Империя предрассудков

Глава 4

Когда двери зала отворились, я думала только о том, чтобы Мария не заметила моего опоздания. Я изо всех сил старалась избавиться от навязчивой мысли о том, что вместо красивого бального наряда на мне было изношенное за два года накрахмаленное платье. Да еще и с этим дурацким, неудобным воротником, как петля сдавливающим шею. В первый же день настолько оплошать, не справиться с самым простым заданием! Это было для меня самым страшным. Столько лет работы, чтобы сразу так нелепо все потерять.

Вокруг все сияло и пестрило невообразимой роскошью, местами даже откровенно вульгарной. Когда я впервые увидела настолько вычурно разодетых людей, я с горечью осознала, насколько убогими были те наряды, которые я всегда считала красивыми.

Здесь было изобилие шелков, мехов, рубинового бархата и главное – камней. Доселе я не могла даже вообразить, что возможно настолько довести каждую деталь декора до абсурдного идеала. Платья дворянок в чинах последних классов сияли камнями всех оттенков радуги. Баронессы могли похвастаться нарядами, вдоль декольте которых аккуратно спускались дорожки рубинов. А вот графини и вовсе украшали платья полудрагоценными хризолитами, которые играли нежно-зелеными оттенками в полумраке свечей зала.

Мне не понадобилось много времени, чтобы понять: балы – место, где каждый хочет показать свою состоятельность, порой до ужаса опошляя саму суть мероприятия.

Марию я увидела сразу. Она стояла с высоким бокалом, общаясь со странноватого вида дамой преклонного возраста. Платье госпожи полностью состояло из перьев павлина, что точно не придавало ей уместного для бала лоска. На мой взгляд, оно было олицетворением полнейшей безвкусицы, словно женщина была курочкой, одержавшей победу в драке за петуха. Но все же я, вероятно, мало понимала в моде. Тем более заграничной.

Рядом с герцогиней и петушиной королевой стояли уже знакомые мне Варвара и Лиза. В отличие от меня, им хватило времени переодеться и явиться на бал в надлежащем виде.

Оказавшись подле них, я приготовилась к худшему, но, к моему большому счастью, Мария даже не обратила на меня внимания, пока была увлечена беседой. Я тут же юркнула за спину герцогини, чтобы на всякий случай не привлекать к себе внимания. Я хотела лишь слиться со стенкой, чтобы ни у кого не было повода ко мне придраться, ибо и мой внешний вид, и настроение оставляли желать лучшего. Я заметила, как Варвара с сочувствием покосилась в мою сторону, в деталях изучая платье.

– Не успела переодеться? – по ее интонации невозможно было понять, спрашивает она или утверждает.

– Как видишь, – вздохнув, ответила я и поправила подол загнувшегося платья.

Бал был в самом разгаре. С легкостью и непринужденностью приглашенные музыканты исполняли заводную канитель. И казалось, они сами готовы были вот-вот пуститься в пляс. Фрейлины Марии кокетливо стреляли глазками в проходящих мимо кавалеров, а мне оставалось лишь с завистью смотреть на них и ругать себя за то, что я так глупо упустила возможность впервые блеснуть.

– Дамы и Господа, – раздался в зале громкий возглас распорядителя, который заглушали звуки скрипок, – а теперь... вальс.

Мужчина кивнул располагающемуся у входа оркестру, чем вызвал среди них нежданную суматоху. Оживились и Варвара с Лизой, стоявшие рядом.

Несколько мгновений спустя около нас появился незнакомый мне мужчина. Сперва мне показалось, что перед нами предстал Константин, но присмотревшись, я довольно быстро поняла, что этот человек мне неизвестен. А вот судя по загадочным улыбкам фрейлин, им он был хорошо знаком. Даже Мария, и та позабыла о своей маске высокомерия и приветливо улыбалась господину.

Он был высокий, широкоплечий, но при этом достаточно худощавый для своего роста. Лицо украшали высокие скулы и мягкая, слегка заигрывающая улыбка. Голубые глаза с нагловатым прищуром выдавали в нем человека чрезмерно уверенного в себе и даже самовлюбленного. Мужчина был еще совсем молод, возможно, чуть старше меня, но это не мешало ему играть роль властителя этого вечера, что проявлялось в небрежности его движений и излишней фривольности.

