Габриэль

Глава 26

Беатрис

Я быстро встаю перед Грассо, закрывая его собой.

— Вы его не тронете, — твёрдо заявляю я, поднимая подбородок и пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Мужчина, который явно является лидером, бросает взгляд на своих подчинённых, и вдруг начинает смеяться. Его смех звучит насмешливо, как издёвка, и вскоре к нему присоединяются остальные.

Дверь за нами с громким скрипом распахивается, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как те, кто гнался за нами в коридоре, тоже выходят наружу. Их лица выражают жестокую решимость.

Я напрягаюсь, чувствуя, как кольцо вокруг нас сжимается.

— Здесь команды отдаёшь не ты, стерва, — бросает лидер, его голос холодный и пропитанный презрением.

Он медленно поднимает руку с пистолетом, направляя дуло прямо на меня. Моё сердце пропускает удар, но я стараюсь не показывать страха, хотя внутри всё кричит от паники.

— Нет? А ты явно чья-то шавка, — бросаю я в ответ, стараясь не показывать страха, хотя внутри всё кипит.

Мои глаза остаются устремлёнными прямо на лидера, а затем я быстро осматриваю остальных мужчин, пытаясь оценить свои шансы. Они неутешительные. Круг сжимается всё сильнее, и у меня нет времени на раздумья.

Мысль о том, что я могу здесь умереть, проносится в моей голове, но я отталкиваю этот ледяной страх, не позволяя ему взять верх.

— Знаешь, в тебе что-то есть такое, что прямо кричит, что ты любишь быть снизу, — бросаю я, наклоняя голову набок и пристально глядя на лидера.

Его глаза вспыхивают гневом, но я не останавливаюсь:

— Ага, это видно по твоей осанке. Тебя, наверное, хорошенько поимел папочка перед тем, как ты сюда пришёл, да?

Мои слова режут воздух, словно нож. Мужчина напрягается, и я чувствую, как вокруг атмосфера становится ещё более опасной.

Один из мужчин рядом с ним фыркает от смеха, но лидер резко поворачивает голову в его сторону, сверкая взглядом.

— Ты что-то смешное услышал? — холодно бросает он.

Прежде чем кто-либо успевает понять, что происходит, он без раздумий поднимает пистолет и стреляет. Глухой выстрел разрывает тишину, и тело мужчины валится на землю.

Все замирают, а я ощущаю, как холодный пот проступает на спине. Лидер снова переводит взгляд на меня, его глаза полны гнева и опасности.

«Это было… неожиданно».

«Спокойно, Беа. Держи себя в руках».

Лидер едва заметно кивает подбородком, и мужчины, вышедшие из складского помещения, начинают приближаться к нам. Я пытаюсь их оттолкнуть, но один из них резко бьёт меня тыльной стороной ладони по лицу. Голова дергается в сторону, боль пульсирует в щеке.

Они хватают Грассо и начинают тащить его в одну сторону, а меня в противоположную.

— Отпустите меня! — кричу я, вырываясь, но их хватка слишком сильна. Паника охватывает меня, но я продолжаю бороться.

Звук визга шин резко заставляет всех остановиться. В следующее мгновение раздаётся очередь выстрелов, и вокруг снова начинают свистеть пули.

Пользуясь замешательством, я со всей силы наступаю на ногу мужчине, который держит меня, затем ударяю его между ног кулаком и, не теряя времени, добиваю коленом. Он корчится от боли, ослабляя хватку, и я вырываюсь, бросаясь в сторону, подальше от линии огня.

Я бросаюсь к мужчинам, которые тащат Грассо, и с разбега прыгаю на спину тому, кто его держит. Обхватываю его, изо всех сил начиная колотить кулаками по голове и спине.

Он выпускает Грассо из рук, пошатнувшись от неожиданности, и тут же начинает хватать меня, пытаясь сбросить. Но я вцепляюсь ещё крепче, не давая ему легко избавиться от меня.

Грассо, опершись на стену здания, поднимает пистолет и стреляет в мужчину, на которого я напрыгнула. Тот падает, и я быстро спрыгиваю с него.

Мои руки лихорадочно шарят по его спине, пока не нащупывают пистолет под пиджаком. Я вытаскиваю оружие и поворачиваюсь к Грассо, который, тяжело дыша, морщится от боли.

— Убирайся отсюда, Беа, — выдыхает он, едва сдерживая стон.

— Я тебя не брошу, — твёрдо отвечаю я, сжимая пистолет в руках.

Ещё двое мужчин приближаются к нам, и я, не раздумывая, поднимаю пистолет и стреляю. Один из них падает, схватившись за плечо.

С другой стороны Грассо, несмотря на боль, поднимает своё оружие и метким выстрелом укладывает ещё одного.

— Держись, Грассо, — говорю я, стараясь выглядеть увереннее, чем чувствую себя на самом деле.

— Нам нужно двигаться, мы прямо посреди перестрелки. Ты видишь Габриэля? — Грассо тяжело опирается на стену, стараясь приподняться.

Я замечаю, как его штанина насквозь пропитана кровью, и в голове всплывают основные советы, которые Карла когда-то давала мне. Я опускаюсь на колени и начинаю расстёгивать его ремень, чтобы использовать его в качестве жгута.

— Что ты делаешь? — хрипло спрашивает он, морщась от боли.

— Пытаюсь остановить кровь, — отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие, хотя руки слегка дрожат.

— Какого чёрта? — выдыхает он сквозь зубы, наблюдая, как я снимаю его ремень.

— Я накладываю жгут; ты теряешь слишком много крови. Вытащи свою голову из грязных мыслей! — бросаю я, продолжая стягивать его ремень. Затем оборачиваю его вокруг бедра, выше раны. — Это может быть больно.

Не зная, насколько мои слова правдивы, я сильно затягиваю ремень, превращая его в импровизированный жгут.

Грассо стонет от боли, а затем выдает целую череду ругательств, от которых моя мама, будь она здесь, точно бы упала в обморок.

Похоже, всё-таки больно.

