Дочь тумана и костей

ГЛАВА 48 ЧИСТОКРОВНАЯ

Мадригал Кирин происходила из рода Киринов, последнего уцелевшего племени с гор Адельфас. Эти горы были естественным заслоном между Империей Серафимов и свободными землями — территории, охраняемой химерами — прошло несколько столетий с тех пор, когда живущие на их вершинах чувствовали себя в безопасности. Кирины, обладающие молниеносной реакцией и отличные лучники, продержались дольше остальных. Они были уничтожены только десятилетие назад, когда Мадригал была ребенком. Она выросла в Лораменди, в окружении башен и остроконечных крыш.

Лораменди — клетка, Черная Крепость, штаб Военачальника — был домом для нескольких миллионов химер, существ самых разных видов, которые, если бы не серафимы, никогда не ужились бы под одной крышей, не воевали бы бок о бок и даже не говорили бы на одном языке. Раньше, когда расы были разбросаны, изолированы друг от друга, они иногда вели торговлю между собой, а иногда участвовали в небольших стычках. Тогда, к примеру, у Мадригал из Киринов было столько же общего с Анолисом из рода Икзими, сколько есть у волка с тигром. Но Империя изменила все. Провозгласив себя властителями мира, ангелы стали общим врагом для существ, обитавших на этих землях, и сейчас, спустя столетия совместного сопротивления, у них появилось общее наследие и язык, история, герои и цель. Они стали нацией, лидером которой был Военачальник, а столицей — Лораменди.

Это был портовый город, чья гавань была заполнена военными судами, рыболовецкими баркасами и внушительным торговым флотом. Рябь, периодически появлявшаяся на поверхности воды, свидетельствовала об обитающих в ней амфибиях, которые, в рамках военного соглашения, сопровождали корабли и сражались на стороне химер. Сам город, запертый внутри черных стен и железных прутьев крепости, стал пристанищем для самых разных жителей, которые хоть и препирались между собой целыми столетиями, все же смогли обосноваться по соседству как с себе подобными, установив кастовую систему, основанную на внешнем облике.

Внешний облик Мадригал имел высокую степень сходства с человеческим обликом. Такими признавались расы с наличием головы и торса мужчины или женщины. У нее были рога газели, черные, с рельефными кольцами по кругу, поднимающиеся вверх и закручивающиеся вниз на манер ятагана. Ниже коленей ее ноги были покрыты шерстью — часть от газели в ней подарила им стройность и хорошую длину, поэтому в полный рост она достигала почти шести футов, не считая рогов, и большую часть этих футов занимали ноги. Она была стройной, словно стебелек. Ее широко посаженые карие глаза, были огромны и блестящими, как у оленя, но, в отличие от этого животного, в них не было пустоты. Глаза Мадригал были живыми, умными и быстрыми, загорающимися, словно искры. У нее было овальное лицо, гладкое и доброе, и красивые губы, созданные для улыбок.

По всем меркам, она была прекрасна, хотя не прикладывала к этому никаких усилий, коротко остригая волосы и не нанося краски или украшений. Это не имело значения. Она была прекрасна, а красота не остается незамеченной.

И ее заметил Тьяго.

Мадригал скрывалась, хотя стала бы отрицать, если бы ее обвинили в этом. Она находилась на крыше северных бараков, растянувшись на спине, словно упала с небес. Нет, не с небес. Упав оттуда, она приземлилась бы на железные прутья. Она была внутри клетки, на крыше, и ее крылья, широко раскинувшись, лежали по обе стороны от нее.

Вокруг себя она ощущала безумный ритм города, слышала и чувствовала запахи беспокойных приготовлений. Жарилось мясо, настраивались музыкальные инструменты. Пробный фейерверк пролетел мимо, как незаконнорожденный ангел. Ей тоже следовало готовиться. Но вместо этого она лежала на спине, прячась ото всех. Она не нарядилась для праздника — на ней были ее обычная солдатская одежда — бриджи, облегавшие ноги до колен словно вторая кожа и жилет с прорезями для крыльев на спине. Ее кинжалы, в дань уважения сестрам-лунам выкованные в их форме, висели на боку. Внешне она была расслабленной, даже обмякшей, но внутри нее все напрягалось, руки сжимались в кулаки.

Луна не помогала. Хотя солнце еще не зашло — на дворе в самом разгаре был сияющий полдень — Нитид уже появилась на небе, словно подавая знак Мадригал. Нитид была яркой луной, старшей из сестер, и среди Киринов существовало поверье, что если она восходила рано, что-то должно было произойти. Что ж, сегодня вечером что-то точно произойдет, вот только Мадригал не знала, что именно.

Ей решать. Напряжение внутри нее, ее не принятое решение заставляло ее чувствовать себя натянутой тетивой.

Тень, легкое шевеление воздуха — и ее сестра Чиро присела рядом с ней.

— Вот ты где, — сказала она. — Прячешься.

— Я не… — начала было протестовать Мадригал, но Чиро не стала слушать.

