Главная проблема ректора космической академии (СИ)

9. (Таррел)

Девчонка возбуждается все сильнее. Стискивает бедра, тянет и соединяет ладони внизу живота. Меня тоже затрагивают её альфа-волны даже сквозь её бесполезный чип. Он почему-то не работает в полной мере. Член уже каменный, внизу живота тянет.

— За… сумкой зашла, командор Крейт, — отвечает она, а голосок дрожит, потому что я в этот момент мысленно усиливаю её возбуждение. Пока только на уровне гормонов, увеличиваю выделение эстрогена. Вот у неё сейчас между ножек-то печет!

Мне самому интересно, будет ли ей мучительно такое воздействие. В любом случае, прекращу, как только получу интересующий меня ответ.

— Ты зашла туда, чтобы встретиться с курсантом по имени… — тяну, давая ей возможность закончить фразу.

— Купер Эйлон, командор Крейт, — более прерывистым голосом отвечает полукровка. — Я не планировала… он сам… меня нашел.

Смотрю в коммуникаторе за тем, как происходила эта случайно-неслучайная встреча. Член ноет. А ревность не дает поверить ей на слово. Черт. Откуда взяться ревности? Что я такое вообще думаю? Просто не люблю, когда курсанты начинают неформальные отношения. Это всегда заканчивается плохо.

После слов о том, что курсант Купер был инициатором, замечаю тонкие нюансы движений, становится ясно, что полукровка правда не собиралась с ним встречаться. Даже шарахнула его разок, когда он её прижал.

Ослабляю собственное воздействие на организм полукровки и отпираю капсулу.

Когда стеклянная крышка с тихим шелестом съезжает на сторону, курсант Мэлтис медленно приподнимается в сидячее положение. Её красивые глаза маслянисто блестят от возбуждения. Ещё бы, если бы продолжил, я бы довел её до оргазма. Надо будет как-нибудь на это посмотреть.

От этой мысли непроизвольно облизываю губы. Самого штормит рядом с ней. Но пока на ней чип, все же не на десять баллов, хотя разница небольшая — член стоит все равно колом.

Беру себя в руки и строго приказываю:

— Встать, курсант.

А сам не отрываю глаз от её лица. Полукровка спускает ноги с капсулы и аккуратно встаёт. Чуть пошатывается, но всё же удерживает равновесие. Её стойкость вызывает противоречивые чувства: восхищение, раздражение… и желание немедленно развернуть её спиной к себе и взять прямо над капсулой. Проклятые альфа-волны.

— Благодарю за спасение, командор Крейт, — говорит она твердо.

— Не стоит благодарности. Моё дело следить за порядком в Академии, — отвечаю, глядя ей в глаза.

Она отводит взгляд первой.

— Почему на тебя напали? — спрашиваю. Холодно, без эмоций. Только прямой вопрос.

— Я не знаю, командор Крейт, — отвечает она немного нервно. Уклоняется от правдивого ответа. Её мысли скачут, как обезьяны, перескакивая с одного образа на другой. Чистый хаос.

— Ложь, — говорю ровно. — У тебя был конфликт с Иридией. Затем она пришла с подругами, чтобы избить тебя.

Она сглатывает. Я отчетливо замечаю, как её плющит в моем присутствии. На секунду её взгляд проясняется, и я улавливаю вспышку страха. Читаю её мысли — она боится, что я отчислю её?

— Это… личное, командор, — наконец произносит полукровка.

Личное. Прекрасное слово, которое ничего не объясняет. Сильные менталы не терпят неопределённости, а я один из них. Подхожу вплотную, заставляя её поднять голову, чтобы встретить мой взгляд. Она отступает, но упирается в капсулу.

— Личное? — тоном, от которого кровь сворачивается в жилах, переспрашиваю я. — На борту Академии нет места «личному». Здесь ты под моим контролем, курсант. И будешь говорить правду.

Она молчит. Её взгляд полон эмоций, которые меня только больше заводят. В сознании пульсирует жгучее желание вжать её в эту капсулу и добиться не только ответов, но и безоговорочной покорности.

Провожу ладонью вдоль её шеи, вниз, к ключице, замедляю движения, чувствуя, как её кожа становится горячее под моими пальцами.

— Ты молчишь, потому что считаешь это проявлением силы? — спрашиваю, продолжая касаться её, спускаю руку к груди и дергаю сосок через ткань больничной робы. — Или думаешь, что таким образом ты сохранишь гордость?

— Это… неважно, командор, — выдавливает она, выгибая спину навстречу моей руке, её голос звучит хрипло, едва слышно.

— Неважно? — поднимаю бровь, другой рукой скольжу по её бедру, задирая больничную робу, сжимаю крепкую накачанную ягодицу. Ммм. На девочке нет трусиков. — Мне это важно, и ты скажешь мне. Прямо сейчас.

Она отчаянно не хочет говорить, качает головой. Я не могу не восхищаться её упрямством, но не позволяю себе расслабиться.

— Ты проверяешь мои границы, курсант? — спрашиваю и запускаю вторую руку под её рубашку, подхватываю под бедра и усаживаю на корпус капсулы голой кожей. Её тело дрожит. Взгляд полон дикого возбуждения.

— Нет, командор, — отвечает она, выгибаясь, как кошка.

— Тогда почему ты молчишь? — я берусь за её колени, развожу точеные ножки, скольжу пальцами по внутренней стороне бедер к её мокрому от смазки лону.

— Я… не… стукачка, — тихо произносит она, с закрытыми глазами, перемежая слова тяжелыми вздохами.

Я забираюсь двумя пальцами ей между ног, другой рукой надавливая на плечи, вынуждая отклониться. Картинка получается пошлой до невообразимости. Будоражит.

— Хочешь, чтобы я поверил в благородство? — произношу тихо, тараня пальцами мокрую и скользкую от соков дырочку. — Или ты просто боишься, что я накажу не их, а тебя?

Дыхание полукровки становится рваным и поверхностным.

— Я… не буду… никого… закладывать, — выдавливает она из последних сил, дрожа всем телом. Пальцами я ощущаю её пульсацию, она уже почти на пике наслаждения. Но здесь мы договорим иначе. Убираю руку и слышу возмущенно-обиженный стон.

Девочка фокусирует на мне мутный взгляд, лицо раскраснелось, дыхание тяжелое. Чё-орт, она такая сексуальная, что я жалею, что мы не в моей каюте. Я бы ей спать не дал. У самого тело пылает, но я беру себя в руки. Сейчас я должен быть другим — холодным, строгим, неприступным.

— Мы договорились, твоя задача — доказывать, что ты достойна находиться здесь, а не создавать проблемы, — произношу сурово. — Твоя форма в тумбочке. Через десять минут жду на уровне А7. Договоренность об исследованиях по-прежнему в силе.

На этом я выхожу из медблока и направляюсь к лифту. В пору бы дождаться и самостоятельно её проводить, чтобы уж точно по дороге с ней ничего не случилось, но не мне, ректору целой космической Академии, бегать за курсантками.

А уровне А7 меня встречает доктор Пэрис. Я его уже предупредил о деликатности грядущей работы, я знаю его секрет, и поэтому он будет молчать про полукровку. Мы обмениваемся приветствиями и ожидаем объект, с которым придется работать.

Полукровка выходит из лифта спустя семь минут после того, как я её оставил. Её исполнительность подкупает. Она не знает, что её тут ждет, но готова бесстрашно ринуться в бой. Однажды я узнаю, что её тут держит, а пока пора представить её персональному исследователю.