Главная проблема ректора космической академии (СИ)

15.

Тревога впивается в сердце ледяными когтями. Голоса снаружи гулко отражаются от стен коридора. Один из них я узнаю сразу — без сомнения, это голос доктора Пэриса. Его холодная насмешка и бритвенно острый цинизм слишком характерны, чтобы спутать.

— Доктор Пэрис, вы уверены, что исследования безопасны? — спрашивает второй голос.

Он низкий и спокойный, кажется, принадлежит Селварису. Но тот не говорит так спокойно.

— Не время думать о безопасности, — Пэрис коротко усмехается, и в его тоне сквозит сарказм. — У нас в руках гибрид с уникальным ментальным потенциалом. Это почти чудо, что она оказалась тут. Цепочка случайностей, которая привела нас на порог невероятных открытий!

Гибрид? Она? Док говорит обо мне. Правда как о предмете, как о неодушевленном объекте. Это в духе Пэриса, но… В душу пробирается страшное ощущение фатальности. Я совершила ошибку, согласившись на исследования.

И я тут же себя осаждаю. Нет! Если так говорить, то ошибкой было вообще поступать в Академию. А это не может быть ошибкой! Потому что так нельзя думать.

Мама все детство рассказывала мне истории о боевых миссиях моего отца, которые он провел до моего рождения. Он умер, защищая космос от мерзотных Жуков, паразитов, которые перемещаются от планеты к планете и полностью уничтожают все, к чему прикасаются.

Мой отец был героем. Он отдал свою жизнь за безопасность всех разумных рас! Я выросла с дикой жаждой отомстить Жукам за него. И пошла по его стопам! Поэтому я в Академии. Поэтому я останусь и пройду все исследования! Чего бы это ни стоило. Иначе все, о чем я мечтала, окажется тщетно.

Предположительно Селварис что-то отвечает, но глуше, и я не могу разобрать слов.

— Исследования ментального потенциала гибрида сейчас наш приоритет, — снова произносит Пэрис.

— А если она не выдержит? — я снова слышу второй голос.

Он явно настроен осторожнее. И его сомнения меня пугают. Он и вовсе не уверен, что следует проводить эти исследования. Хочется отмахнуться — да что со мной будет? А вдруг… Вдруг исследования и правда опасны и могут меня убить? Не глупо ли будет лишиться жизни, так и не добравшись ни до одного Жука?

— Если не выдержит, значит, она бесполезна, — отрезает Пэрис, его тон становится хладнокровным, безразличным. — Но я думаю, она справится. Её ментальная сеть — это находка. Наш карманный гибрид — новый шаг в совершенствовании ментальных технологий. Вы понимаете масштабы?

Я замираю, словно приросла к полу. Все это звучит так, что меня уже принесли в жертву науке. Карманный гибрид? Сжимаю кулаки. Для него я просто ресурс.

Но… Надо признать — наши цели совпадают, хотя никто, даже ректор Крейт, не знает, зачем я тут. Я нарочно уходила от ответа. Подумаешь, хочу уничтожать Жуков! Кто не хочет? Истинная причина, связанная с отцом, остается моей сокровенной тайной.

— И всё же это рискованно, как бы скандала не вышло, — мягко возражает первый голос. — Вы уверены, что командор Крейт одобрит такие методы?

Я снова замираю, затаив дыхание. Вспоминается его равнодушие, с которым он отреагировал на слова Пэриса о первом исследовании. И одновременно с этим, как заботливо вытирал мое лицо от крови в той же лаборатории.

— Командор Крейт прекрасно понимает, что у нас нет другого выбора, — отвечает Пэрис с лёгкой насмешкой. — Он сам дал добро на эксперименты. Он полностью вовлечён, хотя и старается сохранять дистанцию. А объект исследований никто спрашивать не будет.

Вот и ответ. Он жестоко распорядился мной. Что ещё раз подчеркивает, что я для него ничего не значу. А может, даже хуже — расово неполноценное существо, которое он не может выставить из Академии по каким-то своим причинам.

В памяти всплывает то, как я плавлюсь в его присутствии, и становится жутко тошно. Это какая-то особо изощренная и жестокая шутка — возбуждаться от одного присутствия человека, кому на тебя не просто наплевать, кто отдал добро разобрать тебя на запчасти ради научного прорыва!

Я перевожу сбившееся дыхание. Чувства в раскоряку. Мне жутко оттого, что я не хочу бороться против того, что задумали Крейт и Пэрис.

Большая часть моего сознания соглашается на исследования, свято верная жизненной цели, которую я наметила себе в детстве. По сути, у меня только один рычаг борьбы — отчисление из Академии. А я просто не могу повернуть назад. Не теперь, когда я уверена, что могу выучиться!

Дверь рядом с моей щекой вдруг слегка подрагивает от звука шагов. Я поспешно отступаю и запрыгиваю обратно на койку, стараясь успокоить дыхание и выглядеть, как ни в чём не бывало. Дверь пикает замком, затем открывается, и в палату входит Пэрис. Его лицо, как всегда, непроницаемо, а взгляд цепкий, как у хищника.

— Ну что, полукровка, пойдем, пальчик уколем, — он иронично улыбается на одну сторону. — Поднимайся, хватит валяться. Ты уже в порядке, а у нас сегодня большие планы.

Я делаю вид, что не в курсе того, что только что услышала, но изображать растерянность не приходится. Я в смятении.

Он открывает дверь, и я выхожу из палаты вслед за ним. Не узнаю уровень А7. Все совсем не такое светлое, какой я запомнила прошлую лабораторию. Глухой коридор, с темно серыми панелями на стенах, стерильный и пустой, вскоре приводит нас в огромный зал с высоченным потолком, непонятным оборудованием и камерами наблюдения. Одна из стен увенчана гермодверью, на которой светятся предупреждающие символы.

— Где мы? — шепчу я, замерев на месте.

— Добро пожаловать в место, о котором ты даже не подозревала, — усмехается Пэрис. — Здесь происходит все самое интересное!