Эльфийка для викинга

ГЛАВА 35

Конечно, было страшно. Еще как. Потому что умирать я не планировала и не хотела. Тем более сейчас, когда жизнь заиграла новыми красками, появились новые друзья и… любовь. Мне вспомнилась цитата из той самой вампирской саги, которую я в свое время засмотрела до дыр. «Отдать жизнь за того, кого любишь — не самая худшая из смертей». И ради Килиана я была готова на это. Хотя внутри тряслась от ужаса.

Но даже это не могло заставить отступить. Он, не раздумывая, много раз рисковал собой, чтобы спасти меня, и, в конце концов, это почти убило его. Почти. Я стиснула зубы. Килиан будет жить. А чувство вины… Оно пройдет. Со временем. Он справится. Так или иначе, о нем есть, кому позаботится.

Эти мысли немного подбадривали, не давали ей струсить и отступить в последний момент, хотя где-то глубоко внутри инстинкт самосохранения отчаянно сопротивлялся такому исходу. Мне даже удавалось бороться с дрожью в руках и ватными ногами, пока я петляла по улочкам Норбора. Деревня тонула в вязком предрассветном тумане, жители еще спали, и за всю дорогу я встретила лишь пару-тройку местных пьянчужек, вяло ковыляющих домой после закрытия пабов.

Мой путь лежал на окраину — там у самой границы доживал свой век заброшенный дом. Я заприметила его еще в первый приезд: двухэтажное строение из дерева и камня, затянутое мхом и плющом выглядело жутковато, особенно в темноте. В ответ на мой веселый вопрос, что это за место, и водятся ли там призраки, Бехатар, засмеялся и сказал, что раньше здесь находился самый первый «Ученый Кабан», но, разжившись деньгами, владелец переехал в здание получше.

Сейчас же, конкретно мне места «получше» было не найти. Не могло быть и речи о том, чтобы проводить ритуал в лазарете или где-нибудь еще — там, где меня могли увидеть или оперативно найти. А в том, что мое отсутствие обнаружат и очень скоро, я даже не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что Бехатар сразу поймет, где именно меня искать. А, значит, надо действовать быстро. Но это и к лучшему — не было времени толком испугаться.

Центральный вход оказался заперт — на дверях болтался тяжелый амбарный замок. Проржавевший, но все еще крепкий. Прямоугольные окна с частично отсутствующими стеклами были заколочены досками. Для верности я все же подергала замок и, убедившись, что мне с ним не сладить, зашла с левого торца.

На сей раз повезло — доски на одном из окон прогнили настолько, что сломать их не составило труда. Разве что шум подняла, но вокруг никого не наблюдалось. И все же для верности огляделась — и впрямь ни души. Подтянув ремень сумки, чтобы не мешалась, забралась на бочку, а уже оттуда на подоконник.

Просторное помещение, некогда, вероятно, служившее обеденным залом, было захламлено. Мутный свет выхватывал сломанную мебель, битую посуду и кухонную утварь. Пол под ногами угрожающе скрипел. Лестница, ведущая наверх, была сломана — половина ступеней отсутствовали, но туда я и не собиралась. Сойдет и здесь.

Расчистив небольшое пространство в центре, сбросила сумку и принялась доставать ее содержимое. Действовала будто на автомате: чувства и эмоции отключились, и осталась только холодная решимость. Странное дело: чем ближе я подходила к задуманному, тем меньше делался страх, хотя, по идее, должно быть, наоборот. Может, это состояние аффекта? Неважно. В любом случае, так даже лучше.

Неторопливо разложила на каменном полу все необходимое для ритуала. И тут меня накрыло. Ядействительнособираюсь это сделать. Отдать свою жизнь. Всего через каких-то полчаса (а, может, и меньше) меня не станет. Совсем. Навсегда. Не будет никакого «долго и счастливо» с любимым человеком; я никогда не объяснюсь с вновь обретенным отцом (а хотелось бы), не увижу маму… Мама. К глазам подступили слезы. Ты сделала для меня так много, пожертвовала всем, чтобы спасти, а я…

Но это же все не напрасно. Не просто так. Килиан пожертвовал собой, чтобы спасти меня. А теперь я спасаю его. Не только из чувства долга, нет — я хочу, чтобы он жил. Так будет правильно. И, в конце концов, черт возьми, это мой выбор.

