переезжать. На этот раз ему нужно было исчезнуть, нанять молодого и компетентного, чтобы он действовал вместо него в течение двадцати, тридцати лет. Затем ему нужно было бы снова проделать все необходимые действия, управляя своими владениями как призрак. Через шестьдесят, семьдесят лет он снова появится или, возможно, продолжит оставаться призраком, присматривающим за своим состоянием.

Он уже некоторое время обдумывал это. Он даже планировал обсудить с Лией место их будущего дома.

Теперь он решил отправиться в Сингапур. Магдалина переехала туда три года назад. Ей там нравилось. Он не жил еще в Сингапуре. Это было такое же хорошее место, как и любое другое.

Чтобы защитить знания, что он вампир, он проделывал подобное слишком много раз, даже не хватит счета. Это была своего рода рутина, которой стоило придерживаться. И каждый раз ему хотелось просто остаться тем, кем он, черт возьми, был, не участвовать в этой рутине.

Он толкнул стеклянные двери в приемную Салли. Салли подняла глаза и улыбнулась. Затем увидев его лицо, ее улыбка исчезла.

Поэтому она немедленно сообщила:

— Я предложила им кофе и рогалики, сказала, что вы звонили, объяснила почему задерживаетесь.

— Спасибо, Салли, — пробормотал он, направляясь к двойным дверям с глянцевыми деревянными панелями, которые вели в его кабинет.

— Хочешь свежего кофе? — крикнула она ему в спину.

Он не ел ничего, кроме крови Лии этим утром, не зная, что это был последний раз, когда он пробовал ее на вкус. Он всегда наслаждался ею. Если бы он знал об этом, то нашел бы время насладиться им еще дольше. Не только ее кровью, всем, что было ее.

— Не нужно кофе, нас не беспокоить, — ответил Люсьен, поворачивая ручку и открывая дверь.

Он оглядел комнату, прежде чем закрыть за собой дверь.

Космо прислонился к краю его стола, скрестив руки на груди и лодыжки. Стефани развалилась в кресле для гостей у стены, скрестив ноги, с чашкой кофе в руке. Эйвери и Грегор оба сидели на диване, поза Эйвери была расслабленной, но настороженной. Грегор, однако, откинулся на спинку, как и Стефани, скрестив ноги, и выглядел скучающим.

Люсьен направился к зоне отдыха, когда Космо оттолкнулся от своего стола и подошел с другой стороны.

— Приношу извинения за задержку. Пробки, — пробормотал Люсьен, останавливаясь у спинки свободного кресла напротив Стефани.

— Такое случается, — пробормотал Грегор, изучая Люсьена.

Люсьен скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Грегора, игнорируя остальных. Это было невежливо, но ему было наплевать. Он хотел побыстрее все закончить и отправиться домой, освободить Лию от Соглашения, чтобы она могла начать исцеляться от ран, которые он умышленно ей нанес, наслаждаясь каждой гребаной секундой.

— К сожалению, я должен еще раз извиниться. Знаю, что мои переносы нашей встречи не совсем приятны, и сегодняшняя задержка то же, но причина нашей встречи изжила себя. Сегодня днем я освобожу Лию от контракта.

Он услышал быстрое шипение Стефани, также услышал, как Космо прошептал: «Что за хрень?» Эйвери стал выглядеть более насторожено, а взгляд Грегора стал более острым.

— Прошу прощения? — тихо произнес Грегор.

— Я освобождаю Лию, — ответил Люсьен.

— Черт возьми, Люсьен! — воскликнула Стефани, вскакивая с кресла. — Что происходит?

Люсьен посмотрел на Стефани.

— Это тебя не касается.

Ее глаза расширились.

— Не касается? Ты с ума сошел?!

Люсьен сделал долгий, медленный вдох и посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

Стефани не понравилось, она наклонилась вперед и потребовала:

— Ответь! Ты с ума сошел?!

— Повторяю, Теффи, это тебя не касается.

— Ты рехнулся, — прошептала она, ее глаза сузились.

— Люсьен, даже ты не можешь лелеять себя надеждой, что перевернув нашу культуру и традиции с ног на голову после пятисот лет условностей, недели спустя, ты меняешь свое мнение по прихоти, — вставил Космо низким от гнева голосом.

Глаза Люсьена переместились на Космо, когда он заговорил, поэтому заявил:

— Это не прихоть.

