Душа без признаков жизни

ГЛАВА 26.1. Стас. Древо Жизни

Херувимы охраняют портал в высший мир

и не пропускают тех, кто не отпил из грааля.

Каждый день стражу донимают еретики,

уверенные, что Творца не существует, а все

рассказы о высшем мире — ложь тех, кому

промыли мозги вапландцы.

«Последний танец Вселенной»

Лиситис, Старейшина Трибунала

— Устал, что ли? — раздался смех Христи, сидящей у Стаса на закорках. — Такой понурый...

— Я не понурый, а задумчивый.

В свои же слова Стас верил не до конца. То есть, конечно, в них присутствует правда, но в словах сестры она тоже имеется. Первое время он ходил, как труп, и только сейчас начал оживать. Постепенно. Сперва принялся интересоваться тем, куда его вообще привели — положим, в центр Галактики, — потом тем, кто его лобызает.

Христи и Ротти Говин Вальгала — рыжие девочки с планеты Говин. Как никто другой они обрадовались появлению Стаса в Обители. Они щебетали и таскали брата за собой, демонстрируя мир, когда-то им забытый. Стас чувствовал себя туристом. Сестры напоминали щенят. Игривых и ласковых, не скулящих в поисках мамы, а тех, что мчатся навстречу приключениям, увлекая за собой каждого, для кого не нашлось стаи. Рады всем. Всех полюбят. Всех оближут.

И единственные близнецы, которых Стас здесь видел. Редкие экземпляры.

Души трепетно относятся к своей индивидуальности, выбирают уникальную внешность. Сестры же — одно целое. Перерождаются вместе. После чего возвращаются и балагурят, пока Лилиджой не заставит их отправиться на Говин.

Из всей семейки только он живет на Земле. Или жил. Теперь остается лишь ждать: либо демон освободит его тело, либо тело умрет и Стас останется в Обители. Будет ходить на лекции в Чертоги, изучать алхимию, готовиться к перерождению…

Вал информации! Неподъемный пласт обрушился на его голову, пласт подобный исполину, где он сам — муравей, которому гигант пытается пожать руку. Да какой там муравей… Бактерия! Инфузория!

Сестры весело дергали его, целовали, обнимали. Хотя Стас их толком и не знал. Точнее — не помнил. Однако всё равно приятно. С Кирой они только грызлись. Обними ее, попробуй, ухо откусит.

— Он не устал. Ему стыдно, — вмешалась Лилиджой. — Я надеюсь.

— Тону в угрызениях совести, — прыснул Стас. — Захле-е-ебываюсь…

Лилиджой улыбнулась, хотя гримаса выглядела не убедительно. Загробная матушка из тех дам, чье выражение лица видится мужчинам красивым вне зависимости от эмоций. На ком-то мешок смотрится бальным платьем, а у кого-то отвращение выглядит как притягательный флирт. Не оторваться.

Они остановились на площади, между висячими садами в семь этажей и древом жизни — таким огромным, что самый высокий небоскреб на Земле будет этому чуду природы по пояс.

Грохотала музыка. Люди (и их подобия) кружили в диких танцах, лакомились едой с райских уголков галактики и напивались, блевали и снова напивались.

Деревья, статуи, наряды гостей — всё пылало тысячами огней.

Отдыхающие веселились, пели, летали в небе, совокуплялись в садах… Делали, что душе угодно.

От запаха скошенной травы Стас чихал, зато ароматы блюд наполняли рот слюной. Ему повезло прибыть к празднованию дня Дрейфа. По словам Гламентила, праздник отмечают каждые три года в переводе на земное время.

День, когда Прародители основали Обитель Джамп — сердце и квинтэссенцию нашей галактики. Одну из сотен других во Вселенной. Однако единственную и уникальную.

Любой здесь называет Обитель домом. А высшие не желают покидать ее, оставаясь в качестве наставников, учителей, стражей, судей и представителей других профессий.... Стас не особо интересовался их работой.

Радоваться, увы, не приходилось.

Час назад Лилиджой отвела его на нижний ярус цитрусовых садов и заставила смотреть в огромное зеркало на каменной стене. Сначала он решил, будто мать хочет отчитать за какую-нибудь пошлую пакость, вроде оргии или онанизма в картинной галерее. Но зеркало показало ссору Андриана и Марлин.

На взгляд Стаса: наставница слишком строго порицает его за ерунду. Не он ведь солгал о прошлом. К тому же Стас и сам понимает, что виноват не меньше Феликса. Ведь это он науськивал судью их поссорить.

Только зачем? Намеренно? Или злился на Андриана? Глупость. Он радовался воссоединению, а так поступать — скотство. Друг любит Марлин. Это очевидно.

Или… не он один?

Стасу не нравилась догадка про чувства к белобрысой девчонке, и он отгонял настырную мысль, словно назойливого комара, желающего высосать последние крупицы независимости.

