Дочь тумана и костей

ГЛАВА 21 НАДЕЖДА ОБЛАДАЕТ ВОЛШЕБНОЙ СИЛОЙ

Однажды, когда Кару была еще совсем ребенком, она воспользовалась пригоршней скаппов, чтоб разгладить рисунок, на который нечаянно уселась Язри. Желание за желанием, один измятый участок за другим — и мучительно долгая процедура, сопровождавшаяся полной концентрацией и высовыванием кончика языка от неимоверного усердия, с успехом завершена.

— Вот, посмотри! — С гордостью произнесла она.

Бримстоун издал звук, какой, как ей представлялось, мог исходить от разочарованного медведя.

— Что не так? — Требовательным тоном спросила она, темноволосая, темноглазая и тоненькая, как веточка. — Это хороший рисунок. Его нужно было спасти.

И он действительно был хорошим. На нем она изобразила себя в образе химеры — с крыльями летучей мыши и хвостом лисы.

Исса захлопала в ладоши от восторга.

— О, ты бы чудно выглядела с лисьим хвостом. Бримстоун, а нельзя ей заиметь хвост, хоть на денечек?

Сама Кару больше предпочла бы крылья, но ни тому ни другому не суждено было сбыться. Торговец желаниями с таким видом, будто над ним издеваются, выдохнул усталое "нет".

Исса не стала упрашивать. Пожав плечами, она поцеловала Кару в лоб и поставила рисунок на видное место. Кару же заинтересовалась этой идеей и спросила:

— А почему нет? Для этого понадобится всего-навсего один лакнав.

— Всего-навсего? — Переспросил он. — Да что ты знаешь о настоящей цене желаний?

Она на одном дыхании перечислила:

— Скаппы, шинги, лакнавы, гавриэли, бруксизы!

Но, по-видимому, он не это имел ввиду. Новое медвежье разочарование, похожее на рычание в нос, и Бримстоун сказал:

— Желания не предназначены для баловства, малыш.

— Ладно. А для чего их используешь ты?

— Ни для чего, — ответил он. — Я не загадываю желаний.

— Как? — Удивленно воскликнула она. — Никогда? — Столько волшебства прямо перед его носом! — Но ты же можешь иметь все, что пожелаешь…

— Не все. Есть вещи, не подвластные желаниям.

— Например?

— Большинство вещей, которые действительно значимы.

— Но бруксиз…

— Бруксиз имеет свои ограничения, как любое другое желание.

Из темноты, привлеченная светом фонаря, вылетела трепещущая колибри с крыльями моли. Кишмиш молнией метнулся с рога Бримстоуна, схватил её и проглотил целиком — и птички как будто и не было. Вот так, только была, а через миг ее не стало. Все внутри Кару сжалось, когда она представила, что такое могло бы произойти и с ней.

Пристально глядя на неё, Бримстоун добавил:

— Я не загадываю желаний, дитя моё, я надеюсь. Это разные вещи.

Она прокрутила сказанное в голове, решив, что если поймет, в чем разница, то сможет впечатлить его.

Кое-что пришло ей на ум, и Кару попыталась выразить свою мысль словами:

— Это потому, что надежда исходит от тебя самого, а желания — всего лишь магия.

— Желания — обман. Надежда же истина. Надежда обладает волшебной силой.

Она кивнула, будто поняла, о чём он. Но смысл его слов оставался неясен — и тогда, и сейчас, спустя три месяца после того, как порталы были сожжены и она оказалась отрезана от тех, кто составлял важную часть ее жизни. Она снова и снова приходила к двери на улице Йозефова не меньше дюжины раз. Дверь заменили, как и стену рядом с ней, и теперь они казались слишком чистыми и не вписывались в окружение. Она стучала и надеялась, неустанно надеялась… и ничего. Снова и снова — ничего!

Какой бы волшебной силой не обладала надежда, но это было ничто по сравнению с правильным, обладающим силой желанием.

И вот теперь Кару уже стояла у другой двери, которая принадлежала охотничиму домику где-то в глухомани Айдахо. Она не стала стучать, а просто-напросто вышибла дверь.

— Привет, — сказала она. Её голос был радостным и в то же время жестким, как и ее улыбка. — Давненько не виделись.

Внутри оказался охотник по имени Бейн, который удивленно посмотрел на неё. Он начищал короткоствол на своем кофейном столике и немедля подскочил на ноги:

— Ты! Что тебе нужно?

Он был безобразен. Без рубашки, выставляя напоказ необъятный белый живот. Огромная борода разрослась до самых плеч и свалялась в клочья, и от нее так разило, что даже через комнату Кару могла почувствовать кислый, как из мышиной норы, запах.

