Грешный ангел

Глава 15

Я стою перед зеркалом. Смотрю в свои глаза, наполненные слезами, и сгораю от ненависти к себе. Мне хочется выть от бессилия и злости. Но вместо этого я вынуждена краситься и укладывать волосы.

Сегодня вечером нас с Филиппом пригласили в ресторан на день рождения его друга. Меньше всего я хочу идти туда и быть рядом с этим человеком, но его грубый тон с утра ясно дал понять, что мой отказ послужит причиной большого конфликта. А я меньше всего хочу провоцировать его. Чем он злее, тем мне больнее.

Я нервно расчёсываю волосы. Руки трясутся и хочется разрыдаться. Я устала. Не хочу притворяться. Не хочу играть на публику, будто я счастлива и любима. Ведь всё с точностью да наоборот.

Случившаяся в квартире Филиппа ситуация месяц назад навсегда перечеркнула во мне надежду, что у нас с ним может быть светлое будущее. Теперь любое его прикосновение ломает меня изнутри. Секс с ним – самая настоящая мука. И даже его взгляды теперь кажутся насилием для меня. И это всё сводит с ума мой разум. Мне кажется, что я на грани срыва. Хочется исчезнуть. Порой, переходя дорогу, я мечтаю, чтобы меня переехал автомобиль на всей скорости. Но чуда не случается. Я продолжаю просыпаться каждое утро, вижу себя в зеркале и продолжаю свою никчёмную жизнь. Всё то, что было на острове стало для меня будто бы сном. Все мысли, мечты, амбиции – всё осталось там и меня больше не касалось.

– Зачем ты себя мучаешь, Аврора? – спрашивает Сара, заметив моё состояние. – Не хочешь идти, не иди. Пусть Филипп один едет на это день рождения.

– Всё нормально, Сар, – отмахиваюсь от неё.

Не хочу ничего говорить и обсуждать. А смысл? Ничего ведь не изменится. Я чувствую себя загнанным кроликом, который знает, что нет шанса на спасение.

– Да где нормально? Меня бесит, что ты ведёшь себя, как дура! Что ты в нём нашла, что вцепилась в него, как в последний шанс?

Сара выходит из себя. Психует, жестикулируя руками. А я застываю, смотрю на сестру через зеркало и не могу ни пошевелиться, ни ответить ей.

– Я думала, что ты после отпуска поумнеешь. А в итоге что получается? Ты тупо поразвлекалась на острове с Симоном, а потом вернулась в город и возобновила отношения с этим идиотом! Зачем тогда было позориться перед Симоном? Ты вообще понимаешь, в каком свете выставила себя и нашу семью в его глазах и в глазах Бруно? Я не могу! Как же я злюсь на тебя!

– Так и скажи, что переживаешь, что обо мне думает Бруно. Это всё, что тебя волнует, – с обидой выговариваю я.

Её слова задевают за живое. Я ведь не просто развлекалась с Симоном. Я с ним будто заново родилась, познакомилась с миром, вспомнила себя. И меньше всего я хотела стать разочарованием для него и для всей семьи…

Я отвожу взгляд от сестры, пытаюсь сосредоточиться на укладке, чтобы отвлечься. Но ничего не выходит. Глаза предательски наполняются слезами.

– Да, меня волнует, что он думает о тебе! Это нормально! Но это не всё, что меня волнует! Не говори ерунды, – она продолжает говорить на повышенных тонах. – Я искренне не понимаю, как можно быть такой глупой, чтобы продолжать отношения с Филиппом! Ты ведь несчастна с ним! Что ни ночь, то слёзы в подушку! Или ты думаешь, я слепая и глухая?!

Я молчу. Ничего ей не отвечаю. Сглатываю ком в горле, и просто стараюсь переждать бурю.

– Это из-за того, что ты с ним спала? – подходит ко мне и спрашивает тише, будто не хочет, чтобы даже стены её услышали. – Аврора, не стоит из-за этого портить себе жизнь. Вместе расскажем об этом папе. Ну да, позлятся с мамой, но потом успокоятся. А ты будешь спокойна и счастлива.