— Беатрис! — голос Габриэля прорезает громкий огонь выстрелов.

Я оборачиваюсь и вижу, как он бежит ко мне, окружённый несколькими мужчинами. Они начинают стрелять в тех, кто пытается приблизиться, и в тот же момент начинается жестокая схватка.

Я чувствую, как сердце начинает биться быстрее, но не отвлекаюсь, продолжая держать ремень на месте, пытаясь помочь Грассо.

Габриэль движется стремительно, его действия напоминают сцену из боевика. Видно, что он прошёл хорошую подготовку — его удары и пинки точны и плавны, как будто он действует по заранее отработанному плану. Он ловко отражает удары, не давая противникам ни малейшего шанса. Каждое его движение выверено, и я не могу не заметить, как он, с точностью мастера, нейтрализует тех, кто пытается подойти ближе.

Моё внимание отвлекается от Габриэля, когда что-то твёрдое прижимается к моей голове, и я слышу этот ужасающий звук, когда пистолет взводится.

— Встань, или я пущу твоему другу пулю в голову, — холодно произносит голос за спиной.

Моё сердце бешено колотится в ушах, и я ощущаю, как страх накатывает волной. Габриэль всё ещё сражается с мужчинами, пытаясь прорваться к нам, но я понимаю, что он не успеет вовремя. Страх за Грассо и за себя становится почти невыносимым.

Я медленно встаю, но пистолет в моих руках вырывают, забирая его. Еще пара мужчин подступает и тащит Грассо на ноги, забирая его оружие. Затем они начинают избивать его.

— Остановитесь! — кричу я, пытаясь подойти к нему, но меня хватает за волосы и удерживает.

Мой взгляд встречается с глазами Грассо, который с трудом сдерживает боль, но я не могу сделать ничего, чтобы помочь ему.

— Галло! — кричит кто-то из толпы, и все глаза мгновенно обращаются к человеку, стоящему в центре. В его взгляде я чувствую опасность, и напряжение нарастает.

Голос Габриэля привлекает наше внимание. Галло… это имя семьи, которая угрожает и атакует моего отца. Мгновенно все взгляды переводятся на него, и я чувствую, как страх и тревога охватывают меня.

Его грубые руки поворачивают меня и ставят перед собой. Пистолет Габриэля и оружие его людей направлены прямо на меня.

— Если прикоснешься к ней, умрёшь, — его голос полный ярости, а темные глаза полны ненависти. Я запоминаю этот взгляд на всю жизнь.

Галло усмехается, его смех холодный и злой.

— Небольшие изменения в планах, Габриэль. Бьянки всё равно знал, что это случится, не так ли? — он смеется, его глаза сверкают. — Пора расплачиваться.

Каждое его слово звучит как приговор, и напряжение в воздухе становится всё сильнее.

— Она не должна отвечать за ошибки своего отца, — резко отвечает Габриэль, его голос полный угрозы. Он стоит, как каменная стена, готовый защищать меня любой ценой.

— Скажи это кому-нибудь, кому не пофиг, — отрезает Галло, его слова полны презрения. Он поворачивается ко мне, тянет меня за волосы, и я сдерживаю вскрик от боли, но замолкаю, когда холодный металл пистолета прижимается к моему подбородку. — Как лучше всего заставить кого-то заплатить? Забрать то, что он больше всего любит на свете. И мы не остановимся, пока не заберем каждого члена этой чертовой семьи. Мы думали, что младшая будет самой легкой мишенью, но она оказалась защищена сильнее всех.

Каждое его слово словно нож в сердце, и я чувствую, как мои силы покидают меня.

— Ты делаешь ошибку, Галло, — Габриэль делает шаг вперёд, но Галло быстро отступает за меня, используя моё тело как щит.

Его рука с пистолетом всё ещё прижимает мой подбородок, и я чувствую, как его холодный взгляд пронзает Габриэля.

Напряжение нарастает, и в воздухе будто висит обещание кровавой расплаты.

— Нет, брат, ошибаешься ты, если ты и твои люди не опустите оружие. Ты не имеешь ничего общего с этим, уходи, пока не пожалел, — отвечает Галло с насмешкой, его голос полон уверенности, будто ситуация уже решена.

Габриэль стоит, не двигаясь, его глаза сверкают, и я чувствую, как его напряжение растёт. Он не сдастся, но я знаю, что вся ситуация зависла на волоске.

— Она моя, — Габриэль произносит эти слова с такой силой, что они звучат как приговор.

Его глаза пылают, когда он смотрит на Галло, который медленно отступает, всё больше загоняя нас в угол.

Я чувствую, как его решимость и ярость сливаются в одном взгляде, готовом сжечь всё вокруг.

Но Галло останавливается и ухмыляется.

— Она твоя? То есть, твоя-твоя? — Он переводит взгляд на меня, а затем снова смотрит на Габриэля. — Хмм, это уже интересно, не правда ли? — Смеясь, он двигает руку к моему горлу, сжимая его так сильно, что я не могу дышать.

Мои руки инстинктивно тянутся к его руке, пытаясь вырваться, но боль усиливается, и я начинаю паниковать.

— Судя по тому, как она любит спорить и драться, ей явно нравится, когда с ней жёстко, так? — его голос звучал насмешливо. — Она прекрасно впишется в нашу компанию.

Он на мгновение замолчал, будто наслаждаясь своей мыслью, а затем добавил:

— Хотя ты, возможно, уже приручил её, я всё равно получу удовольствие, убедившись в этом лично.

После этих слов он наклонился ближе, прижав нос к моим волосам, и глубоко вдохнул их аромат.

У меня кровь стынет в жилах, когда мой взгляд останавливается на Габриэле. Я не могу сказать, что это — отчаяние, страх или первобытный инстинкт борьбы или бегства, но одно ясно: я не сдамся без боя, даже если это будет стоить мне жизни.