— Тогда в чем дело? — возразил Космо.

— Это тебя тоже не касается, — парировал Люсьен.

— Невероятно, — прошипела Стефани, и Люсьен посмотрел на нее.

— Теффи, успокойся, — пробормотал Эйвери.

Голова Стефани была как в тумане, когда она повернулась к Эйвери и крикнула:

— Я не могу успокоиться! Мы на пороге войны!

— Ты влюблен в нее.

В комнате воцарилась тишина, когда Грегор произнес эти слова, и глаза Люсьена переместились на него.

— Да, — подтвердил он без колебаний.

— О Боже мой, — прошептала Стефани.

— Иисус, бл*дь, Христос, — тихо сказал Космо.

— Ты понимаешь мой выбор, Грегор, — спокойно заявил Люсьен. — Ты единственный в этой комнате, кто поступил так же. Я могу обеспечить ее безопасность, но на сколько? Мое кормление дало бы ей более долгую жизнь. Ей осталось сорок-пятьдесят лет земной жизни. Это лучше, чем прожить больше времени, на сколько бы я продлил ее земное существование, в бегах и ее жизнь закончилась бы на эшафоте, и она бы смотрела, как меня сжигают. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо в этой комнате. Поэтому сегодня я освобожу ее.

— И как давно ты понял, что влюблен в нее? — Тихо спросила Стефани, и Люсьен перевел взгляд на нее.

— В ту минуту, когда увидел ее двадцать лет назад, — ответил Люсьен.

— Почему ты ничего не сказал? — Повысился ее голос.

— Потому что я сам это понял всего две минуты назад, — ответил Люсьен.

Стефани закрыла глаза и опустила голову.

— Зачем? — спросил Космо, и Люсьен посмотрел на него.

— Что зачем? — переспросил он.

— Зачем, Люсьен? Если ты любишь ее, зачем отпускаешь?

— Ты никогда не спаривался. Семьсот пятьдесят три года, Космо, ты живешь на этой земле, и ни одна женщина, смертная или бессмертная, не стояла рядом с тобой и не обменивалась кровью и клятвами. Когда ты это сделаешь, ты поймешь зачем, — ответил Люсьен.

— Все это не было связано с укрощением, — обвинил Космо. — Чушь собачья, что ты две минуты назад только понял, что любишь ее. Ты знал это с самого начала. Еще тогда.

Люсьен наклонил голову.

— Скорее всего, да, где-то в глубине души. Но я отрицал это чувство ради безопасности Лии. И чушь собачья, Космо ты видно догадывался, ты мне сам говорил. Как и Стефани. И Изобель. Все, кто меня знает настоящим. Если честно, все вы знали, почему я был с ней, не только приручить и трахнуть свою наложницу.

— Итак, с самого начала ты знал, что вы не сможете быть вместе, как пара, но ты все равно настоял на контракте с ней, — напомнил ему Космо.

— Я знал одно, хотя у меня была Мэгги, то, что иметь Лию даже на короткое время было лучше, чем не иметь ее вообще. Не только для меня, но и для нее. И наше проведенное время вместе доказало, что я оказался прав. Но я знал, что в этот раз наше совместное время будет коротким. Понял, что не могу потратить его впустую. Чего не учел, что Лия так быстро ответит на мои чувства.

В этот момент пришло понимание. Люсьен понял это, когда Космо вздрогнул и отвернул голову.

Люсьен посмотрел на Грегора.

— Сегодня она призналась, что влюблена в меня. Пока Совет рассматривает мою просьбу, я размышлял над этим. Моим первым побуждением было поговорить с ней о логике в попытке продлить наше Соглашение. Но это же Лия. Я очень хорошо ее изучил. Она любит жизнь, и ею управляют эмоции. Она не согласится наслаждаться короткое времени. Она не знает, что я отвечаю ей взаимностью. Если она узнает, то никогда меня не отпустит. А я не хочу, чтобы она страдала еще больше потом. Сейчас она думает, что я не разделяю ее любви, она уже закрылась от меня. Она отступает, пытаясь справиться с болью, которую я ей причинил. Я должен освободить ее ради нее самой. Поэтому мне не нужно разрешение Совета. Тем не менее, если другие вампиры захотят заняться укрощением, Грегор, я встану на их сторону.

