Избранница Хозяина холмов - 2

Глава 12

Ингюс остался в комнате: на этот счёт распоряжения короля Балора были строгими.

Ворон коснулся меня ощутимой волной недовольства, но деваться ему было попросту некуда.

Фоморка отвела меня вниз, а затем через огромную полутёмную галерею с рядом статуй вдоль стены — в другую часть замка. В трепещущих тенях закованные в латы каменные рыцари казались просто ужасающе огромными и к тому же — как и многое здесь — искажёнными, словно бы поломанными каким-то недугом. Теперь я вполне могла представить, что где то в недрах Нижнего мира и зародилась та хворь, что выплеснулась на улицы Гианморз и унесла столько жизней.

— Его величество ждёт вас, — поторопила меня служанка, когда я чуть приостановила шаг, чтобы рассмотреть статуи, подробнее.

ЕВ ГОЛОС гулко пронёсся вдоль галереи, заставив меня вздрогнуть и поторопиться следом за ней дальше. Но оказалось, что в огромном обеденном зале никого нет. Длинный, словно язык тролля, стол, уже накрытый серебром и фарфором, пустовал.

Кресла вдоль него торчали, словно зубы в пасти. Слабо горели дрова в камине у противоположной от входа стены, чадили факелы в углах.

Я обратила вопросительный взгляд к своей провожатой, но она только кивнула: проходите дальше. И пришлось идти, хоть в прохладной столовой было совсем неуютно находиться. Навстречу степенно вышел невысокий слуга и молча проводил до того места, где мне надлежало сесть.

Ожидание появления короля фоморов или хотя бы матери затягивалось. Несмотря на всю напряжённость ситуации и опасность моего нахождения в замке Балора, голод уже ощутимо давал о себе знать. Потому я то и дело ёрзала на стуле, гадая, для чего вся эта нарочитая заминка.

Лишний раз показать мне, что в этом доме я одна и неоткуда ждать помощи и поддержки? Или, может, это знак лёгкого пренебрежения со стороны короля? И как ни раздражал меня Ингюс, сейчас я не отказалась бы от его компании.

Пришлось сидеть и от нечего делать разглядывать столовую. Необычайно высокий каменный свод в переплетении стрельчатых перекрытий, колонны вдоль стен и всё те же небольшие решетчатые окна — громоздко и подавляюще.

Увлекшись разглядыванием убранства столовой, я даже не сразу услышала тяжёлые шаги за дверью. Вздрогнула лишь от тихого скрипа петель, когда та отворилась. И отчего-то взмолилась Старым Богам, чтобы это оказалась мать.

НО, судя по размеренному шагу, это всё же была не она. Огромная сила надвигалась на меня со спины. А я сидела, вцепившись пальцами в юбку, и прилагала все усилия, чтобы остаться на месте и не сбежать.

Огромная тень сбоку закрыла мне свет от камина, что ещё дотягивался до плеча слабым теплом. Я подняла голову и прямо взглянула в лицо мужчины, что замер в ожидании, положив громадную ручищу на спинку своего кресла во главе стола.

ЕГО нельзя было назвать совсем отвратительным, каким положено быть королю чудовищ. Скорее его облик был неприятно давящим. Крупные черты, глубоко посаженные глаза. Вернее, глаз — чёрный, бездонный. Казалось, в нём почти нет белка.

Второй же и правда был затянут неровной пеленой старого шрама. Выразительные, словно стальная отливка, губы, заметно выступающие скулы. Он весь напоминал недоделку скульптора, который высек его начерно, а обработать и сгладить забыл.

Слишком широкие плечи и руки, кажется, чуть длиннее обычного. Кулачищи как два кузнечных молота — как он в двери проходит? Чёрные, жёсткие на вид волосы его были стянуты в хвост, отчего голова казалась едва не квадратной.

Балор приподнял бровь, словно то внимание, с которым я его разглядывала, казалось ему чрезмерным. И я в тот же миг очнулась.

— Ваше величество, — кивнула, но вставать не стала.

ЕЩЁ не хватало перед ним раболепствовать. Я тоже королева, пусть и в другом мире. Пусть для него это, возможно, ничего не значит.

— Здравствуй, Тавиана, — проговорил Балор неожиданно приятным голосом. — Однажды одна женщина обратилась ко мне и сказала, что ты моя дочь. Мне понадобилось много времени, чтобы в этом убедиться.

— Где мать? — сразу спросила я.

— Она давно умерла. — Балор удивительно плавно и легко для своих размеров сел в кресло. — А то, что ты видела, — только, отпечаток памяти о ней, которому я придал осязаемую форму.

— Как умерла? — Я ошарашенно похлопала ресницами. — Я ничего не знала об этом. И.Я хотела найти её.

— Ты нашла её, разве не так?

Нашла — и не поспоришь. Только не такой, какой представляла себе раньше.