Несмотря на всю неуместность поведения мужчины, я сразу отметила, что он был не только хорош собой, но невероятно изыскано одет.

– Дамы, – произнес он, оказавшись совсем рядом, – вы сегодня неотразимы.

Мой наряд он, очевидно, во внимание не принял. Но я сразу же заметила, как от его слов Лиза залилась пунцовой краской. Варвара же, не скрывая по-детски наивной улыбки, пролепетала:

– Благодарю, ваше Императорское Высочество.

Только теперь до меня дошло, кто стоял передо мной. Я снова не смогла разоблачить представшего передо мной сына Императора. На сей раз это был младший брат Константина, Его Высочество Великий князь Александр. Его портретами полнился наш Институт, но в жизни мужчина выглядел совсем иначе.

Желтоватая кожа с портретов оказалась в действительности по-аристократически белой. Холодный взгляд с картин в реальности был проницательным, игривым и куда более притягательным, ну и в завершении всего, повзрослевший Александр заметно возмужал.

Его взгляд в один миг прошелся по шелковым платьям знакомых девушек и, наконец, остановился на бледно-розовом платье Марии, которая с восхищением смотрела на Великого князя.

– Мария Павловна, весь вечер я смотрел на вас в ожидании этого мгновения. Вы не откажете мне в удовольствии любоваться Вами в танце?

Я знала герцогиню всего день, но ее реакция меня по-настоящему поразила. Она была искренне смущена! Глуповатая улыбка сменилась неподдельным восторгом. Глаза заблестели, и герцогиня, запинаясь, с трудом ловя губами воздух, еле произнесла:

– Конечно, с большим удовольствием, – девушка неосознанно и слегка нервозно поправила локон, выбивающийся из прически, и, сунув в руки Варвары бархатный ридикюль, приняла приглашение Александра.

– Эту вещицу стоит хранить как зеницу ока, – тихонько предупредила герцогиня Варвару. Та молчаливо кивнула, не сводя глаз с Александра.

Князь еще раз пробежался глазами по нашей троице, хитровато улыбаясь, а затем, полностью поглощенный вниманием герцогини, под прицелом десятков взоров направился с ней в центр зала.

Не прошло и пары секунд, как возле нас возник еще один джентльмен. На нем был парадный, хоть и слегка потрепанный мундир, что тотчас выдавал в нем военного офицера.

– Позволите пригласить Вас? – обратился он к Варваре.

Та посмотрела на офицера с легким оттенком разочарования. Быть может, она рассчитывала на кавалера моложе, но отказаться была не вправе. Наконец, здравый смысл взял вверх над ее эмоциями, и девушка позволила себе легкую улыбку.

Покрутив в руках ридикюль, который только что достался ей от Марии, она без всяких сомнений всучила его в руки Елизаветы, и уже хотела было протянуть ладонь господину в форме, но ее окрикнул еще один джентльмен:

– Смею ли я просить вашей руки, дабы танцевать с вами этот прекрасный танец? – мужчина только подошел и, очевидно, не видел, что фрейлину уже пригласили.

– Алексей Алексеевич, – вздохнула Варвара. Было видно, что молоденький дворянин ей импонировал куда больше офицера. – Я бы с радостью приняла ваше приглашение, но его Сиятельство уже пригласил меня. Однако я с радостью приму ваше приглашение на следующий танец, – Варвара с тоской проводила взглядом Алексея, поклонившись ему особенно деликатно, а затем направилась вслед за своим офицером в общий круг танцующих пар.

– Что ж, может, тогда Вы не откажете мне в танце? – не унывая спросил мужчина у Лизы. Та, в свою очередь нежно улыбнувшись в ответ на приглашение, протянула свою миниатюрную ручку господину и намеревалась без раздумий пуститься с ним в пляс, как вдруг поняла, что с сумочкой Марии Павловны этого точно не стоит делать. Запнувшись на несколько секунд, она, недолго думая, впихнула ридикюль мне.

– Не смей его никому отдавать, никуда класть и вообще отходить куда-либо. Просто стой здесь, – бросила девушка строго, словно я была ее прислугой.

Конечно же, я не собиралась никуда уходить, тем более в таком наряде на приглашение даже надеяться не стоило, но ее тон и манера общения никак не укладывались с тем милым образом, который она создала утром в покоях герцогини и который она продолжала играть на балу перед мужчинами.

