Главная проблема ректора космической академии (СИ)

7.

Купер. Чёрт бы его побрал. Только его мне сейчас не хватало.

— Эх Мята-Мята! Ты не очень спешила за своими вещичками, — добавляет он с издевкой.

Меня так называют среди курсантов за зеленоватый оттенок на кончиках платиновых волос.

Напрягаюсь всем телом. Поворачиваюсь на звук его голоса. Купер выходит на свет. Высокий, как и все ксорианцы, крепкий, уверенный. Волосы графитового цвета с легким серебристым отливом, перламутровый взгляд, в котором светится насмешка.

Он выглядит так, будто считает, что весь мир принадлежит ему.

— Чего ты хочешь, Купер? — спрашиваю ровно, стараясь не выдать раздражение.

— С тобой поговорить, — отвечает он мягко, но его голос слишком глубокий, слишком насыщенный надменностью. — Ты мне нравишься, Мята. И я знаю, что ты это чувствуешь.

Мое раздражение мгновенно сменяется внутренним холодом. Он впервые так напирает. Слишком прямо. Может, поссорился с Иридией?

Отступаю на шаг, крепче сжимая лямку сумки, но он тут же сокращает дистанцию.

— Иридия знает, что ты тут? — спрашиваю едко.

— Эта курица? — Купер усмехается, его губы искривляются в пренебрежительной ухмылке. — Она ни в какое сравнение с тобой не идёт. Ты… особенная.

Это могло бы мне польстить, но вызывает лишь отторжение. Его слова скользят по мне, как склизкий слюнявый язык.

— Тебе следует закончить отношения с ней, прежде чем переключаться на новое, — говорю с достоинством.

Купер делает ещё пару шагов и оттесняет меня к стене, утопающей в полумраке. Здесь нет света от окна, и у меня в душе клубится тревога. Вдруг с чипом все-таки что-то не так, и я не чувствую, а он улавливает мои альфа-волны?

— Мята, мне плевать на Иридию, — Купер прижимает меня к стене, наклоняется ближе, и я чувствую его тепло. — Она пустое место. Вот ты — совсем другое дело.

Я отворачиваюсь, чтобы не ловить его горячий взгляд. Совсем страшно становится.

— Отойди, Купер, — говорю твёрдо, собрав остатки уверенности. — Мне всё равно, что ты себе думаешь.

— Нет, — голос его становится жёстче, а взгляд — острее. В следующее мгновение он ставит руки по сторонам от моей головы, опирается локтями о стену и оказывается так близко, что его дыхание гладит меня по щеке. — Не пытайся сбежать, Мята. Ты всё равно будешь моей.

Во мне просыпается агрессия. Я пыталась быть милой, с ним не прокатывает. Значит…

— Отвали! — выкрикиваю и бью его согнутой в колене ногой. Попадаю по бедру, но этого достаточно, чтобы он отшатнулся. Не теряю ни секунды и вырываюсь из ловушки.

— Не приближайся ко мне, Купер! — бросаю через плечо, убегая по коридору.

За спиной раздаётся его смех:

— Побегай пока, Мята! Всё равно далеко не убежишь.

Я запираюсь в своей каюте и тяжело дышу. Вторая адреналиновая встряска за один вечер — это слишком.

Я принимаю короткий душ в паровой капсуле и ложусь спать. Просыпаюсь отдохнувшей и довольной. Но потом наваливаются воспоминания. О том, что было с ректором Крейтом. Это все еще отдается в теле легкой слабостью, как после добротного занятия по рукопашке. И выжигающим душу стыдом. Теперь, возможно, он захочет повторить. А я? Захочу? Нет. Да вот только сказать «нет» вряд ли получится.

Вспоминаю, что Купер перешел в наступление. Это плохо. Иридия точно не будет этому рада. Получается, у неё теперь есть почва для ревности? Но я-то в этом не виновата! Вот с Купера пусть и спрашивает!

Наконец напоминаю себе о том, что вечером мне велено подняться на уровень А7. Страшно, что там меня ждет. А в животе против воли собирается тепло, стоит подумать, что я увижу ректора Крейта. И к щекам приливает кровь. Снова.

Собираюсь в кучу и иду на занятия. Нет времени сейчас рефлексировать.

День проходит спокойно, но зловещее предчувствие не оставляет меня ни на мгновение. Иридия не попадается мне на глаза, это странно и даже пугает. Но частью души я радуюсь, что между нами хотя бы сегодня не было столкновений.

После занятий оставляю сумку в каюте, на двери которой так и красуется ненавистническое послание, и иду к лифту. Часы напротив показывают без пяти минут шесть. Ректор Крейт, похоже, нарочно выбрал такое время. В районе шести вечера в коридорах практически никого нет. У курсантов или факультативы, или трудовая повинность, или заслуженный отдых. Выползать народ начинает ближе к семи.

В голове каша из мыслей и образов. Мне все-таки очень страшно, что за исследования придумал ректор Крейт. И, наверное, особенно страшно, потому что я не могу от них отказаться. Это ощущение несвободы колет в желудке подспудной тревогой.

Я подношу руку с вживленным пропуском к кнопке вызова. Тихий гул лифта отдается в теле легкой вибрацией. Двери начинают расходиться в стороны, когда я краем глаза вижу три высоких женских фигуры. Они бегут. Стремительно приближаются ко мне и ещё до того, как я шагнула в кабину, сшибают меня на пол.

На мгновение теряю ориентацию в пространстве, но этого хватает напавшим, чтобы скрутить меня. Кто-то держит за ноги, кто-то заламывает руки, а перед лицом появляется рожа Иридии.

— Я тебя предупреждала, тварь ты конченая! — шипит она, брызгая слюной. А потом бросает помощницам: — Тащите её на склад!

Две другие ксорианки в четыре руки волокут меня по коридору до ближайшей двери. Попытки вырваться не приносят результата. Они сильнее, и их две. Меня заволакивают в складское помещение — небольшую комнатку со стеллажами по периметру, бросают на пол, а потом в живот прилетает тяжелый магнитный ботинок Иридии.

В глазах темнеет на мгновение. Дыхание сбивается. Боль настолько лютая, что на глаза выступают рефлекторные слезы. Хочется схватиться за ребра, но я понимаю, что не смогу защититься. Они все равно меня поколотят. Нужно не позволить чипу сорваться с головы. Поэтому сцепляю руки на затылке и стараюсь свернуться так, чтобы получить как можно меньше ударов по ребрам. Но ксорианки удовлетворяются и тем, что могут бить по спине и ногам.

Боль пульсирует в висках. Они не церемонятся, пинают на совесть. И порог чувствительности у меня не такой, как у чистокровных ксорианок, ниже. Я напрягаю все мышцы, глухо стону, но не расцепляю рук, заодно защищая локтями лицо.

В какой-то момент Иридия ставит ногу мне на голову, раздавливая магнитным протектором ладонь.

— Думала, так и будешь выделываться? — рычит она несвоим от ярости голосом. — Ещё раз увижу тебя с Купером, выкину в шлюз для биоотходов! Поняла?

Киваю, но понимаю только одно — я опоздала на уровень А7, так что ректор Крейт выкинет меня из Академии на эвакуационной шлюпке ещё раньше.