— Пожалуйста, присядь, Люсьен, — тихо попросил Грегор.

Люсьен отрицательно покачал головой.

— Мне нужно вернуться к Лии.

— Прошу тебя, Люсьен. Сядь, — более твердо произнес Грегор.

— Вопрос исчерпан. Я должен вернуться домой.

Домой.

Теперь не будет дома.

Бл*дь.

Черт!

Грегор выдержал его взгляд.

Затем заявил:

— Я собираюсь вам рассказать то, что известно очень немногим. Очень немногим избранным. Если кто-нибудь из присутствующих здесь сделает эту информацию достоянием других, неважно кто именно из вас расскажет эту тайну. На всех вас будет объявлена охота. Вас поймают. Будут пытать до тех пор, пока не будете умолять вас сжечь. Каждого члена вашей семьи постигнет та же участь. И все, кого вы любите, бессмертные или, — его взгляд заострился на лице Люсьена, — смертные, тоже разделят вашу судьбу.

— Срань господня, — выдохнула Стефани, плюхаясь обратно в кресло.

— Рассказывай, — рявкнул Люсьен, и Грегор вздернул подбородок.

Затем он обвел взглядом комнату и объявил:

— История бессмертных — полная ложь.

Люсьен почувствовал, как его глаза сузились.

— Что? — прошептал Космо.

— История бессмертных — полная ложь, — повторил Грегор. — Тысячелетия назад было принято решение. Тогда велось много войн. Кровавая битва шла за кровавой. Бессмертных пытали, обезглавливали, сжигали. Это было ужасно, разрушительно, и в конце концов все эти войны и пытки просто уничтожили численность нашего вида. Трагедия. Нас осталось очень мало. Любого из нашего вида. — Он поднял руку, указывая на Эйвери. — Вампиры. Оборотни. Призраки. Фантомы. Големы. Ви. Таким образом, остальные представители вида пришли к соглашению и приняли решение. Многие из бессмертных нуждаются в людях, чтобы выжить. Нужно было найти способ, чтобы мы могли мирно жить среди них. Сражения в основном велись из-за конфликтов по поводу господства. Будучи значительно сильнее и то, что бессмертных чрезвычайно трудно убить, были бессмертные, которые считали, что наш вид должен править смертными, и когда я говорю это, имею в виду они хотели поработить людей. Остальные были настроены на более демократическое совместное сосуществование, несмотря на то, что бессмертные должны были скрывать нашу суть, кем мы являемся на самом деле.

— Это не новость, Грегор. Эти древние битвы известны всем бессмертным. По сей день вся эта история очень плохо держится в тайне, и есть все еще те, кто придерживается разных политических взглядов, — сообщил ему Люсьен.

— Да, вы, конечно, знаете об этом, — заявил Грегор, глядя на Люсьена. — Но вы не знаете, что различные виды бессмертных не мутировали от homo sapiens, трансмутации волка и человека, эволюционного процесса, основанного на географии или метаморфозе природных сил в человеческие формы, и мы не эволюционировали до того, чем мы являемся сегодня, из первобытной субстанции. Мы были созданы магией.

— Срань господня, — выдохнула Стефани.

— Это смешно, — выпалил Космо.

Грегор посмотрел на Космо.

— Это может показаться смешным, но это абсолютная правда. Мы из другого мира. Мы сверхъестественны. Для нас не подходит ни одно объяснение. Мы — волшебство.

— Объясни, — прорычал Люсьен, и глаза Грегора обратились к нему.

— Я не могу, Люсьен. Как я уже сказал, для нас нет никакого объяснения. На эту тему было проведено много исследований, когда и как мы появились, в те древние времена никаких записей не велось. И в этих битвах погибло так много представителей нашего вида, и тайна охранялась так долго, что даже почти всех Старейшин, заключивших этот договор, уже нет. Даже если они и знали тайну нашего происхождения, то унесли ее с собой.

— Этого не может быть, — прошептала Стефани.

— Однако, это так, — сообщил ей Грегор. — Здесь явно замешена магия.

— Если здесь замешена магия, объясни тогда, почему у нас такое же строение тела, как у людей. Мы также спариваемся, как они. Также воспроизводим потомство. Дышим, спим и, по большей части, едим то же самое, — потребовал Люсьен.