Надо держаться, Кира. Если позволишь себе хоть одно нервное движение, хоть один всхлип или случайную слезинку — все пропало. Испугаешься и отступишь. Нельзя.

Я расставила свечи по кругу, как было написано в книге; поочередно зажгла каждую и уселась в центр полученного круга. Еще один глубокий вдох. Передо мной стояла железная миска, украденная из подсобки целителя и клинок с гравированной рукоятью — подарок Килиана.

Еще раз мысленно перечитала заклинание. Сложно для произношения, но тут-то и пригодились уроки эльфийского. Я грустно усмехнулась. Можно ли было предположить тогда, где именно они понадобятся?

И в этот момент у меня задрожали руки. Держа перед собой вытянутую ладонь и занесенный над нею нож, я словно видела жизнь, которую уже не суждено прожить — как она могла быть счастлива с Килианом, уехать вместе с ним; наладить отношения с Гиффардом и дедушкой.

«А ведь у меня была счастливая жизнь…», — подумалось вдруг. Настоящие друзья, настоящая любовь, приключения… Я узнала, что у меня есть дедушка и отец. Научилась стоять за себя и не бояться.

Я счастливо улыбнулась. Вспомнила всё пережитое — все счастливые моменты, любимые лица… Всё это было в моей жизни, и всё это останется, даже когда меня не станет. Ради этого не страшно и умереть.

Вернувшись к реальности, я вновь посмотрела на ладонь, которая теперь уже не дрожала и уверенно полоснула ножом по коже.

Боль была ощутимой, да и от вида крови закружилась голова, и неприятно зазвенело в ушах. Странно… Побывала в нескольких серьезных заварушках, а тут испугалась струйки крови.

Я сжала руку в кулак. Несколько первых капель упали в миску. Глубокий вдох, медленный выдох. Пора. Начала читать древнее заклинание. Больше всего я боялась, что от страха собьюсь или пропущу что-нибудь, но слова слетали с губ уверенно и твердо, дыхание выровнялось, а в груди поселилось странное чувство умиротворения, словно все шло так, как и должно было идти.

На последней фразе рука ослабла, пальцы разжались, нож выпал и с глухим стуком ударился об пол. Затуманенный взгляд опустился к скопившейся на дне миске лужице крови. В мутном пламени свечей она казалась густой и темной.

Меня будто накрыло теплым одеялом. Странно, даже страх пропал. Мысли вяло текли в голове, расплывались, наползали одна на другую, и очень,оченьсильно хотелось спать.

«Надо же… Я всегда думала, что смерть это болезненно», — с какой-то отстраненностью думала, глядя на свою кровоточащую ладонь. Я чувствовала, как силы покидают меня; как жизнь утекает, словно песок в часах, но противиться этому уже не было сил. Веки отяжелели.

Поддаваясь наступающему сну, закрыла глаза.

Килиан… Теперь-то с ним все будет хорошо. Эта мысль билась на краю ускользающего сознания. Я улыбнулась.

«Ты уж прости, что так вышло… И прощай. Люблю тебя до луны и обратно».

А потом окружающий мир провалился в темноту.

«Вот уж чудо, так чудо…», — размышлял пожилой целитель. Еще бы — за сорок с лишним лет врачевания он впервые сталкивался с подобным. Несчастный раненый, что еще прошлым вечером доживал, скорее всего, последние дни, а то и часы, сейчас уже может самостоятельно подняться на ноги.

Конечно, состояние все равно не важное, но рана… Рана! Еще вчера яд буквально сжирал его изнутри, а теперь признаки отравления вот-вот окончательно исчезнут.

— Мне, конечно, всякое видать приходилось, но, надо признаться, я все равно удивлен… — заинтересованно бормотал он, осматривая Килиана с таким видом, словно парень был чрезвычайно ценным экспонатом.

Килиан сидел на кровати, растерянно глядя по сторонам. Он с трудом понимал, что происходит, кроме того, что, кажется, будет жить. Впору бы радоваться, но голова кружилась, так, что к горлу подступала тошнота а мысли путались.

