Жена Кукловода

Глава 7

После злосчастного маскарада в клубе «Синий попугай» прошло около недели. Обида на мужа не отпускала Людмилу, отравляла мысли, заставляла постоянно возвращаться во сне на полутемную лестницу, едва освещенную призрачным голубоватым светом, чувствовать, как рвется из груди сердце и подкашиваются ноги, а темный силуэт мужчины у окна вдруг становится жутким стариком в шляпе, протягивающим костлявые пальцы к ее горлу.

Людмила просыпалась от собственного крика, но не прижималась к теплому плечу мужа, как обычно, а вставала, шла на кухню и долго стояла у окна, вглядываясь в темноту и пытаясь унять боль в груди.

Ей очень хотелось, чтобы Руслан почувствовал свою вину, только он будто ничего не замечал. Только утром, за завтраком, допивая кофе, как бы между прочим, сказал:

— Родная, ты плохо спишь в последнее время. Будешь встречаться с доктором Шталем по работе — расскажи ему. Думаю, он тебе поможет.

Людмила едва не расхохоталась ему в лицо. Истерически. Шталь и страшный старик из ее сна постепенно становились для нее единым целым. Она вообще не представляла, как сможет встречаться и спокойно разговаривать с человеком, который стал для нее олицетворением ее ночных кошмаров.

Людмилу тревожило, что этот совершенно иррациональный страх начинает мешать ее работе. Большова дала на разработку первого выпуска «Клуба разбитых сердец» всего неделю, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Сам доктор не спешил с предложениями, ожидая первых шагов от Людмилы. А она не могла заставить себя даже позвонить ему.

Наконец, в среду она решила поручить эту неприятную миссию Светочке. А для того, чтобы не вызвать у секретарши бурю негодования, перед работой заскочила в магазин и купила большую шоколадку «Линд». Светочка обожала швейцарский шоколад.

С утра она прямиком направилась в приемную и торжественно положила шоколадку на стол перед Светочкой.

Та похлопала длиннющими ресницами со стразами:

— Вы чего, Людмила Евгеньевна?

Людмила улыбнулась ей своей самой обворожительной улыбкой.

— Сделай одолжение. Позвони, пожалуйста, доктору Шталю, спроси, он подготовил материал для клуба «Разбитых сердец»?

Светочка снова захлопала ресницами. Казалось, что от взмахов ее невероятных ресниц, по приемной гуляет сквозняк.

— А сами-то что?

— Ты его так очаровала, — Людмила заговорщицки понизила голос, — тебе он точно не откажет. А то что-то пообещал и молчит. А мне уже и напоминать неудобно.

Светочка просияла.

— Ой, правда? Он такой импозантный!

— Истинная правда! Ну что, позвонишь?

Светочка вытащила изо рта жвачку, положила ее на подставку настольного прибора, взялась за телефонную трубку и вопросительно посмотрела на Людмилу.

Та по памяти набрала номер Шталя.

— Борис Робертович? — медовым голоском промурлыкала Светочка в трубку. — Светлана из редакции «Ивана да Марьи». Простите за беспокойство. Да, я по поводу материала для рубрики. Готов? Как замечательно! Вышлете на почту? Нет? Жаль. Людмила Евгеньевна? Нет, что вы! Все в порядке. Почему я? Ну…

Светочка беспомощно посмотрела на Людмилу. Та сделала страшные глаза и отрицательно покачала головой, произнеся одними губами слово «Нет!».

— Людмила Евгеньевна приболела. А Екатерина Васильевна дала задание позвонить вам. Нет-нет. Не серьезно. Хорошо, я передам.

Светочка положила трубку, слегка разочарованная. Она явно надеялась на то, что Шталь как минимум пригласит ее в роскошный ресторан.

— Он просил вам передать, — произнесла Светочка, надув капризно губки, — что очень ждет вашего звонка, Людмила Евгеньевна. И материал передаст только вам лично.