— И на этот вопрос я не знаю ответа. Но подумай об этом, Люсьен, сам, — мягко подбодрил его Грегор. — Каждый вид действительно имеет точно такое же строение тела, как и люди, и все же, если нас не обезглавить или не сжечь, мы не умрем. На этой земле почти все рано или поздно умирает. Даже Старейшины, заключившие этот договор, умерли не естественной смертью. Некоторые были убиты, а другие покончили с собой.

— Мы потребляем кровь смертных, чтобы питаться, она поддерживает в нас жизнь, — вставила Стефани. — Мы бы умерли без нее.

— Вы были бы значительно ослаблены, но не умерла бы. Этот факт, понятный нашему виду, но никто из нас не проверял эту теорию в действии, не воздерживался так долго. Тем не менее это правда, — заявил Грегор, глаза Стефани расширились, и Грегор продолжил. — Но призраки и фантомы потребляют энергию смертных. Как такое возможно? Это кажется нам естественным, мы знаем об этом, кажется, целую вечность, но, Стефани, это… это… не так. Если ты подумаешь логически, то поймешь. Не говоря уже о том, что оборотни тоже бессмертны, но они не забирают у людей энергию, не питаются кровью. Они питаются той же едой, что и смертные, потребляют ее в большом количестве и усваивают гораздо быстрее.

— Зачем тогда те Старейшины бессмертные сказали, что произошли от людей? — спросила Стефани. — Лгать нам о нашем происхождении и сущности, не имеет смысла.

— Мы отличаемся от людей, к сожалению, смертные боятся всего неизвестного, и все мы знаем, что их страх часто проявляется неприятно по отношению к нам. Убедив бессмертных, что они являются неотъемлемой частью людей, дало бессмертным ощущение человечности. Единство с другими существами, населяющими эту землю. Таким образом, бессмертные создали близость между видами. Если вам говорят, что вы произошли от смертных, то у вас появится способность испытывать сострадание к ним, это поможет искоренить желание подчинять тех, кто находится ниже на лестнице развития эволюции, потому что они являются продолжением вас самих. И на протяжении тысячелетий, вы не можете этого не признавать, работало очень хорошо.

— Это, черт побери, какое-то безумие, — пробормотал Космо.

— На первый взгляд да, но это абсолютно верно, — ответил Грегор.

— И эта великая тайна, — заявил Люсьен, и внимание Грегора вернулось к нему, — ты делишься с нами сейчас, потому что…?

— …из-за Пророчеств, — ответил Грегор.

— О, черт. Начинается, — пробормотала Стефани, и Грегор повернулся к ней, сдвинув брови.

— Ты знаешь что-то о Пророчествах?

— Нет, — возразила она. — Но две минуты назад я узнала, что произошла из магии и сверх человек, если можно так выразиться. Было бы логично услышать всю эту чуть о пророчествах. Черт возьми, Грегор, мне сотни лет. Я прочитала изрядную долю книг. Со сверхъестественным дерьмом всегда бок о бок идут чертовые пророчества.

Стефани разозлилась, но в то же время улыбалась.

Несмотря на это, Люсьен не улыбался.

Грегор ответил:

— Ну, те, о ком вы узнаете сегодня, имеют непосредственное отношение к Трем. Эти Трое составляют Священный Триумвират, в который входит вампир, чья сила и хитрость не знают себе равных, он также обладает дополнительными способностями, превосходящими любого из его вида. Он найдет свою спутницу жизни, смертную женщину великую духом, которая тоже будет обладать своими собственными способностями от рождения, и одной, которую приобретет — способность поглощать силы своего партнера через его кормление.

Воздух в комнате стал густым, у Люсьена скрутило живот и сдавило грудь.

Грегор еще не закончил.

— Второй будет король Оборотней, который найдет свою спутницу жизни, она тоже будет обладать потусторонними способностями. И последний — гибрид оборотня и вампира, чья смертная спутница жизни также будет исключительной.

— Оборотни и вампиры не могут производить детей, — заявил Космо.

— Да, вампиры и смертные тоже не могут, но если Пророчества сбудутся, то у Люсьена будет четверо детей от Лии в ближайшие десять лет, — ответил Грегор.

Люсьен не смог сдержать свою реакцию, даже если бы попытался. Он и не пытался. Рука метнулась вперед, крепко ухватившись за спинку стула, стоявшего рядом с ним.