Я разворачиваюсь и резко выбрасываю локоть назад, попадая ему прямо в горло. Галло захрипел, громко выдохнул и согнулся пополам. Не теряя ни секунды, я бью его ногой в пах, заставляя рухнуть на колени с болезненным хрипом. Хватаю его за волосы и со всей силы ударяю кулаком.

Вокруг меня снова свистят пули. Я разворачиваюсь, чтобы побежать, но Галло хватает меня за ногу, и я с грохотом падаю на землю. Он начинает тянуть меня к себе, крепко удерживая за лодыжку. Я переворачиваюсь на спину и с силой бью его ногой в лицо. Удар попадает в цель, заставляя его на мгновение отшатнуться, но он успевает отбить второй, перехватив мою ногу.

— Ты еще пожалеешь, что сделала это, шлюха, — рычит он, ударяя меня по лицу. Затем он грубо хватает мои запястья и прижимает руки коленями, не давая вырваться.

— Габриэль! — кричу я, но сразу же получаю еще один удар.

Галло смеётся, а затем со всей силы бьёт меня тыльной стороной ладони.

— Он не придёт за тобой, дорогуша, — насмешливо бросает он.

— Габриэль! — кричу я отчаянно, чувствуя, как голос срывается.

Галло ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, но внезапно его глаза широко распахиваются.

Габриэль стоит над нами, крепко держа Галло за волосы.

— Я же предупреждал тебя, Галло, прикоснёшься к ней — умрёшь, — его голос холоден, как сталь.

Глаза Галло широко распахнуты от шока после выстрела. Из уголка его рта тонкой струйкой течёт кровь, медленно стекая вниз.

Габриэль резко отталкивает тело Галло в сторону и хватает меня, поднимая на ноги. Он громко отдаёт команды своим людям на итальянском, его голос звучит жёстко и властно.

Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь найти Грассо, но его нигде не видно. Прежде чем я успеваю крикнуть, Габриэль грубо тащит меня за собой.

— Подожди! — пытаюсь возразить, но он не слушает.

Он поднимает меня, словно я ничего не вешу, и бросает на заднее сиденье чёрного внедорожника. Дверь с громким хлопком захлопывается, отрезая меня от происходящего снаружи.

— О чём, чёрт возьми, ты думала?! — кричит он, гневно сверкая глазами, прежде чем прикрикнуть на водителя:

— Гони!

Машина с визгом шин вырывается из переулка.

— Почему ты не убежала, как велел Грассо?! — его голос звучит жёстко, срываясь от напряжения.

— Я… Грассо… они… он мёртв? — слова срываются с моих губ прерывисто, голос дрожит от страха.

— Забудь о нём! Ты что, не понимаешь, что могло с тобой случиться?! — кричит он на меня, его голос полный ярости.

Если бы не внезапный звонок телефона, я уверена, он бы не остановился. Но теперь гнев Габриэля направлен на того, кто осмелился его отвлечь.

— Что?! — рявкает он, отвечая на звонок, его голос всё ещё кипит от злости.

Я замечаю, что мы снова в отеле "Барроне", а не в пентхаусе, когда машина сворачивает в подземный гараж. Габриэль продолжает выкрикивать что-то, выволакивая меня из машины. Его руки сжимают меня сильно, что каждый рывок причиняет боль. Мне становится трудно дышать, но он, кажется, не замечает этого. Или, возможно, мне уже всё равно.

Я изо всех сил стараюсь держаться на ногах и опираюсь на машину, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, как дышать. Грудь сдавлена, воздух кажется раскалённым, а мир вокруг начинает расплываться.

Габриэль кричит не только на водителя, но и на других мужчин, сидящих в машине или стоящих рядом. Его голос звучит громко, властно, и каждое слово будто раскалывает тишину в гараже.

Затем он резко хватает меня за руку и тащит за собой. Я едва успеваю переставлять ноги, спотыкаясь на каждом шагу, но он не замедляет. Когда я снова теряю равновесие, он рывком поднимает меня, силой заставляя идти дальше.

Мы добираемся до лифта, и его рука словно стальной капкан, удерживающая меня так, что кажется, кожа вот-вот лопнет.

Мой взгляд скользит по зеркалу в лифте, и я замираю от ужаса. Мое лицо, волосы и одежда залиты кровью. Белки глаз выделяются на этом фоне, придавая мне почти призрачный вид.

Я перевожу взгляд на Габриэля. Он стоит рядом, яростно стуча по экрану телефона, словно каждый символ — его способ выплеснуть злость.

Я чувствую, как мои плечи тяжело поднимаются и опускаются с каждым хриплым вдохом. Часть меня хочет закричать, заставить его посмотреть на меня, заметить, что я здесь, что я не могу справиться одна. Но горло сжимается, и крик застревает где-то внутри.

«Обними меня».

Однако мои чувства к нему мгновенно исчезают, как только двери лифта открываются. Первое, что я вижу, — одного из его людей, лежащего на полу коридора с пулей в голове.

Габриэль моментально вытаскивает пистолет и бросает короткий приказ:

— За мной, стой сзади!

Но я не двигаюсь. Мои ноги словно приросли к полу, и всё внутри меня сжимается от ужаса, осознавая, что этот кошмар ещё не закончился. Габриэль хватает меня за руку и рывком тянет за собой, вынуждая идти, но моё тело всё ещё цепенеет, сопротивляясь происходящему.

Он отправляет сообщение, затем поднимает пистолет, направляя его перед собой.

— Держись ближе, — коротко приказывает он.

Я хватаюсь за его костюм, следуя за ним, пока он осторожно делает шаг вперёд. Но едва его рука с пистолетом пересекает порог лифта, он вдруг издаёт глухой стон: что-то с силой обрушивается на его руку, и пистолет с глухим стуком падает на пол.

Он резко толкает меня назад, и я падаю, спотыкаясь о тело, лежащее на полу. Габриэль уже схватился с вооружённым нападавшим, но, как оказалось, их двое. Они яростно набрасываются на него, не давая передышки, но он, несмотря на всё, продолжает отчаянно сражаться, не сдавая позиции.

Я в панике пытаюсь подняться на ноги, когда схватка начинает стремительно приближаться ко мне.