Людмила вздохнула. Номер не прошел. Светочка проводила ее взглядом, в котором явно читался вопрос: «И что он нашел в этой дамочке за тридцать?».

Когда Людмила подходила к двери своего кабинета, то услышала через дверь рингтон своего мобильного. Благодарный за предоставленный интернет Антошка поставил ей саундтрек из какой-то игры, которую он называл «финалка», красивую, но довольно агрессивную инструментальную мелодию. Рингтон Людмиле нравился, но привыкнуть к нему она еще не могла.

Доставая из сумочки телефон, Людмила даже не посмотрела на номер звонившего абонента. Сердце больно стукнулось в груди. Поднесла к уху телефон и уже знала, чей голос услышит.

— Людмила?

— Здравствуйте, доктор, — выдавила из себя она.

— Вы больны? Что-то серьезное? — голос Шталя был таким озабоченным, что Людмиле стало смешно и страшно одновременно.

— Все в порядке. Обычная простуда. Спасибо за заботу, право не стоило.

— Я хотел убедиться, что с вами все хорошо. Материал, о котором мы договаривались готов. Но прислать почтой я его не смогу. Понимаете, это врачебная этика. Я покажу вам записи, касающиеся личной жизни моих пациентов, вы запишете отдельные факты, которые посчитаете нужным, но только без упоминания реальных имен и фамилий, конечно же.

Людмила поняла: доктор хочет, чтобы она приехала к нему в офис. Снова ее охватил почти неконтролируемый страх. Дом-Сказка… высокая лестница и голубоватый свет…

— Н-н-нет, — у нее даже стукнули зубы, — в ближайшее время я приехать сама не смогу. Может быть, я пришлю кого-нибудь другого? Время поджимает, а я не знаю, когда смогу справиться с простудой…

— Вряд ли я смогу доверить такую информацию кому-то кроме вас, — спокойно и твердо ответил Шталь. — Значит, отложим это до вашего выздоровления.

Людмила едва не застонала. Она не хотела больше видеть этого человека! Ее охватывала злость и отчаяние. Что ему нужно от нее и ее мужа? Почему он не оставит их в покое!

— Значит, отложим, — резко бросила она в трубку и швырнула телефон на стол.

Отошла к окну, задыхаясь от подступивших к горлу злых слез.

Стекающие по стеклу струйки дождя чертили замысловатые иероглифы. На мокрых перилах Певческого моста уныло висел невесть откуда взявшийся почти сдутый, сморщенный воздушный шарик. Людмиле вдруг подумалось, что она — будто этот шарик, бледный и жалкий отзвук чьего-то праздника. Вспомнила, какими счастливыми и благодарными они вышли из кабинета доктора после первых двух встреч. Думалось: он, и правда, им помог. А теперь все оказалось ошибкой. Зачем она потащила Руслана к доктору?

От безрадостных мыслей ее оторвал тихий звон ударившегося о подоконник кольца…Опять она не заметила, что крутит его на пальце. Нагнулась, чтобы поднять кольцо, и вдруг расплакалась. Горько, безутешно.

«И что ты ревешь?» — сказала она сама себе, всхлипывая и глотая слезы. «Ты виновата сама во всем. И исправить можешь только ты. Забыть о своих глупых страхах и обидах. Пойти до конца. Сделать все, чтобы сохранить свое счастье. Никто не сделает этого за тебя. Ни Руслан, ни доктор Шталь. Только ты сама».

Она поняла вдруг, что доктор затеял какую-то игру. Пока ей непонятную и поэтому пугающую. И отступать явно не намерен. А значит, придется играть. Пока по его правилам. А там — поглядим!

Выпрямилась, разжала стиснутые до побеления пальцы. Вытерла тыльной стороной ладони слезы. Порылась в сумочке, достала пудреницу и привела в порядок лицо.

«Ну что же. Вся наша жизнь — игра. Значит, будем играть, доктор Шталь.»