Через пару минут весь зал уже кружил в легких движениях вальса. Я с замиранием сердца взирала на синхронно парящие в танце любви пары. Широкие юбки женщин огненным ковром устилали мраморные полы, и им чудом удавалось миновать падения. Музыка растекалась по жилам и проникала в самое сердце, и трепетный луч надежды щекотал мое воображение, предвещая что-то волшебное.

Я с интересом покрутила в руках крошечную сумочку герцогини, доставшуюся мне от Лизы. С виду она была до нелепости простой, но я даже боялась представить, во сколько обошелся женщине этот предмет гардероба.

– Вы позволите? – внезапно услышала я мужской голос. Я вздрогнула и резко отпрянула в сторону. Мужчина? Почему со мной говорит мужчина?

И тут я осознала – отныне я не ученица Института Благородных девиц, где мужчины появляются реже, чем свободные минуты во время занятий. Теперь я часть большого мира, в котором правят эти самые мужчины.

Подняв взгляд на неожиданного гостя, я на мгновение оторопела. Константин! Что он хочет он меня? Почему он вообще приблизился ко мне? Он что, не видит, как я выгляжу? Испуг, по всей видимости, слишком явно читался на моем лице, потому что на губах мужчины заиграла ехидная усмешка:

– Вы не подарите мне возможность закружиться с вами в этом чарующем вальсе? – произнес он так томно, словно каждое его слово было медом – тягучим и приторно сладким.

– Ваше Высочество, вы, должно быть, спутали меня с кем-то, – ответила я, не в состоянии поверить, что со мной говорит особа императорских кровей.

– Анна Георгиевна, я смею с вами не согласиться. Вы были представлены мне сегодня утром в покоях Марии Павловны. С того момента я жажду танцевать с вами.

Теперь уж я точно ничего не понимала. Если и было сегодня что-то в покоях Марии Павловны, так это его громогласное заявление о том, что я совсем не привлекательна для него. Я не знала, как вести себя в подобных ситуациях, а потому просто выжидающе смотрела на цесаревича, забыв, что, вообще-то, на приглашения принято отвечать.

Цесаревич прищурился, словно пытаясь понять, не скрыто ли за моим молчанием попытка пококетничать с ним. Но я не изменилась в лице, и тогда он позволил себе улыбнуться еще шире, словно принимая мое молчание за утвердительный ответ.

– Так вы идете? Или выжидаете момент, пока совсем стихнет музыка? – произнес он, глядя мне прямо в глаза, от чего все внутри сжалось в комок.

Он, конечно, был невероятным красавцем, впрочем, как и таким же невероятным наглецом и манипулятором. И если бы не его титул, я, быть может, даже могла бы отказать ему в танце. Но сейчас это было невозможно.

– Это было бы прекрасно, если бы не досадная мелочь в виде отсутствия перчаток, – я демонстративно покрутила кистями перед носом Константина.

Однако, как и в прошлый раз, мой ответ его явно не интересовал, потому, спустя мгновение, легкая ухмылка на лице Константина расползлась еще шире, превращаясь в победоносную улыбку.

– Что же мы стоим, идемте!

– Но как же? – хотела было возмутиться я, но цесаревич резко обвил рукой мою талию и рывком притянул к себе, заставляя меня едва заметно ахнуть. А затем почти силой вырвал ридикюль Марии Павловны из моих рук и небрежно кинул его на крохотный столик, предназначенный для декора.

Я не успела даже открыть рот, как цесаревич бесцеремонно закинул мою руку себе на плечо и, игнорируя всех присутствующих, дерзко вклинился между танцующих пар. И вот мы уже летели по залу под прицелом сотен чужих недобрых взоров.

– Правила создавались предками моего рода, если нарушать их, то только с одним из представителей моей династии, – вперив в меня пронзительный взгляд, произнес Константин.

Его рука настолько крепко сжимала мою талию, будто я была драгоценным камнем, который он боялся обронить и потерять в густой толпе.

– Ваше Высочество, при всем моем почтении, неужели Вас самих ничего не смущает? – я попыталась вразумить его – то, что мужчина делал было неправильно, неподобающе и просто неуважительно. Но разве я могла вступать в распри с Его Императорским Высочеством? Да еще и в свой первый день во дворце.