Сара продолжает говорить-говорить и говорить. Читать нравоучения. Объяснять, как несчастна я буду, если останусь и дальше в отношениях с Филиппом. Будто бы я сама этого не знаю и не понимаю…

И в какой-то момент я просто ломаюсь под натиском её слов и эмоций.

– Хватит, умоляю тебя! Хватит! – срываюсь я. – Ничего не будет хорошо! Не буду я счастлива! Отстань от меня, ладно?! Хватит твоих нравоучений! – сквозь слёзы кричу на неё.

– Ты ненормальная? За что себя наказываешь? Я сейчас сама позвоню Филиппу и пошлю его к чертям собачьим!

– Не вмешивайся, Сара! Не смей лезть в мою жизнь! Живи своей, но в мою не лезь!

Мой голос срывается, и я начинаю рыдать. Меня трясёт так, будто пустили электрический разряд. Всю сворачивает изнутри, и я бьюсь в агонии от непонимания, как усмирить боль внутри себя.

Сестра смотрит на меня в недоумении. Пытается понять, что происходит.

– Что с тобой? Посмотри на себя! Ты вся сломанная, но при этом продолжаешь быть с ним и просишь меня не лезть в свою жизнь! Я сейчас же всё прекращу! – она хватает свой телефон с полки. – Не собираюсь смотреть, как ты страдаешь! Пошёл он к чёрту!

– Сара, умоляю! – я выхватываю телефон из её рук. – Хватит!

Мне невыносимо сложно признаться ей, что случилось на самом деле три недели назад. И почему я вынуждена оставаться с ним. Но и держать в себе я это больше не в силах. Я не могу вынести этой боли одна.

– У него видео, как мы занимаемся этим! – говорю ей правду с истерикой. – Он обещал обнародовать его, если я ещё хотя бы раз заикнусь о том, что хочу расстаться! Поэтому прекращай читать мне нотации и лезть туда, куда я тебя прошу не лезть!

– Не поняла. Что за видео? Чем вы занимались?

– Тем самым… – я прячу от неё взгляд.

Мне стыдно смотреть ей в глаза.

– Боже, – она отшатывается назад. – Ты зачем согласилась снимать это? – спрашивает еле слышно.

Я скатываюсь на пол, обхватываю ноги руками. И начинаю плакать навзрыд.

– Я не знала, Сара! Он снимал меня тайно!

Я вспоминаю тот день, когда узнала об этом видео.

После того случая в квартире я неделю избегала встреч с Филиппом. Притворялась больной, потому что меня тошнило только от мысли о нём. Собиралась с силами, чтобы поставить точку в этих отношениях. И вот, когда решилась, я назначила с ним встречу в кафе. Боялась оставаться с ним наедине, поэтому выбрала общественное место.

Я сразу приступила к сути. Сказала ему, что хочу расстаться. И сначала он старался мягче убедить меня передумать, но, когда понял, что я твёрдо решила уйти от него, приступил к шантажу. Напомнил мне старые угрозы про секс.

– Мне всё равно, Филипп. Я сама расскажу обо всём родителям. А так же расскажу про то, что ты поднимал на меня руку и изменял.

Он тут же изменился в лице. Превратился в себя настоящего.

– Нет, моя девочка, ты будешь со мной, пока я не решу иначе! – схватил меня за руку под столом и сильно сжал её.

– Нет, Филипп! Надоело! Хочешь, рассказывай всем, что мы спали. Я любила тебя и собиралась выйти замуж. Об этом знали все. И никто не осудит меня за то, что я поддалась чувствам, – я продолжала стоять на своём.

Он ничего не ответил на это. Молча достал свой телефон. Что-то начал искать в нём, а потом включил мне видео. На нём были мы с ним в номере отеля. Я помню этот день. Мы были после дня рождения его троюродного брата. Они тогда все учили меня пить алкоголь, и я естественно была очень пьяной на том видео. Я не помнила, что было той ночью с Филиппом. Понимала, что между нами был интим, но не помнила деталей.