Она же касалась меня, я смотрела на неё, видела живого человека. Она не была призраком или иллюзией. Такие заблуждения опаснее всего — они дарят безотчётную надежду, что всё можно исправить.

И только через несколько мгновений после того, как я уложила в голове услышанное, разум начал подкидывать другие подсказки: столь же реальный отпечаток мёртвого жреца Блира в святилище, мои видения, которые тоже были отпечатками каких то воспоминаний или теми событиями, что прорывались через грань миров. Словно здесь было возможно всё. И я уже не была уверена в том, что хочу знать всю широту возможностей Балора.

— Ты убил её? — бросила холодно.

От собственных слов в затылке кольнуло ледяной иглой. Он мог. Это чудовище, которое сделало всё, чтобы я оказалась здесь. Он хотел убить Атайра и взять себе в будущие жёны маленькую девочку, которая вообще вряд ли осознавала ужас того, что с ней должно было произойти.

Балор посмотрел на меня единственным глазом совершенно бесстрастно. Наверное, в его душе не могло зародиться и капли чувств, похожих на человеческие. Тех самых, что толкали меня на многие поступки. Он видел перед собой одну цель и шёл к ней любыми путями, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Какой чудовищной несправедливостью или жесткостью.

— Возможно, отчасти я виноват, — внезапно согласился он. — Хотя что такое виноват? И перед кем? Перед сидхе, которые вытеснили нас из Саогх Даонна? Перед людьми, которые вынудили нас уйти ещё дальше от тех мест, которые всегда принадлежали нам?

— То, что ты сделал с моей матерью, это было местью сидхе? — Я криво усмехнулась, со всей силой сдавливая пальцами ручку вилки — кажется, так, что та начала гнуться. — Местью и попыткой запятнать то светлое, что в ней было. Я помнила —было.

— То, что я “сделал”, сидит сейчас передо мной, — ехидно уточнил Балор. — И вряд ли это ужасно. Напротив. Ты очень на неё похожа. Поразительно. И то, что случилось между мной и твоей матерью, было и её желанием тоже.

— Как она могла вообще согласиться на это с.. — Я окинула взглядом Фомора с массивной головы до груди.

Но его это, кажется, ничуть не задело. Он остался спокойным, словно валун, упавший с утёса в низину.

— 0, не думай, что в человеческом мире я выгляжу так же.

— Ты мастер иллюзий. Это я уже поняла.

Балор покачал головой, опуская взгляд в свою тарелку. Я даже и не заметила, что мне на неё положили бесшумные и почти незаметные слуги. Какое-то запечённое мясо с неведомыми на вид овощами. И крупой, в которой я не могла распознать ни одну из привычных. Бледная, похожая на опарышей. Или сейчас всё, что было связано с Балором и Нижним миром, казалось мне отвратительным?

— У каждого своя правда, Тавиана, — проговорил король, отпив из огромного кубка. — Но есть и то, что не может оспорить, никто. Ты — моя дочь. Наполовину сидхе, наполовину фомор. Ты вхожа во все миры и обладаешь многими умениями. Границы для тебя ничто. Для тебя открыть проход, скажем, в Сид, всё равно что распахнуть дверь. Мы можем говорить о многом. Я могу научить тебя тому, о чём ты даже подумать не могла.

— Я не уверена, что хочу учиться твоей науке.

— Тогда зачем ты здесь? — Балор поднял на меня хмурый взгляд.

— чтобы понять. Я хотела понять. Узнать, кто я.

Я стремилась к этому с того мига, как сбежала от отца в Джинарии. Но ещё ни один путь не привёл меня к желаемому.

— Ты узнала. Но я не вижу на твоём лице радости, — мрачно усмехнулся король. — Но я уверен, что, когда мы поговорим более —спокойно, ты во многом поймёшь меня. И поможешь мне.

— В чём?

— Вернуть фоморов в Сзогх Даонна. Мы имеем право быть там не меньше людей.

Я без особого желания поскребла вилкой в тарелке, разгребая гарнир и внутренне решаясь всё же попробовать его. Может, на вкус это не так и плохо, как выглядит? Но за словами Балора я всё равно вряд ли почувствую вкус еды. Только сейчас мне надо тянуть время. Возможно, соглашаться на его предложение, чтобы задобрить и притупить подозрительность, которая заметно светилась в направленном на меня взгляде.

Конечно, моё внезапное согласие на то, чтобы встретиться и хоть о чём-то поговорить, не могло не вызвать у него сомнений в моей искренности.

_— Ты сам понимаешь, что мне нужно подумать. Всё это не решается просто так — за ужином

— У тебя есть выбор, — напомнил Балор.

— У Ребеки его не было.

— Здесь меня не в чем упрекнуть, как бы тебе ни хотелось, — голос Балора вовсе затвердел, словно гранит. — За её похищение, за нарушение договора, который был заключен даже не с твоим мужем, а с его отцом, я мог пролить много крови.

