Грешный ангел

Глава 39

– Моя девочка, – с наслаждением шепчет Симон и покрывает моё тело такими желанными, нежными поцелуями.

Я выгибаюсь в спине и крепче прижимаю его к себе.

– Моя любимая, – продолжает он сводить с ума мой рассудок. – Как же я скучал по тебе, Аврора. Как же я по тебе скучал.

«Любимая…» – эхом звучит в голове

Впервые меня называют любимой искренне. Впервые я по-настоящему любима. И любима любимым человеком. Теперь я точно знаю, что это за чувство. И оно совсем не похоже на то, что я испытывала раньше. Оно возвышает, дарит крылья, учит летать где-то среди звёзд, сияя вместе с ними.

– Симон, – стоном вырывается из уст, когда он касается пальцами моей плоти. – Домашние все проснулись, нас могут услышать.

– Прости, но теперь на завтрак, обед и ужин я хочу только тебя, – словно обезумивший цедит мне в губы и сливает нас в поцелуе.

После ночного признания Симона, он поцеловал меня, и мы потеряли контроль над собой и перестали воспринимать реальность. Полночи мы признавались друг другу в любви, неистово целовались и занимались любовью, будто не занимались ею целую вечность. Мы растворялись друг в друге без остатка. Никогда ещё я не чувствовала такого единения наших тел и душ как в эту ночь. Как же это прекрасно – заявлять о своих чувствах и знать, что это взаимно.

Голые и влюблённые мы уснули под утро в объятиях друг друга.

– Тогда скажи мне ещё раз… – прошу со сладостным предвкушением, оторвавшись от его губ.

– Люблю тебя, – сразу понимает, чего я хочу. – Люблю каждый сантиметр твоего тела, – говорит и снова покрывает моё тело поцелуями. – Каждый сантиметр твоей души. Твоих мыслей.

Как же он умеет красиво говорить, воспламеняя меня, сбивая мой пульс.

– Каждый этот сантиметр наполнен тобой, – не удержавшись, отвечаю ему взаимностью, тянусь к его губам и прежде, чем они соприкасаются, Симон произносит:

– Я хочу тебя безумно. Бе-зум-но…

– Так возьми меня, – бесстыдно выгибаюсь ему навстречу.

Здравый смысл пытается достучатся до меня, вразумить, что за дверьми спальни кипит жизнь. С первого этажа доносятся голоса родных Симона и моей сестры, но разум блокирует всё и желает только одного – вновь насладиться Симоном.

Он нависает надо мной сверху. Смотрит на меня своим самым порочным взглядом и медленно входит в меня, давая почувствовать каждый сантиметр своей плоти. Я с трудом сдерживаю протяжённый стон, что рвётся из груди.

– Не сорвись, – издевается, хищно улыбаясь.

Знает, что я не привыкла быть тихой. Сам ведь научил.

Понимая, что это сносит мне голову, я притягиваю его лицо к своему и впиваюсь в его губы, чтобы хоть как-то заглушить себя. Слившись в поцелуе, мы начинаем синхронно двигаться тазом навстречу друг к другу. В груди всё искрится и превращается в пожар.

– Я сдохну, если каждое моё утро не будет таким, – говорит Симон, смотря мне в глаза и продолжая входить в меня всё быстрее и сильнее.

– Ты необходим мне живым, – шепчу, теряясь в ощущениях от ласк Симона.

Мне до сих пор не верится, что мы поговорили и признались в своих чувствах и теперь наслаждаемся друг другом в полной мере. Словно другая реальность. Такая чудесная и прекрасная.

Я обвиваю ногами его бёдра, двигаюсь ему в такт, сливая нас в диком танце. Отсутствие секса на протяжении долгих месяцев очевидно сказалось на мне. Я стала ненасытной, дерзкой и отчасти грубой. И чувствую, что Симону такая я тоже приходится по вкусу. Он смотрит на меня с восхищением, необузданным желанием, и его движения и касания становятся мне под стать – такие же резкие, слегка грубые и причиняющие приятную боль.

– Какая ты горячая, Аврора, – выдаёт Симон, когда мы одновременно взрываемся в экстазе.

Он ложится на спину, раскрывает руку и ждёт, когда я прижмусь к нему. Вымотавшаяся и опустошённая, но до безумия счастливая я склоняю голову на его плечо. Слушаю сумасшедшее биения наших сердец. И это лучшая музыка для моих ушей

– Через пару часов я поеду с Бруно в город. Нужно решить кое-какие вопросы по работе и съездить в больницу к доктору бабушки. Хочешь со мной? – говорит Симон, нарушив умиротворённую тишину между нами.

– Я бы с удовольствием, но останусь с сестрой. Помогу ей по дому. Твоя мама вернётся только к вечеру.

Он берёт меня за подбородок, приподнимает лицо к себе и расплывается в улыбке, разглядывая меня.

– То, что ты делаешь – бесценно. Знай, что я вижу и ценю твою заботу обо мне и моей семье.

– В моих поступках нет ничего такого, чтобы ты отмечал и говорил о них. Забота о дорогих людях – это так же естественно, как и дышать.

