Грешный ангел

Глава 22

– Неделю спустя —

– Ничего не знаю, ты должна поднять свой зад, собрать свои манатки и приехать ко мне в Москву. Покутим, отдохнём, развеемся, – тараторит Яна, разговаривая с со мной и с Сарой по видеосвязи.

Только сегодня я рассказала ей обо всём, что произошло за последнее время, и она наконец пришла в себя спустя двадцать минут беспрерывных оскорблений Филиппа.

– Боюсь представить, какими нудными лекциями тебя загрузила сестра, – закатывает глаза подруга. – Я ведь права, Сара? Уже сказала ей остерегаться всех мужчин на планете?

– Ну лучше, конечно, как ты – попробовать всех на вкус, – бросает ей в ответ сестра.

– Самый мерзкий вид она уже попробовала, так что теперь дело за приятным, – весело продолжает подруга, издеваясь над ней.

Я молча слушаю их и не понимаю, что они вообще обсуждают. Я не намерена никого слушать – ни Сару, ни Яну. Не хочу ни остерегаться мужчин, ни пробовать их на вкус. Буду жить так, как получится. Как бы я не старалась, но Сарой мне не стать, впрочем, как и Яной.

– Аврора, как ты на это смотришь? Приедешь ко мне на выходных?

– Хорошо на это смотрю, Ян, – говорю искренне. – Но без выпивки и парней. Хочу просто отдохнуть и развеяться.

Я не могу больше находиться в этих стенах и в этом городе. Это невыносимо сложно. Меня мучают ночные кошмары. Каждый раз, когда удаётся уснуть, мне снится один и тот же сон, как Филипп насильно берёт меня, а потом плюёт и вытирает своё семя об мой пиджак. После этого я просыпаюсь в холодном поту и не могу больше уснуть. Его дьявольский взгляд и голос не выходят у меня из головы.

Я даже не могу спокойно выйти в коридор. Находясь в нём, меня бросает в холод. Леденеют конечности и разум. Мне кажется, что Филипп вот-вот ворвётся в дом и повторит всё заново. Поэтому, я боюсь оставаться одна и всегда сбегаю из дома. Но даже на улице мне страшно и плохо. Я постоянно оглядываюсь по сторонам в страхе, что Филипп может напасть на меня и отомстить за всё. Мне страшно ходить в университет. Каждое утро, заходя в кабинет на пару, я заглядываю в лица одногруппников, чтобы убедиться, что за ночь им не выслали моё позорное видео. И каждый раз, когда слышу, как кому-то из них приходит сообщение, я напрягаюсь и вжимаюсь в спинку стула, молясь, чтобы оно было не обо мне.

Поэтому мне жизненно необходима смена обстановки. Иначе, я свихнусь.

– Всё, что захочешь. Главное, приезжай, – воодушевлённо произносит подруга.

– Нужно отпроситься у родителей, – обращается ко мне Сара. – Не забывай, что теперь их доверие подорвано, и они о тебе переживают.

– Обязательно поговорю с ними. Но не думаю, что возникнут проблемы. Это ведь Яна, они её любят как родную.

– Филиппа тоже как сына любили, – фыркает, не подумав.

– Ну спасибо, что сравнила меня с мудаком, – наигранно обижается Яна.

– Ничего личного, родная. Но сейчас с родителями нужно аккуратнее.

После всего случившегося родители с недоверием относятся ко мне, что неудивительно. Они контролируют каждый мой шаг. По вечерам отпускают гулять только с сестрой и больше не разрешают оставаться с ночёвкой ни у кого. А ещё мне кажется, что мама подслушивает все мои разговоры по телефону. Но мне не о чем переживать. Я не делаю ничего того, что могло бы их расстроить. Не состою ни в каких сомнительных связях, а по телефону общаюсь только с подругами. И к их поведению отношусь с большим пониманием. Я теперь должна снова заслужить их доверие.