Да, сейчас я не имею таких сил, как если бы жил в Саогх Донна. Но, так или иначе, это было бы неприятно.

Я едва удержалась от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу. Но только сжала кулак и постаралась унять вспышку ярости оттого, что отец, похоже, держит меня за дурочку, которая ничего не смыслит.

— Ты использовал её, чтобы привлечь меня. Чтобы показать мне всё, что нужно. Чтобы посеять сомнения в моей душе. Ведь если ты знал, что я есть, знал, кто я, то зачем тебе была нужна принцесса? Дело не в договоре. Вряд ли честь и слово что-то для тебя значат.

— Ты сейчас не готова к вдумчивому разговору, — совсем как-то по-отечески осадил меня Балор, прищурив страшный чёрный глаз. — Поешь и можешь возвращаться в свою комнату. Торопиться нам некуда. Здесь время течёт по-другому. Вечность становится ещё более вечной. Потому думай хорошо. А особенно о том, чем тебе может грозить отказ.

— Угрозы?

— Предупреждение. Ты пришла сама. И я не собираюсь терпеть, если ты решишь поводить меня за нос.

Доедали обед мы в полном молчании. Я и правда сразу начала думать над тем, как поступить будет правильно. И как то или иное моё решение воспримет Балор. Жаль только, времени на раздумья у меня очень мало.

Скоро я вернулась в свою комнату, где меня в нетерпении ждал ворон-Ингюс.

— Что же сказал Балор? — спросил он, когда дверь за служанкой, которая лишь уточнила, не нужно ли мне чего, закрылась.

— Сказал, я его дочь.

Ворон тихо хмыкнул, словно это не вызывало у него вообще никаких сомнений. Словно он знал это и раньше, только молчал, позволяя мне самой выяснить правду.

— Это всё облегчает — для короля, — выдал, поразмыслив. — Но для вас — усложняет. Вы всегда будете связаны с ним кровью. А значит, избавиться от его надзора вам будет почти невозможно. Везде. Особенно после того, как вы побывали здесь.

— Что это значит? — Я присела на край кровати. — Что я не смогу никуда двинуться без того, чтобы он об этом узнал?

— Нет. Но сбежать от него далеко и надёжно теперь точно не удастся.

— Так что же делать?

ВСЕ и правда только усложнялось. Я в западне со всех сторон. И сейчас мне снова невыносимо сильно захотелось, чтобы рядом оказался Атайр. Казалось, та встреча на озере была так давно, хоть прошло всего несколько дней. Наверное, здесь время и правда течёт по-другому. А ещё это место окутывает забвением всё, что было раньше.

— Только одно: убить его, — невозмутимо бросил ворон, прервав мои размышления.

— ТЫ предлагаешь мне убить огромного фомора? Короля? Лучшего воина? Как?

— Меч Нуаду справится с этим гораздо легче, чем вам кажется, ваше величество.

Интересно, а этот меч большой? Вряд ли я вообще смогу поднять его достаточно высоко, чтобы ещё и размахнуться так, чтобы достать Балора. Нет, эта затея заведомо провальная. Да и больше ничего Ингюс не стал мне пояснять.

Показалось, время до вечера тянулось невыносимо долго. Я занялась было чтением книг, что, оказывается, были здесь тоже.

Затем, перед ужином, служанки проводили меня во двор, где можно было прогуляться и в то же время осмотреть замок лучше.

Ингюс на этот раз отправился со мной — и сразу пропал из вида. Появился лишь в тот миг, как я решила вернуться в свои покои, изрядно замёрзнув на промозглом ветру.

— Я осмотрелся, — доложил ворон, когда мы вновь остались одни. — Попытался отыскать самые удобные пути отхода, когда меч окажется у нас.

— Откуда ты знаешь, где он? — спросила я, уже не в силах хранить наивное молчание. — Ты был здесь раньше? Жил здесь?

Ворон опустился на спинку кровати и с совершенно деловитым видом сложил крылья,

— Можно сказать так. Я хорошо знаю этот замок, но с тех пор, как здесь не появлялся, многое изменилось.

— А если меч хранится не там. где ты думаешь?

— Вероятность ошибки очень мала, — самоуверенно заявил Ингюс. — Но вам всё же нужно прожить здесь хотя бы несколько, дней, прогуляться по замку, чтобы лучше узнать его и.. прочувствовать.

— У меня нет нескольких дней! Скоро Самхейн!

Ворон озадаченно замолчал, и, о чём думал ещё, я уже не узнала.

Но всё же прочувствовала ночью всю память замка. Когда наконец сумела заснуть, всё ещё плохо веря в то, где нахожусь, размышляя над тем, где сейчас Харелт. Ведь он не может ждать меня вечно.

Не знаю, было ли это стараниями Балора, который явно стремился укрепить мою связь с этим местом, или, может, это были какие-то ухищрения Ингюса, но до утра меня мучили странные сны-видения. О тех, кого я никогда не знала, о событиях, которых я никогда не видела. Обрывки, образы, чьи-то чувства.