И вот я смотрела видео, где Филипп вытворял со мной всё, что ему вздумается, и мне становилось плохо. Это было настолько грязное видео, что хотелось тут же отмыться. Я находилась в диком ужасе. Не могла поверить, что человек, в которого я была влюблена всю свою сознательную жизнь, оказался таким мерзавцем.

– Уверена, что готова к тому, что я обнародую это видео? – спросил он, усмехнувшись. – Показать его твоим родителям? Сомневаюсь, что они догадываются, какой дрянной девчонкой ты можешь быть. У твоего отца больное сердце, думаешь, оно выдержит это?

Он запустил руку мне под платье прямо в ресторане, залез под трусы.

– Я повторяю ещё раз, Аврора! Ты – моя! Всё на этом! Прекращай выпендриваться! – прошипел мне на ухо и убрал руку из-под платья.

Я не произнесла в ответ ни слова. Не смогла. В тот миг я осознала, что моя жизнь по-настоящему разрушена.

Филипп схватил меня за волосы, оттянул их назад и впился поцелуем в губы.

– Повторяю ещё раз. Моя до тех пор, пока я этого хочу! – добавил он следом.

А я больше ничему не сопротивлялась. Ни в тот день, ни в последующие. Мысль, что это видео увидит хоть кто-то, парализовала меня. И я замолчала.

– Я правильно понимаю, что он снимал тебя без твоего согласия? – спрашивает Сара, вырвав меня из воспоминаний. – Это вообще-то нарушение закона!

– И что? Что мы сделаем? – отчаянно спрашиваю её я. – Он его обнародовать может, скажи мы лишнее ему слово… Боже, Сара, я там пьяная и сильно влюблённая в него. Делала всё, чтобы выглядеть удовлетворенной. Имитировала все эмоции. Это такой ужас, – хватаюсь за голову. – У родителей сердце остановится, если они увидят видео. Ты ведь понимаешь, что оно опорочит не только меня и нашу семью? Тень позора падёт на весь наш род!

– Понимаю, – она обнимает меня. – Надо удалить это видео! Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– У меня нет сил с ним бороться. Я просто надеюсь, что ему самому надоест играть в эти игры, и он уйдёт с концами от меня.

– Я эту мразь придушить готова! – Сара берёт меня двумя руками за лицо и цепляется со мной взглядами. – Послушай меня, я не допущу, чтобы ты вышла за него замуж и испортила всю свою жизнь! Мы что-нибудь придумаем! Обязательно!

Я ей киваю в ответ, хотя не верю ни в одно её слово. Не верю, что смогу выбраться из этого болота.

И я искренне не понимаю, как такое чувство, как любовь, могло довести меня до такой жизни? Что плохого я сделала, кроме того, что сильно полюбила плохого человека?

Я с трудом беру себя в руки и принимаюсь за сборы. Надеваю брючный костюм. Теперь я не ношу платья рядом с Филиппом. Страх, что его руки могут в любой момент залезть мне под юбку, овладел мной полностью, и теперь я делаю всё возможное, чтобы он как можно реже касался меня.

Филипп забирает меня в шесть вечера, и мы направляемся в ресторан.

– Могла бы нарядиться получше, что за костюм на себя напялила? – спрашивает он, бросив на меня недовольный взгляд.

– Испортила платье в последний момент. Поэтому пришлось надеть то, что было, – бросаю в ответ без каких-либо эмоций.

За эти два месяца я так часто стала ему врать, что это стало для меня привычным делом. Кажется, чаще мой разговор с ним состоит из лжи, нежели из правды. И я чувствую себя натянутым нервом, который вот-вот разорвётся.

– Сегодня поедем ко мне после вечеринки, – сообщает мне.

– Мне нужно будет домой, Филипп, – дрожащим голосом произношу я. – Сара сегодня одна дома.