Теперь в доме всегда стоит запах валерьянки. У папы больное сердце, и за эту неделю скорая приезжала к нам уже дважды, чтобы сбить высокое давление. Папа за эти дни ни разу не накричал на меня, не сказал ни одного плохого слова. Он вообще ничего не говорил, молчал. Маме не рассказал всего, что было на встрече с Филиппом. И я благодарна ему за его заботу о ней. Но очень переживаю за него самого. Мне невыносимо больно смотреть в его осунувшееся лицо. Боюсь представить, какой ужас он переживает внутри себя. И я целых семь дней не могла решиться даже подойти и попросить у него прощение. Каждый раз, когда я подходила к нему, сердце переставало биться, дыхание перекрывалось, и я уходила прочь, сгорая от стыда и ненависти к себе.

Но сегодня утром перед тем, как уехать на работу, папа сам зашёл в мою комнату и заговорил со мной.

– Я не знаю, что между вами с Симоном. Не хочу верить словам Филиппа и всему тому, что он говорил в тот вечер о тебе и о вас, но… – он замолчал, переводя дыхание.

От его слов мне стало так дурно, что я потеряла дар речи. Я чувствовала, как холод пробрался под рёбра. Мне казалось, что я вся заледенела и умерла.

– Послушай меня, я никогда не думал, что мне нужно будет объяснять такие вещи своим дочерям. Был уверен, что воспитал вас правильно. Но в свете последних событий, понял, что ошибся.

Каждое его слово пронзало моё сердце иголками, пропитанными ядом.

– Чтобы там не было у Симона к тебе, чтобы не было между вами, ты должна помнить, что твоя репутация способна испортить репутацию твоей сестры. Он родной брат Бруно. Поэтому, будь благоразумна. Прежде чем что-либо сделать, думай головой…

Я хотела расплакаться от услышанного, но слёзы комом застряли в горле и душили меня. И я даже не знаю, от чего больше мне хотелось плакать. От того, что стала разочарованием для родителей или от того, что единственное, что их волнует – это репутация Сары. За эту неделю никто ни разу не спросил, как я, что чувствую, нужна ли мне какая-нибудь помощь. Да, никто не знает всей правды про ту ночь, но они видели синяки, узнали про измены и избиения. Но единственное, о чём ведутся разговоры – это о том, что, если правда раскроется, Сару могут не принять в семью Бруно. И это разбивает мне сердце изо дня в день.

Я хочу, чтобы меня обняли, согрели, поцеловали. Я нуждаюсь в этом, как никогда раньше. Но вместо этого я должна каждое утро просыпаться и думать о том, чтобы мои ошибки не стали причиной бед в жизни моей сестры.

– У них прекрасная семья, родители. Я очень уважаю Бруно, и Симон мне тоже нравится. Но, Аврора, я сомневаюсь, что после всего того, что он услышал в тот вечер и увидел, он будет относиться к тебе серьёзно. Поэтом повторяю ещё раз – будь с ним благоразумна!

Я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться прямо у него на глазах. Внутри всё разрывалось на части.

Глаза у папы наполнились слезами. И не дождавшись моего ответа, он резко встал, развернулся и ушёл. Как только я осталась одна, рухнула в постель, зарылась под одеяло и, уткнувшись лицом в подушку, наконец расплакалась.

– В общем, я сама сейчас позвоню дяде Симону и отпрошу свою любименькую подруженьку к себе в гости, – говорит уверенно Яна и заставляет меня улыбнуться.

Я безумно благодарна ей. Очень хочу уехать (сбежать) хотя бы на пару дней. Её жизнерадостность сейчас мне необходима, как никогда. Как и новый город, и новые лица.

Мне приходит новое сообщение, и мы с Сарой обе видим, от кого оно, и что мне написали.

Симон: «Спустись ко мне на пять минут. Стою у твоего подъезда».

Учитывая, что после того вечера мы не общались с ним, его сообщение заставляет меня искренне удивиться.

Он почти сразу уехал в Москву. Пару раз писал и узнавал, как мои дела, но на этом наше общение и заканчивалось. И меня полностью это устраивало, ведь я не питала никаких ложных надежд относительно него.

Я не хотела больше игр со своим сердцем. Не хотела быть второй, запасной, удобной. А это единственные варианты с Симоном. Я больше не задавала никаких вопросов о Даяне. Не видела в этом никакого смысла. Всё ясно было и без слов. Ещё с того дня, когда я увидела их вместе.

