Хозяйка заброшенной сыроварни (СИ)

15-3

— А где пирожки-то, хозяюшка? — поинтересовался бородач, заглядывая мне через плечо.

Я похлопала глазами и обвела ошалелым взглядом кухню. В углу, ехидно улыбаясь, висел Отто. Я прищурилась.

— Твоя работа?

— Ну что ты, — открестился он. — Я, знаешь ли, неосязаем. Но того, кто стащил еду – видел. Подсказать?

Я скривилась. Пожалуй, меньше всего на свете мне хотелось просить о помощи призрака. Как знать, что ещё он попросит взамен. Нет уж, сама разберусь.

Да что там – я была более чем уверена, что Отто сам же и спрятал эти несчастные пирожки. А теперь просто откровенно врёт, что этого не делал.

Ну и в конце концов, подумаешь – пирожки. Я, между прочим, их вообще есть не собиралась.

— Не беда, — решила я и обернулась к нежити. — Сейчас схожу в деревню, попрошу хлеба. А заодно молока куплю. Закончим этот ваш ритуал – и буду сыр варить.

Кроме объёмного глиняного горшка (для молока) я прихватила с собой в деревню две пустые корзинки. Одну надо было вернуть Берте, другую Конраду. Впрочем, я искренне надеялась, что Берта согласится занести старосте его имущество сама, без моей помощи.

К счастью, так и вышло.

— Конечно, отнесу! — заверила женщина, отставляя в сторону обе корзинки. — Значит, молоко… С ним здесь, конечно, туго. А тебе много нужно?

— Литра три, — призналась я, показывая чисто вымытый горшок. — И ещё бы сычуг найти… Может, найдётся у кого?

Надежды, конечно, было мало. Всё-таки, сычуг не был предметом первой необходимости. Да и изготавливался он весьма и весьма сложно. Начиная с того, что производился он лишь из малой части желудка телёнка (обязательно только что убитого – иначе он терял свои свойства). И заканчивая долгой обработкой. Иногда его сушили, иногда вялили, иногда мариновали. Но занимало это как правило не меньше недели. Позже сычуг растирали в порошок. И, уже перед самым добавлением в молоко, готовили экстракт.

Всё осложнялось тем, что условия приготовления должны были быть почти что стерильными. Иначе снижались как срок его хранения (максимум это был год или два), так и его свёртывающие свойства. А не свернув молоко, сыр не приготовишь, как ни крути.

— Сычу-уг? — заинтересовалась Берта и медленно обернулась ко мне. — Да ты никак сыр варить собралась? Неужели, решила возродить семейное дело?

Я скривилась. Энтузиазм женщины был настолько ярким, что мне моментально стало неловко.

— Я только совсем чуть-чуть, — призналась я. — Просто для себя.

Да и много ли с трёх литров наваришь, действительно? Так, чисто символически. Дома из такого количества молока выходила головка осетинского сыра грамм на пятьсот-шестьсот, в зависимости от жирности и качества молока.

Здесь – я даже загадывать боялась. Во-первых, дозировка сычуга была неочевидна. Во-вторых, качество молока тоже непонятное. В-третьих, хлористого кальция у меня не было, а он тоже увеличивал выход.

Оставалось верить, что сваренного количества сыра нечисти хватит. Потому что больше я сыр варить не собиралась. Совершенно точно.

— Насчёт сычуга не уверена, но поспрашиваю, — вздохнула она. — Может, и в город ехать придётся. А вот молоко попробую найти. Подождёшь здесь?

Я кивнула и, пройдя вглубь дома, присела на лавку.

— Кстати, там в горшочке каша осталась, — спохватилась она. — Ты уж доешь, пожалуйста. Миски и ложки вон с том углу.

Возражать я и не думала – есть хотелось зверски. Так что я послушно набрала посуды, переложила остатки геркулесовой каши в миску и принялась за еду. Но мысли не покидали.

Буханку хлеба Берта уже успела положить в корзинку, молоко, я не сомневалась, достанет. А вот что делать, если не выйдет отыскать сычуг?

В нашем-то мире вариантов была уйма. Строго говоря, сычугом в чистом виде уже давно никто не пользовался. Брали пепсин, химозин – или ещё ряд различных ферментов. Буквально на любой вкус. Но что из этого можно было использовать в этом мире?

Вообще, варианты замены сычуга у меня были. Например, в детстве бабушка показывала, как сделать закваску для сыра прямо из крапивы. И, надо сказать, как раз этого добра на участке перед сыроварней было полно. Однако это, во-первых, занимало время. Во-вторых, я была не уверена, что смогу правильно воспроизвести её с первого раза. Про расчёт концентрации я и вовсе думать не хотела. Тут же как недобор, так и перебор – всё плохо… Впрочем, это и сычуга касалось, да.

Можно было, конечно, взять уксус. Но тогда про осетинский сыр можно было забыть. Если сквашивать сыр уксусом, то молоко следовало практически кипятить. А это совсем уж другая технология.

Вот и что делать?

Задумавшись, я даже не услышала, как хлопнула входная дверь. Вернулась Берта, но не одна. Следом за ней семенила почти что древняя старушка. Согнувшись в пояснице, она с явным трудом перешагнула порог. И, тяжело вздохнув, подняла на меня глубоко посаженные глаза.

— Тебе, деточка, что ли, сычуг был нужен? — скрипуче протянула она.

Я неуверенно кивнула и покосилась на Берту. Та виновато улыбнулась и одними губами прошептала: «Прости».

— Мне, — кивнула я и, спохватившись, вскочила на ноги. — Может, присядете? Отдохнёте.

— Да куда мне, — отмахнулась она. — На том свете отдохну. Ты, вот что. Если сычуг хочешь брать, так у меня есть!

— Правда? — обрадовалась я, молясь про себя, чтобы сычуг оказался пригодным для работы. Всё-таки, вряд ли он здесь хранился дольше года. Условия не те. — А он… хороший?

— Конечно, — обнадёжила она. — Я ж его ещё для Отто Кезера заготавливала. Сыроварня закрылась давно. Но сычуг я выбрасывать не стала. Как знала – пригодится.