Грешный ангел

Глава 29

– Три месяца спустя —

Я смотрю на густой туман, что накрыл окрестности. Фонари освещают тусклым светом просторный двор, а капли мелкого дождя, бьющиеся о крышу террасы, и треск огня в камине успокаивают и расслабляют. Укутываюсь в свой кардиган, обнимаю Лўну, что сопит у меня на коленках и наблюдаю за тем, как дедушка Симона подбрасывает дрова в огонь, чтобы разжечь его сильнее.

Меня окутывает необыкновенное ощущение уюта и покоя. Чувствую себя как дома, хотя впервые нахожусь в гостях у дедушки и бабушки Симона. Сегодня он забрал меня с Лўной с утра и привёз в деревню, чтобы познакомить с ними. Я знала, что Джулия и Марат для него как родители. Он вырос с ними. Они всегда брали его в путешествия, а летом он обожал проводить время у них. Никто не скрывал, что Симон – их любимец, и никто в их семье не обижался на это. Поэтому я была в смятении от его поступка, но не думала отказываться – чувствовала, что это важный шаг для него… для нас.

Мужские руки укутывают мои плечи в плед, и в следующую секунду рядом со мной садится Симон. Обнимает меня и целуют нашего щенка.

– Я заварила свой фирменный чай с имбирём и мёдом, – следом на террасу выходит бабушка Джулия, держа в одной руке чайник, а в другой блюдо с десертами.

Меня поражает сходство между ней и Симоном. У них одинаковые черты лица, цвет глаз и улыбка. Но самое главное – это энергетика. Когда они смотрят на меня, ощущение, словно кто-то обнимает моё сердце. И это что-то невообразимое.

Я хочу встать и помочь женщине, но Сим меня останавливает.

– Сиди. Ба сейчас тебя отогреет, – говорит, посмотрев нежно на меня.

– Я уже согрелась, – улыбаюсь ему. – Мне с вами очень хорошо и тепло.

Он ничего мне не отвечает, но я знаю, что ему тоже хорошо рядом с нами. Так странно и одновременно хорошо – чувствовать без слов человека и его эмоции. Со мной никогда раньше такого не было. Но с Симоном за эти месяцы многое случилось впервые.

Три года серьёзных отношений с Филиппом померкли на фоне трёх месяцев тайных, несерьёзных отношений с ним. Ночные разговоры шёпотом, чтобы никто не услышал, откровенные признания, долгожданные встречи и жаркие ночи – всё заставляло меня цвести и оживать. Симон стал лучшим лекарством от разбитого сердца, стал моим исцелением. Он сотворил невероятное – воскресил сердце и научил его заново ощущать вкус жизни. Рядом с ним мне всегда хочется улыбаться, смеяться. Я чувствую себя по-настоящему живой и счастливой.

Каждый вечер в пятницу Симон приезжает в Ярославль и остаётся в городе на все выходные. В родном городе выбора у нас нет, поэтому мы проводим время в загородном доме, чтобы скрыться от знакомых глаз. К десяти вечера я всегда возвращаюсь домой и жду следующего дня, чтобы вновь оказаться в его объятиях. И это ожидание встречи самое сладкое.

Пару раз в месяц мне удаётся отпроситься у родителей поехать в Москву к Яне, и это моё любимое время. Время, когда я выдыхаю полной грудью и не боюсь быть собой – грустной, весёлой, глупой и сумасбродной. Я становлюсь другой. Настоящей.

О нас с Симоном знают Яна, Остин и ещё один его московский друг с девушкой. От всех остальных мы приняли решение скрывать наши отношения. Я была инициатором этого решения, потому что прежде, чем о нас узнают, я хотела быть уверена в нас. Быть уверена, что однажды я не проснусь и не увижу перед собой мужчину, которого не знаю. Я не доверяю себе. Боюсь, что снова нахожусь в розовых очках, и всё происходящее я сама себе придумываю. И мне кажется, Симону так тоже намного легче.

Каждый мой приезд в Москву заканчивается маленькими путешествиями на машине в другие города России. Мы нашей небольшой компанией успели объездить золотое кольцо России, побывать в Санкт-Петербурге. И однажды даже умудрились съездить на Кавказ и увидеть горы.