— Поднимайся. — Она стукнула Мадригал по ногам. — Вставай, вставай, вставай. Я пришла отвести тебя в баню.

— В баню? Ты на что намекаешь? От меня что, запах? — Попробовала пошутить она.

— Нет, но между сверкающей чистотой и просто отсутствием запаха огромная разница.

Как и Мадригал, у Чиро были крылья летучей мыши, но внешне она была созданием с головой шакала. Они не были кровными сестрами. Когда Мадригал осиротела в результате рейда по захвату рабов в ее племени, уцелевшие пришли в Лораменди. Это была кучка стариков да несколько детей, которым удалось спрятаться в пещерах. Среди них была и Мадригал. Ей было семь, и ее не забрали лишь потому, что во время рейда она была на вершине, собирая цветы, а вернувшись, увидела трупы и руины. Ее родителей не оказалось среди погибших, их забрали, и Мадригал еще долгое время мечтала, что сумеет отыскать и освободить их. Но Империя была огромна и поглощала своих рабов без следа, и с годами цепляться за мечту становилось все сложнее.

В Лораменди семья Чиро была выбрана для ее усыновления по большей части потому, что у них, как и у Кару были крылья и потому им было легче поладить с ней. Она и Чиро выросли вместе и были как родные сестры.

У Чиро были бедра кошки (вернее, каракала) и когда она присела рядом с Мадригал, ее поза напоминала позу сфинкса.

— Это для бала, — сказала она. — Мне бы хотелось надеяться, что это вдохновит тебя для сверкающей чистоты.

Мадригал вздохнула.

— Бал.

— Ты же не забыла? — спросила Чиро. — Не притворяйся, что забыла.

Конечно, она была права. Мадригал не забыла. Разве она могла?

— Вставай. — Вновь стукнула ее по ноге Чиро. — Вставай, вставай, вставай.

— Прекрати, — пробормотала Мадригал, оставаясь где была и вяло двинув сестру в ответ.

— Скажи, что у тебя хотя бы есть платье и маска.

— Когда бы я успела разжиться платьем и маской? Я вернулась из Эзерета всего…

— "Всего" неделю назад, и это уйма времени. Ну правда, Мад, это ведь не просто очередной бал.

"Вот именно," — подумала Мадригал. Иначе она не пряталась бы на крыше, пытаясь отгородиться от надвигавшегося на нее — от того, что заставляло ее сердце бешено биться всякий раз, когда она думала об этом. Иначе она взволнованно готовилась бы к самому большому празднованию года: дню рождения Военачальника.

— Тьяго будет смотреть на тебя, — сказала Чиро, словно проникнув в ее мысли.

— Ты имеешь ввиду пялиться.

Пялиться, таращиться, облизывая зубы и ожидая ответной реакции с её стороны.

— Как будто ты не заслуживаешь того, чтоб на тебя пялились. Да ладно, это же Тьяго! И не говори, что это не волнует тебя.

Волновало ли ее это? Генерал Тьяго, "Белый Волк", был сильной натурой, ярким и опасным, грозой ангелов и творец невероятных побед. А еще он был красив, и, находясь рядом с ним, Мадригал испытывала странную реакцию, не понимая до конца страх это или возбуждение. Он сделал достоянием общественности свое желание повторно жениться и назвал, кого предпочтет видеть в качестве жены — ее. Его внимание вызывало в ней тепло и застенчивость, делало ее податливой и легкомысленной. Но в то же время оно пробуждало в ней бунтарский дух, как будто его подавляющее присутствие было тем, с чем необходимо было бороться, иначе она потеряет себя в его величественной поглощающей тени.

Именно ей предоставили возможность одобрить выбор его костюма. Это не было романтично, но, честно говоря, это воодушевляло.

Тьяго могуч и сложен, словно статуя и имел высокую степень сходства с человеком. Его ноги от коленей тоже менялись, но не в антилопьи, как у нее, а в массивные волчьи, покрытые шелковистым белым мехом. Его волосы тоже были шелковистыми и белыми (хотя лицо было молодым) и, как узнала сама Мадригал, однажды заглянув в промежуток между занавесями походного шатра, волосы на его груди также были белыми.

Она как раз проходила мимо, когда стюарт выскочил оттуда, и увидела генерала, которого облачали в доспехи. Окруженный слугами, он стоял раскинув руки, пока на нем фиксировали кожаную нагрудную пластину. Его торс был просто великолепен — демонстрация настоящей мужественности, — и переходил он в узкие стройные бедра, а низкая посадка бридж демонстрировала совершенный пресс. Мадригал рассматривала полуодетого генерала всего несколько секунд, но его образ так и засел с тех пор у неё в мыслях. И при воспоминании об увиденном её окутывала волнительная дрожь.

— Ну, может совсем чуть-чуть, — призналась она, и Чиро хихикнула.

В этом девичьем смехе Мадригал уловила фальшь и подумала с досадой, что её сестра ревнует. И это заставило в большей степени оценить, какая честь была оказана ей. Тьяго мог выбрать любую, но хотел только ее.