– И быть благодарным за эту заботу тоже естественно. Я не намерен воспринимать что-то как должное. Даже твою любовь, – произносит с нежностью и проводит пальцем от одного уголка губ к другому.

Внутри меня тягучей негой разливается тепло. Душа наполняется не просто любовью, а чем-то мощнее и сильнее, чем это чувство.

– Я счастлива, что моё сердце поумнело и влюбилось в тебя, – поцеловав его в руку, я нехотя вылезаю из постели.

Прохожу к столу, беру браслет с кольцом и возвращаю их на запястье и палец. Вижу, как доволен Симон, наблюдая за этим. А как довольна я. Без них я чувствовала себя голой. А теперь снова – нарядная.

Пока я одеваюсь, Симон продолжает лежать и наблюдать за мной. А я ощущаю такую лёгкость и счастье во всём теле и на душе. И это совсем другое счастье. Оно такое полноценное. Мне больше не страшно за будущее. Почему-то сейчас я уверена – Симон не отпустит меня.

Один откровенный разговор, и все переживания и тревоги улетучились и рассеялись в воздухе. Когда Филипп говорил мне о Рае и что всё между ними кончено, я не верила ему. Всегда чувствовала её между нами. Но Симон… После его слов я больше не чувствую эту девушку не то что между нами, а вообще в нашей жизни. Я верю ему. Верю всем своим сердцем.

Если он осознал свою ошибку и попросил искренне прощения, я не хочу терять время на глупые игры и попытки помучить его и набить себе цену. Мы и так потеряли много времени вдали друг от друга. И теперь я хочу восполнить себя и свою жизнь присутствием Симона. Сейчас я уверена, что это будут другие отношения. Более здоровые и наполненные.

– Знаешь, чего я хочу? – спрашивает Симон, подойдя ко мне сзади и помогая застегнуть бюстгалтер.

– Чего?

– Это так глупо, – усмехается он. – Но безумно хочу вернуться сегодня вечером домой и увидеть накрытый стол с ужином, который приготовила ты, – признаётся и целует меня в плечо.

И, возможно, это и в самом деле глупо и смешно звучит. Но я чувствую, что это для него значимо, и ловлю себя на мысли, что с удовольствием исполню его желание.

***

Джулия сегодня на радость всем чувствует себя прекрасно, и мы с Сарой с удовольствием проводим время с ней. Говорим о разном. Сара рассказывает про их медовый месяц, что они делали, куда ездили. А я делюсь с ними нашим откровенным разговором с Симоном и нашими признаниями в любви. Знаю, что это их удивит и обрадует, поэтому считаю неправильным молчать. Впрочем, Симон не особо скрывал с утра своих чувств. Ухаживал за мной за завтраком, поцеловал на прощание перед всеми, да и его поступок за столом перед родителями пару дней назад ясно дал понять, что он не готов больше скрывать нас от мира.

Сестра с бабушкой были очень счастливы услышать об этом. Сара усыпала меня вопросами, а Джулия сказала лишь одно:

– Я знала, что вам нужно просто поговорить. Впереди вас ждёт прекрасная совместная жизнь. И вы, девочки, обе очень меня сегодня осчастливили.

И мне после её слов захотелось устроить настоящий семейный ужин, чтобы продлить это счастье. И заодно исполнить желание Симона.

Несколько часов мы с Сарой провозились на кухне, готовя разные блюда и десерты. А после украсили террасу светодиодными гирляндами и накрыли красивый стол со свечами.

Я считаю, что такие дни, как этот, когда Джулия в таком прекрасном расположении духа, нужно наполнять ещё большей радостью, смехом и любовью. Потому что неизвестно, что её ждёт дальше. И хотелось бы наполнить её жизнь как можно большим количеством счастливых мгновений.

Симон с Бруно возвращаются домой, когда за окном уже темнеет, а небо усыпается звёздами, а следом за ними приезжают и наши родители.

– Моя девочка, – радостно встречает Симон Лўну, которая, увидев его, тут же вырывается из рук моей мамы и бросается к нему в объятия.

Её хвостик безудержно виляет, и она тянется к его лицу, чтобы всего его облизать. Симон смеётся и тискает её. Когда мы были вместе, я всегда брала её с нами во все поездки. И я знаю, что он любит её не меньше моего.

Мы приветствуем всех и приглашаем за стол.

– Девочки, какие вы умнички, – с восторгом произносит тётя Анна, рассматривая стол и присаживаясь вместе с моей мамой к Джулии, которая радостно наблюдает за всеми.

– Да, нам очень повезло с невестками, – выдаёт она, поддержав дочь. – Весь день сегодня радовали меня своими разговорами и как пчёлки трудились.

Мы с Сарой переглядываемся смущённо.

– Надеюсь, сегодня вы вернёте нам нашу младшую дочь, – весело выдаёт моя мама.

– Простите, София, ну мы даже Лўну сегодня заберём себе, – весело заявляет Симон.

– Ну уж нет, дорогой, к таким потрясениям мы ещё не готовы, – мягко улыбается ему мама.

И дальнейший диалог они уже ведут лишь взглядами, понимая друг друга без слов.