Именно там, в горах, в объятиях Симона, я почувствовала, будто заново родилась. Мы стояли на холме, наблюдали за солнцем, что скрывалось между гор, и я плакала. Плакала тихо, но много. Очень много. А Симон молчал. Он знал причину моих слёз и совсем не злился на меня. Наоборот, обнимал так крепко, что казалось, будто хочет забрать мою боль себе. И возможно так и было – потому что в тот вечер на закате, как по щелчку пальцев мне вдруг стало хорошо и спокойно. И с этим состоянием я вернулась обратно в Ярославль, и оно до сих пор не покидает моего сердца.

На Кавказе осуществилась ещё одна моя мечта, о которой за годы рядом с Филиппом успела забыть – я научилась кататься верхом. А ещё научилась печь осетинские пироги, танцевать национальные танцы и прокатилась по канатной дороге среди гор. Получила море впечатлений за эту недолгую поездку, и они теперь навсегда останутся со мной.

Три месяца. Казалось бы – всего девяносто два дня, но я как будто прожила с Симоном полноценных три года совместной жизни. Я узнала о нём много сокровенного и без страха делилась с ним своими тайнами. Он рассказал мне их историю с Даяной. И клятва, которую он взял с меня, обрела для меня много смысла. Многие его слова и страхи стали для меня понятными.

И я мечтаю, чтобы однажды я заслужила его доверие, как и он моё. Хочу, чтобы наша тайная связь переросла в настоящую любовь, и мы смогли наполнить наши отношения всем тем, чего нам не хватало в прошлых.

Симон – это отдельная книга моей жизни. И даже если ничего не получится, я сохраню её на самом видном месте у меня в сердце. Я во многом в жизни ошибалась, но уверена в одном – Симон мой подарок свыше. И я навряд ли встречу когда-нибудь мужчину, подобного ему. Поэтому я наслаждаюсь каждым днём, проведённым с ним рядом.

– Ну рассказывайте. Долго будете ещё прятаться от всех? – вопрос дедушки Марата вырывает меня из мыслей.

Дедушка сидит напротив нас, строго, но в то же время мягко смотрит на Симона в ожидании его ответа. Со стороны он может показаться суровым, но только на первый взгляд. Наблюдая за тем, как он относится к жене и внуку, я понимаю, что он добрый и очень заботливый человек. А его суровость – это лишь простая прямолинейность.

Я тоже перевожу заинтересованный взгляд на Симона.

– Нам так хорошо, – спокойно отвечает он.

– Правда? – мужчина переводит вопросительный взгляд на меня, чтобы узнать моё мнение на этот счёт.

– Правда, – искренне улыбаюсь ему. – Очень хорошо.

– Ну, дед, вспомни нас. Сколько мы прятались от всех по подъездам? – смеётся бабушка. – Год? Два?

– Тогда другие времена были. А сейчас что мешает открыто говорить о своих отношениях? Вон как Бруно и Сарочка, например.

С уст вырывается нервный смешок. Поджимаю губы, чтобы не выдать эмоций, и отвожу взгляд. Так и хочется сказать: «потому что Симон не Бруно, а я не Сарочка», но молчу. Симон обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Целует в макушку, словно чувствует, как я нуждаюсь в его поддержке.

– Нам кажется это романтичным. Да и вообще, я ведь не для этого познакомил вас с Авророй, – широко улыбается он.

Бабушка расплывается в улыбке, наблюдая за внуком.

– Дед просто переживает за Аврору, – мягко добавляет Джулия.

– А как не переживать? – как-то до умиления по-детски спрашивает мужчина. – Девочку с таким скандалом забрали из другой семьи, а наш балбес вместо того, чтобы прийти и просить её руки, ерундой мается.

Я расплываюсь в улыбке после этих слов. До глубины души приятно, что человек старой закалки переживает за меня, а не осуждает.

– Дедушка Марат, – решаю заговорить я. – Именно по этой причине нам спокойнее находиться в тайных отношениях. Нужно ведь время, чтобы избавиться от всего лишнего в голове и на сердце. Заново довериться человеку. Познакомиться с ним настоящим. Горький опыт показывает, что люди способны скрывать свои тёмные стороны очень долго. Мы просто хотим быть уверенными в том, что на этот раз делаем всё правильно.

