Главная проблема ректора космической академии (СИ)

59. (Таррел)

Я выбирал эту планету не просто так — это лучшее место для отдыха во всей нашей галактике.

Если бы я мог, то вырвал бы для нас больше времени. Сделал бы так, чтобы эта поездка длилась не две недели, а два месяца. Год. Вечность.

Но у нас только четырнадцать дней. Но я сделаю их лучшим из того, что доводилось переживать Мелиссе.

Когда мы сходим по трапу в космопорте города Эль-Рея на Селестисе, я бросаю взгляд на Мелиссу.

Она зачарованно рассматривает открывающийся вид. Космопорт на возвышенности, а ниже простираются бесконечные, точно дырчатый сыр, сливающиеся между собой отели, аквапарки, минеральные бани. Здесь нет как таковых трасс, трансфер по воздуху на легковых гравикоптерах.

— Это просто… — она не находит слов. — Рай!

Я усмехаюсь.

— Твой персональный рай, любимая.

— Почему именно эта планета? — Она оборачивается, бросает на меня испытующий взгляд.

— Потому что здесь ты получишь максимум удовольствия, — отвечаю невозмутимо.

Я провожу пальцами по её подбородку, заставляя взглянуть на меня.

— Ты провела слишком много лет, борясь за место в этом мире. Две недели ты проведёшь в расслаблении. Со мной.

Горячее выражение в её глазах заставляет меня сильнее сжать челюсти.

— А если я хочу бороться? — её голос звучит едва слышно.

Я наклоняюсь ближе, наши губы почти касаются.

— Тебе больше не придется, — отвечаю с улыбкой.

Да, теперь её путь буду проторять я, и ей больше не придется сталкиваться с препятствиями.

***

Мы проводим на Селестисе две совершенно улетных недели.

Это не просто отпуск. Это новая грань того, что между нами. Я наслаждаюсь Мелиссой каждую секунду. Наслаждаюсь тем, как расслабляется её тело, как исчезает напряжение в плечах. Наслаждаюсь, видя её в океане, в тёплых термальных бассейнах, в парных, где она закрывает глаза, пока я делаю ей массаж, нанося на кожу ароматные масла.

Я смотрю, как засыпает на моём плече после долгих часов любви, и не сплю сам. Просто любуюсь. Мелисса — и вправду самое совершенное создание, какое мне доводилось встречать.

Она доверяет мне. И я хочу, чтобы это доверие стало нерушимым.

Я делаю так, чтобы её каждое утро начиналось с поцелуя. Чтобы её губы касались только лучших напитков. Чтобы её кожа знала, что значит наслаждение.

Я не могу подарить ей весь мир. Но я могу подарить ей мой. Без остатка. И делаю это.

***

Вечер накануне отлёта мы проводим в геотермальной купальне рядом с нашей виллой. Мелисса выходит из выложенного гладким ксеритом бассейна, и я жадно рассматриваю капли воды, стекающие по её коже, не закрытой купальником.

Она подходит ко мне, садится рядом.

— Ночью мы улетаем, — я обнимаю её за плечи, приятгиваю к себе и целую в висок. — Прибудем аккурат к суду над Велсатором.

— Ты хочешь, чтобы я пошла туда? — спрашивает она, повернув ко мне голову.

Я провожу пальцами по её запястью, нахожу пульс.

— Я хочу, чтобы ты была рядом, Мелисса, — улыбаюсь. — Всегда.

— Тогда не зря мы купили костюмы перед отлетом, правда? — она милейше подмигивает и поднимается, чтобы завернуться в полотенце.

Я поднимаю её на руки, несу в наш номер. Это недалко.

И в эту ночь я целую её медленно. Долго.

Я хочу, чтобы она помнила это, когда мы будем на Ксоре.

Я хочу, чтобы она помнила, что есть место, где она принадлежит мне полностью.

***

Гевор, мой водитель, который возит меня, когда я на планете, встречает нас в космопорте Альмитры и везет в суд.

Здание суда возвышается над широкополосными улицами, его массивный купол похож на тот, который венчает здание Совета Ксора. Только здесь не заседают Коронаторы. Здесь вершится правосудие.

Гравимобиль останавливается у главного входа. Репортеры уже тут, но я сделаю так, что они нас не заметят. С тех пор, как я позволил себе пользоваться всем, что у меня есть, это вошло в порядок вещей. Я не горжусь этим, но обратной дороги уже нет.

Выбираюсь первым, подаю руку Мелиссе, веду за собой в здание.

Она смотрит на массивные двери и медленно вдыхает. Я наклоняюсь к её уху.

— Ты со мной, — обнимаю за плечи. — Ничего не бойся.

Когда мы входим, Мелисса сжимает мою руку. Я не убираю её ладонь. Мы без пяти минут муж и жена, я хочу, чтобы все это видели.

Зал суда заполнен. Велсатор уже сидит на месте подсудимого — в обычном костюме и в наручниках. Но выглядит… крайне достойно. Несмотря на то, что его судят, несмотря на тяжесть обвинения, наплевав на наручники, он сохраняет выражение ледяного спокойствия.

С ним нет адвоката. Видимо, он решил самостоятельно защищать себя.

Он слишком спокоен. Похоже, думает, что сможет выйти сухим из воды.

Он ошибается.

Мы с Мелиссой занимаем места в для наблюдателей. Нам не нужно давать показания — слушание пройдетбыстро — Суд не сможет позволить себе мягкости после разоблачения того, что совершил этот Коронатор.

В центре вспыхивает голограмма, транслируя показания Пэриса. Его уже осудили и сослали в закрытую лабораторию, но сейчас он безразлично сдаёт бывшего босса, даже не пытаясь защитить его. Он заявляет, что просто выполнял приказы, но в глазах читается фанатичный азарт. Для него не имело значения, кого изучать, и он говорит об этом с пугающей отстранённостью, называя Мелиссу «материалом».

Я смотрю на Велсатора. Он не меняет выражения лица, но его попытки опровергнуть обвинения разбиваются о ледяное равнодушие суда. В зале царит молчание, и его последняя попытка заговорить об «идеальной чистоте Ксора» встречает только холодные взгляды.

Каэл Драксар — приглашенная звезда — поднимается со своего места. Его голос звучит чётко, без эмоций. Он ставит точку: Ксор не потерпит тех, кто ставит личные амбиции выше чести и справедливости. И тем забивает последний гвоздь в крышку гроба Велсатора.

Приговор — пожизненное заключение. Охрана выводит Велсатора. Он проиграл.

Я поворачиваюсь к Мелиссе. Она дрожит, но когда я накрываю её руку своей, она переводит взгляд на меня, а потом бросается мне на шею, крепко обнимает.

— Всё, — шепчет она мне в ухо.

— Почти все, — отвечаю шепотом ей на ухо. — У нас ещё одно незаконченное дельце.