Я бросаю озадаченный взгляд на Сару, которая загадочно улыбается его сообщению. Зная свою сестру, понимаю, что что-то не так.

– Ты знаешь, зачем он приехал? – спрашиваю у неё.

– Кто приехал? – доносится голос Яны. – Симон? Или новый поклонник?

Но её вопросы игнорируются нами. Я продолжаю смотреть на сестру в ожидании её ответа.

– Нет, ничего не знаю. Но не стоит его заставлять ждать, – спокойно произносит Сара, чем ещё сильнее удивляет меня.

– И что? Не боишься, что мы будем делать что-то неприличное? – ухмыляюсь, напоминая о её недоверие ко мне.

– Я доверяю Симону, – бросает мне в тон.

– Очень зря, – произношу с усмешкой и встаю с места.

– Всё-таки Симон приехал, – продолжает говорить Яна. – Мой герой, мой джентльмен. Мужчиночка мой.

Её слова заставляют меня улыбнуться. Смешная.

– Я его видела пару недель назад в ресторане. Блять, ну ходячий секс, – без стеснений болтает она.

– Он был один? – вырывается невольно из моих уст.

– С гаремом девушек, – смеётся Яна, а я бросаю на неё недовольный взгляд.

– Да с друзьями был, ну или братьями, – пожимает плечами. – И кстати не менее сексуальными. Приедешь в Москву и попросишь его познакомить меня с ними.

– А тебе своих друзей не хватает, смотрю, – закатывает глаза Сара, но делает это с любовью.

Она принимает Яну такой, какая она есть. Не осуждает, не ругается с ней. Но если бы я вела себя так же, она закопала бы меня заживо.

– У меня таких красавчиков нет. А вообще, я же говорила, у меня после отпуска был детокс. Никакого общения с мужиками и никаких свиданий. Пора вылезать из него.

– Бедный тот, кто первый попадётся тебе после этого детокса, – смеюсь, открывая шкаф, и снимаю с вешалки самую любимую толстовку.

– Сож-ж-жру его, – подыгрывает мне и начинает рычать.

Мы синхронно заливаемся смехом. За это я и люблю эту девчонку. Даже в самые тёмные дни она способна заставить улыбаться.

– Ладно, Ян. Позвони Саре, а мне нужно уйти на пять минут, – делаю акцент на времени и бросаю подозрительный взгляд на Сару.

Я вижу, что она что-то знает, поэтому так спокойно отпускает меня к нему. И это интригует меня. Попрощавшись с подругой и сестрой, я выхожу из дома. Захожу в лифт и пишу ему смс.

Я: «Буду через минуту».

Оказавшись на улице, сразу нахожу взглядом машину Симона. Он моргает мне фарами, и я направляюсь к нему. Сажусь на пассажирское сиденье, и в нос сразу бьёт аромат его парфюма. Вдыхаю его и застываю на секунду, чтобы насладиться и наполниться.

– Привет, – тянется Симон ко мне и целует в щёку.

– Привет.

– Мне нравится твой прикид, – улыбается, смотря на свою толстовку.

Ничего не могу с собой поделать. Это мой любимый предмет гардероба в последнее время. Он согревает во всех смыслах. И тело, и душу, и разум.

Я улыбаюсь ему натянуто и смотрю внимательно в ожидании его объяснений.

– Я взял тебе тыквенный лате, – показывает на подставку у подлокотника.

– Спасибо. Никогда не пробовала.

– Попробуй. Это настоящий вкус осени.

Пока я беру стакан и отпиваю один глоток, Симон заводит машину и едет за дом, паркуя её на стоянке.

– И в самом деле вкусно, – говорю искренне, но без эмоций.

Смотрю на него и вспоминаю слова папы: «Сомневаюсь, что после всего того, что он услышал в тот вечер и увидел, он будет относиться к тебе серьёзно…»

Мысль, что он видел видео и слышал всё то, что говорил обо мне Филипп, лишает меня рассудка и воздуха. Чувствую себя настолько грязной в его глазах, что не понимаю, зачем он приехал.