От принятого решения Людмиле вдруг стало легче. Уже почти спокойно она взяла со стола отброшенный телефон. Нашла последний входящий звонок и нажала кнопку вызова.

Впервые «Китайский танец» из Щелкунчика в трубке не вызвал у нее мурашек по спине. Просто мелодия… приятная даже.

— Доктор, знаете, я передумала. Я могу приехать сегодня? В шесть? Отлично. До встречи.

Потом она позвонила Руслану и попросила после работы забрать ее из офиса Шталя. Муж очень удивился, и, как ей показалось, обрадовался этой новости. Эта радость царапнула Людмилу, но она подавила в себе досаду. Нужно было сосредоточиться на предстоящей встрече. Не дать обращаться с собой как с безвольной куклой. Стать игроком.

В офис доктора Людмила приехала точно к шести. Решительно взялась за массивную медную ручку тяжелой двери парадной, заставила себя дышать ровно, прислушалась к стуку сердца. Похвалила себя. Оно стучало почти ровно.

Спокойно, стараясь не сбить дыхание, поднялась по лестнице. Нажала на звонок.

Дверь открыла помощница Шталя, Мария, уже одетая в пальто.

— Проходите, доктор вас ждет, — сказала она, улыбаясь дежурной улыбкой.

Людмила решительно прошла через приемную сразу в кабинет.

Шталь сидел за письменным столом, разбирая бумаги. Глянул на Людмилу из-под очков, улыбнулся.

— Прошу, прошу. Марию я уже отпустил, так что чай приготовлю сам.

Доктор отложил бумаги и встал из-за стола.

— Да вы присаживайтесь.

Людмила сняла пальто, аккуратно положила его на спинку кресла и опустилась на сиденье, борясь с ощущением неловкости. Ей не нравилось, что они с доктором наедине в офисе. Присутствие Марии даже за пределами кабинета было бы кстати. Несколько раз Людмила глубоко вдохнула и выдохнула. Стало немного легче.

— Вы неплохо выглядите для больной, — с иронией заметил доктор. — Признайтесь, вы просто не хотели со мной встречаться.

Людмила, было, смутилась и нервно заерзала в кресле. Но потом поняла: это тоже часть игры. Психологический эксперимент. Чувствовать себя подопытным экземпляром было обидно. Но обида помогла ей побороть смущение.

— Признаюсь, — ответила она, твердо и спокойно. — Простуда была отговоркой.

Доктор колдовал над приготовлением чая где-то у нее за спиной: шумел закипающий чайник, тихо звякала посуда.

— И чем я заслужил вашу немилость? — шутливо спросил Шталь, ставя перед Людмилой на низкий стеклянный столик чашку. — Вы все еще обижены? И, как мне известно, маскарад вам не понравился? Мне очень-очень жаль, поверьте. Я, правда, думал вас порадовать и развлечь.

Людмила стиснула зубы, чтобы не выдать свое разочарование. Рассказать Шталю о маскараде мог только Руслан. Так больно и горько ощутила себя преданной. Она наивная, думала, что муж на ее стороне.

Не без труда справилась с собой, помолчала, продумывая ответ.

Взяла в руки чашку, погрела пальцы о теплый фарфор. Отпила маленький глоток. Поставила ее обратно. «Никогда не делай паузу, если в этом нет необходимости, но если взяла — держи её!» — вспомнилась ей фраза ее любимой Джулии из романа «Театр» Моэма.

И Людмила держала. Наконец, когда поняла, что окончательно заинтриговала Шталя своим многозначительным молчанием, спокойно произнесла.

— Ну отчего же? Маскарад удался. Очень занимательный получился вечер. Правда, не думала, что мой муж будет обсуждать нашу личную жизнь без моего ведома. Вы просто заколдовали его. Знакомство с вами, доктор, сделало моего мужа другим человеком. Наверное, вы волшебник.