— Лестница! — кричит Габриэль, его голос полон напряжения.

Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь найти дверь на лестничный пролет, отчаянно стараясь вспомнить, где она находится.

Когда я наконец вижу дверь, я срываюсь с места и бегу к ней. Добежав, оборачиваюсь и замечаю, что один из нападавших теперь вооружён ножом и яростно пытается нанести удар Габриэлю.

Он уворачивается, уходя с траектории лезвия, но ему приходится использовать руку как щит, чтобы заблокировать удар ножа, пока он одновременно отбивается от второго противника.

— Беги! — кричит Габриэль, и я, не раздумывая, толкаю дверь и начинаю спускаться по лестнице.

Я успеваю оглянуться, как дверь с грохотом распахивается, и один из нападавших устремляется за мной. Сердце бешено колотится, и я бросаюсь вниз по ступеням, но нога срывается, и я не успеваю удержать равновесие.

Меня подбрасывает, и я кувырком лечу вниз, пока не врезаюсь в площадку следующего этажа. В висках стучит, всё тело болит, но я заставляю себя встать, не обращая внимания на боль в голове, плечах, спине и коленях. Нужно идти дальше.

Я кричу, когда грохот выстрелов оглушительно разносится эхом по лестничной клетке, но я не останавливаюсь и продолжаю бежать.

Добравшись до уровня гаража, я с силой толкаю дверь, но она не поддаётся. Паника накатывает волной, и я оборачиваюсь через плечо. Нападавший мчится вниз по лестнице, преодолевая ступени с пугающей скоростью.

От ужаса я судорожно всхлипываю, осознавая, что дверь по-прежнему не открывается. В панике вдруг приходит понимание: всё это время я пыталась толкать её, хотя нужно было тянуть.

Я хватаюсь за ручку, но не успеваю открыть дверь. Нападавший с размаху налетает на меня, отбрасывая назад и преграждая путь к свободе.

Я кричу, изо всех сил пытаясь отбиться от него, но он обхватывает меня руками, не давая нанести удар. Я отчаянно пытаюсь упереться ногами в стену, чтобы получить хоть какое-то преимущество, но он рывком швыряет меня на пол.

Я судорожно пытаюсь встать, но он снова хватает меня и с силой прижимает к стене. Перед глазами начинают плыть тёмные пятна, голова гудит от удара.

— Габриэль… — выдыхаю я, зовя его, надеясь, что он снова придёт на помощь.

Мужчина рывком поднимает меня, забрасывая через плечо, и я издаю тихий стон от боли. Но вдруг до меня доносится голос Габриэля:

— Отпусти её.

В лестничной клетке раздаётся резкий щелчок — звук взводимого курка. Нападавший замирает, затем оборачивается, чтобы посмотреть на Габриэля. Его хватка ослабевает, и он отпускает меня. Я с грохотом падаю на пол, ударяясь так сильно, что на мгновение перестаю дышать.

Я медленно поднимаюсь и съёживаюсь в углу, стараясь не привлекать к себе внимания.

Нападавший делает резкий выпад, пытаясь схватить пистолет Габриэля. Между ними начинается ожесточённая борьба, и оружие с грохотом отлетает в сторону, скользя по полу лестничной клетки.

По левой стороне виска Габриэля стекает кровь, а также по его руке и капает с носа. Но он не останавливается ни на секунду, яростно сражаясь с нападавшим, который начинает выдыхаться под натиском неослабевающей силы Габриэля.

Они валятся на цементный пол, сцепившись в ожесточённой схватке. В какой-то момент нападавший делает резкое движение в мою сторону, но я мгновенно прижимаюсь спиной к углу, стараясь уйти из его досягаемости.

Габриэль перекатывается сверху, обхватывая противника руками, и переходит в удушающий захват, фиксируя ноги вокруг талии мужчины. Нападавший вслепую шарит рукой, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, что можно использовать против Габриэля.

Я зажимаю уши руками, пытаясь заглушить звуки, которые он издаёт. Тело нападавшего начинает дёргаться и биться в конвульсиях, а я зажмуриваюсь, стараясь больше не видеть эту жуткую картину.

В этот момент дверь в гараж с шумом открывается, заставляя меня вздрогнуть.

Голос Габриэля звучит в моей голове, отрывисто и чётко:

— Её нужно осмотреть. Отвези её в больницу, но позвони Пии, чтобы она встретила вас там. Мне нужно разобраться с этой чертовой охраной и выяснить, как, к чёрту, они смогли сюда проникнуть. Они убили Реджи и Томми.

— Чёрт возьми, — я узнаю голос Домани. — Грассо на операции. Потерял много крови. Но если бы не жгут, который наложила Беатрис, он бы потерял ногу или даже хуже. Удивительная она, правда? — в его голосе слышалась смесь усталости и восхищения.

— Ты даже не представляешь, — холодно отвечает Габриэль, затем с твёрдостью добавляет: — Слушай, если закончишь раньше меня, отвези её в мой отель.

Чьи-то сильные руки поднимают меня с пола. В панике я начинаю дёргаться, пытаясь вырваться, но мои попытки кажутся бессмысленными — сил у меня уже почти не осталось.

— Беатрис, это я, Домани, — раздаётся спокойный голос. — Я не причиню тебе вреда. Я отвезу тебя в больницу.

Его тихие слова пробуждают во мне слабую искру доверия, как будто в этой буре хаоса появился хоть какой-то якорь.

∞∞∞

— Хорошо, мисс Бьянки, это всё, — говорит женщина-офицер сдержанным, но сочувствующим тоном. — Мне жаль, что вам пришлось через это пройти.

Она делает небольшую паузу, а затем добавляет:

— Можете одеться. Мы свяжемся с вами по мере продвижения расследования.

Домани заранее объяснил мне, что нужно говорить полиции: о том, как Галло угрожали мне, а затем предприняли попытку похищения. Это было странно, ведь он просил пересказать именно то, что действительно произошло. Почему ему понадобилось напоминать мне о чём-то столь очевидном?