Я даже снова видела мать — но только в те времена, когда она ещё толком не знала советника Лисварха. Затем —беременной мной, ощущающей груз страшной тайны, что она несла в себе все годы после свадьбы.

Видела короля Каллума в тот миг, когда он заключал договор с Балором — о спасении своей жены и о плате за услугу, которая в итоге не принесла никому радости.

А затем — знакомую боиреннах в тот день, когда она отдала меч Нуаду королю фоморов. Чтобы просто сохранить себе жизнь.

— Вы готовы? — разбудил меня голос Ингюса.

Я вздрогнула и резко села на постели.

— К чему? — не сразу поняла спросонья.

— Искать меч. Раз уж у вас так мало времени.

Я наконец окончательно проснулась, осознав, чего от меня хочет ворон прямо сейчас. Посреди ночи, даже не предупредив заранее. По всему телу горячими колючками заколотилась взбудораженная кровь, но мне вдруг резко стало страшно зябко, я даже задрожала и попыталась ещё хоть на миг закутаться в одеяло. Всё же какой жуткий вечный холод в Нижнем мире! Как фоморы вообще способны хоть что-то здесь выращивать? Или всё, что у них есть, они каким-то образом добывают в Сеогх Даонна?

— Своей внезапностью ты скоро окончательно выведешь меня из себя, буркнула я, наконец вставая.

Тело, уже разнеженное сном, отказывалось двигаться достаточно быстро.

— И что же вы сделаете? — усмехнулся Ингюс.

— Точно сварю в супе.

На это ворон многозначительно промолчал. Может быть, поверил в мою угрозу, а может, снова предался своим размышлениям, о которых я узнаю в самый последний момент.

Я наскоро оделась, уже не обращая внимания на неподвижное наблюдение ворона, и тогда только приостановила лёгкую суету, озадачившись тем, как вообще буду передвигаться по замку, в котором наверняка куча стражи.

_— Есть один вопрос. — почти деликатно напомнил Ингюс. — Исключительно в интересах безопасности, ваше величество.

— Говори. — Я вздохнула, уже предвкушая новую подоплёку.

— Мой человеческий облик — Я отчётливо услышала в его голосе улыбку.

Повернулась к сидящему на спинке кресла ворону: тот чуть склонил голову набок.

— Это вряд ли, — проговорила мстительно. — Сегодня я собираюсь в полной мере опробовать свои силы против фоморов.

Если представится случай.

— Считаете, что вам удастся не поднять большого шума?

— Увидим.

ЕГО сомнение отозвалось и у меня в груди лёгкой вспышкой тревожного жара. Конечно же, всё, что внове, казалось невыполнимым и страшным. Однако оставалось надеяться, что, даже прознав о том, что я не стала смиренно сидеть в комнате.

Балор не навредит мне. Всё же я, кажется, ему нужна.

Проклятье. Знать бы наверняка, что на сей раз у него не осталось запасных вариантов того, как вернуть свой народ в Сеогх Даонна. Что я его последняя надежда открыть для них путь,

— Тогда я полечу впереди и буду предупреждать о том, когда лучше идти, — на удивление, не стал спорить со мной Ингюс.

Такой подход мне нравился больше, чем вечные попытки вытрясти из меня некоторую непонятную выгоду.

Я осторожно приоткрыла дверь в коридор, где сейчас и вовсе было почти темно: так даже лучше. Ворон выпорхнул первым, пронёсся дальше, до самой лестницы, и вернулся.

— Можно идти.

— И что же, нет стражи? — Я недоверчиво огляделась по сторонам.

Я точно помнила, что поблизости от моих покоев Балор оставлял надзирателей. Может, они решили, что я сплю и никуда теперь не денусь? Странная беспечность.

— Нет стражи, — подтвердил Ингюс.

И смолк, оставив у меня в голове звенящее напряжение от своих слов, которые прозвучали словно шорох в темноте — не знаешь, что выпрыгнет из неё в следующий миг.

НО стражи и правда нигде не было видно, не слышалось даже шагов поблизости. Всё же странно и настораживающе. Я крадучись дошла до лестницы — там тоже никого. И горит всего один факел где-то в промозглой глубине спирального хода.

Чем дальше мы продвигались — порой казалось, что слишком медленно, — тем меньше я понимала, куда вообще иду, в какой части замка нахожусь и чем это всё закончится. И вдруг, открыв очередную дверь, поняла, что мы вышли во двор. Какую-то, совершенно дремучую его часть, куда стража, наверное, заходила едва ли раз в день.

Неопрятные кусты, деревья с поломанными, свисающими к земле ветками. Едва обозначенные в пожухлой траве тропинки, — ЧТО это? — Я подняла взгляд к летящему навстречу ворону.

— Здесь мы пройдём незаметнее. Главное — держаться в самой глухой тени, чтобы дозорные на башнях не заметили шевеления.