– Ты сказал, что это на пять минут, – напоминаю ему о его сообщение.

– Хочешь поскорее избавиться от меня? – улыбается краем губ и тянет руку к моему лицу.

Отстраняюсь, стараясь избежать прикосновений с ним. Знаю себя – если коснётся, я перестану контролировать себя.

– Как ты себя чувствуешь? Стало легче? – спрашивает заботливо, убрав руку.

Спокойно, без лишних вопросов и истерик. Просто понял меня без слов и сделал всё, чтобы сменить фокус разговора.

– Нисколько. Спасают лишь мысли о том, что его больше не будет в моей жизни, – говорю предельно честно.

– Жаль, что он вообще в ней появился.

Горько усмехаюсь, стараясь сдержать слёзы, что накатывают на меня.

– А я ведь мечтала именно об этом, – вырывается из уст, но я быстро одёргиваю себя. – Ладно, забудем. Не хочу говорить об этом.

Он понимающе кивает. Тянется к заднему сиденью и обратно возвращается с большой коробкой в руках.

– Что это? – спрашиваю, растерявшись, когда он протягивает её мне и кладёт на колени.

– Загляни внутрь.

Я осторожно открываю коробку и, увидев, кто лежит внутри, начинаю плакать.

– Симон, это мне? – я прикрываю рот от шока и смотрю на него, не веря своим глазам.

– Уверен, она поможет тебе пережить это время намного легче и станет тебе настоящим другом.

– Боже-боже-боже, – у меня начинают дрожать руки.

Тянусь к чуду, что сладко спит в мягком коконе. Беру в руки и не могу поверить в своё счастье.

– Ты ведь мечтала о такой? – спрашивает, улыбнувшись.

Я киваю ему и утыкаюсь носом в мягкую шёрстку.

Маленький золотистый мальтипу – моя давняя мечта. Я так хотела завести себе пушистого друга, но у Филиппа была аллергия на животных (в прямом и переносном смысле – он их не любил), и я отложила эту мечту в дальний ящик, понимая, что не смогу после свадьбы забрать животное с собой.

И вот она в моих руках. До невозможности милая со своими кудряшками. Она открывает глазки и смотрит на меня невинным взглядом. Не удержавшись, прижимаю её к груди и начинаю смеяться сквозь слёзы. Впервые за долгое время, среди хаоса и разрухи, я плачу от самых приятных эмоций.

Маленький хвостик начинает вилять, когда я начинаю её зацеловывать и нежиться с ней. Ей нравится, и это дарит мне настоящую радость. Я перевожу взгляд на Симона, который наблюдает за нами и нежно улыбается.

– Как ты узнал? – спрашиваю у него.

– Спросил у Сары.

Теперь ясно, почему сестра казалась такой загадочной. Она знала про сюрприз.

– Спасибо тебе, – вновь утыкаюсь носом в мягкого пушистика. – Большое спасибо!

Меня окутывает нечто что-то очень тёплое. Это то, что мне было так необходимо – объятия и любовь. И Симону удалось подарить мне это.

– Я рад видеть на твоём лице улыбку.

Поднимаю на него взгляд. Всматриваюсь в его глаза. В них столько тепла и нежности, а в его поступках – заботы и поддержки. И я искренне не понимаю, где те эмоции, о которых говорил мне утром папа.

– Неужели, я не противна тебе? – спрашиваю еле слышно, не удержавшись от любопытства. – Я знаю, что ты видел видео.

– Я не видел! – эмоции на его лице резко меняются.

Он весь напрягается.

– Но Филипп показал тебе его. Отрывок.

– Ты правда думаешь, что я смотрел? Даже секунду?

Пожимаю плечами.

– Давай раз и навсегда закроем эту тему? – он отрывается от дверцы и тянется чуть ближе ко мне. – Мне не противно, что ты спала с кем-то, и я спокойно отношусь, когда пары снимают для себя подобного рода видео. Я вообще спокойно отношусь к сексу. Для меня это не что-то грязное и запретное. Единственное, что злит меня – это то, что тебе попалась такая мразь в жизни. Я зол, что ты полюбила такого мудака и доверилась ему.