Площадь заполнила толпа. Гремели восторженные крики. На круглую сцену — с видом на древо жизни, увешанное мерцающими плодами, — вспорхнул херувим, громко выговаривая:

— Душа! Источник осознанной жизни. Каждый манр в процессе перерождений сталкивался с фразой: «у меня есть душа». Но на самом деле: не телу дается душа, а душе дается тело. Творец подарил нам возможность становиться лучше, преодолевая испытания материального мира, накапливать энергию и укреплять силу духа, чтобы впоследствии самостоятельно создавать материю и жизнь. Сегодня мы отмечаем день Дрейфа. День, когда Прародители создали наш дом. Нашу Обитель. Подарили нам саму жизнь. Почтите своих предков, друзья мои…

Христи спрыгнула со спины Стаса и, взяв под руку Ротти, понеслась пробовать радужные пирожные. Стас протиснулся к столу с зажаренными птицами. Запах мяса, терпких пряностей и специй защекотал язык. Он сглотнул слюну.

— Попробуй павлина в ананасах, — послышался визгливый голос, но, обернувшись, Стас не понял, от кого он исходит.

Затем плечо сжало в тиски. Послышался хруст. Статуя? Говорящее изваяние обхватило плечо каменной рукой.

— Многие обожают это блюдо. Оно великолепно!

— Ты что такое? — выпалил Стас, отрывая зубами кусок перченного чесноком мяса с ляжки индюка.

Слишком экзотические блюда — есть не хотелось. Это Андриан всегда был гурманом. А Стасу — лишь бы перцем посыпа́ли.

— Я Карл! — торжественно протянуло изваяние, качаясь из стороны в сторону. — Создан, чтобы ведать душам истории о святилище Обители. Желаешь послушать, как Прародители вырастили древо из маленького семечка? Как вложили в него часть сущности Творца? О, потрясающая история! Я сочинил об этом песню! Послушаешь?

— Валяй.

Толчок в спину, и Стаса потащили за локоть к садам.

— Лучше закрой уши, — сказал Гламентил, шагая по мраморной дорожке. — У нас негласная поговорка: песня Карла — твой конец. Раз услышишь и трындец.

Стас засмеялся. Потом споткнулся о подол аспидного плаща Глэма, но асур крепко держал под локоть, так что разбить нос не довелось. Одним взмахом руки он мог Стаса за волосы поднять — настолько Гламентил силён. В сравнении со Стасом. Хотя и не качек, скорее виделся стройным. А одень его плащ — на метр еще по полу будет тянуться. Высокий гад, ничего не скажешь.

Сам Стас ходил в кожаной куртке и темных джинсах. Лишь черные волосы лежали в хвосте чуть аккуратней, чем обычно. А вот гости на площади разоделись, будто на карнавал: в тончайший шелк, небесно-голубой атла́с, в шитые золотом костюмы и драгоценные камни. Стасу их ряженья были глубоко безразличны. Да и угощения тоже.

Сердце гложет тоска по чему-то другому, и это «что-то» никакая еда или богатое убранство определенно не дадут. Оставалось выяснить: где искать это «что-то»…

Они дошли до арки в сады.

Первый ярус манил запахами фруктовых деревьев и пионов, но в гущу заходить не стали. Поднялись на террасу, вырезанную прямо в корне древа жизни и, облокотившись о перила, следили за бурным весельем на площади.

Удивительное зрелище. Люди совершенно не меняются. Живут, умирают, и снова живут. И снова пьют горячительное, и снова жрут, что свиньи, и снова кутят, утопая в пороках. Круговорот дерьма в природе. Но лучше вслух не говорить.

Стас вытащил из-под куртки кусок пирога с апельсинами, вдохнул аромат свежего хлеба, откусил и окинул взглядом платформу на вершине древа.

— Что там за портал наверху? — спросил он, сладко хрупая и обкидывая крошками Глэма.

— Специальное место, через которое дэвы переправляются в высший мир, — пожал плечами асур и широко зевнул, прислонившись к перилам. — В этом месте пространство прогибается внутрь многомерного гиперпространства. Мы живем в материальном трёхмерном мире, но с помощью червоточин, черных дыр и проходов между измерениями в Обителях, которые прогибаются в гиперпространство, — можно попасть в любую точку Вселенной.

— Ага...

— Ты хоть что-то понял из моих слов?

— Нет. А надо?

Гламентил опустил голову и заулыбается, предоставляя возможность досконально изучить его белобрысую косу.

— Так ты можешь отправиться в другую Галактику?

Стас замахал руками, отгоняя назойливых святящихся медуз. Их полно́ в садах. Целая цивилизация, которую пора бы разбомбить, ведь от прикосновений сиреневых щупалец кожа чешется, как от ветряной оспы.

— О нет, — Гламентил хмуро заморгал, скидывая крошки с плаща. — В пределах нашей галактики. И в высший мир можно попасть только через святилище Обители, знаешь ли. А отправление через червоточины в другие галактики — верх мастерства. На такое лишь в Вапланде способны. Может, еще некоторые серафимы. Нам, жалким асурам, о том мечтать не к месту. Надо расти.

