Грешный ангел

Глава 23

Я смотрю на языки пламени, что красиво играют на ветру, и чувствую огромное облегчение. Казалось бы – мелочь, ведь я всего-навсего сжигаю наши фотографии с Филиппом, но по ощущениям, будто только сейчас навсегда прощаюсь с ним и нашими отношениями.

За день до моего приезда Яна поручила мне собрать всё, что связанно с ним, и привезти к ней. Всё уместилось в одну небольшую коробку. И всю дорогу до Москвы я с досадой осознавала, что три года отношений я смогла уместить в неё. В эту картонную коробку было сложено так мало всего, но ещё меньше – воспоминаний. Я не могла понять – между нами всегда было так мало хорошего, или Филипп вытеснил всё хорошее своими плохими поступками?

– Украшения сдадим в ломбард, – останавливает и вырывает меня из мыслей Яна, когда я беру их и хочу бросить в огонь.

– Нет. Что бы я не купила на эти деньги, оно будет напоминать о нём и его родителях. Не хочу, – говорю с отвращением.

– Сколько сантиментов, – закатывает глаза. – На эти деньги мы сходим в самые лучшие клубы и рестораны. А ещё, – тянется к моему уху. – Сходим и посмотрим на мужской стриптиз. М-м-м, лучшая трата денег бывшего.

Она начинает смеяться, а я смотрю на неё, как на умалишённую.

– Мужской стриптиз? – из уст вырывается смешок.

– Да-да, я обещала, что никакой выпивки и мужчин. Но мы не будем с ними знакомиться, просто поглядим, – заговорщически улыбается подруга.

– Ты ненормальная, – качаю головой. – Никаких мужских стриптизов и клубов.

Почему-то мои слова звучат неуверенно. Словно говорю их не я, а родители и Сара.

Мой голос в голове задаёт мне совсем другие вопросы. Что плохого в том, что предложила Яна? Разве поход в такие заведения как-то характеризует девушку, как личность? Почему клуб – это равно грязь и разврат? Это ведь место для танцев и веселья. И если кто-то идёт туда за похотью и сексом – то он находит тех, кто хочет того же. Но если я иду туда просто танцевать и веселиться – мне встретятся точно такие же люди. А мужской стриптиз… Я бы взглянула на него из интереса.

Но вслух признаться о таком не решаюсь даже Яне. Наверное, это всё-таки плохо и неправильно для девушки, которая хочет менять свою жизнь и быть благоразумнее, как просил того папа.

– В общем, украшения едут в ломбард. А это что? – хмурит брови Яна, увидев юбку и пиджак.

– В этом я была в нашу последнюю встречу, – сглатываю ком, что разрезает своим острием стенки горла.

Уже перед выходом из дома, я захотела взять и его с собой. И сейчас понимаю, что поступила правильно.

– Значит – С-Ж-Е-Ч-Ь! – командует она.

Я хватаю юбку и тут же бросаю её в костёр, что мы разожгли. Огонь поглощает её, и я бросаю следом пиджак. Пламя вспыхивает с новой силой и завораживает меня. Я словно сжигаю тот вечер навсегда. Сжигаю всё, что было между нами за эти годы. Всё хорошее и плохое. Я не хочу хранить в себе ничего.

– Постой здесь, я сейчас подойду, – слышу голос подруги, но ничего ей не отвечаю.

Не могу оторвать глаз от огня, что превращает в пепел всё то, что причиняло мне боль. И я вдруг осознаю – на свете всегда есть то, что сильнее моей боли, и оно способно излечить меня.

– А вот и мой сюрприз, – воодушевленно произносит Яна.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что она задумала на этот раз. И просто не могу поверить своим глазам. Эта безумная девчонка превзошла саму себя. Она тащит ко мне ростовую картонную фигуру с лицом Филиппа. Я стою в шоке и сначала думаю, что мне мерещится это. Но когда понимаю, что нет – начинаю смеяться в голос, стирая слёзы с лица.

– Даже не знаю, чью мечту я сейчас буду осуществлять, твою или свою, – с серьёзным лицом произносит она. – Можно яйца отрежу я?

– Яй… – хочу переспросить, но опустив взгляд на пах картонного мужчины, понимаю всё без лишних слов.

Мой смех перерастает в истерический ржачь. Никак иначе назвать это не могу. Моя подруга – сумасшедшее создание. Прилепила к брюкам Филиппа мужской орган.