– Почему Вы думаете, что меня должно что-то смущать? Я польщен танцевать со столь прекрасной юной фрейлиной, – его взгляд прошелся по моей шее и зацепился за зеленый воротник. Проклятый зеленый воротник.

Я не могла поверить в то, что Константин всерьез мог увлечься мной. Но расспрашивать его о чем-либо было неуместно, потому я лишь коротко ответила:

– Благодарю Вас, Ваше Высочество.

– Вы, вероятно, приняли меня за самодура тогда в комнате. Но позвольте объясниться. Разве я мог выразить вам свой восторг в присутствии других женщин. Это отнюдь не вежливо. Приношу свои глубочайшие извинения, если я задел Ваше сердце, – его рука скользнула по моему плечу, и я судорожно вздрогнула, не привыкшая к прикосновению мужчины.

– Я принимаю ваши извинения, Ваше Высочество, но все же считаю, этот танец ошибкой.

– Отчего же? Оттого, что на вас нет перчаток? Ни одна душа на этом балу даже не заметит этого. А вот я, позвольте, заметил нечто иное, – он сделал паузу, словно выжидая, что я спрошу о его наблюдениях.

– И что же Вы заметили, Ваше Высочество?

– Что Вы сейчас неотразимы, – произнес он, растягивая каждое слово. – И я хочу, чтобы Вы осознали это, – мужчина резко перехватил мою руку, и мы закружились в обратную сторону. Пары, что танцевали рядом, с интересом косились на нас, и я не сомневалась, что большинство из них сейчас обсуждали мою персону. Неужели всем и правда нет дела до моих перчаток?

– Как же я должна это осознать? – спросила я в недоумении.

Константин наклонился ко мне неприлично близко, от чего мне даже пришлось отстраниться.

– Танцуйте как в первый и последний раз, – ответил он коротко, подхватывая меня на руки и кружа в воздухе, – забудьтесь!

Я огляделась по сторонам, и на миг у меня в действительности перехватило дыхание от возбуждения. Столько всего волшебного происходило в этом зале, что и поверить в реальность происходящего было затруднительно. Зачарованно смеялась на ухо господину Алексею Лиза. Азартно выплясывала с немолодым джентльменом Варвара. Ну а в самом центре расположилась пара Александра и Марии Павловны.

Танцевали оба, как и полагалось, безошибочно соблюдая темп и такт, ни разу не сбившись и смело продвигаясь вперед по залу. Я представляла, сколько сил и времени у них ушло, чтобы отточить каждый танец до такого идеала. При этом вальс, который они исполняли, никак нельзя было назвать безжизненным, напротив, он был полон нежных эмоций. Столько томных взглядов, касаний, еле заметных улыбок.

В какой-то момент я даже увидела, как Александр, наклонившись к Марии, едва заметно коснулся губами кожи на ее обнаженной шее. У меня не было сомнений в том, что мне не показалось. Конечно, это было верхом бестактности. Но, быть может, детям Императора дозволено чуть больше?

Я вернулась глазами к Константину, еще раз отметив, насколько разительно похожи они были со своим братом. Оба высокие, стройные, с мужественными фигурами, одетые по последним модным тенденциям в укороченные черные фраки.

– Да, мы невероятно схожи с ним, – заметив мой оценивающий взгляд, равнодушно отметил Константин, крепче сжимая мою талию, словно демонстрируя свое доминирующее положение.

Каким неуважением с моей стороны было так нагло глазеть по сторонам. Я прильнула к Константину чуть ближе и смущенно ответила:

– Прошу прощение за эту бестактность, – в этот момент музыка рывком ушла вверх, и я вновь оказалась парящей в воздухе, благодаря сильным рукам цесаревича, что крепко удерживали меня.

Мы еще раз обменялись взглядами, на этот раз более теплыми и приветливыми, чем когда он только намеревался пригласить меня на танец. Может, мне и вправду лишь показалось, что он самодур и нахал? В конце концов, он ведь без смущения позвал меня в таком виде на танец, объяснился за свое хамство и был весьма галантен. Я почти успокоилась от этих мыслей.

Постепенно музыка затихала, и вместе с ней угасал и вальс. Движения Константина стали более мягкими и плавными, а затем я ощутила, как он постепенно замедляется.