Легко сказать. Я мысленно вздохнула: сейчас мне казалось, что даже стук моих зубов от холода слышат наверху. Ночью мороз снаружи стал и вовсе невыносимым. Небо напоминало кусок обсидиана — совершенно чёрное и неподвижное. Только луна, словно проткнутая пальцем дыра к свету, сияла так ярко, что слепила глаза. Но идти дальше оказалось гораздо легче, чем я себе представляла. Густое переплетение ветвей неплохо укрывало меня от чужого взора, хрусткая трава просто ломалась под ногами, словно тонкое стекло, почти не мешая шагать вперёд.

И когда я уже почти успокоилась, почти окончательно поверила в то, что до нужного места нам удастся добраться без особых хлопот, впереди послышался отчётливый шорох шагов и даже тихий разговор.

Я огляделась, решая, куда же мне спрятаться. Может, податься назад?

Сейчас и сама бы не отказалась обернуться вороном и просто переждать на ветке, когда стража пройдёт мимо. Но вот Ингюс скрываться, кажется, не спешил. Он, напротив, ринулся вперёд. Совершенно молча, ничем не предупредив меня о том, что задумал. Может, собрался выклевать стражникам глаза? Просто замечательное решение!

Невольно я заторопилась следом, на ходу решая, что, если придётся, буду отбиваться. Возможно, придётся даже кого-то убить. От одной лишь мысли позвоночник на миг застыл, словно стекло.

Я, ещё силясь хоть немного укрываться в тени кустов, нещадно цепляясь подолом за ветки, повернула по тропе. Едва только хотела окликнуть ворона, как тот, обернувшись тугим сгустком мглы, просто кинулся на стражников.

Я, кажется, почти закричала, но в горле вмиг стало сухо, словно оно слиплось. Чёрный копотный дым окутал фоморов, которые не успели издать и звука, а затем тишина взрезалась глухими вскриками, будто кто то зажал рты стражников, подушками. В заполнившей всё вокруг мгле совершенно ничего нельзя было разобрать. Она клубилась, перетекала, скрывая от меня подробности того, что происходит внутри неё. Но явно ничего хорошего.

И вдруг резко стало тихо. Вслед за этим — глухой стук падающих на землю тел. Дым начал рассеиваться, вновь уплотняясь в фигуру ворона, который вспорхнул над тропой и полетел ко мне. А стражники остались лежать на земле.

Я подбежала к ним, присела на корточки и пощупал биение сердца на шее одного из фоморов.

— Живой, — выдохнула с облегчением.

Отчего-то готовилась к худшему.

— Что же вы, ваше величество, решили, что я убью их? Имейте в виду, что убийство в таком случае не было бы чрезмерной платой за то, что вы получите, когда заберёте меч Нуаду.

Ну да, ничего значительного. Порой за цинизм слов Ингюсу, а вернее ворону, хотелось свернуть шею, как старому петуху.

— Ты мог бы и убить. Ничего удивительного. — Я встала, отряхивая юбку.

— Откуда такой гнев в глазах? — протянул ворон очень даже издевательски. — Кажется, вы сами намеревались убивать, если придётся.

Когда я успела озвучить ему эти мысли? Он что же, может читать ихи без моего согласия?

— Зачем тебе человеческий облик, если и так ты можешь сражаться? — вильнула я в сторону от щекотливой темы. К чему бы я ни пыталась себя подготовить, а вот на деле всё могло оказаться куда как сложнее.

Я пошла дальше, не желая отчего-то даже смотреть на Ингюса, который тихо летел рядом.

— Мои силы довольно малы. Всё, что я могу, — это усыпить кого-то на время. Или лишить чувств — но это если совсем уж напрячься, — вновь начал давить на свою мнимую слабость ворон.

А между тем о том, что он способен хотя бы на подобное, я знать не знала.

Теперь пришлось идти ещё осторожнее, забираться в совсем уж непролазные дебри сада, который стал казаться мне бесконечным. Ведь я смотрела в окно — побережные владения замка не выглядели такими уж огромными. Да и со стороны озера тоже. Но дебри устрашающих зарослей словно поглотили меня, напрочь лишая даже предположений, когда же это всё завершится.

Чем дальше, тем сад становился непролазнее. Если на меня сейчас выскочит какой-нибудь чудовищный фомор, совершенно не удивлюсь. Но ворон летел впереди уверенно. То пропадал, отдаляясь, то возвращался. И кажется, теперь, кроме нас, здесь и правда никого не было.

— Роща уже близко, — наконец доложил Ингюс с вполне самодовольным видом.

Вряд ли эту рощу можно назвать священной. Здесь, в этом тёмном мире, где днём небо постоянно заволочено облаками, а ночью внезапно проглядывает луна, словно белый факел освещая всё вокруг. Удивительные изменения.