– Я знала, что тебе понравится, – она протягивает мне один нож, а второй оставляет себе. – С размером как, не прогадала?

Размер она сделала с мизинец. Увидь это Филипп, у него случился бы приступ.

Подруга ставит его перед нами и разглядывает вместе со мной.

– Ну что, расчленим и сожжём или целиком закинем и приготовим шашлычок? – довольно улыбается она.

– Не хочу лишний раз мараться об него. Давай целиком, – брезгливо произношу я. Мне не терпится приступить к делу.

– Ну кое-что я всё-таки отрежу, – подруга зловеще улыбается, потирает руки и подходит к нему.

Я догадываюсь, что она задумала, и с удовольствием готова понаблюдать за этим шоу, которое устроила для меня подруга.

– Чтоб в нужный момент твой хер никогда не вставал, – желает ему и вонзает нож в самый центр паха.

– Я-я-яна, – меня вновь разрывает дикий смех.

Подруга сначала разрезает его «достоинство» напополам, а потом срезает полностью. Два маленьких куска картона летят в огонь.

– Чтобы сейчас тебе пекло там так, будто я реально твой хуй поджарила, – с важным театральным лицом добавляет она и довольная кивает собственным словам.

Об этом я и говорила – рядом с ней любая боль проживается с улыбкой на лице. Мне легко рядом с ней и не страшно быть разной. Мне нравятся её пошлые и грязные шутки, нравится, что вся её агрессия направлена в сторону Филиппа, а не в мою.

Яна заряжает меня.

– Теперь можно его в огонь? – спрашиваю я. – Твоя душа успокоилась?

– Ты тоже должна сказать ему что-нибудь на прощание.

Я смотрю в это пугающее глаза. Пытаюсь разглядеть в них что-то родное. Но ничего. Чужой. Словно никогда и не был любим мною. Да и любовь ли это была? Или больная одержимость своей детской мечтой?

– Я желаю тебе тебя.

И это единственное, что хочу пожелать ему.

Мы с Яной тащим его к костру, и ставим в него. Я молча наблюдаю за тем, как языки пламени поглощают это чудовище снизу вверх. Сейчас он выглядит ещё более зловеще. Как будто и в самом деле дьявол, пришедший с самого ада. Но мне совсем не страшно. Наоборот, я испытываю такое незнакомое мне чувство превосходства над ним. Сейчас я сильнее, сейчас всё в моих руках. Я главная. Я важная. И это чувство кружит мне голову.

– Чтоб понос одолевал тебя каждую минуту жизни, – продолжает желать ему всё самое лучшее Яна. – Облысел и обеднел.

– Ну облысение – это уже сильно, – весело заявляю я.

Филипп считает волосы своим главным достоинством. И если бы он сейчас услышал Яну, точно бы сошёл с ума.

– Импотенцию пожелать, как думаешь? Или лучше, чтобы ему всю жизнь давали только шлюшки с венерическими заболевания?

– Побереги ты этих бедных девушек.

– Всё принято, – он весело улыбается и делает пальцами знак окей.

Подруга ещё пару минут щедро награждает его «добрыми» словами. А я молча слушаю её и просто наслаждаюсь тем, как горит этот человек. Хочется верить, что он так же навсегда исчез из моей жизни, как и из моего сердца.

Я очень благодарна Яне за этот ритуал. Уверена, она знает не понаслышке, как это помогает отпустить боль. Я бросаю на неё грустный взгляд. Я помню, что раньше она была не такой. Помню её слабой, сломанной, раздавленной. Но сейчас передо мной уверенная, сильная и жизнерадостная личность. И это вдохновляет меня и дарит надежду.

Остаток вечера мы проводим, сидя у костра загородного домика, который она забронировала на пару дней. Без лишних слов она поняла, как мне необходимо уединиться и скрыться от суеты и людей.

Подруга делится со мной советами, как легче всего пережить такого рода расставания. Советует найти новые увлечения в жизни, познакомиться с разными людьми, путешествовать и самое главное – переключить фокус своего внимания на себя. Думать и заботиться о себе. Дарить себе то, в чём нуждаешься. Научиться любить себя так же сильно, как любишь других. И на словах всё кажется так легко и просто, но я понимаю, что впереди меня ждёт большая работа над собой.