Я натягиваю брюки и просовываю руки в рукава свитера, когда раздаётся стук в дверь.

— Войдите, — говорю я, поднимая свитер над головой.

Резкая боль от движения заставляет меня тихо зашипеть, и я невольно морщусь, чувствуя как всё тело отзывается на каждое усилие ломящей болью.

— Я должен был успеть раньше, — тихо произносит Габриэль, его голос звучит сдержанно, но в нём чувствуется напряжение.

Его пальцы осторожно касаются моей спины, словно проверяя, не осталось ли серьёзных травм. Каждое лёгкое прикосновение заставляет меня задерживать дыхание, не в силах привыкнуть к этой смеси боли и заботы.

Натянув свитер до конца, я стараюсь говорить ровно, хотя голос всё равно предательски дрожит:

— Даже если бы ты успел раньше, это, возможно, ничего бы не изменило, Габриэль.

Он мягко вытирает слёзы с моего лица, его прикосновения такие лёгкие, будто он боится причинить мне ещё больше боли.

— Ты спас меня, — шепчу я, делая шаг вперёд и обнимая его.

Его руки осторожно обвивают меня, словно создавая защитный кокон. Я закрываю глаза, надеясь, что это тепло поможет стереть из памяти ужасные образы сегодняшнего дня. Но в глубине души я знаю, что они навсегда останутся частью меня, запечатлёнными в сознании.

Я глубоко вдыхаю запах Габриэля, ощущая странное успокоение в его объятиях. Но через мгновение я отстраняюсь, напоминая себе, что нельзя терять голову.

Однако, встретившись с его тёмными глазами, я понимаю, что не могу сопротивляться этому притяжению. Меня тянет к нему, и я медленно склоняюсь ближе, желая поцеловать его, даже осознавая, что не должна.

Габриэль отвечает на мой порыв. Его губы мягко накрывают мои, двигаясь неторопливо, будто он хочет запечатлеть в памяти каждое мгновение этого поцелуя.

— Ой! Извините нас, — раздаётся голос мамы, заставляя меня мгновенно отпрянуть от Габриэля.

Щёки начинают гореть, и я поспешно опускаю взгляд, чувствуя, как волна неловкости захлёстывает меня с головой. Габриэль лишь выпрямляется, его лицо остаётся бесстрастным, как будто ничего не произошло.

— Ух ты, Беа! — с широкой ухмылкой заявляет Луна, скрестив руки на груди и прищурив глаза. — Даже не скажешь, что всего пару часов назад ты боролась за свою жизнь, а теперь… устроила романтику с Габриэлем!

Я закатываю глаза, стараясь скрыть своё смущение, но хитрый взгляд Луны даёт понять, что она всё заметила. Щёки вспыхивают ещё сильнее, а Габриэль, как ни в чём не бывало, едва заметно качает головой, сохраняя непроницаемое выражение лица.

Моя мама щиплет себя за руку, и Луна визжит от боли, потирая ее, чтобы облегчить боль.

— Что ж, мы разобрались со всеми бумагами, моя дорогая, — произносит мой отец, входя в комнату и окидывая присутствующих внимательным взглядом. — Я что-то пропустил?

— Нет, — хором отвечаем мы, стараясь выглядеть как можно более невинно.

Мой папа прищуривается, подозрительно оглядывая каждого из нас, будто пытается выудить правду одним своим взглядом.

— Ладно, поехали домой. Беа, ты едешь с нами. В понедельник я договорюсь о встрече, чтобы расторгнуть контракт с арендодателем или, по крайней мере, выяснить, что нужно для выкупа квартиры.

— Нет, папа, я не вернусь домой. И, пожалуйста, не нужно ничего делать с моей арендной платой за квартиру, — твёрдо отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Шок и беспокойство отразились на его лице, прежде чем он перевёл взгляд на маму. Она выглядела не менее встревоженной.

— Ты не вернёшься в свою квартиру одна, Беа, — твёрдо заявил он, его голос звучал непоколебимо.

— Папа, я не собираюсь жить в постоянном страхе. И я не хочу, чтобы ты лишал меня права выбора, — твёрдо отвечаю я, стараясь не дрогнуть под его пристальным взглядом.

— Возвращение домой с нами не лишает тебя свободы или выбора. Это нужно, чтобы ты была в безопасности, — спокойно, но твёрдо отвечает он, глядя мне прямо в глаза.

Я усмехаюсь, горько и с вызовом.

— В безопасности? — повторяю я, оглядывая комнату и качая головой. — Кто позаботится обо мне, если дедушка тоже решит обвинить меня во всём? Ты? Мама?

Мой взгляд останавливается на маме, и её глаза мгновенно наполняются слезами.

— Я не чувствовала себя в безопасности с тех пор, как он переехал, — продолжаю я, голос дрожит от эмоций. — Мне было невыносимо находиться там прошлым летом. Я смогла вздохнуть спокойно только тогда, когда он уехал в Италию.

Я быстро вытираю глаза, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Я позвоню Кларе, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Она разрешит мне пожить у неё, пока всё не уляжется.

Габриэль подходит ближе, его голос звучит спокойно, но твёрдо:

— Уже поздно, и тебе не стоит беспокоить Клару. Ты останешься со мной. Мы всё равно обсуждали это до того, как всё это случилось.

Я зажмуриваюсь, чувствуя, как напряжение накатывает новой волной, и тихо бормочу что-то себе под нос, стараясь хоть немного успокоиться.

— Вы собираетесь жить вместе? — мама в шоке смотрит на нас, её голос взлетает на октаву выше. — Договорились вы или нет, но вы едва знаете друг друга! Вы с Лео сначала были друзьями, прежде чем стали чем-то большим, и посмотри, чем это закончилось! — в её словах звучит одновременно упрёк и тревога.

— Он не Лео! — восклицаю я, чувствуя, как внутри всё закипает.

Стараясь успокоиться, я обращаюсь к маме, но затем поворачиваюсь лицом к Габриэлю.