От его слов с моих плеч спадает тяжесть мира.

– Родители переживают, что всё случившееся испортит репутацию Сары, – говорю тихо и, положив собачку к себе на колени, начинаю поглаживать, чтобы успокоиться. – Очень надеюсь, что всё, что вы видели и слышали в ту ночь, навсегда останется в тех стенах…

– Переживают о репутации Сары? – переспрашивает шокировано. – А о твоём состоянии никто не переживает?

От его вопроса ком образовывается в горле. Я смотрю на него и не могу поверить, что человек, который знает меня меньше полугода, беспокоиться обо мне. Чувствует меня и мою боль. И пока другие каждый день напоминают о том, какая я ничтожная и глупая, он старается доказать об обратном.

– Я ведь сама виновата…

– Замолчи, Аврора! Наша семья и Бруно приняли бы Сару даже если бы всё, что случилось, произошло с ней! И это последнее, о чём должны волноваться твои родители сейчас!

Хочется разрыдаться и броситься ему в объятия, но я держу себя в руках.

– Но они точно правы в одном – мне нужно стать благоразумнее, – произношу, стараясь образумить саму себя. – Взяться за голову, думать мозгами прежде, чем прыгать в омут с головой.

Он молчит.

– Посмотри на нас, Симон. Кто мы друг другу? Ну то есть, в каких отношениях мы будем состоять дальше? Отношения Бруно и Сары стремительно развиваются. Не удивлюсь, что скоро они решат пожениться. Мы вынуждены будем видеться, общаться.

Я вижу, что он тоже задумывался над этим вопросом.

– Наш курортный роман был лучшим в моей жизни. Но продолжать его дальше невозможно. Просто секс – это не для меня. Однажды, я привяжусь к тебе. А это не нужно ни тебе, ни мне. Может, друзья?

– Друзья? – приподнимает бровь. – Правда думаешь, что мы можем быть друзьями?

– Нет, не сможем. То есть остаётся единственный вариант? – говорю и чувствую, как глаза вновь наполняются слезами.

Я знаю, что мне нужно это сделать. Нужно оборвать эту связь сейчас, иначе дальше будет хуже.

– Блять, – он отводит взгляд на миг, а потом возвращает его обратно к моему лицу.

– Не хотелось бы портить всё то хорошее, что между нами было. А мне кажется, рано или поздно – испортим, если не прекратим общение. Не так ли?

– Уверен в этом.

– Тогда…?

– Хочешь, чтобы я принял решение? – спрашивает, криво улыбнувшись.

– Я для этого слишком слабая, – говорю, продолжая поглаживать пса и успокаивать себя.

– Хорошо, – он понимающе кивает. – Ни друзьями, ни любовниками мы не будем. Но ты должна помнить, что я готов в любое время дня или ночи прийти к тебе на помощь. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

Киваю ему. Знаю, что это не просто слова. Знаю, что всегда придёт, поможет, спасёт. Что всегда сможет подарить улыбку.

Он тянется ближе ко мне. Берёт меня за подбородок, нежно ведёт большим пальцем по нему. Его прикосновения заставляют подобраться. В глазах начинает сильнее рябить. Меньше всего я хочу избавляться от его присутствия в жизни. Но в то же время, мне невыносимо находиться в обществе с ним.

Я закрываю глаза от наслаждения. Мне нравится чувствовать тепло его рук. Ругаю себя за слабость перед ним, но что толку? Тянусь губами к его ладони и застываю поцелуем на ней.

Я обещала себе больше не придавать мужчинам значение. Тем более тем, чьё сердце занято другой. Но от чего-то в эту секунду, в этот миг, я напрочь забываю обо всём. И о своих обещаниях, и о том, что в его жизни есть другая.

– Но на прощание я должен забрать себе один поцелуй, – шепчет тихо Симон и тянется к моим губам.

Накрывает их своими. Целует. И я чувствую сладкий привкус его губ. Он смешивается с соленными каплями моих слёз. Симон забирает себе не только поцелуй, но и часть моего сохранившего сердца.

Боже, какая же я идиотка.

Ну как можно было снова влюбиться не в того?