Шталь усмехнулся, бравада Людмилы явно его забавляла.

— Никакого волшебства! Так вы не ответили на мой вопрос: отчего вы избегали встречи со мной?

— Позвольте мне не отвечать, — ответила Людмила решительно. — Давайте вернемся к нашей общей работе.

— Да бога ради! Не смею настаивать.

Шталь взял со стола какую-то папку и подошел к Людмиле.

— Я подобрал расшифровки аудиозаписей моих бесед с пациентами. Несколько случаев думаю, вполне могут стать материалом для выпуска клуба «Разбитых сердец».

Людмила приняла из рук Шталя бумаги, стараясь не коснуться его, но все-таки вздрогнула от прикосновения прохладной ладони и уронила папку.

Доктор внимательно посмотрел Людмиле в глаза. Она замерла от неприятного ощущения, будто Шталь роется в ее голове. «Глупости. Это невозможно!» — успокоила сама себя. Но ощущение осталось… туманом начала расползаться паника.

— Отчего вы меня боитесь? — вдруг спросил доктор тихо.

— Я… — ее решительность и спокойствие растворились в липком ощущении страха, — не боюсь.

— Не лгите, — голос доктора стал строгим. — Я чувствую ваш страх с первого посещения. Причем он связан не только со мной. И скорее всего тут виной детская травма.

Шталь вдруг сильнее сжал ее ладонь и, не отводя глаз, произнес мягко:

— Я могу помочь. Пожалуйста, доверьтесь мне.

Людмила вырвала руку. Раздражение снова помогло справиться со страхом.

— Доктор, мне не нужна помощь.

— Ну как хотите, — Шталь поднял с пола папку, положил на столик и вернулся обратно к письменному столу.

Людмила достала записную книжку и ручку и начала просматривать бумаги, время от времени делая пометки.

Доктор терпеливо ждал, пока она закончит. Людмила аккуратно сложила листки в папку, защелкнула металлический зажим.

— Спасибо, доктор. Действительно, очень занимательные истории. Думаю, Екатерина Васильевна будет довольна. Текст я вам пришлю по электронной почте.

Она отложила папку на столик, встала, одернула юбку, взяла пальто и сумочку:

— Ну что же, мне пора. Еще раз, спасибо.

— Я тоже собираюсь домой. Может вас подвезти? — спросил Шталь и поднялся, чтобы проводить ее.

— Не стоит, — ответила Людмила. — За мной должен заехать муж.

— Вы будете ждать его на улице? Там холодно и дождливо. Может, подождете здесь?

Людмила злилась на Руслана за его опоздание. Подозрение, что он специально задержался, обожгло резкой болью, но она прогнала эту мысль. Хотелось быстрее уйти, но перспектива стоять на холодном ветру не радовала.

— Хорошо, я, пожалуй, подожду его звонка у вас.

Шталь одобряюще улыбнулся. Помолчал. Снял очки и потер переносицу. И вдруг с него будто упала маска уверенности и лоска — немолодой усталый человек после тяжелого рабочего дня.

— Знаете, я хочу открыть вам один профессиональный секрет. Раз уж вы упрямо отказываетесь от моей помощи. Это прием гештальт терапии, очень эффективен при снятии детских комплексов и страхов. И это довольно просто.

Людмила хотела возразить, что у нее нет никаких страхов. Но доктор посмотрел на нее так, что солгать снова она не смогла.

— Четко представьте себе ситуацию, которая травмировала вас в детстве. И проживите ее заново. Так, чтобы получить результат — неважно плохой или хороший. А потом попробуйте его принять. Смириться с ним. Вот увидите, страх уйдет. Обещайте попробовать.

Шталь снова устало улыбнулся. Людмила впервые почувствовала к нему симпатию. И вдруг, сама не зная отчего, ответила:

— Обещаю. Спасибо, доктор.

— Может, после этого вы начнете мне доверять?

