Главная проблема ректора космической академии (СИ)

Эпилог

— И что за работа нам предстоит? — я прищуриваюсь, не веря, что Таррел говорит серьёзно.

Он неторопливо снимает китель, и от этого жеста у меня внутри разливается тепло. Он смотрит на меня, а затем произносит:

— Мне поручено создать проект спецкорпуса Академии для полукровного населения, — произносит он так же серьезно. — Кроме того, нам отводится роль консультантов Законодательной палаты Совета Ксора при создании Закона о полукровном населении. Мы с тобой будем часто летать на Ксор и участвовать в заседаниях.

Я замираю, теперь не веря ушам.

— Так это правда! — поражение и восторг смешиваются во мне в единую волну.

Таррел кивает, подтверждая всё, что говорил мне Каэл Драксар. Это не просто обещания, не пустые слова. Мы меняем мир! Точнее, мы его уже изменили, остальное — перестройка.

Он подходит ко мне вплотную, смотрит прямо в глаза и низко, почти мурлыча, произносит:

— Иди сюда. Я соскучился.

А дальше я уже не думаю. Он тянет меня к себе и принимается снимать с меня форму.

***

За следующие полгода мы с Таррелом каждые выходные летаем на Ксор. В составе законодательного комитета мы участвуем в разработке Закона о полукровном населении. Закладывается проект Спецкорпуса Академии. Это будет отдельная орбитальная станция. Начинаются подготовительные работы по её строительству.

Параллельно правительственные лаборатории разрабатывают новый чип, надёжнее пиратских, позволяющий полукровкам полноценно существовать среди ксорианцев.

К моменту, когда я заканчиваю Академию, то есть через два года, Спецкорпус открывает двери для курсантов.

А я после окончания Академии остаюсь учиться дальше, но не на военного офицера, а на преподавателя. Моя специализация — ментальные практики и раскрытие потенциала у курсантов. Таррел настоятельно попросил меня не отправляться в миссии и не рисковать собой, поэтому я осталась рядом с ним в Академии.

Через несколько лет я — один из ведущих преподавателей Академии. Благодаря новому усиленному чипу, разработанному совместно с инженерами, я осваиваю истребитель класса PG-20, самый тяжёлый и манёвренный из военных машин. Закрыла гештальт, поставила галочку и… успокоилась.

Спустя десять лет.

Тёплый свет проникает сквозь огромные окна, наполняя просторную гостиную дома мягким сиянием. Лёгкий ветерок шевелит полупрозрачные драпировки, принося с собой аромат свежескошенной травы и нагретого солнцем дерева.

Наш с Таррелом загородный дом — воплощение уюта и силы. Просторный, выстроенный в минималистичном, но изысканном стиле, он находится достаточно далеко от Альмитры, чтобы здесь чувствовался покой. Здесь не гудят городские трассы, не мелькают огни мегаполиса. Здесь только тишина, природа и наша семья.

Я сижу на широкой террасе, потягивая прохладный фруктовый напиток, и наблюдаю за пятилетним сыном.

Артис бегает по мягкому газону, его короткие тёмные волосы сверкают в лучах солнца. Он кажется таким маленьким, таким беззаботным, но я знаю — в его глазах уже зреет острый ум, в нём кипит энергия, которую он ещё сам не осознаёт.

На экране планшета, который он держит, сложная схема. Но он уже уверенно перемещает элементы, создавая что-то невероятное для его возраста.

Родители Таррела прилетели к нам в гости. Они часто это делают, иногда остаются с Артисом, когда мама с папой на работе.

— Он не по годам развитый, — задумчиво замечает Сайлос, опираясь на резную перильную стойку террасы. В его голосе звучит гордость. Гордость за внука.

Эйя сидит рядом со мной. Она улыбается, её белоснежные волосы мягкими волнами падают на плечи. Она наблюдает за внуком с теплотой и интересом.

— Как вы планируете развивать его? — спрашивает Сайлос, поворачиваясь к нам.

Таррел мягко сжимает мою руку. Он всегда так делает, когда принимает решения, касающиеся семьи.

— Пока он показывает талант к математике и техническому мышлению, — отвечает он. Голос уверенный, как всегда. — Думаем, что он может стать инженером или изобретателем.

Я киваю, ощущая внутри удовлетворение.

— Но главное — чтобы он сам выбрал, кем хочет быть, — добавляю я.

Сайлос понимающе кивает.

— Да, у Артиса будет выбор, — отвечает он. — свобода выбора — редкий дар в семьях нашего уровня.

Я ловлю ласковый взгляд Эйи и понимаю, что она согласна. Она, как никто другой, знает цену выбора.

Артис, заметив, что мы смотрим на него, подбегает.

— Папа, смотри! — он с воодушевлением показывает экран планшета.

Таррел берёт устройство, внимательно смотрит на схему. Его брови чуть поднимаются.

— Ты сам это сделал? — он удивляется не картинно, а по-настоящему.

На планшете схема разводки трехуровневого перекрестка.

— Ага! — Артис кивает, гордясь собой.

— Потрясающе, — говорит Таррел и трёт пальцем подбородок. — Это уже уровень Академии, Артис.

Мальчик сияет.

Я прикрываю глаза, слушая, как муж объясняет сыну, что можно ещё улучшить в его проекте. Сердце полно тёплой радости.

Это моя семья. Мой дом. Моя реальность.

Никаких сомнений. Никаких страхов.

Только абсолютное доверие, покой и безграничное счастье.