Но хотела ли она его? Если бы это действительно было так, то все было бы гораздо проще. Она уже была бы в банях, натираясь ароматическими маслами, мечтая о его прикосновениях. Мурашки пробежали по ее спине. Но Мадригал уверила себя, что это всего лишь нервы.

— Как думаешь, что он сделает, если я… если я его отвергну? — Рискнула она спросить у сестры.

В ответ на это Чиро возмутилась.

— Отвергнуть его? У тебя что, горячка? — Она потрогала лоб Мадригал. — Ты что-то не то съела? Или пьяна?

— Ох, уймись, — сказала Мадригал, смахивая со своего лба руку Чиро. — Просто… я хочу сказать, вот ты можешь представить, ну, понимаешь… как это быть с ним?

Когда Мадригал представляла себе ЭТО, то видела в своем воображении Тьяго, тяжело дышащего и… кусающего, отчего ей сразу же хотелось забиться в угол. Хотя, впрочем, у неё не было опыта в этом вопросе, возможно, она просто нервничала, и в целом сильно заблуждалась на его счет.

— Зачем мне это представлять? — Спросила Чиро. — Он же не меня выбрал.

В её голосе не было слышно явной горечи. Наоборот, он звучал легко. Чересчур легко.

Несомненно, она имела в виду свою внешность. Химеры вступали в межрасовые браки, но такие союзы имели ограничения. Но, что касаемо Чиро, дело было не только в этом. Даже если бы Чиро имела высокую степень схожести с человеком, она все равно не удовлетворила бы критериям Тьяго. Это не было вопросом кастовости. Здесь, скорее, шла речь о его личных предпочтениях, и Мадригал повезло (или не повезло, она еще не определилась) в этом плане. В отличие от Чиро, её руки не были отмечены хамзасами, и тем, что они несут. Она никогда не просыпалась на каменном столе от запаха дыма, который пробуждает воскресших. Её ладони были чисты.

Она была всё еще чистокровной.

— Это такое лицемерие, — сказала она. — Его превозношение "чистокровности". Но сам-то он не таков! Он даже не…

Чиро оборвала её на полуслове.

— Да, всё так, но он — Тьяго. Он может себе позволить быть, кем пожелает. В отличие от некоторых из нас.

Этот упрек предназначался Мадригал и был гораздо красноречивее всех ударов, наносимых ею. Мадригал резко села.

— Некоторые из нас, — продолжила Мадригал, — должны научиться ценить то, что имеют. Бримстоун сказал…

— О, Бримстоун сказал то, Бримстоун сказал это. Неужели всемогущий Бримстоун соизволил дать тебе какой-нибудь совет касаемо Тьяго?

— Нет, — ответила Мадригал. — Не соизволил.

Скорее всего Бримстоун знал, что Тьяго ухаживает за ней (если это можно было назвать ухаживаниями), но он никогда не поднимал этот вопрос, и Мадригал была этому рада. От одного присутствия Бримстоуна вокруг всё заполнялось благоговением, больше никто не обладал такой чистотой намерений. Каждый его вздох был посвящен работе — его удивительной, прекрасной и… ужасной работе. Подземный собор, магазин, в котором воздух был пропитан пылью и пронизанный дрожащим шепотом тысяч зубов; манящие двери и миры, в которые они могли бы привести. Всё это так восхищало Мадригал.

Она проводила с Бримстоуном каждую свободную минуту своего времени. Ей потребовалось несколько лет, чтобы уговорить его, но в конце концов, Бримстоун сдался и взял её к себе в обучение (Мадригал стала его первой ученицей), и она больше гордилась тем, что Бримстоун доверял ей, нежели тем, что её захотел сам Тьяго.

— Ну, может быть тебе и правда следует спросить его, если не можешь решить как поступить. — Сказала Чиро.

— Я не собираюсь его ни о чем спрашивать, — раздраженно ответила Мадригал. — Как-нибудь сама разберусь.

— Разберешься? Бедняжка, всем бы твои проблемы. Не каждой, выпадает такой шанс. Мадригал, стать женой Тьяго, сменить кожу на шелк, а барак на дворец, жить в безопасности, быть любимой, обрести статус, родить детей и состариться…

Голос Чиро дрогнул, и Мадригал прекрасно знала, что её сестра собирается сказать дальше. И она не хотела этого слышать, и ей было ужасно стыдно. Её проблемы во все не казались таковыми, во всяком случае для Чиро, которая носила хамзасы.

Для Чиро, которая знала, что такое смерть.

Чиро поднесла руку к тому месту, где билось её сердечко, куда попала стрела серафима при осаде Каламет в прошлом году. И убила её.

— Мад, у тебя появился шанс состариться такой, какой ты была рождена. Некоторых из нас впереди ждет только смерть. Смерть, смерть и еще раз смерть.

Мадригал посмотрела на свои чистые ладони и сказала.

— Я знаю.