Теплое чувство, едва зародившись, умерло.

— Зачем вам это все, доктор? — спросила Людмила прямо и жестко.

— Что это? — удивился Шталь.

— Я и мой муж. Мы для вас новый психологический эксперимент, не так ли?

Шталь прищурился, снова став удивительно похожим на старика Дроссельмейра из ее сна. — Не стану лгать. Вы оба очень мне интересны. Как пациенты. И как…

Доктор замолчал, словно сказал больше, чем хотел.

— Как кто? — Людмила твердо решила идти до конца.

Шталь помолчал, видимо обдумывая ответ.

— Вы умный человек, Людмила. И, думаю, давно поняли, что мой образ жизни выбивается из обычных представлений об отношениях мужчины и женщины.

— Это ваше личное дело, — холодно ответила Людмила. — Какое отношение это имеет к нам? Вы что, вербовщик?

Шталь рассмеялся:

— Конечно, нет. Такого рода игры не терпят популяризации.

— Но для чего тогда все? — Людмила искренне не понимала. — Демонстрация с Евой, маскарад?

Ей показалось, что Шталь смутился.

— Возможно, я слишком поторопился. Впервые за свою практику встретил пару, так точно резонирующую…

Доктор снова замолчал, то ли жалея, что сказал лишнее, то ли подбирая слова.

— Я не понимаю. — Людмила все больше злилась.

— Ваш муж, Людмила, — Шталь улыбнулся, грустно и немного виновато, — испытывает потребность в доминировании. Сильный властный характер, ответственная работа, требующая жесткости, а иногда и жестокости, трудных решений. Помните, что я сказал вам о потребностях и их подавлении? Так вот, эта потребность вашего мужа будет искать выход. И будучи неудовлетворенной — проявляться стрессами, постоянным недовольством, скандалами.

— То есть вы предлагаете мне стать добровольной жертвой?

Людмила снова вспомнила лицо Евы, безумное обожание в ее глазах. Рабскую покорность и молчание. Вздрогнула и зябко повела плечами.

— Жертвой? — Шталь усмехнулся. — Вовсе нет. Все не так, как кажется на первый взгляд. Каждый сам выбирает для себя роль в игре. Сегодня я убедился, что ваша роль — точно не пассивная. Вы, оказывается, игрок, Людмила. И игрок азартный. Ведь именно поэтому вы передумали и пришли? Решили сделать свой ход?

Людмила выдержала прямой и насмешливый взгляд Шталя.

— Правила игры диктуете вы, доктор, — ответила она немного хрипло.

— Опять вы ошибаетесь. Правила устанавливают игроки. Даже те, кто сам выбрал подчиненную роль. Кстати, именно они определяют во многом ход всей игры. В их руках находится главный рычаг. От них зависит, когда игра прекратится.

Людмила не могла уловить весь смысл их странного разговора, и испытывала легкое головокружение, будто от бокала шампанского.

Доктор молчал, давая ей возможность осмыслить сказанное. Людмила тоже не находила слов. Молчание становилось тягостным.

Громкий звонок телефона Людмилы заставил ее вздрогнуть и вздохнуть облегченно. Она достала из сумочки мобильник. Звонил Руслан.

— Да, милый. Мы закончили. Спускаюсь.

Людмила встала, взяла пальто.

— Спасибо за помощь, доктор. Мне пора.

Шталь подошел, чтобы помочь ей одеться.

— Подумайте о сказанном, — сказал он тихо.

Людмила вышла из подъезда, и холодный ветер с моросью хлестнул по щекам, словно в наказание. Она вздрогнула, подняла воротник пальто и почти бегом направилась к знакомой машине. Уже не новый, любимый Русланом темно-синий «Фольксваген Гольф» приветливо моргнул фарами.

