Главная проблема ректора космической академии (СИ)

49.

Я выныриваю из тьмы плавно, точно мое сознание поднимается сквозь густую, тягучую жидкость. Веки тяжелые, но я заставляю себя открыть глаза. Первое, что я вижу, — ослепительно белый свет. Он заливает гладкие стены, отражаясь от панелей. Всё вокруг стерильное, чистое, будто это какая-то лаборатория.

Сердце на мгновение подпрыгивает от страха — вдруг меня все-таки определили на дальнейшие опыты? — но потом я замечаю едва заметные искажения на прозрачной подложке. Я в капсуле восстановления.

Стекло над головой покрыто тонкими, разбегающимися по краям каплями жидкости, и в этом слое воды отражается движение. Над капсулой кто-то склоняется. Мне нужно мгновение, чтобы понять, кто это.

Таррел.

Он нависает надо мной, обеспокоенный, напряженный, но в момент, когда я встречаюсь с ним взглядом, его черты смягчаются. Он живой, настоящий. Он здесь. Он пришел! Внутри ворочается возбуждение, которого вроде быть не должно, и я пока не понимаю, как реагировать на ощущения тела.

Крышка капсулы медленно съезжает в сторону, и на меня обрушивается сокрушительный удар альфа-волн. До меня сразу же доходит — чипа нет! Видимо, его сняли перед погружением меня в капсулу.

Я буквально задыхаюсь, дыхание мгновенно спирает. Я и забыла, как это было! Всё тело вспыхивает, словно меня пробивает разряд тока. В бедрах застревает дрожь, между ног печет, я судорожно вцепляюсь в края капсулы, сажусь, спина выгибается сама.

Боже… До чего развратно, наверное, я выгляжу, но думать сил нет. Я жадно смотрю на Таррела.

Боги, какой он красивый! Сильный, статный, идеальный. На нем темный китель, едва вмещающий мощь его плеч, подчеркивающий хищную силу. В его глазах мелькает та же жажда, которая сейчас мучает меня.

Он молча снимает китель, бросает его на кресло, остается в черной рубашке. Ткань плотно обтягивает его торс, подчеркивая каждую мышцу. Как бог войны.

Я не могу не пялиться. Так его хочу, что слабо контролирую, что делаю. Выбираюсь из капсулы и собираюсь подойти, но он берет большое махровое полотенце и аккуратно заворачивает меня, нежно проводя ладонями по плечам, по рукам, стирая остатки лечебной жидкости. Каждое его касание вызывает новый всплеск жара внутри, но он снова демонстрирует мне стальное самообладание. Я ведь знаю, что он ощущает мои альфа-волны так же, как и я его.

Но он мягко ставит мне на голову чип. Возбуждение, кажется, дошедшее до пика, стремительно падает.

— Прости, сейчас не время, — говорит Таррел ласковым голосом.

Я настораживаюсь. Вот уж не думала, что он по своей воле откажется от секса, а ведь момент был идеально подходящим. В душу просачивается досада.

— Что значит «не время»? — спрашиваю, повязывая полотенце на грудь плотнее. Что происходит, Таррел?

Он чуть улыбается — не хищно, не властно, а игриво, чертовски хитро.

— Ты ведь хочешь, чтобы твой настоящий отец признал тебя?

Всё внутри меня напрягается. Кажется, даже кости схватывает спазм. Я киваю. Конечно, я этого хочу!

— Через три часа слушания в Совете, на которых ты — главная ответчица, — продолжает он. — Тебе надо собираться.

Мозг ещё не пришел в себя после долгого сна в капсуле, и смысл его слов доходит до меня с задержкой.

— Подожди, а где мы вообще? — спрашиваю я.

— Военный госпиталь на Ксоре, — отвечает Таррел. — Твоя форма уже готова. Тебе надо принять душ и привести себя в подобающий вид.

Я улыбаюсь, скрещиваю руки на груди и чуть игриво наклоняю голову.

— Спинку не потрёшь?

Таррел качает головой, но в его глазах вспыхивает чистый, дикий голод.

— Мелисса… — его голос становится хриплым. — Ты не представляешь, как я тебя хочу.

Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах.

— Но сейчас правда не время, — добавляет он немного хрипло.

Я подхожу грациозным шагом, все ещё придерживая полотенце, чтобы не упало, поднимаюсь на цыпочки, провожу указательным пальцем по его подбородку, подчеркивая линию нижней губы, медленно, дразняще.

Таррел замирает.

Я заглядываю ему в глаза и целую его.

Глубоко. Медленно. Чувственно. Таррел обхватывает меня за талию и прижимает к себе.

Мне в живот тут же упирается живое горячее подтверждение его слов о желании.

Я разрываю поцелуй, улыбаюсь себе, облизываю губы и отстраняюсь первой.

— Вот теперь порядок, — мурлычу я. — Я пошла в душ.

Я направляюсь в боковую дверь не торопясь, предполагая, что должно за этим последовать, и… я была права. За спиной раздается шорох одежды, и Таррел догоняет меня двери в ванную уже обнаженный. Я не успеваю даже вздохнуть, когда он подхватывает меня на руки и рычит:

— Сама напросилась, бестия.

И заносит в отделанное гладкими панелями помещение.