– Анна Георгиевна… – произнес он тихонько.

– Ваше Высочество, – под стать ему протянула я, чувствуя, как его кисть неспешно скользит по моему обнаженному запястью.

Я тут же попыталась высвободить руку, пока никто не заметил его поглаживаний, но Константин удерживал меня слишком крепко. Что он делает, неужели не понимает, какие могут быть последствия у таких вольностей?!

– Благодарю Вас, – не давая мне возможности сказать и слова, произнес мужчина, и в следующий миг я ощутила прикосновение его губ к моей кисти. К кисти, на которой не было перчаток!

Я мгновенно одернула руку и с недоумением посмотрела на цесаревича. Но он, кажется, просто ликовал.

Стоило мне понадеяться на его галантность, и он тут же все разрушил! Нет, ему нужна была не я, ему нужна была игра. Причем такая, где он без труда выходит победителем.

– Что Вы…– хотело было я возмутиться, но мужчина оказался проворнее.

– Я проведу Вас, – добавил он, позволяя мне, наконец, освободить руку.

– Ваше Высочество, право не стоило этого делать. В глазах других такие вещи выглядят неподобающе, – я попросту не знала, как поставить его на место, но цесаревичу не было никакого дела до этикета, когда это не затрагивало его репутацию.

– Что же неподобающего в таких замечательных нежных кистях? – нагло поинтересовался Константин.

– Вы прекрасно понимаете, о чем речь.

Под звуки затихающей скрипки, мы направились к тому месту, откуда я была приглашена. Я вся полыхала не только от гнева, но и от стыда. Моя неопытность не дает ему права нарушать правила этикета. Это было просто унизительно, и это могло дорого мне обойтись.

Чтобы хоть как-то отвлечься от общества, вмиг ставшего мне неприятным спутника, я неохотно огляделась по сторонам, выискивая в толпе знакомые лица Варвары, Лизы, Ольги или Марии Павловны. На удивление, с этой задачей я справилась довольно быстро.

Александр галантно провожал Марию до места, откуда она была приглашена, однако, почти сразу, он поспешил удалиться. Герцогиня смотрела ему вслед еще пару секунд. И только тогда, когда она окончательно убедилась, что он оставил ее, потому что действительно хотел встретить только прибывшего графа Равнина́, а не молоденькую блондинку из рода Литвинов, она, успокоившись, вернулась в свое привычное равнодушное состояние.

Спустя пару мгновений я уже была подле герцогини, Мария приветливо кивнула Константину, при этом не обратив на меня вообще никакого внимания, словно цесаревич подошел к ней в гордом одиночестве.

Однако сейчас меня гораздо больше беспокоила сумочка герцогини, чем ее внезапные перепады настроения. Я отстранилась от цесаревича, даже не проводив его прощальным взглядом, словно он и не был моим первым партнером на первом в жизни балу, и поспешила к столику, на котором красовался миниатюрный аксессуар Марии Павловны. Прокравшись незамеченной за спину герцогини, я быстро вернула, доверенный мне Лизой артефакт. И теперь просто ждала момента, чтобы передать его обратно девушке.

Спустя пару минут к нам подоспели Лиза, а затем и невероятно довольная Варвара, которая предпочла оставить своего партнера подальше от герцогини. Едва девушки поравнялись с нами, Мария моментально приказала:

– Варвара, ридикюль, – девушка стояла в замешательстве. Похоже, что танец все же вскружил ей голову, и она позабыла все, что происходило с ней до вальса.

Тем временем за спиной Марии возникла Елена. Прошмыгнув мимо нас, как тень герцогини, она покорно заняла свое место и принялась с интересом наблюдать за развитием событий.

– Ваша Светлость, я передала ваш ридикюль Лизе, – попыталась возразить девушка.

Герцогиня уставилась на Лизу, та в ответ на эту внезапную атаку перевела взгляд на меня. Марии не потребовалось много времени, чтобы проследить куда смотрит девушка.

В ту же секунду Елена выхватила у меня злосчастный ридикюль и протянула его герцогине.

– Почему моя сумочка в Ваших руках, разве я доверяла ее Вам? – впервые за день я услышала вопрос Марии, адресованный лично мне. Но в этом случае, я бы скорее предпочла оставаться для нее невидимкой.