Руслан приоткрыл пассажирскую дверь, Людмила скользнула в теплое уютное нутро автомобиля, с удовольствием вдохнула родной запах — диоровский «Омм» и цитрусовый освежитель. Сидение было теплым, муж предусмотрительно включил подогрев.

Руслан чмокнул ее в щеку.

— Здравствуй, родная. Как прошла встреча? Удачно?

— Да, доктор подобрал интересный материал.

— О чем еще говорили?

Интерес, что прозвучал в вопросе, подхлестнул ее обиду на мужа: за то, что рассказал Шталю, за маскарад и опоздание. Захотелось бросить ему в лицо резко: «А о чем должны были?». Едва сдержалась и ответила спокойно и отстраненно:

— О тебе.

— И что именно? — удивился Руслан.

— Я не хочу сейчас рассказывать.

С большим трудом Людмила сдерживалась, чтобы не выплеснуть наружу раздражение и злость. Руслан посмотрел на нее недовольно. Он явно не ожидал от нее такого ответа.

— Почему?

— Поехали домой, я устала.

Скорее почувствовала, чем увидела, как Руслан нахмурился. Отвела глаза и стала смотреть в окно, где сквозь стекло, расчерченное каплями наискосок, как тетрадка для первоклашки, мелькали нечеткие огни уличных фонарей, ярко освещенные витрины. Вечерний город скрашивал хмурую дождливость искусственной неживой радостью иллюминации.

До самого дома они не сказали друг другу ни слова. Теплый кокон подогретого сидения расслаблял, раздражение начинало растворяться, внутренний голос нашептывал ей о том, что ее обида и подозрения глупые и надуманные. Но Людмила твердо решила не поддаваться. Она решительно выключила подогрев и прислонила ладонь к холодному стеклу окна. Краем глаза поймала непонимающий взгляд мужа и демонстративно отвернулась.

Антошки дома не оказалось, он засиделся у Макса. Мальчишки, оба заядлые болельщики «Барселоны» смотрели футбольный матч любимой команды с «Интером».

Квартира, родная и уютная, показалась пустой и выстывшей. В тишине было слышно, как усилившийся дождь мягко шлепает по подоконникам проворными пальцами капель. Людмила сняла влажное пальто, аккуратно расправила его на вешалке, чтобы не измялось, поставила сумочку, сняла сапоги и с облегчением переобулась в мягкие тапочки. Прошла по квартире, зажигая везде свет. Ей хотелось прогнать эту холодную враждебную пустоту. Но она не ушла, только затаилась в темных углах — за шкафами, под столом, под диваном.

Людмила переоделась в домашнее, ушла на кухню, все так же молча разогрела ужин.

Ели в тягостном молчании. Дождь за окнами все играл свои монотонные гаммы. Тикали часы, шумел закипающий чайник, и слышно было, как соседская девчонка этажом ниже мучительно разучивает «К Элизе» Бетховена на пианино.

Первым не выдержал Руслан.

— Что тебя беспокоит?

Людмила посмотрела ему в глаза.

— Думаю, ты знаешь.

— До сих пор злишься за этот маскарад? Как глупо!

Руслан с раздражением бросил на стол вилку, та жалобно звякнула.

Людмилу обожгло недовольством мужа, опять их разговор показался бессмысленным, но она справилась с собой.

— Ты не рассказал мне все об этом клубе. И Шталь откуда-то осведомлен о том, что там случилось.

— Я хотел сделать тебе сюрприз! Это было частью игры! А доктор позвонил сам. И вообще, ты в чем-то меня подозреваешь?

— А если я не хочу этих игр?

Руслан снова взял в руки вилку, опять отбросил со звоном. Вскочил и нервно прошелся по кухне. Он все больше злился, но Людмила чувствовала — он понимает, что не прав.

Людмила не отводила взгляда. Осознавая свою правоту, впервые не ощущая давящего чувства вины. Свернувшиеся клубком в груди обида и злость придавали ей смелости.