– Ещё лучше, пусть парня своего пригласит, развлечётся.

– Они общаются всего ничего, о чём ты вообще?! – смотрю на него в недоумении.

– Твоей сестре давно нужен был мужик. А то больно злая, – смеётся он.

Его смех и голос вызывают во мне отторжение. Весь его вид вызывает во мне чувство презрения. Я хочу броситься на него с кулаками, придушить за слова о сестре, но вынуждено сдерживаю себя.

– Она здравомыслящая и умная девушка. А ещё – очень добрая, – отвечаю ему спокойно. – Только с тобой как-то отношения не сложились.

– Да она по-любому хотела, чтобы я ей достался, вот и бесится теперь, – самодовольно бросает он, а я начинаю истерически смеяться.

Впервые он меня по-настоящему развеселил. Более нелепой глупости я ещё никогда не слышала. Мне хочется ему ответить, что Сара просто умная девушка и видела его грязное нутро с первого дня, но решаю не портить и так испорченный вечер и воздерживаюсь от лишних комментариев.

– В общем, ничего не знаю. Сегодня ты моя, – кладёт руку на колено и начинает поглаживать. – Знаю, что твои старшие сегодня на смене, и их ночью не будет дома. Так что, всё получится.

Я глубоко втягиваю воздух в себя, и вся сжимаюсь. Мне кажется, что моё тело насилует не только Филипп, но и я сама, раз позволяю каждый раз этому случаться. Я не хочу этого человека. Мне противны его прикосновения, его дыхание, но из-за страха перед ним я каждый раз сдаюсь и делаю всё так, как он хочет. И мне ужасно плохо от собственной слабости и беспомощности.

Мы доезжаем до ресторана. Входим, и как только оказываемся среди людей, Филипп превращается в самого галантного и обходительного жениха. Я не знаю, как ему удаётся так резко превращаться в любящего человека. Самое забавное и паршивое – это то, что среди присутствующих есть те, кто завидует мне. Многие убеждены, что мне несказанно повезло с таким мужчиной, как Филипп. Раньше и я себе завидовала, была уверена, что самая счастливая. А сейчас чувствую себя пленницей, рабыней, жертвой. И мне хочется кричать об этом во всеуслышание, просить о помощи, но вместо этого я натягиваю улыбку и продолжаю играть роль счастливой невесты.

Народу вокруг очень много. Филипп обнимает меня за талию, давая всем понять, что я – его. Так странно, он называл меня последними словами, говорил, что я ничтожество, но на людях всегда с гордостью представлял меня своей невестой. Сейчас мне даже кажется, что он кичится мной среди друзей, и это всё кажется таким странным. Разве, следуя логики, он не должен меня стыдиться в обществе?

– Аврора, привет, – слышу знакомый голос. Оборачиваюсь и вижу перед собой Бруно.

Расплываюсь в улыбке при виде него и тянусь обнять в знак приветствия. За эти две недели, что он вернулся из Штатов, мы с ним часто виделись. Он каждый день приезжает к нам в гости. Успел даже познакомиться с родителями поближе и открыто заявил о своих намерениях, относительно Сары.

«Я знаю, как Сара чтит традиции семьи, поэтому, прежде чем ходить с ней на свидания, я хотел представиться вам и просить вашего разрешения на встречи с вашей дочерью» – так он сказал при первой встрече нашему отцу. И сразу влюбил в себя всех членов нашей семьи.

Поэтому я очень рада видеть его среди гостей. Он действует на меня, как успокоительное.

– Привет, – улыбаясь, приветствую его.

Филиппу явно не нравится это. Он хватает меня за талию и возвращает к себе, недовольно смотря на Бруно. Очевидно, он его не узнал.

– Филипп, это Бруно. Вы в аэропорту познакомились, – напоминаю ему.

– А, – немного успокаивается он. – Парень Сары, кажется?

– Сомневаюсь, что Сара уже согласна на такую роль, – улыбается в ответ Бруно. – Просто ухажёр.