— И тебе я тоже уже сказала «нет», Габриэль.

Его тёмные пронзительные глаза сердито сверкают, встречаясь с моим взглядом. Но он ничего не отвечает, лишь поворачивается и направляется к окну, засовывая руки в карманы. Тишина повисает в комнате, становясь ещё тяжелее.

— Но…

Он медленно поворачивается, его тёмные глаза пристально смотрят на меня, ожидая продолжения.

— Я же обещал, что останусь, пока всё не уляжется, — произносит он спокойно, но в его голосе чувствуется напряжение, словно эти слова должны были положить конец спору.

Его взгляд постепенно смягчается, пока наши глаза остаются прикованы друг к другу. Но тишину прерывает отец, прочищая горло.

Он подходит ко мне, нежно целует в лоб, а затем заключает в тёплые объятия.

— Мне жаль, Беатрис, — говорит он с тихой искренностью. — Жаль за то, что произошло. Но больше всего я сожалею о том, что не смог защитить тебя так, как должен был отец.

Его голос дрожит, когда он добавляет:

— Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю, папа, — тихо отвечаю я и нежно целую его в щёку.

Каждая из моих сестёр по очереди обнимает меня на прощание, даря короткие, но тёплые прикосновения.

Затем ко мне подходит мама. Её глаза блестят от слёз, но голос звучит твёрдо:

— Я люблю тебя, моя сильная девочка, — говорит она, обнимая меня крепко, словно пытаясь передать всю свою поддержку и заботу.

— Я люблю тебя, мама, — говорю я, и она нежно целует меня в лицо, а затем крепко обнимает, прижимая к себе.

Через мгновение она отстраняется, её взгляд перемещается на Габриэля. Не говоря ни слова, она подходит к нему и, к моему удивлению, тоже заключает его в объятия.

Она бережно обхватывает ладонями его лицо и делает шаг назад, глядя ему прямо в глаза.

— Прости, Габриэля. Я не хотела показаться… стервозной, — говорит она с заметным смущением.

Наклоняясь ближе, она шепчет последнюю часть, словно надеясь, что никто больше не услышит. Я едва сдерживаю улыбку, заметив, как на её лице появляется лёгкий румянец.

Габриэль усмехается, слегка наклонив голову.

— Ты очень далека от стервозности, Тереза, — отвечает он мягко, но с лёгкой ноткой шутливости в голосе, вызывая на её лице смущённую улыбку.

— Я просто хочу, чтобы Беатрис была осторожной и в безопасности, — говорит Тереза, её голос звучит мягко, но с ноткой тревоги.

— Я позабочусь о её безопасности. Даю тебе слово, — твёрдо отвечает Габриэль, беря её за руку и, слегка наклонившись, целует с уважением.

Моя мама подмигивает мне с лёгкой улыбкой, проходя мимо по пути к выходу. В её взгляде читается одобрение, смешанное с материнской заботой.

Я тяжело вздыхаю, когда за ними закрывается дверь.

— Ты ей нравишься, — говорю я, оборачиваясь к Габриэлю. — Она пыталась полюбить Лео, но у неё ничего не вышло. Майе он тоже никогда не нравился. А вот тебя обе, кажется, считают совершенно неотразимым.

На моих губах играет лёгкая улыбка, но в голосе чувствуется искренность.

— И всё же, мои чарующие манеры, кажется, не очень хорошо действуют на тебя, — с лёгкой усмешкой замечает он, подходя ближе.

Он берёт обе мои руки в свои, его пальцы обхватывают мои ладони, и на его лице появляется тёплая, чуть насмешливая улыбка.

— Насколько ужасно я выгляжу по десятибалльной шкале? — спрашиваю я с лёгкой улыбкой. — Где десять — это абсолютный кошмар.

Он поднимает руку, аккуратно убирая волосы с моего лица, и тихо выдыхает, внимательно глядя на меня.

— Я бы сказал, полный… ноль, — отвечает он мягко, и его голос звучит так, будто он действительно верит в свои слова.

— Ноль не рассматривался как вариант, — замечаю я, слегка приподнимая бровь, пытаясь сохранить серьёзность, но уголки губ всё равно предательски поднимаются в улыбке.

— Ты прекрасна, Беатрис, — говорит он, его голос наполнен искренностью. — И эти синяки и царапины не определяют твою красоту.

Он мягко обнимает меня за плечи, притягивая ближе.

— Давай, пойдём, — добавляет он, ведя меня вперёд с осторожностью и заботой.

∞∞∞

Я выхожу из ванной комнаты в шортах и футболке Габриэля. Пижама, как оказалось, была ещё одной вещью, которая не вошла в новый гардероб, который он привёз мне сегодня утром.

Поставив будильник, я кладу телефон на прикроватную тумбочку. Завтра мне нужно рано встать и вернуться в квартиру, чтобы забрать кое-что из запасного оборудования для камеры, необходимого для работы.

В комнату заходит Габриэль со стаканом воды в руке.

— Лекарство, — говорит он спокойно. — Завтра будет хуже.

Он протягивает мне руку с таблеткой, и я молча принимаю обезболивающее, запивая его водой. Габриэль садится рядом со мной на кровать, его взгляд на мгновение задерживается на моём лице.

— Мне нужно кое-что сделать, но я вернусь позже, — добавляет он, его голос звучит уверенно и слегка устало.

— Работаешь? Уже почти полночь, — удивлённо замечаю я, вскидывая брови и смотря на него с лёгким недоумением.

— Чиччо побудет с тобой, пока меня не будет. Постарайся немного отдохнуть, — говорит он мягко, наклоняясь и целуя меня в макушку.

Затем он встаёт, направляясь к двери, а я остаюсь сидеть, пытаясь побороть чувство беспокойства, которое накатывает волной. Может быть, даже ревность — мелькает в голове мысль, не встречается ли он сейчас с одной из своих подружек. Эта идея неприятно тянет изнутри, но я стараюсь прогнать её, убеждая себя, что мне это не важно.