Руслан снова сел за стол, пристально посмотрел ей в глаза, явно ожидая, что она сдастся под его напором.

— Больше никаких игр. Пока я не разберусь в себе сам. Не поставлю себе диагноз.

Он сказал это твердо, но Людмила почувствовала его смятение и неуверенность.

— Сам? Или с помощью доктора-извращенца?

Руслан опять вскочил. Взъерошил на голове волосы, как всегда в минуты волнения.

— Шталь не извращенец! — почти выкрикнул он. — Ты все не так поняла!

— А как я должна понимать? У него дома секс-рабыня! Очевидно, он порет ее кнутом, связывает и заставляет делать всякие гнусности. И пытается завербовать…

— С чего такие выводы? — резко оборвал ее Руслан.

Людмила хлестнула его в ответ:

— Не трудно догадаться!

— Это не так!

Вдруг Людмила поняла — они впервые в жизни кричат друг на друга. Зло, резко, не сдерживаясь. Впервые за двенадцать лет. Ей стало страшно. Так трепетно охраняемый ею мирок, уютный и теплый, начинал рассыпаться как карточный домик.

Она закрыла лицо руками, сдерживая из последних сил накатывающую истерику.

Руслан взял ее за руку, Людмила вырвалась, вскочила и стала собирать посуду.

— Оставь. Послушай…

Руслан попытался обнять ее за плечи. Она раздраженно сбросила его ладони, из последних сил сдерживая слезы.

— Мне нужно навести порядок. И лечь спать. Завтра на работу. Иди, позвони сыну, его до сих пор нет дома. Поговорим позже.

Людмила ждала, что Руслан, как всегда настоит на своем. Заставит ее продолжать этот мучительный разговор, от которого у нее болело в груди.

Но Руслан только посмотрел на нее с укором.

— Наверное, ты права. Все равно никакой положительной динамики.

Вздохнул и вышел из кухни. Сквозь шум льющейся воды Людмила расслышала, как он позвонил Антону и скомандовал немедленно идти домой.

Сын вернулся через полчаса, расстроенный проигрышем любимой команды. Протопал в свою комнату и хлопнул дверью.

Людмила зашла к нему пожелать спокойной ночи, погладила по голове, поцеловала.

— Не расстраивайся. В следующий раз выиграют. Раз ты за них болеешь — они лучшие.

— Спасибо, мам.

Антошка повернулся к ней и вдруг прижался всем телом.

— Лучшая — это ты!

Людмила поцеловала его в макушку.

— И ты лучший сын на свете.

В ванной она пыталась успокоиться и долго смотрела на свое отражение. Вдруг заметила темные круги под глазами и лучики морщинок. Сжалось сердце от жалости к себе. И тут же вспомнилась любимая фраза профессора Сикорского «Жалость унижает!». Нет, она не будет себя унижать.

Когда она вышла из ванной, Руслан уже разложил диван, и лежал с закрытыми глазами. Но по его дыханию Людмила догадалась — он не спит, видимо ждет ее.

Людмила подумала о том, чтобы лечь спать в кресле-кровати. Но оно было таким неудобным. Завтра будет раскалываться от боли спина. «Почему я должна себя наказывать? — подумала Людмила с обидой.

Она легла в постель, отвернулась, укрылась одеялом почти с головой.

Настойчивые руки скользнули по спине, обняли за талию, прижимая к теплому телу. Людмиле захотелось поддаться, забыться. Но вспомнила, что решила быть сильной

и решительно отстранилась.

— Я устала. Если не дашь мне уснуть, уйду спать в кресло.

Людмила услышала в темноте обиженное сопение. Робко трепыхнулось в груди чувство вины.

«Не поддавайся! — скомандовала она себе.

Людмила сжалась в комочек, то ли пытаясь унять боль в груди, то ли не давая себе рассыпаться на части. И вдруг поняла, как смертельно устала. Глаза закрывались сами собой, она неожиданно быстро уснула.