Его глаза загораются при упоминании сестры. Это то, что не подделать. И это то, что по-настоящему греет мне душу.

– Ну да, нашу Сару так просто не завоевать, – отмечает Филипп.

Парни начинают о чём-то говорить, а я скучающе блуждаю взглядом по залу в надежде найти хоть кого-то, с кем смогу сегодня провести вечер за приятной беседой. Как вдруг мой взгляд падает на того, кого я не ожидала встретить здесь. Человека, которого я тщетно пытаюсь выбросить из своей головы вот уже два месяца, но он снится мне каждую ночь. При виде него земля уходит из-под ног, я теряю равновесие и хватаюсь крепко за руку Филиппа. Мне хочется бежать отсюда, лишь бы не встречаться с ним взглядами. Мне стыдно смотреть ему в глаза. Стыдно быть для него разочарованием. Но Симон направляется прямо в нашу сторону, и моё сердце начинает бешено биться в груди. Он подходит к нам с ухмылкой на губах. Его походка, аромат парфюма и глаза сводят меня с ума. И я с трудом совладаю с собственными эмоциями.

– Здравствуйте, – приветствует он нас и протягивает руку Филиппу.

Они пожимают друг другу руки, а после Симон протягивает её мне.

– Здравствуй, Аврора, – улыбается мне.

Моё имя до из его уст до сих пор звучит по-особенному прекрасно. Его голос будоражит кровь.

Я отпускаю Филиппа и протягиваю ему свою дорожащую ладонь. Вкладываю её в его руку и перестаю ощущать связь с реальностью. Всё вокруг перестаёт существовать и иметь значение. Его прикосновение действует на меня как элексир жизни. Внутри меня всё расцветает, и мурашки бегут по коже.

Симон хочет поцеловать тыльную часть моей ладони, но Филипп не даёт этого сделать.

– Не люблю, когда к моей невесте прикасаются незнакомые мужчины, – произносит он твёрдо.

У Симона слова Филиппа вызывают ухмылку, а с моих уст вырывается нервный смешок. Знал бы он, скольких мест на моём теле касались губы этого «незнакомого» мужчины. И я возвращаюсь с небес на землю, вспоминая, в какой дикой ситуации сейчас нахожусь.

– Прошу прощения, я привык всех знакомых девушек приветствовать именно так, – добавляет уверено Симон.

– А вы близко знакомы? – вскидывает брови Филипп.

– Сестра Сары для нас уже близкий человек, – продолжает Симон в том же тоне.

Я слышу усмешку в каждом его слове. Он играет на моих нервах. И я боюсь, что Филипп что-то заподозрит.

– В любом случае целовать Аврору позволено только мне, – горделиво отмечает Филипп.

И от его слов мне становится так неловко. Боюсь представить, как смешно Симону сейчас всё это слушать, вспоминая наши вечера наедине.

– Кто я такой, чтобы нарушать законы вашей семьи? – улыбается он. – Ещё раз прошу прощения.

Мне становится так дурно, что я не могу больше находиться в их обществе.

– Я отойду, – шепчу Филиппу на ухо. – Нужно в уборную.

Он кивает мне, и я тут же покидаю общество парней. У меня крутит живот от волнения и начинает тошнить. Я забегаю в уборную, запираюсь в кабинке и тут же вырываю. Меня всю трясёт. В голове тысяча и одна мысль. Страшно, если Филипп что-то заподозрит, но ещё страшнее, если ему расскажут правду. Он точно не даст мне жизни. Во всех смыслах – искромсает и уничтожит меня.

Минут пять я пытаюсь привести себя в чувства. Ещё десять решаюсь вернуться обратно в зал. Вечер обещает быть очень долгим и нервным. Ведь насколько сильно я хочу, чтобы он закончился, и я убежала от общества Симона, настолько же сильно не хочу, чтобы заканчивался, ведь тогда я останусь наедине с Филиппом.

И это какой-то замкнутый круг Ада.