Мертвенные силуэты деревьев наконец расступились, открывая неровную, поросшую сухим бурьяном поляну. Посреди неё из земли и правда торчали покосившиеся камни, а в их круге на небольшом каменном возвышении стоял иссечённый рубцами Жертвенник. Похоже, на нём разрубили немало овечьих туш. И страшно было подумать, что среди подношений Тёмным богам могли быть не только животные.

— Считаешь, где-то здесь хранится меч Нуаду?

Я не без опаски вошла в круг камней, слушая, как хрустят под ногами угли скрытых травой кострищ.

— И да, и нет, — усмехнулся ворон, садясь на жертвенник.

Словно лишний раз демонстрируя, насколько уязвим передо мной. Захочу — и его лишу жизни прямо на этом камне. Но это, всего лишь очередное заблуждение, в которые он так любил вводить меня. И чем дальше, тем реже я на них покупалась.

— Говори прямо, — не выдержала его недомолвок.

— Ввам нужно открыть проход в тайное хранилище, — заявил Ингюс так легко, словно я только и делала раньше, что открывала подобные куда-угодно-двери.

Я вижу-то это святилище первый раз! Как и этот замок и его хозяина, который, возможно, уже обнаружил мою пропажу, а значит, скоро здесь может быть стража.

А на то, чтобы усыпить их всех, сил Ингюса, возможно, не хватит.

— И как же я могу это сделать?

— Я подскажу.

А вот это уже совсем подозрительные знания. Вряд ли способ открытия своей сокровищницы Балор доверил бы абы кому.

Значит, Ингюс и правда был когда-то к нему приближен. Возможно, кто-то из военачальников или близкий друг, а может, и тот самый жрец, который когда-то проводил ритуалы именно в этом святилище.

— Что же, мне снова придётся проливать кровь? — Я невольно сжала кулак, ощутив призрачную боль поперёк ладони.

— Я бы рад отдать свою, но она не подойдёт. Впрочем, решать вам, ваше величество. Насколько вам важен и нужен ваш муж.

Вы можете развернуть всё по-другому.

От упоминания Атайра, а особенно от того, как это прозвучало из уст Ингюса, меня едва не подбросило на месте. Не знаю, как я оказалась рядом с ним так быстро, что и сама не заметила; впечатала ладонь в холодный камень жертвенника, словно собиралась прихлопнуть. Ворон даже вспорхнул, но снова опустился на свой насест.

— Не трогай моего мужа! Даже не говори о нём. Если ты считаешь, что так тебе удастся на меня надавить, то нет. — Я склонилась к наглой птице, заглядывая в её чёрный бездонный глаз. Хоть это, наверное, и выглядело со стороны весьма глупо.

— Я и так знаю, что мне нужно сделать.

— Тогда позвольте просто помочь, ваше величество.

— Как?

Ворон не ответил. Но мне показалось вдруг, что я провалилась в холодный колодец чужих воспоминаний.

Словно стою за спиной высокого мужчины, фигура которого полностью скрыта тёмно-синим шерстяным плащом. С мутного, точно исходящего туманом, неба падают крупные снежинки и оседают на его плечах. Странная холодная синева выползает из каждого затенённого угла святилища, из-под каждого чахлого, веками не видящего солнца куста. Камни ещё стоят ровно, площадка внутри круга расчищена, и в воздухе витает запах недавнего дымка. Одно из кострищ тихо шаит, под углями, словно сердце, бьётся мягкими вспышками зеленоватый жар.

Я протираю глаза: может, мне просто чудится? Это что-то совсем другое, иная сила, которая не согревает, но всё же неведомым образом питает всё вокруг. Она сочится из-под самой земли, цепляет щиколотки невидимыми колючками.

Мужчина медленно подходит к жертвеннику — я будто заглядываю ему через плечо. Он опускает ладонь на покрытый изморозью камень — и от его тепла тот сразу отогревается. Отчётливые слова врезаются в уши. Словно бледные вспышки начертанных перед внутренним взором рун, они вспыхивают и гаснут. А затем одна за другой начинают проступать тем же зелёным светом на камнях святилища.

Я верчу головой, стараясь запомнить. Шевелю губами, повторяя совершенно лишённое для меня смысла заклинание вслед за мужчиной.

Он неспешно поднимает ладонь с жертвенника — на нём остаётся явственная вмятина, словно гранит вдруг стал мягким, как глина. Незнакомец встряхивает руку, из-под полы своего плаща вынимает кинжал и коротким точным взмахом рассекает кожу.

Моё сердце отсчитывает тяжёлые удары вместе с падающими на камень алыми каплями, что кажутся ягодами рябины на фоне синевато-белёсой мглы.

— Ваше величество! — окликают меня издалека. И снова, снова.

Пока я не вздрагиваю от жгучей боли, что вспарывает мне ладонь,

— Да что ты сделал?!

Я отшатнулась от ворона, который, кажется, так и не сдвинулся со своего места.

— Я ничего не сделал, только позволил вам вспомнить то, что видело это святилище. Ведь вы, кажется, проделывали такое не раз и сами.