Стас проследил за пылающими зелеными глазами Гламентила. Асур рысил взглядом по толпе. И вдруг — расцвел. Стас знал причину. Лилиджой. Он распознал любовь Глэма к наставнице с первой встречи: когда она колотила ухажера, куда ни попадя.

— Смотрю, свободой ни черта не дорожишь, — выговорил Стас, запрыгнув на выступающее основание золотого фонаря.

— Ты о чем?

— О ней. — Стас указал пальцем в сторону наставницы. — На Земле слышно, как твоя кровь бурлит.

— Твоя мать прекрасна, — мечтательно протянул Глэм.

— Конечно. Всё, что связано со мной — прекрасно. Великолепно и изумительно! А в чём проблема? Ты ей не по вкусу?

— Она не хочет отношений.

Гламентил смущенно развел руками.

— Разве она с тобой не спала?

— Да, но… Не этого я хочу. То есть, конечно, хочу, но… В общем, чтобы породить сознательную душу — нужно нечто… большее. Новые души манров появляются при сильном выплеске энергии. Это зависит не только от энергетики родителей, но и от чувств, понимаешь? Насколько сильно пара любит друг друга, насколько мощные эмоции испытывает… Всё это — важно. А еще лучше заниматься этим в святилище. Здесь энергетическая связь с плато зарождений.

— Тебе так не терпится завести потомство?

— Конечно. Все души, которые породишь — твои дети. Они и есть ты. Твое продолжение. Продолжение рода. Для создания ребенка нужно объединить энергию двух душ. Иногда получается с первого раза, но обычно и сотни раз недостаточно. Я последний в роде Блайтов. Я хочу и должен его продолжить.

— И как они... появляются?

— После соития новые души появляются в чертогах у кого-то одного из пары, а узнаем мы о них здесь. В святилище. Если вы друг другу не подходили, то они могут получиться испорченными. Ну… или просто будут недостаточно сильны. Существа из низших миров, как правило. Или много разорванных кусков энергии, которые становятся животными. Большинство высших веками отбирают себе партнеров. Каждый хочет иметь в роду сильных манров.

— А мы на Земле подчиняемся животным инстинктам.

— Я наблюдал за Андрианом. Он жаждет только Марлин.

— Ну и идиот, — отрезал Стас. — Для меня женщины, как алкоголь. Надоедает вкус текилы — закидываюсь ромом. Действуют одинаково, а вкус разный. Вот пить и не надоедает. А если буду хлебать одну текилу, то через месяц меня от ее запаха блевать потянет.

— Но ты ведь думаешь о ней. Тоже, — он пристально посмотрел в глаза.

Стас скривился. В голове, словно чьи-то пальцы зашерудили.

— Как…

— Прости, я вижу образы. Некоторые высшие умеют читать мысли. Это одна из моих способностей.

— Не смей лезть в мой разум!

— Да брось, что плохого?

Стас оскалился, но промолчал. Он даже себе не мог признаться в том, на что намекает Гламентил. А теперь, когда разрешились прения с Андрианом, не хватало еще девчонку не поделить!

— Парадокс... — Стас хмыкнул. — У нас с Андрианом один вкус. Марлин, она… она не алкоголь. Нечто иное.

Гламентил продемонстрировал широкую улыбку.

— Воздух. Лилиджой для меня как воздух. Его ничем не заменишь, и надоесть он не сможет.

Стас нарочно ударился лбом о фонарь.

— Белобрысая чихуахуа... Надо было переспать с ней! Сейчас бы не думал об этом... Дурак.

— Не факт, — усмехнулся Гламентил.

— Слушай, — прорычал Стас. — Иди лучше Лили в рот заглядывай. Девушки любят внимание.

— Любовные советы раздаешь? — рассмеялась Ротти. Сестра вышла из-за деревьев, опуская задранную голубую кофту. — Ты ж бабник.

— У мужчин это называется — опыт, — фыркнул Стас. — И не ты ли сейчас развлекалась с тем бугаем стражем?

— Приобретала новый опыт, — подмигнула Ротти и отправилась искать сестру.

Навстречу шла Лилиджой.

Гламентил потер подбородок, оглядывая веселящийся народ, нахмурился и приблизился к наставнице. Крепко обнял ее за талию.

Вы хоть сосаться не будите при мне?

— Надо уходить, — Гламентил склонился к ее заостренному уху. — Дарис и Кастивиль следят за нами. Они что-то подозревают насчет Стаса. Я уверен.

Стас присмотрелся к гостям и увидел высокого шатена в обсидиановой мантии: он пил вино и слушал Карла. Рядом, поглаживая посох, стоял человек, покрытый белой шерстью.

Но шатен напрягал куда больше.

— Куда предлагаешь уйти? — спросила Лилиджой.

— В долину. Я как раз хотел кое-что показать.