Всё-таки существует баланс жизни. Где-то ты теряешь, но где-то обязательно приобретаешь. Родители потеряли друзей, но приобрели новых членов семьи. Я потеряла Филиппа, но обрела настоящую любовь. И сидя за столом в окружении этих людей, я убеждаюсь в том, что всегда всё к лучшему, и нужно не бояться перемен в жизни.

Дедушка Марат выносит на улицу свой старый виниловый проигрыватель. Ставит пластинку, и пространство заполняется красивой и чарующей музыкой.

– Ой, моя любимая песня. Помнишь, Марат, мы с тобой под неё танцевали наш первый танец? – Джулия расплывается в улыбке от воспоминаний.

– Поэтому я её и включил, любовь моя, – он подходит к ней, подаёт руку и приглашает на танец.

Глаза Джулии загораются тысячами огней. Она без раздумий вкладывает свою ладонь в его руку, и они вместе спускаются с террасы на газон и начинают свой танец.

Я с упоением наблюдаю за ними и той любовью, которая до сих пор теплится в их глазах. Вижу, как плохо дедушке Марату, как в глазах проблескивает влага, но он отгоняет её. И сердце моё сжимается от тоски. Не хочу даже думать о том, как больно и невыносимо ему смотреть на любимого человека и понимать, что скоро его не станет.

Я настолько пленена ими и своими мыслями, что не замечаю, как передо мной появляется Симон и берёт меня за руку. Вздрагиваю от неожиданности и перевожу взгляд на него.

– Пойдём потанцуем тоже.

Сначала я чувствую лёгкое смятение и неловкость, но потом понимаю, что хочу этого больше всего в данную секунду и без лишних раздумий прохожу вместе с ним к Джулии и Марату под открытое небо.

Симон берёт меня за талию, прижимает к себе и, как только моя рука ложится на его плечо, он начинает вести нас под музыку. Я застываю в его глазах. Он смотрит на меня так проникновенно, что пробирает до мурашек в теле.

– Я знаю, что ты хотел, чтобы я приготовила ужин для тебя. Но мы решили, что такой вечер пойдёт на пользу бабушке, – шепчу ему и улыбаюсь. – Да и всем нам.

Я смотрю на Джулию и Марата, на то как они смотрят друг на друга, как он умело ведёт ее в танце, и улыбаюсь. Как же прекрасно прожить жизнь с тем, кого ты любишь, и кто смотрит на тебя влюблёнными глазами даже спустя много лет брака.

– Вы с Сарой организовали прекрасный вечер. О таком ужине я и желать не мог.

Он на миг опускает мою руку и касается моей сбившейся пряди волос. Убирает её за ухо и разглядывает меня с упоением. Он так похож сейчас этим взглядом на своего дедушку. И это пробирает меня до мурашек.

– Знаешь, чего я хотела бы, Симон? – спрашиваю с волнением в голосе.

– Я внимательно слушаю тебя, ангел.

– Хочу, чтобы через много лет ты смотрел на меня также, как смотришь сейчас. Один лишь этот взгляд окрыляет меня.

Он молчит, всё глубже проникая в моё сердце. А потом неожиданно произносит:

– Выходи за меня замуж.

Я аж замираю от его слов. Смотрю на него шокировано и не могу пошевелиться. Всё вокруг нас словно перестаёт существовать. Мы остаёмся одни во всём мире.

– Прости, я знаю, что ты заслуживаешь другого, более красивого предложения. Но увидев тебя на нашей кухне за готовкой, я не мог избавиться от желания видеть такую картину всегда.

– Хочешь, чтобы я постоянно готовила для тебя? – нервной смешинкой вырывается из моих уст.

Когда он признался мне в любви, мне казалось ничто больше не способно сделать меня более счастливой, но сейчас моя радость достигает до самих небес.

– Нет. Просто хочу, чтобы ты была моей женой, и каждое утро, просыпаясь, я видел тебя рядом, – признаётся он.

Я замолкаю, не веря в происходящее. Не знаю, о каком красивом предложении он говорит, потому что для меня это – самое невероятное.

– Ещё раз прости, ангел. У меня даже кольца нет с собой.

Я вижу, как его это огорчает, и спешу заверить, что кольцо – последнее, что имеет для меня значение.

– Чем плохо оно? – показываю ему то, которое надела с утра. – Мне кажется, и его сейчас достаточно.

– Ты согласна? – удивляется он, будто бы и не ожидал такой реакции от меня.

А я не вижу смысла думать над чем-то. Если двое людей любят друг друга и их желание построить семью взаимно, то какой смысл ждать? Тем более, когда мы знаем друг друга вдоль и поперёк. Знаем всё самое ценное и сокровенное.

– Знаешь, Симон, – я кладу вторую руку ему на плечо и улыбаюсь. – Если вспомнить наш первый день знакомства и всё, что было между нами за этот год, то я не могу представить более прекрасного предложения, чем этот. У нас ведь всё не так, как у людей.

Он расплывается в улыбке, но молчит, продолжая ждать моего ответа.

– Да, – тянусь в его объятия. – Конечно, я согласна. Я люблю тебя и хочу быть твоей женой.