— Боже мой, — прошептала Стефани.

Грегор посмотрел на Люсьена.

— Времена меняются, — тихо заявил он. — Война уже на пороге. И это будет не межрасовая война между вампирами, которые хотят освободиться от ограничений Соглашения Бессмертных и Смертных против тех, кто не хочет. Это будет война между всеми бессмертными в союзе со смертными против таких же бессмертных, желающих избавить планету от своих собратьев, которые думают иначе, чем они. Бессмертных, которые хотят поработить людей. Наш враг хочет поработить всех, кто не такие, как он, сделав их рабами, чтобы они служили им всеми способами. И, мне жаль это говорить, Люсьен, поскольку ты многое пережил за свои годы, ты и твоя Лия — часть этой Троицы. Три пары должны будут сыграть важную роль, победить или погибнуть, пока вы будете сражаться.

Бл*дь.

Черт!

— Что это значит? — спросил Космо.

Ответил Эйвери.

— Это означает, что бессмертным пришло время открыто войти в мир смертных со всеми своими способностями. И это означает, что Совет уже внес поправки в Соглашение Бессмертных и Смертных. Вампиры не только могут теперь свободно приручать своих наложниц, они могут свободно укрощать любого смертного, которого пожелают. И, наконец, — его взгляд переместился на Люсьена, — вампиры теперь могут снова свободно официально вступать в брак со смертными. Приговор отменен. Официальное заявление от Совета будет в понедельник.

Рука Люсьена отпустила стул; он повернулся и быстро направился к двери.

— Люсьен, — позвал Грегор, Люсьен остановился и обернулся.

Но не из-за Грегора.

— Есть письменный документ этих Пророчеств? — спросил он.

— Конечно, — ответил Грегор. — Но…

Люсьен прервал его:

— Я должен быстрее добраться до Лии. Устройте так, чтобы я их прочитал.

— Это невозможно, — возразил Грегор.

— Сделайте это возможным, — отрезал Люсьен.

— Ты не понимаешь, — осторожно произнес Грегор.

— Вы можете все мне объяснить после того, как я поговорю с Лией, — парировал Люсьен.

— Я мог бы организовать встречу, весьма вероятно, что тебе будет разрешено увидеть только те Пророчества, которые не касаются вас, а двух других пар в Триумвирате, — объяснил Грегор.

— Дергайте за ниточки, дайте денег, лебезите, но найдите способ, чтобы я прочитал эти Пророчества, — процедил Люсьен.

— Люк, ты веришь в эту чушь? — недоверчиво спросила Стефани, и Люсьен пристально посмотрел на нее.

— Что Лия предназначена мне судьбой? — спросил он, Стефани кивнула, а Люсьен закончил: — Абсолютно и безоговорочно.

Голова Стефани дернулась прямо перед тем, как ее глаза сузились, и это было прямо перед тем, как она улыбнулась.

— Хорошо, тогда ты веришь в Пророчества? — спросила она.

— Если там написано обо мне и Лии, я хочу прочитать это, независимо от того, было ли это написано вчера или три тысячи лет назад, а верю я в это или нет, — ответил Люсьен.

— Понятно, — пробормотала она, все еще ухмыляясь.

— Нам еще о многом нужно поговорить, — вмешался Грегор, и глаза Люсьена обратились к нему.

— Мы организуем еще одну встречу. Через две недели, — заявил он.

Брови Грегора взлетели вверх.

— Через две недели?!

— Грегор, я собираюсь выйти из этого офиса, пойти домой и попросить женщину, которую люблю, провести со мной вечность. Да, через гребаные две недели, и считайте, что вам несказанно повезло, что я не собираюсь устраивать эту чертовую встречу через два месяца.

Глаза Грегора опустились, но не раньше, чем Люсьен увидел, как они загорелись.

Господи, вампир был совсем не холодным и не бесчувственным. Это было приятно узнать.

При этой мысли дверь открылась, Люсьен повернулся, Салли просунула голову.

Он напрягся, заметив бледность, широко раскрытые глаза и почувствовал ее запах страха.

— Прости, Люсьен. Я знаю, что тебя нельзя беспокоить, но Эдвина звонит, сказала, чрезвычайная ситуация.

Черт, он отключил свой сотовый. Космо, Стефани и Эйвери присутствовали здесь в кабинете, он неохотно оставил Лию без защиты.