— Нет, не торопись. Со мной всё будет в порядке, — ответила я, стараясь звучать уверенно.

Я поставила стакан на прикроватную тумбочку чуть резче, чем собиралась, отчётливо услышав стук, но старалась не выдать своего внутреннего напряжения.

— Ты злишься? — спрашивает он, внимательно глядя на меня.

— Нет. — Я откидываю одеяло и ложусь, отворачиваясь от него. — Ты не мог бы поспать на диване? Сегодня я хочу побыть одна.

— Если ты хочешь, — отвечает он, его голос звучит спокойно, но в нём чувствуется едва уловимая нотка разочарования.

— Да. Спокойной ночи, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Горло сжимается, и я изо всех сил пытаюсь не потерять самообладание. Этот день был чертовски долгим и ужасным, и я думала, что хуже уже не станет. Но осознание того, что он предпочёл бы заниматься чем-то другим, вместо того чтобы остаться рядом со мной после всего, что произошло, ранит гораздо сильнее, чем я готова признать даже самой себе.

Послушай себя, Беа. Он тебе ничего не должен. Вы даже не встречаетесь, дурочка.

— Спокойной ночи, Беатрис.

Дверь спальни закрывается, и я даю волю слезам.

Я просыпаюсь, задыхаясь и тяжело дыша, ощущая, как сердце бешено колотится в груди.

— Габриэль! — невольно вырывается у меня, но реальность постепенно возвращается, и я вспоминаю, что сама велела ему спать в другом месте.

Образы ночного кошмара всё ещё преследуют меня, будто я заново пережила всё, что произошло. Моё тело дрожит, а комната кажется давящей и слишком тихой.

Я вскрикиваю, когда чья-то рука неожиданно касается моего плеча.

— Ш-ш-ш, это я, — раздаётся успокаивающий голос Габриэля в темноте.

Он притягивает меня к себе, обнимая крепко и надёжно. Я прижимаюсь к нему, чувствуя, как слёзы начинают катиться по щекам, и не могу сдержать рыданий.

— Ш-ш-ш, это был всего лишь дурной сон, mia patatina, — шепчет он мягко, его голос наполняет меня тёплым чувством безопасности.

Его тёплые руки осторожно проникают под мою рубашку, и он начинает мягко поглаживать мне спину, избегая слишком сильного давления, чтобы не причинить боль из-за синяков.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на ритмичном биении его сердца, которое ощущаю под щекой. Постепенно это ровное, успокаивающее звучание вытесняет панику, и я начинаю дышать глубже и ровнее.

Когда я снова просыпаюсь, за окном уже утро. Солнце спрятано за серыми облаками, и кажется, что день будет слегка пасмурным. Я опускаю взгляд и вижу Габриэля, спящего рядом. На этот раз его голова покоится у меня на животе, а его рука лениво обнимает мою талию. Всё выглядит так же непринуждённо, как и прошлым утром, но в этот момент я не могу не улыбнуться, наблюдая за его спокойным выражением лица.

Он обожает обниматься.

Я провожу пальцем по татуировке на его плече, очерчивая линии, прежде чем снова запустить руку в его мягкие волосы. Габриэль слегка шевелится, поворачивая ко мне лицо, но, судя по всему, всё ещё спит.

Я аккуратно убираю волосы с его лба, позволяя себе ненадолго задержать взгляд на его лице. Спокойные черты, расслабленные мышцы — он выглядит совсем другим, нежели обычно. Это редкий момент, когда я могу по-настоящему рассмотреть его, не пряча свои чувства.

Он красив даже во сне. Мои пальцы мягко скользят по линии его уха, и я замечаю, что они когда-то были проколоты.

Интересно, почему он больше не носит серьги? Эта маленькая деталь неожиданно добавляет к его образу что-то новое и загадочное, и я невольно начинаю задумываться о том, каким он был раньше.

Его губы изгибаются в лёгкой улыбке, хотя глаза всё ещё закрыты.

— Ты злишься, что я полностью проигнорировал твою просьбу? — его голос хриплый от сна, звучит одновременно расслабленно и слегка насмешливо.

— Нет, — тихо отвечаю я, слегка улыбаясь. — Я рада, что ты меня не послушал. Было приятно, что ты остался… правда, очень приятно.

— Хм, — протягивает он, поворачивая голову в сторону моего живота. — Я тоже рад, что не послушал тебя. Мне нравится просыпаться рядом с тобой… или на тебе, Беатрис.

Его взгляд поднимается к моему лицу, и он снова улыбается, в его глазах мелькает тёплая насмешка.

— Правда? — спрашиваю я, чувствуя, как тепло разливается по щекам.

Он кивает, его взгляд становится серьёзнее.

— Я сплю лучше, когда ты рядом. Обычно я вообще почти не сплю, а если и засыпаю, то всего на пару часов, — признаётся он, в его голосе слышится усталость, которая говорит о многом.

— Почему? — спрашиваю я тихо, пытаясь уловить его взгляд и понять, что скрывается за его словами.

Он пожимает плечами, глядя куда-то в сторону.

— После смерти родителей мне начали сниться кошмары. Сначала я просто избегал сна, а потом, когда всё-таки засыпал, это длилось недолго. Я привык к этому. А потом появилась ты… и я начал действительно спать. По-настоящему. Я же говорил, что никогда раньше такого не было с девушкой… с женщиной, — поправляется он, проводя тыльной стороной ладони по моему лицу.

Его прикосновение лёгкое, почти неощутимое, но в нём столько нежности, что у меня перехватывает дыхание.

— Никогда? — шепчу я, глядя на него с недоверием.

— Никогда, — отвечает он спокойно, его тёмные глаза встречаются с моими, полные искренности.

Его кончики пальцев скользят по моим губам, заставляя меня задержать дыхание. Затем его рука перемещается, проводя вверх вдоль моего предплечья, оставляя за собой лёгкий холодок и мурашки.