– Вы или ты? – до боли проникновенно спрашивает Джулия.

– М-мы, – отвечаю неуверенней, чувствуя, как изменилась атмосфера в воздухе после моих слов.

Перевожу взгляд на Симона в надежде, что он подтвердит мои слова. Но он смотрит на дедушку с бабушкой, улыбается им, но в глазах какая-то пустота. Он о чём-то глубоко задумывается.

– Теперь всё предельно ясно, – произносит дедушка, смотря на внука.

Они словно понимают друг друга без слов. А я не понимаю ничего, но не осмеливаюсь больше заговорить об этом.

Последующие пару часов мы пьём чай, пробуем десерты, которые приготовила бабушка и рассказываем им о наших маленьких путешествиях. А они делятся с нами своими историями из молодости. Мне кажется, именно от них Симон научился быть таким свободным, открытым и всегда влюблённым в эту жизнь.

Когда начинает смеркаться, бабушка идёт на кухню, чтобы собрать нам в дорогу закрутки, которые сделала на зиму, а дедушка возвращается в дом, так как начинается его любимая передача по телевизору. Мы с Симоном решаем остаться на террасе, чтобы ещё немного насладиться свежим воздухом после дождя.

– У тебя чудесные бабушка с дедушкой, – говорю искренне.

Я влюбилась в них. Мои родители очень быстро осиротели, поэтому нам с Сарой не удалось насладиться ролью внучек. А сегодня я почувствовала себя ею. И на душе стало ещё немного теплее.

– Да. Они у меня замечательные, – с гордостью ответил он, смотря на них через панорамную дверь, в которой видно, как оба старичка возятся и собирают сумку для любимого внука.

– Не жалеешь, что познакомил меня с ними? – спрашиваю, вглядываясь в его глаза.

Он переводит взгляд на меня. Грустно улыбается мне.

– Иначе я не мог.

Меня окутывает волнение.

– Почему тебе грустно от этого? – беру его за руку.

Он научил меня разговаривать. Странно да звучит? Но раньше я бы побоялась спросить человека, почему ему грустно или что он хочет сказать тем или иным поступком. Я бы побоялась сказать открыто, что мне страшно, больно или наоборот хорошо. Да, есть вещи, которые невозможно пока произнести вслух. Но многое я научилась озвучивать. И это всё только благодаря ему.

– Размышляю над твоими словами.

– Какими?

– Про тёмные стороны. Считаешь, что я окажусь, как он?

– Хочу верить, что нет, – отвечаю предельно честно.

– Хочешь, но не веришь?

– А ты? Разве мы уже доверяем друг другу? Мне кажется, именно по этой причине мы прячемся от всех. Потому что у каждого в сердце свои переживания и сомнения.

– Ты права, – отвечает отстранённо.

Чувствую, что просто хочет закончить наш разговор. Но меня это не устраивает. Мне не нравится это чувство недосказанности между нами.

– А что имел ввиду дедушка, когда сказал, что ему стало всё предельно ясно? Разве я сказала что-то не то?

– Ты правда не понимаешь? – спрашивает, смотря мне в глаза.

Отрицательно качаю головой. Внутри всё сильнее сжимается от тоски.

– Я готов хоть сейчас рассказать всем о нас, – он склоняет голову к моему лицу, соединяя наши лбы. – Потому что нисколько не сомневаюсь в том, что чувствую к тебе, и готов снова рискнуть.

Я растворяюсь в его словах. Смотрю в его глаза и больше не вижу ничего вокруг. Сердце клокочет в груди, посылая сигналы в мозг. Просит, чтобы я рассказала, что оно до краёв заполнено им. Просит ответить ему взаимностью. Но я молчу. Мне страшно. Чертовски страшно рискнуть.

Потому что мысль, что я пойду и расскажу родителям про нас, а потом мы расстанемся, разъедает моё нутро.

– Кхм-кхм, – слышим, как кто-то откашливается со стороны.

Синхронно смотрим в сторону входа на террасу и встречаемся с шокированными лицами Бруно и Сары.