– Нет. Но мне передали ее на время танца, – ответила я, стараясь выглядеть рассудительной.

– А разве Вы не выплясывали с Его Высочеством несколько минут назад?

Все смотрели на меня с нескрываемым злорадством, и лишь в глазах Варвары читалась жалость, но и она не могла найти в себе силы заступиться за меня.

– Да, я танцевала с Его Высочеством.

– И оставили мою сумку без присмотра? – продолжала Мария свою искусную пытку.

Так я невольно стала участником допроса, в котором меньше всего хотела оказаться в свой первый день во дворце.

– Да, я оставила Ваш ридикюль без присмотра. Это целиком и полностью моя вина. Прошу простить меня, Ваша Светлость, – я мгновенно позабыла все хорошее, что случилось сегодня за вечер и теперь все мои мысли были лишь о том, что теперь меня выгонят отсюда к чертям.

Мария еще несколько секунд пристально смотрела на мой поникший взор, словно наслаждаясь флюидами страха, которые от меня исходили, но неожиданно ее взгляд смягчился, и мне даже показалось, что она вовсе перестала злиться на меня.

–Елена Михайловна, – вдруг обратилась герцогиня к своей близкой помощнице, – мне нужна твоя помощь.

В ту же секунду фрейлина без лишних вопросов наклонилась ближе к госпоже, так что щеки у них почти соприкоснулись. Фрейлина принялась безмолвно выслушивать приказания, которые нашептывала ей герцогиня. Лицо ее не выражало ровным счётом ничего, лишь изредка уголок губ дёргался в еле заметной улыбке. Но говорили они так тихо, что услышать их было бы проблематично и в пустой комнате, не говоря уже о шумном зале.

Лиза и Варвара стояли чуть поодаль, лишь изредка оглядываясь на нашу разношерстную троицу. И, вероятно, мечтали, о том, чтобы Мария забыла об их проступке с сумочкой. Но герцогиня не была похожа на тех людей, которые быстро забывают и прощают обиды. И это не могло меня не тревожить. Я ведь действительно оплошала сегодня, и теперь мне стоило быть в десятки раз внимательнее к каждому ее взгляду и уж тем более поручению.

Тем временем Мария закончила монолог, который Елена выслушала особенно внимательно, после чего лицо герцогини заметно преобразилось. Контур стал мягче, а взгляд устремился в сторону буфетов, откуда удивительно приятно запахло травами и свежим мясом.

И вот уже Мария грациозно продвигалась по залу, собирая уважительные поклоны и приветствия, а мы везде следовали за ней. Почти все старались подойти к ней и выразить почтение. Ей отсыпали столько комплиментов, сколько моим ушам в жизни никогда не посчастливилось бы услышать. Она же принимала их с лёгкой иронией, как будто они ничего не значили. И этого я понять не могла. Как женщина может быть столь равнодушной к восхищению?! Мне было бы достаточно одного слова, чтобы почувствовать себя императрицей, а ей, казалось, было мало всех богатств мира, чтобы просто улыбнуться.

И все же, меня радовало, что она забыла обо мне, отдавая все свое внимание состоятельным гостям. И, когда я уже совсем расслабилась, продумывая варианты сбежать на пару минут за яствами, так дивно пахнущими со стороны буфета, ко мне вдруг обратилась Елена.

– Анна, верно? – Елена вела себя также ровно и непринужденно, как и в обществе Марии Павловны, это внушало необъяснимое доверие. По крайней мере, лицемерной и двуличной она не выглядела. Я кивнула в знак ответа.

– Я понимаю, каково тебе сейчас. С Марией часто бывает непросто.

С чего это она решила выразить мне свои соболезнования? Я недоверчиво глянула на девушку, но она выглядела весьма искренней.

– Благодарю, – не нашла я других слов для ответа.

Мы прошли еще несколько метров, неукоснительно следуя за герцогиней, и я уже успела забыть о внезапном порыве доброты Елены, как она неожиданно поинтересовалась:

– Если у тебя есть желание, я могу подсказать тебе, как исправить то недоразумение с Марией Павловной.

Так вот к чему был тот неожиданный жест солидарности. Я была одновременно озадачена внезапным предложением о помощи, но в то же время боялась, чтобы это не оказалось очередной интригой. Потому я просто промолчала, позволив Елене закончить мысль.