Да, тут не поспоришь, проделывала. Но отчего-то именно сегодня подобное свойство Нижнего мира — хранить память о том, что когда-то здесь случилось, — заставляло меня дрожать то ли от холода, то ли от ужаса. Я ведь разрезала себе руку, даже не осознав этого! А если бы эта самая память велела мне себя убить?

Казалось, я многому научилась, но без открытий — порой неприятных — не обходился пока ни один мой поход в Нижний мир.

Но что сделано, то сделано, осталось только ждать, к чему же это всё приведёт.

И я почти не удивилась, когда на скособочившихся в разные стороны камнях святилища начали проступать те самые символы, что я уже видела только что. Они, словно струи воды, скатывались до самой земли непонятной вязью. Бледное сияние их играло отсветами на чёрных перьях ворона, который замер, следя за тем, что происходит.

— Тот мужчина в видении — это ты? — наконец спросила я, когда знаки, проявившись на камнях, перестали меняться и сложились наконец в ровные нисходящие ряды.

— Возможно, — буркнул Ингюс и взлетел.

Как раз вовремя, потому что в следующий миг и я отшатнулась. Воздух над жертвенником поплыл и задрожал, словно вода под ветром. Зыбкая завеса повисла прямо передо мной, качаясь, искажая всё, что было за нею.

— Идём? — нетерпеливо каркнул ворон в моей голове.

Я дёрнула плечом: будто мне есть куда деваться.

Если меч Нуаду и правда там, то скоро всё это закончится.

Я осторожно ступила внутрь. Выставила перед собой руку, когда на миг перестала что-либо видеть. И на другой стороне оказалось на удивление тихо и неподвижно. Можно было ожидать многое: горы золота и серебра, сундуки с драгоценностями, как рассказывается в сказках, что я смутно помнила с детства. И, может, разорение и пустоту давно позабытого места.

Но сокровищница Балора выглядела совсем не так, как можно было представить.

Здесь было почти темно: ни единого факела или светильника. Только в высокое арочное окно падал леденящий свет медленно ползущей по небу луны. Вокруг и правда стояли сундуки, но некоторые из них были открыты и пусты. Другие — заперты. Я даже дёрнула вверх одну из крышек — исключительно любопытства ради. Но, в общем-то, до возможных богатств, Балора мне не было никакого дела. Гораздо важнее отыскать меч.

Я шла дальше, ближе к окну, и становилось светлее. Ворон кружил где то под высоким сводом. Иногда проносился мимо, "заворачивал за колонны — и молчал. Кажется, озадаченно.

Неужели здесь нет того, что нужно?

Но наконец в глубоком эркере, обрамлённом жутковатым барельефом из тел какие-то драконоподобных чудовищ, я заметила плоский саркофаг.

— Может, там? — сказала больше себе, чем пропавшему куда-то ворону.

Подошла и с усилием сдвинула украшенную выбитым в камне узором крышку. Гладкая, словно лишь вчера выкованная, сталь блеснула в дымчатом свете, что наполнял сокровищницу. Длинный клинок, ровная строгая гарда и оплетённая кожаным ремнём рукоять — меч Нуаду проступал передо мной в своей спокойной неоспоримой красоте, дюйм за дюймом. Огромный, тяжёлый на вид — как его вообще можно поднять? Кажется, тут справится только мужская сила!

— Я же смотрел здесь, — ворчливо пробурчал ворон, садясь на край саркофага. — Похоже, он открылся только тебе. Ведь ты: же дочь Балора

Мог бы и не напоминать! Я осуждающе покосилась на птицу.

— Я слышала, он никогда не промахивается по противнику.

В моём голосе невольно проступила угроза. Но, кажется, Ингюса это ничуть не напугало. Он промолчал, даже когда я осторожно взялась за рукоять, гадая, узнает ли об этом Балор. Вдруг у него с этим местом особая связь? Может, на мече и вовсе какое-то заклинание?

Но меня не пронзило молнией, не отшвырнуло прочь. Я взяла меч с его ложа и подняла руку с ним, разглядывая внимательно от острия до навершия. Мягко качнула им: а он не такой уж увесистый, каким казался с виду. Размахивать им долго, конечно, устанешь. Но пока его холодная тяжесть в ладони казалась даже приятной, придавала уверенности и особой силы. Стальные, острые блики пробегались вдоль лезвия при каждом движении моей руки.

— Вам идёт, ваше величество, — вдоволь насмотревшись на меня, выдал Инпос. — Но нам пора уходить.

Что ж, похоже, придётся нести меч прямо так. Зато я теперь знала, что смогу отбиться от любого стражника, даже не прибегая к своей силе. Меч не промахнётся ни по кому. Вряд ли обычные фоморы окажутся ему достойными противниками. Лишь бы не встретить Балора.. Страшно осознавать, но выбираться из замка, что не пускает меня в мой мир, придётся любыми путями.