Черт!

Он быстро зашагал к своему столу, заставляя себя вышагивать как смертный.

— Какая линия?

— Первая, — ответила Салли.

Он выдернул телефон из подставки, поднес его к уху, одновременно нажав кнопку первой линии.

— Эдвина.

— Люсьен, — выдохнула она прерывающимся голосом. — О, Люсьен.

— Говори, — приказал он.

— Твой… твой отец, Ка… Катрина, Марчелло и эм… Я не знаю его имени, но здесь было четверо вампиров. Они выбили дверь. Они…

Черт. Нет. О, черт, нет.

— Лия? — рявкнул он.

— Она уехала, — прошептала Эдвина, и внутренности Люсьена скрутило, когда его свободная рука сжалась в кулак, а грудь начала гореть.

— Уехала? — прошептал он в ответ, ошеломленный дерзостью его отца, Катрины и еще двоих и одновременно взбешенный. — Они забрали ее?

— Нет, нет… Она сама ушла. Они, то есть твой отец, наговорил ей такие ужасные вещи, Люсьен. Ты бы не стал… Я даже не могу в это поверить. Он говорил ей такие ужасные вещи. И он рассказал ей о какой-то женщине по имени Мэгги.

Люсьен закрыл глаза и сжал кулак. Он положил его на свой стол и наклонился.

Эдвина продолжала говорить.

— Он… он… о, Люсьен, мне жаль говорить тебе это о твоем собственном отце, но… он прикоснулся к ней.

Люсьен открыл глаза, но не увидел ничего, кроме красного.

— Он прикасался к моей Лии?!

— О, черт. — Он услышал шепот Стефани, но Эдвина снова заговорила.

— Он прикасался к ней и говорил ей такие мерзкие вещи. Она… она плакала, Люсьен. Это было… о боже, выражение ее лица. Я никогда его не забуду. Я пыталась ей объяснить, но она… Мне очень жаль, она собрала вещи и уехала. Она так отчаянно хотела сбежать, что оставила меня связанной, но позвонила в полицию. Полицейские сейчас здесь. Они прибыли сюда всего несколько минут назад. Я позвонила тебе, как только смо…

— Оставайся на месте. Ничего не подписывай и не пиши полицейским, но задержи их там, пока я не вернусь домой. Я приведу с собой кого-нибудь, чтобы ты была в безопасности.

— Хорошо, Люсьен, — прошептала она. — Я, э-э-э… ты должен знать, твой отец сказал, что они будут готовы к твоему ответу.

Бл*дь.

— Они причинили тебе вред? — запоздало спросил он.

— Они напугали меня и привязали скотчем к стулу. Было больно, когда сорвали ленту, но я в порядке.

Они сгорят за ту боль, которую испытала Эдвина.

Они будут кричать, прежде чем сгорят за нападение на Лию.

И его отец будет молить, чтобы он его сжег.

И он будет мучить его чертовски долго.

— Я буду дома через двадцать минут, — произнес Люсьен.

— Хорошо.

Он положил трубку и повернулся, Эйвери и три вампира вскочили на ноги.

— Что нам нужно делать? — тут же спросил Космо.

— Ты охотишься на Катрину, — приказал Люсьен, лицо Космо стало жестким, он кивнул.

Люсьен посмотрел на Стефани.

— Ты приведешь мне Марчелло.

Стефани улыбнулась невеселой улыбкой, прежде чем кивнуть.

Люсьен посмотрел на Грегора.

— Был еще один вампир. Я хочу знать, кто он.

Грегор просто кивнул.

Люсьен посмотрел на Эйвери.

— Грегор узнает и скажет тебе. Ты пошлешь Рейфа.

Эйвери кивнул подбородком.

— Они ждут нас, учтите, — предупредил всех Люсьен.

— Мы слышали, — ответил Космо.

Люсьен кивнул и посмотрел на Эйвери.

— Мне нужно, чтобы ты поехал со мной. Возьми под охрану Эдвину.

Эйвери опять кивнул подбородком.

Люсьен двинулся к двери.

— А ты будешь охотиться за своим отцом? — спросила Стефани ему в спину.

— Нет, он может подождать, — он повернулся, положил руку на дверную ручку и посмотрел на Стефани. — Я охочусь на Лию.

Он услышал ее прерывистое дыхание и вышел за дверь.