Она без приглашения вошла сюда, одетая во все черное: облегающие шерстяные брюки, заправленные в ботинки и винтажный кожаный плащ с поясом на талии. За плечами висел рюкзак, волосы заплетены в косу, на лице ни капли макияжа. Она выглядела уставшей. Она БЫЛА уставшей.

— Ну как, удалось убить что-нибудь стоящее за последнее время?

— Тебе что-то стало известно? — Спросил Бэйн. — Двери открылись?

— О, нет, ничего такого. — Кару продолжала говорить оживленно, как будто она пришла сюда просто поболтать. Конечно, это была лишь игра. Даже выполняя поручения Бримстоуна, она никогда не приходила сюда. Бэйн всегда являлся в магазин собственной персоной.

— А тебя не так-то легко найти, — сказала она ему.

Он жил вне зоны доступа сети. По данным интернета его не существовало. Кару пришлось потратить несколько желаний, чтоб выследить его — несколько слабеньких желаний, которые она добыла у других поставщиков Бримстоуна.

Она осмотрела комнату. Диван в клетку, на стенах несколько голов лосей с помутневшими глазами, разваливающееся кресло, которое держалось только благодаря тому, что было обмотано скотчем. За окном гудел генератор, комната освещалась лишь одной голой лампочкой. Кару покачала головой:

— С тобой расплачиваются гавриэлями, а ты живешь в этом болоте? Ну ты даешь.

— Что тебе нужно? — Забеспокоившись, спросил Бэйн. — Ты пришла за зубами?

— За зубами? Нет. — Она присела на краешек кресла. Застывшая улыбка не сходила с ее губ. — Мне нужны не зубы.

— А что тогда?

Быстро, как щелчок выключателя, улыбка Кару исчезла.

— Думаю, ты догадываешься, зачем я здесь.

Пауза, а потом Бэйн сказал:

— У меня ничего нет. Я все использовал.

— Да ладно, неужели ты думаешь, что я поверю?

Он обвел рукой комнату.

— Все в твоих руках. Можешь обыскать.

— Видишь ли, дело в том, что я знаю, где ты их прячешь.

Охотник застыл. Кару подумала об обрезе на столе. Он был разобран и угрозы не представлял. Вопрос в том, есть ли у него еще оружие в пределах досягаемости. Возможно. Он был не из тех, кто довольствуется лишь одним видом оружия.

Его пальцы едва заметно шевельнулись.

Сердце Кару подпрыгнуло.

Бэйн рванулся к дивану. Но Кару уже тоже начала движение. Плавно, как в танце, она перепрыгнула через кофейный столик, схватила его голову и стукнула ее о стену. Издав хрюкающий звук, он повалился на диван. В его распоряжении оказалось лишь пару секунд, чтоб лихорадочно вскарабкаться на диванные подушки и найти там, что ему было нужно.

Он резко повернулся, держа в руке пистолет. Одной рукой Кару схватила его запястье, второй сгребла в кулак бороду. Хлопок. Над ее головой просвистела пуля. Упершись одной ногой в диван, она потянула его за бороду и сбросила на пол. Падая, он задел столик, и запчасти обреза покатились в стороны. Кару с силой опустилась коленом на его предплечье. Раздался звук ломающихся костей. Бэйн завизжал и выпустил пистолет. Схватив его, девушка прижала дуло к глазу охотника.

— Я собираюсь простить тебе твою выходку, — сказала она. — Я прекрасно понимаю, что с твоей-то стороны выглядит всё довольно паршиво. Просто мне как-то плевать.

Бейн тяжело дышал и сверлил её убийственным взглядом. Находясь так близко от него, она чувствовала, как омерзительно он вонял. Всё еще держа пистолет у его глаза, она собралась с духом и запустила руку в его засаленную бороду, тут же нащупав металл. Итак, это правда. Он прятал свои желания в бороде.

Она вытащила нож из своего ботинка.

— Хочешь скажу, как я об этом узнала? — Спросила она.

Он просверливал отверстия в монетах желаний и нанизывал их прямо на грязные пакли своей бороды. Кару срезала их одну за другой.

— Авигет помогла. Змея. Помнишь? Она тогда кольцом стянула твою вонючую шею. Ох, и не завидная же участь ей выпала. Думаешь, она не рассказала Иссе, что ты прячешь в своем отвратном кустарнике?

У неё защемило сердце от воспоминаний о тех, таких привычных, вечеров в лавке, когда она сидела, скрестив ноги на полу, рисуя Иссу, и болтала, пока Твига бряцал инструментами в своём углу, а Бримстоун занимался своими бесчисленными ожерельями из зубов. Что сейчас со всеми ними происходит?