Но едва я повернулась, чтобы скорее покинуть сокровищницу, как ворон, резко взлетев с места, кинулся на меня. Так показалось в первый миг. Я даже вскинула руку, чтобы загородить лицо, а особенно глаза.

Но птица не напала, не попыталась вцепиться мне в кожу когтями — не смертельно, но всё же приятного мало. Она просто напоролась грудью на остриё меча.

Я замерла, недоуменно моргая, и на несколько мгновений у меня из головы пропали все до единой мысли. Время застыло, дёрнулось, словно от удара, и поползло медленно-медленно, давая во всех подробностях рассмотреть, как длинный клинок пропарывает птичье тело насквозь. И ворон замирает, нанизанный на него, как на вертел.

— Что ты... — пробормотала я, не узнавая свой голос.

Но птица, похоже, меня уже не слышала: свесила голову, перестала дёргаться. Её крылья опустились, глаза помутнели. Я поборола первое желание просто отшвырнуть меч от себя подальше. Как это вообще понимать?

Но не успела я ещё хоть что-то решить, оглушённая неожиданным потрясением, как тушка ворона начала растворяться, обращаясь дымом, невероятно густым и таким тяжёлым, что он стекал на пол, словно дёготь.

Скоро меч снова стал чистым: ни капли крови на гладкой стали. А сгусток темноты — всё, что осталось от ипостаси Ингюса, — вдруг стал расти, поднимаясь над каменным полом, словно муравейник — такой же кишащий, подвижный перетекающий.

Я сделала шаг назад, выставив перед собой клинок, а ещё — ожидая, что теперь будет, и готовясь к самому худшему. Вдруг это очередная уловка Балора? Может, он уже убил ворона, а это лишь очередное порождение его магии? Почему нет? И вот он сейчас сам встанет передо мной, а там. Кто знает, какая кара меня ждёт.

Но совсем скоро стало понятно, что это не Балор и даже никто и его подручных. Чернильный мрак начал принимать форму человека — совершенно, кажется, обычную. Две руки, две ноги — ничего от фоморов. Мужчина сидел на коленях, обхватив себя руками за плечи, и медленно выпрямлял спину вместе с тем, как становился всё более реальным и осязаемым на вид. Он был в одних штанах, з на его коже бледно, но всё ярче с каждым мигом светились уже знакомые мне знаки. Которые я запомнила очень хорошо в тот день, когда разглядывала на теле Ингюса.

Прореха на его боку — там, где когда-то был рваный шрам, — стягивалась, выравниваясь, вновь оплетаясь вязью символов, которые теперь стали вполне различимыми.

— Знаешь, как говорят? — голос Ингюса пронёсся где-то над головой, словно он ещё продолжал парить вороном под сводом хранилища. — Клин клином вышибают.

Он встал и повернулся ко мне, расправил плечи — теперь гораздо более внушительный и высокий. Но всё же обычный человек. Или, может, дело в том, что он погиб раньше, чем Нижний мир начал искажать его собратьев?

— Тебя убили мечом Нуаду? — предположила я, уже догадываясь, какой ответ услышу.

— Это было очень давно.

Он двинулся на меня, а я вскинула меч перед собой. Осознание наваливалось всё тяжелее, хоть многое из того, что пришлось узнать об Ингюсе раньше, подсказывало, что именно этим всё и обернётся.

— Хотела бы сказать, что знакомство с тобой — это честь для меня, Индех, король фоморов, сын Домну, но не могу. Если тебя убить мечом Нуаду ещё раз? Сколько столетий пройдёт, прежде чем ты снова сможешь возродиться?

— не убьёшь.

— Ты настолько хорошо меня знаешь? — Я сделала ещё шаг назад. — Даже я сама себя не знаю до конца. Та, кем я была до того, как приплыла в Глиннхайн, и я сегодня — два совершенно разных человека. И я могу сделать следующий шаг.

— Я не сомневаюсь, что ты его сделаешь, — покачал головой Ингюс. — Но это не значит, что его тебе хватит. К тому же всегда есть место разговору. Спокойному обсуждению того, что делать дальше. Верно?

— Я достаточно говорила с тобой, и что случилось? Ты всё вывернул так, как тебе нужно.

— Просто нам нужно одно и то же.

Ингюс — или теперь уже Индех — одним рывком преодолел оставшееся между нами расстояние. На миг показалось, что снова кинется на меч грудью, но он ловко извернулся и схватил моё запястье.

— Лучше отдай мне меч, королева. Поранишься.

Я дёрнулась назад и, вскинув свободную руку, вцепилась ею в шею фомора. Сейчас к шраму на его лице, что так и не исчез, добавится ещё один. Ингюс, кажется, тоже понял это. осознал, как опрометчиво приблизился ко мне, забыв, кажется, о моих силах.

Но где-то в глубине сокровищницы вдруг раздался грохот шагов и лязг: похоже, сюда спешила стража Балора.