— Мне нужно ее увидеть, — он хрипло закашлялся и попытался встать с кровати, но целитель усадил его обратно.

— Ну, уж нет, голубчик. Может, вам и получше, но никуда уйти я вам не позволю.

Все-таки он был в ответе за жизнь каждого, кто здесь находился и ни на минуту не забывал об этом.

Возле постели Килиана уже собрались Гиффард, помощница целителя и несколько не в меру любопытных пациентов.

— Ардрет и Бехатар пошли за ней, — сказал Гиффард. — Они скоро вернутся.

В душе он был счастлив. То-то его бедная девочка обрадуется, когда узнает, что с любимым все хорошо. Но… как же все-таки такое возможно? А, впрочем, так ли это важно сейчас? Гиффард вскочил на ноги и принялся расхаживать между койками.

Вместе с радостью в ее душе поселилась тревога, но мужчина посчитал это вполне естественным — еще бы, столько всего обрушилось на них в последнее время. В какой-то момент он совсем потерял надежду наладить отношения с дочерью да что там говорить, и сейчас не знал, простит ли она его когда-нибудь или нет.

— Ну что же так долго! — он хлопнул кулаком по крышке стола.

Помощница целителя подошла к нему и, присев рядом, протянула металлическую кружку с травяным чаем.

— Вот, господин. Выпейте. Помогает успокоиться, — женщина улыбнулась.

— Спасибо.

Килиан чувствовал примерно то же, что и Гиффард. Ему было намного лучше, он даже мог сказать, что ощущает себя почти здоровым, вот только… Было во всем этом что-то неестественное, неправильное…

Килиан хотел жить и готов был бороться до последнего, тем более, когда есть, ради чего, но почему сейчас так муторно и тяжело на душе? Он не мог объяснить и понять, что происходило с ним, но это странное состояние пугало. Возможно, когда он увидит Киру и, наконец, обнимет ее, ему станет легче. Скорее бы только она вернулась.

— Надеюсь, ты все же ошибся, — выдохнул Ардрет.

Он едва поспевал за Бехатаром: физической формой и выносливостью пожилой маг легко давал фору молодым. Ардрет тоже не жаловался на здоровье, но сейчас рана давала о себе знать.

— Я тоже, — маг остановился и обернулся к нему. — Ты как, держишься?

Эльф стоял, полусогнувшись, и упирался и ладонями в колени.

— Ерунда, — махнул рукой. — Мне и покрепче доставалось.

Бехатар знал, что это неправда, но возражать не стал. Что толку от бесполезных разговоров? Вместо этого он подошел к Ардрету, положил руку на спину эльфа и шепотом произнес короткое заклинание. Исцелить рану за несколько секунд оно, разумеется, не могло, но поддержать и немного восполнить ресурс — да.

Ардрет перевел дыхание, поднял голову и благодарно взглянул на мага.

— Спасибо.

— Готов идти дальше?

Парень кивнул.

Они продолжили путь. «Даже если маг прав, и Кира задумала пожертвовать собой, ничего у нее выйдет. Она ж в магии ни черта не смыслит. Да и с эльфийским у нее проблемы, сама говорила. Наверняка даже заклинание правильно прочитать не сможет», — успокаивал себя Ардрет, но облегчения не чувствовал. Как и не верил собственным аргументам.

Наконец, впереди показался заброшенный дом. Не обращая внимания на боль, Ардрет рысью метнулся к парадным дверям.

— Заперто.

И тут взгляд его опустился к полуразрушенному деревянному крыльцу.

— Она была здесь.

Подбежал Бехатар.

— Что там?

Ардрет показал тонкую серебряную цепочку в виде руны, означающей луну. Подарок владыки Кэлэрдайна.

— Видимо, она даже не заметила, что потеряла ее. Или… заметила, но это уже не имело для нее значения.

Им не понадобилось и пяти минут, чтобы обнаружить окно со сломанными досками и забраться в дом.

… Расставленные по четырем сторонам свечи уже догорали, бросая на стены и потолок мутные расплывчатые тени. В центре наспех нарисованного круга лежала Кира. Рядом валялся нож со следами крови.