– Герцогиня попросила меня выполнить одно поручение, если хочешь, можешь помочь мне с ним, – добавила она какое-то время спустя.

Я колебалась с ответом.

– Что нужно сделать? – мой голос был полон решимости, но в душе я сомневалась, что стоит в это ввязываться.

В это время к Марии подошёл распорядитель бала, и они увлеченно принялись обсуждать последние выходные, которые Мария проводила в Летнем дворце.

– Мария настолько трепетно относится к своему ридикюлю не потому, что она так сильно дорожит им, – я не совсем понимала, к чему эта предыстория, но, когда Елена вновь заговорила, все встало на свои места, – дело в том, что находится внутри.

От ее слов мне стало нехорошо. Мне совсем не хотелось знать, что и кто таскает в сумочках. И уж тем более моя госпожа.

– В нем лежит письмо господину Бернарду, Императорскому советнику, – уточнила она, предвосхитив мои вопросы, – и, как ты понимаешь, оно далеко не для всех глаз. Такие письма передаются из рук в руки, – Елена почти не смотрела на меня, зато герцогиню из поля зрения не выпускала. – Если коротко, они договорились, что к ночи конверт будет у Бернарда на столе. Я бы и сама справилась с этим, но ты же понимаешь, что с герцогиней станет, если я покину бал.

– А передать письмо после бала или даже вовремя? – сразу же возникли у меня логичные вопросы.

– Это невозможно. Передавать его здесь при сотнях свидетелей – это слишком рискованно. А после бала … – Елена задумчиво усмехнулась, словно вспоминая какие-то эпизоды прошлого. – Господин Бернард никогда не уходит с бала в одиночестве, если ты понимаешь, о чем я. А Марии нужно, чтобы он получил его без лишнего внимания и как можно скорее.

Несмотря на то, что объяснение Елены были понятным и весьма логичным, я все равно чувствовала непреодолимое желание отказаться от этой затеи. Слишком много вопросов у меня было к этим людям, а вот доверия никакого. Хотя был ли у меня выбор? Проступок с сумочкой Марии она явно еще долго не забудет, а вот полезными вещами я отличиться доселе не успела. Так почему бы не попытаться? Вряд ли обычное письмо может навредить кому-то.

– Думаю, можно попробовать. Но ты должна точно рассказать мне, что нужно делать, – вежливо попросила я, изо всех сил стараясь быть милой.

– Все предельно просто. Слушай и запоминай. Тебе нужно подняться на второй этаж, с правой стороны увидишь множество кабинетов. Это все кабинеты князей, советников, Императорского Величества. Тебе же нужна самая последняя дверь. Охране скажешь, что ты от Марии Павловны. Один из гвардейцев зайдет с тобой в комнату. Не переживай, это просто формальности. На столе, скорее всего, будет завал из неразобранной почты. Твоя задача положить конверт так, чтобы Бернард точно заметил его. Вот и все. Дальше спокойно можешь возвращаться на бал. Только пожалуйста, не оплошай, как в прошлый раз, – сказала девушка и наконец позволила себе улыбнуться.

Улыбка выдалась довольно убедительной, но легче на душе мне от этого не стало. Я просто надеялась, что всё обойдется без приключений и меня не выгонят из дворца за какую-нибудь очередную мелочь.

После минуты безмолвия герцогиня внезапно повернулась к нам с Еленой, подзывая её к себе. Та немедленно ринулась к герцогине, которая все ещё беседовала с главным лицом императорских балов. Они обменялись парой коротких фраз, а затем фрейлина быстро вернулась ко мне. Только тогда я заметила, что она прячет в руках маленький желтоватый конверт, сложенный ещё в несколько раз. Изо всех сил зажимая его в ладонях, она очень аккуратно просунула его мне в руки.

– Без глупостей, пожалуйста. Просто положи на стол. Последняя дверь. Второй этаж, – ещё раз проинструктировала меня фрейлина.

Мне же уже не терпелось вернуть себе честное имя в глазах герцогини и всех тех, кто стал свидетелем моих провалов. Поэтому я, невзирая на страх неудачи, спотыкаясь о собственные ноги, с замиранием сердца направилась к выходу, предвкушая, как, выполнив поручение, я смогу вернуться на бал и наконец-то вкусить то, чем так изумительно пахло с кухни.