Его пальцы едва касаются ткани футболки, осторожно следуя по изгибам моего тела. Моя кожа реагирует, будто электрический разряд пробежал по всему телу. Когда его рука мягко проходит по моей груди, задевая соски, они напрягаются в ответ на его прикосновение, усиливая охватившее меня ощущение.

Моё лицо мгновенно заливает глубокий румянец, когда я замечаю, как он наблюдает за реакцией моего тела. Но в его прикосновениях нет ничего пошлого или вызывающего. Это мягкие, почти невесомые движения, как будто он просто ищет связь, стремясь почувствовать и понять.

Он медленно поднимает голову с моего живота, затем опирается на локти, чтобы посмотреть мне в глаза, и в его взгляде читается что-то, что заставляет меня затаить дыхание.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он мягким голосом, его взгляд изучающий и заботливый.

— Лицо немного побаливает, а шея какая-то затекшая, — отвечаю я, начиная приподниматься.

Но тут же невольно издаю стон, когда боль вспыхивает в разных частях тела, заставляя меня замереть на мгновение.

— Я принесу тебе лекарство, — говорит он, быстро вставая с кровати.

Не теряя времени, он выходит из комнаты, его шаги звучат торопливо, словно он не хочет заставлять меня ждать.

Я наклоняюсь и беру телефон, тихо выругавшись — должно быть, я проспала будильник.

Сбрасываю одеяла с ног и, хромая, направляюсь к шкафу. Открыв его, я замираю в удивлении: там висят не только вещи, которые заказал Габриэль, но и несколько моих собственных вещей, включая платья. Эта неожиданная забота вызывает у меня смешанные чувства, и я на мгновение задерживаю взгляд на знакомых силуэтах.

С недоумением я подхожу к комоду, который, я точно знаю, вчера был пуст, и вижу, что каждый ящик заполнен: нижним бельём, носками, пижамами и другой одеждой.

Если бы я не была ограничена во времени, я бы разыскала Габриэля и устроила ему разнос. Когда он успел зайти в квартиру и забрать мои вещи? Я направляюсь в ванную, чтобы заняться утренними делами, и с облегчением замечаю, что моя косметичка тоже там.

Я надеваю чёрные облегающие брюки и чёрную водолазку — прохладная погода оправдывает мой выбор, но главное, мне нужно скрыть синяки на руках, ногах и шее.

Я наношу консилер и макияж, чтобы скрыть синяки на щеке и возле губ. Затем подвожу глаза чуть ярче, чем обычно, надеясь, что это отвлечёт внимание от едва заметных теней, которые всё ещё проглядывают сквозь слой косметики.

Обычно для фотосессий я убираю волосы наверх, но сегодня решила заплести простую свободную косу на бок. Надевая свои чёрные ботильоны на низком каблуке, я замечаю, как в комнату входит Габриэль.

— Эй, прости, что задержался, я говорил по телефону… Постой, что ты делаешь? Тебе нужно лежать в постели, — говорит Габриэль, ставя воду и лекарства на туалетный столик.

— Думаю, ты уже понял, что обычно я бы отчитала тебя за то, что ты привёз все мои вещи, даже не посоветовавшись со мной, но у меня осталось всего сорок пять минут, чтобы добраться до Сохо, потому что я проспала будильник. Так что это придётся отложить.

— Я выключил твой будильник. Тебе нужно было отдохнуть.

На его лице появляется смущённая улыбка, но это лишь усиливает моё раздражение.

— Габриэль, клянусь, если бы я не спешила, я бы устроила грандиозный скандал прямо сейчас. Но, кажется, мне придётся тебя поблагодарить, потому что, если бы не твоя забота и мои вещи не оказались здесь, я бы точно опоздала. Хотя я бы и не опоздала, если бы ты не выключил мой проклятый будильник! — сердито выпаливаю я.

— Пожалуйста? — отвечает он, словно сам не уверен в своей правоте.

Я с трудом сдерживаю смех, потому что хочу продолжать злиться на него.

— Ты не можешь попросить кого-нибудь заменить тебя? — спрашивает он, нахмурившись, словно искренне не понимает, почему я должна идти.

— У нас нет горячей линии для фотографов на случай чрезвычайных ситуаций, Габриэль. Эта съёмка была запланирована ещё несколько месяцев назад, — отвечаю я с лёгкой раздражённостью в голосе.

— А что, если они спросят про синяки? — его пальцы осторожно касаются моего лица, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

— Скажу, что попала в аварию, — пожимаю плечами, уходя обратно в гардеробную в надежде найти то, что ищу. Я не уверена, с чего начать поиски, но тут взгляд цепляется за то, что нужно.

— Ага! — восклицаю я, хватая шарф и коричневую косуху из замши, которые надеялась найти, и оборачиваю его вокруг шеи, добавляя яркий акцент к своему образу. — О, чёрт, моя сумка! Всё, что мне нужно для съёмки, осталось в хранилище!

Я снова проверяю время на телефоне и нервно выдыхаю:

— Я не успею!

— Беатрис, расслабься, это те сумки, которые тебе нужны? — спрашивает Габриэль, направляясь в гостиную.

Он поднимает мою сумку с камерой и другую, с объективами, которые я обычно использую.

Я с облегчением выдыхаю, подхожу к нему и обнимаю.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — восклицаю я, искренне радуясь его предусмотрительности.

— Значит, грандиозная истерика, которую ты собираешься устроить позже, отменяется? — с ухмылкой произносит он, обнимая меня.

Я тихо смеюсь в ответ, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает.

— О нет, она всё равно случится, — уверяю я его, забирая сумки из его рук.

Я встаю на носочки и целую его в щёку, но слишком поздно осознаю, что делаю. У него на лице появляется мягкая улыбка, в то время как я уверена, что моё пылает от смущения.

— Эм… спасибо… ещё раз.

— Пожалуйста, Беатрис, — отвечает он, и я бросаю на него взгляд через плечо, когда тянусь к двери.

Он всё ещё смотрит на меня с серьёзным выражением лица, но уголки его губ слегка приподнимаются в едва заметной улыбке, прежде чем я закрываю дверь.