Оцепенение мужчин длилось не более пары секунд. Бехатар первым подбежал к девушке, по пути сбив ногой чугунную миску, что стояла рядом. Посудина опрокинулась и на полу растеклась темно-красная лужа.

— Она жива?! — выдохнул подоспевший Ардрет.

Рухнув возле нее на колени, Бехатар проверил пульс. И не был уверен, что что-то почувствовал. Если ее сердце еще и билось, то очень-очень слабо. Он осторожно приподнял девушку. Лицо ее было таким спокойным и умиротворенным, что если бы не пугающая бледность и отсутствие пульса, ее можно было принять за спящую.

Маг положил руку ей на лоб и закрыл глаза. Аура прощупывалась, но жизнь едва теплилась в ней.

— Еще жива… — заключил он и посмотрел на эльфа. — Но если не поспешим, это ненадолго.

— Тогда чего ты ждешь?! — подскочил Ардрет. — Начинай! Верни ее! Или, если это необходимо, отнесем ее в лазарет.

Маг покачал головой.

— Здешние целители ничего не смогут сделать. Эта очень древняя и сильная магия.

— А ты можешь?

Бехатар кивнул.

— У нас еще есть время обратить ритуал и спасти ее, — на несколько секунд он замолчал. — Но тогда умрет Килиан.

«Да кто мы такие, в конце концов, чтобы решать, кому жить, а кому умирать?», — эта мысль стучала в голове пожилого мага.

— Хотим мы того, или нет, но выбор нам сделать придется, — голос Бехатара прозвучал решительно.

— Килиан не простит, если узнает, что мы могли ее спасти, и не сделали этого, — сказал Ардрет. — Не говоря уж про Гиффарда.

В действительности ему было плевать на них обоих. Он лишь хотел, чтобы Кира жила. Эльфийка-полукровка, так и не сумевшая ответить ему взаимностью, стала ему больше, чем другом. Ардрет смирился, что им не быть вместе — ну и пусть. Он все равно желал для нее лучшей доли. Кира заслуживала жить.

— Неужели, не существует никакого другого способа? — эльф с надеждой и отчаянием посмотрел на Бехатара.

Маг качнул головой.

— Увы.

Снова воцарилась мучительная тишина.

— Это был ее выбор… — продолжил он. — Ее жертва, ее последняя воля. Ее дар. И мы должны отнестись к этому с уважением.

Ардрет, не веря услышанному, свирепо посмотрел на мага.

— То есть, ты хочешь сказать, что мы должны позволить ей умереть?!

— Я лишь хочу сказать, что это не нам решать. — В голосе отчетливо слышалась горечь. — Мне больно, что все так вышло… Но предначертанного не изменить.

— Откуда нам всем знать, что и кому предначертано? — пробормотал эльф. — Возможно, и мне суждено было умереть, но я до сих пор жив.

— Кира попала в наш мир не случайно.

— А матери ее ты как в глаза смотреть будешь, если она однажды вернется? А не вернется — неважно. Килиан тебя не простит.

— И у него есть на это право.

Ардрета колотило от гнева. Чертовы маги! Достали своим фатализмом. Зачем они тогда вообще неслись в этот дом со всех ног? Чтобы смотреть, как Кира умирает?!

Он опустился рядом с Кирой и устроил ее голову у себя на коленях. Еще дышит. Возможно, именно сейчас, в эту минуту у них есть последний шанс спасти, остановить это безумие.

Бехатар мерил шагами захламленную комнату, периодически спотыкался о мебель и битую посуду, но едва ли замечал это.

— Не могу. — Он остановился возле развороченного комода и упер руки в бока. — Не могу смотреть, как она умирает. Ты прав. — Маг посмотрел на эльфа. — Надо вынести ее на свежий воздух. Там и проведем ритуал.

Ардрет бережно подхватил девушку на руки. Она была легкой как пушинка и, такой же бледной — неестественный цвет лица казался еще ярче в контрасте с медно-рыжими волосами.

— Она никогда нас не простит, — пробормотал маг, пока Ардрет выносил Киру из дома.