Что?

Желания Бэйна оказались, в большинстве своем, шингами. Попалось несколько лакнавов, и, что самое замечательное, два гавриэля, приятной тяжестью упавших в ладонь. А вот это уже хорошо, просто замечательно. У других торговцев она смогла разжиться только шингами да лакнавами.

— Я очень надеялась, что ты еще не успел ими воспользоваться, — сказала Кару Бэйну. — Прими мою искреннюю благодарность. Ты даже не представляешь, что это значит для меня.

— Сучка, — пробормотал он.

— Какой ты однако смелый, — ответила она. — Говорить такое, девушке, которая тычет тебе пистолетом в глаз.

Она продолжила выстригать его бородищу, Бейн же лежал неподвижно. Судя по всему, он весил раза в два больше неё, но сопротивляться не решался. Он видел дикий отблеск в её глазах и это порядком напугало его. К тому же, до него дошли слухи о Санкт-Петербурге, и понимал, что Кару не преминет воспользоваться своим ножом. Так что решил не искушать судьбу.

Выбрав все монеты из его бороды, она чуть откинулась назад и дулом пистолета оттянула его нижнюю губу. Увидев его зубы, Кару поморщилась. Они были щербатые, коричневые от табака. Но настоящие. Это не оставляло никакой надежды на бруксиз.

— Знаешь, ты уже пятый торговец Бримстоуна, которого я выследила, и у тебя единственного свои зубы.

— Ага, я люблю мясо.

— Любишь мясо. Ну, кто бы сомневался.

Все прочие торговцы, которым она уже успела нанести "визит вежливости" выторговали себе бруксиз и уже успели его потратить, в основном, загадав, пожить подольше. Одна матриархальная карга из клана браконьеров в Пакистане, крайне неудачно загадала своё желание, совсем позабыв включить молодость и здоровье, и теперь была дряхлой развалиной, служа доказательством того, что даже у бруксиза есть свои ограничения. Как и говорил Бримстоун.

Что ж, бруксиз был бы настоящим подарком судьбы, но и пара гавриэлей, которые ей действительно были необходимы, смогут помочь кое в чём. Она собрала все желания, вместе с остатками волос грязной бороды и запихала всю эту мешанину в свою сумку, оставив единственный шинг в ладони. Он был нужен ей, чтобы выбраться отсюда.

— Думаешь, тебе всё вот так просто сойдет с рук? — Спросил Бейн низким голосом. — Разозлив охотника, ты обрекла себя на роль добычи, маленькая паршивка. Отныне ты будешь жить, постоянно думая о том, кто выслеживает тебя.

Кару сделала вид, что обдумывает сказанное.

— Гмм. Нельзя допустить такого, правда же?

Она подняла пистолет и направила его на Бэйна. Глаза мужчины широко раскрылись, а потом крепко зажмурились, когда она издала задорное "Бах!" и опустила оружие.

— Дурашка. Тебе повезло, что я не такая.

Она положила пистолет на диван и, пока он поднимался на ноги, загадала, чтоб он уснул. Глухо стукнув, его голова ударилась о пол, и шинг исчез с ее ладони.

Сбежав по ступеням крыльца, Кару, не оглядываясь, тяжело зашагала дальше, к темному гравию дороги, где у скопления почтовых ящиков ее дожидалось такси.

Когда она добралась до почтовых ящиков, такси уже и след простыл.

Кару вздохнула. Водитель, должно быть, услышал выстрел и дал деру. И вряд ли его можно осудить за это. Все это сильно смахивало на сценарий чернушного кино: девушка платит смехотворную сумму, чтоб он доставил ее из Бойсе в богом забытую тьму-таракань, где она исчезает в охотничьем домике, из которого потом раздаются выстрелы. Кто в здравом уме останется, чтоб увидеть развязку?

Еще раз вздохнув, она закрыла глаза и уже собиралась потереть их руками, когда вспомнила, что прикасалась ими к лоснящейся бороде Бэйна и вместо этого инстинктивно вытерла ладони о брюки. Она так устала. Она потянулась к рюкзаку и, сообразив, что на то, чтобы вернуть такси, уйдет лакнав, вынула оттуда один. Положив монету на ладонь, она уже собралась было загадать желание, как вдруг остановилась. На губах заиграла улыбка, от которой на щеке появилась ямочка.

— Почему мне это сразу в голову не пришло?

Кару достала гавриэль.

— Ну, привет, — прошептала она ему.

Взвешивая его в своей ладони, она запрокинула голову и посмотрела в небо.